Страна снов

Чэпл хилл напоминал города призраки - ни рабочих, ни риелторов, ни людей, только сеть черных как деготь тупиков, выжженных в склоне холма, и дома в разной стадии достроенности. Некоторые представляли собой один каркас - выбеленные погодой деревянные части тянулись к небу, другие стояли практически готовые, но на окнах не было ни занавесок, ни жалюзи. Пустые окна придавали домам жутковатый вид - будто они что то высматривали.
Но когда Кейт въехала на огороженную парковку перед одним из коттеджей, Деа заметила внедорожник Коннора за плотной живой изгородью. Дверь оказалась незапертой: Кейт пояснила, что знает человечка, который знаком с типом, которому принадлежит вся стройка.
Внутри температура была как в холодильнике, даже чувствовался слабый запах пластика. Стояла кое какая мебель - видимо, для показов дома потенциальным покупателям. Войдя, Деа услышала голоса, и через секунду в кухню влетела Голлум - волосы пушистой короной вились вокруг головы - и бросилась ее обнимать.
- Деа! Боже мой! - Просто удивительно, до чего Голлум сильная - у Деа даже затрещали ребра. - Я так волновалась! Клянусь, когда ты позвонила, у меня чуть сердечный приступ не случился! Серьезно, я не сомневалась, что тебя расчленяет топором бродячий маньяк или, может, похитили какие нибудь сектанты, а «Кукурузный лабиринт» - религиозное послание от их лидера!
- Со мной все хорошо, - впервые за много дней Деа улыбнулась. - Смотри, ничего не отрублено, все на месте. И ни в какую экстремальную веру меня не обратили.
Коннор мялся в дверях. Он выглядел измученным и похудевшим, но тоже улыбался.
- Привет, детка, - мягко сказал он, глядя на Деа тепло и ясно. - Хорошо, что ты вернулась.
Они обнялись. На Конноре была старая толстовка с начесом, мягкая, как одеяло, и пахло от него, как всегда, теплым и пряным, вроде ярко освещенной комнаты. Тело Деа мгновенно отозвалось, среагировало, наэлектризованное этой близостью. Как же она оставит Коннора? Как оставит мир, где есть он?
Как она может выбрать не его, а что то иное?
- Слушай, у нас такое творится! - тараторила Голлум. - Ты теперь местная знаменитость, яркий след в истории Филдинга. Даже на меня упал отблеск твоей славы, а уж за Коннором так просто ходит личная охрана. Знаешь, как мы сегодня улизнули? Под предлогом уроков вождения. Типа Коннор учит меня водить. Вчера Бригс на парковке четыре часа наблюдал, как я выполняю разворот в три приема, и сегодня просто не стал тратить время. - У Голлум закончился воздух. Отдышавшись, она добавила: - Но поворот я освоила. А еще Коннор научил меня параллельной парковке.
- Она всего однажды сбила мусорное ведро, - сообщил Коннор, и в его глазах заплясала улыбка.
Голлум стала серьезной.
- Что ты будешь делать, Деа? Нельзя же вечно бегать? Хотя некоторые на такое решаются. У меня отец очень любит передачу «Самые разыскиваемые в Америке»...
- Слушай, Элинор, - Кейт Патински так и стояла у входной двери. Деа о ней совсем забыла. - Давай с тобой съездим в кафе и возьмем нормальной еды, а то утром пришлось травить Деа пончиками с заправки. Я мечтаю о яичнице с беконом и блинах, ты тоже наверняка голодная, а Коннор с Деа пока перекурят.
Она взглянула на Деа почти умоляюще. Деа поняла, что Кейт от нее чего то хочет, но не знала, чего.
Голлум, которая мела любую еду, как машина, повернулась и истово закивала.
- Давайте. - Затем до нее дошло, и ее глаза округлились. - Ла а адно, - протянула она и усмехнулась: - С удовольствием. Пусть пообщаются. - Деа с негодованием глянула на подругу. - Будьте осторожны, - добавила Голлум, обняв на прощание Деа.
Кейт потрясла ключами.
- Мы вернемся меньше чем через час, - сказала она. - Так что я не прощаюсь.
Однако Голлум еще раз стиснула Деа, будто опасалась, что подруга опять исчезнет. От ее волос по прежнему пахло мятой.
- Все равно ты поосторожнее, - прошептала она и вышла. Закрывая дверь, Кейт снова загадочно посмотрела на Деа.
Минуту они с Коннором стояли в неловком молчании. Деа вдруг смутилась.
- Извини, что втянула тебя... - зачастила она. - Такая каша заварилась...
Он покачал головой:
- Ничего.
- Но я хочу извиниться, я считаю, что должна...
- Деа... - То, как он произнес ее имя - будто от этого звука ему было больно, - заставило ее замолчать. Не успела она отозваться или спросить, что случилось, Коннор подошел к ней и поцеловал.
Деа замерла, боясь, что, если шевельнется, это окажется иллюзией, и Коннор, такой теплый и реальный, и ощущение безопасности, и простой факт, что ее обнимают, прикасаются, любят, - все рассыплется в прах. Но Коннор двинулся, и Деа шевельнулась вместе с ним. Деа обняла его затылок и приникла к губам, желая изведать его вкус, и стать им, и навсегда остаться в этих секундах.
Это было иначе и лучше, чем она себе представляла.
Это было прекрасно.
Когда поцелуй закончился, Деа не стало грустно. В душе появились какая то легкость и желание взлететь. Коннор, не убирая ладоней от ее лица, погладил Деа по щеке большим пальцем.
- Я уже давно хотел это сделать, - признался он.
- Я тоже, - отозвалась Деа. Вот ее мир - не во сне, с монстрами и войнами, а с Коннором, в его поцелуе.
Он широко улыбнулся - этой улыбки Деа давно не видела. Никто никогда не смотрел на нее вот так, как на неожиданный подарок, и это наполняло счастьем, заставляло чувствовать себя особенной - и желать большего. Деа ужасно хотелось снова поцеловать Коннора.
- Я думал, что больше никогда тебя не увижу, - прошептал он.
- Я рядом. - Деа чуть не призналась, что любит его, - ей очень хотелось это сказать. Взяв Коннора за руку, она переплела их пальцы: - Я никуда не уйду.
Коннор закрыл глаза. Он был так близко, что Деа могла бы пересчитать его ресницы. Но через минуту он отодвинулся, и улыбка погасла.
- Что ты намерена делать? Куда поедешь? Ведь если твоя мама не вернется...
- Она не вернется, - сказала Деа. Реальность - и невозможность - принятого решения будто обрушилась на нее. Остаться с Коннором не получится - ее ищет полиция. Найдут - отправят в лечебницу. Родни у нее в этом мире нет, денег едва ли тысяча долларов. Придется уехать, найти работу, возможно, сменить имя. Она в любом случае потеряет Коннора. А сколько удастся прожить без прогулок в сны? Деа глубоко вздохнула. - Я знаю, где она. Поверь, она не может вернуться.
Коннор глядел на нее во все глаза. Рот его искривился, будто он едва удерживался от вопроса.
- Это точно? - спросил он наконец. Деа испытала облегчение, оттого что он прямо не спросил, где Мириам, и кивнула.
- Я не хочу тебя потерять, - тихо произнес Коннор и выпалил: - Мы можем убежать. Сесть в машину и уехать!
Вот было бы классно сбежать с Коннором и ехать сквозь мрак и неизвестность, как они с матерью делали столько раз! Бросить машину, сменить имена, осесть в безвестном городишке на другом конце страны и вместе сочинить себе биографию! Спать на одной кровати в задрипанных мотелях вроде того, в Вапачи Фоллз... Но Деа понимала, что это не более чем фантазия.
- Моя мать всю жизнь провела в бегах, - проговорила она. - Я так не хочу. Рано или поздно нас все равно поймают.
Коннор отпустил ее руки и отошел к окну. Когда он заговорил, в его голосе послышалась горечь:
- Ты права, Таракан просто так не отвяжется.
- Какой Таракан?
- Дядя мой. - Коннор сунул руки в карманы. - Старое футбольное прозвище.
По спине Деа пробежал холодок. В летнем Чикаго из сна Коннора она видела в окне обнаженной его мать, которую насильно обнимал огромный таракан. Это не могло быть совпадением.
- У тебя с дядей... хорошие отношения? - осторожно спросила она.
Коннор обернулся и уставился на нее:
- Деа, я на твоей стороне!
- Знаю, - поспешно сказала Деа. - Я не об этом.
Коннор присел на диван и потер глаза, будто их щипало.
- Не знаю. Когда то вроде были, в детстве. До того, как... Дядя наведывался гораздо чаще, когда мама была жива. Он тогда жил всего в нескольких кварталах. И Уилл тоже. В детстве мы были лучшими приятелями, а теперь он нос воротит.
Деа поежилась от странного неприятного холодка. В Нэшвилле, штат Теннесси, где им с Мириам тоже довелось пожить, о таком говорят: «Будто кто то прошелся по твоей могиле». Теперь она вполне поняла эту метафору.
- То есть Бригс - Таракан - раньше жил в Чикаго?
Коннор кивнул.
- Он здорово помог, когда маму и Джейка... В общем, когда их убили. Он служил в полиции Чикаго и тряс всех, кто вел расследование. Кричал, что я этого не делал... Впрочем, это мало помогло.
Что то забрезжило на краю сознания, какая то ассоциация. Это все равно что пытаться ухватить скользкую рыбу в темной воде: всякий раз, как Деа начинала улавливать связь, мысль исчезала. Таракан, окно, мать Коннора. Безлицые чудовища и проникновение со взломом, при том что ничего не пропало. Странное выражение лица Кейт Патински, как будто ее догадка была слишком чудовищна, чтобы ее озвучить. Мать Коннора знала своего убийцу.
- Он неплохой человек, - сказал Коннор, словно угадав следующий вопрос. - Просто...
- Что?
- Не знаю. - На секунду Коннор помрачнел - видимо, из глубин океана подсознания всплыли воспоминания и сны, которые он научился игнорировать. - Захочет чего то - зубами вцепится, пока своего не добьется. Он зацикленный, понимаешь? Сейчас он зациклился на том, чтобы поймать твою маму. Думает, что выйдет на нее через тебя.
- Ошибается, - хмыкнула Деа.
- Я же сказал, я на твоей стороне! - резко произнес Коннор и тут же отвел глаза, выдохнув. - Извини. Я много дней не спал. Все время вижу... ту сцену. Мать и братишку. Мне говорили, со временем станет легче... - его голос дрогнул, - кошмары прекратятся, но с каждым годом все только хуже. - Он потряс головой. - Кейт... думает, я знаю, кто это сделал. Но я не знаю! А спустя столько времени я уже не уверен, что хочу это знать.
- Правда тяжела, - проговорила Деа, машинально повторив слова Патински. - Но ложь еще хуже.
- Ты так считаешь? - На лице Коннора отразилась такая тоска, что Деа подошла, присела рядом и обняла его за спину.
- Да, - ответила она, - я считаю, что да. - Она подумала о том, что узнала о своих родителях, о себе, о городе с его мусорщиками, рабами и гигантскими чудищами, приспособленными для службы. Это было ужасно - но лучше, чем незнание. Теперь она многое смогла понять. - Если приходится с чем то сталкиваться, лучше четко знать, во что влезаешь. Даже если все равно придется драться, ты уже сможешь сделать это с открытыми глазами.
Произнеся эти слова, Деа поняла, что имела в виду Мириам, сказав, что монстрам надо дать лица. И о чем безмолвно просила ее Кейт. Речь шла не о книге Патински и даже не о Деа, а о Конноре. Ему необходимо узнать правду, чтобы освободиться.
И в силах Деа помочь ему - даже больше, чем думает Кейт. Ее особенность - не только бремя, но и дар.
- Кажется... - во рту внезапно пересохло, - кажется, я знаю, как прекратить твои кошмары.
- То есть? - насторожился Коннор.
- Тебе придется снова впустить меня, - объяснила Деа, прерывисто вздохнув. Кто его знает, по прежнему ли возможно то, что она предлагает. И все же надо попробовать... Тут ее осенило: если она способна входить в сон, похожий на воспоминание, почему бы не войти в воспоминание, как в сон? - В твою память.
- Нет, - Коннор испуганно встал и попятился. - Забудь об этом!
- Это единственный способ, - тихо сказала Деа. Ей пришло в голову, что в этом и заключается настоящее предназначение ее умения ходить в сны: помочь юноше, которого она любит. - Разве ты не хочешь правды?
Коннор долго смотрел на нее.
- Кто ты? - прошептал он наконец.
Деа встала. Уже не было смысла что то скрывать или притворяться.
- Хочешь правды?
Коннор кивнул.
- Существует мир снов, - начала Деа. Произнести это вслух было словно выпустить воздух из воздушного шара, который не давал ей дышать. - Он старше, чем этот. Я оттуда. И моя мать оттуда. А теперь она вернулась обратно.
В ушах отдавалось громкое тиканье часов. Или ей показалось, что она слышит ритм, совпадавший с тяжелым биением сердца? Деа ждала, что Коннор выругается или сочтет, что она не в своем уме, но по его лицу пробежало беспокойство:
- Ты тоже туда вернешься?
У Деа защемило сердце. Коннор на грани нервного срыва, у него тысяча вопросов, но в первую очередь он спросил, останется она или нет...
- Нет, - серьезно ответила она. Ничего, придумается способ остаться. - Но у меня мало времени, чтобы тебе помочь.
Коннор снова отошел к окну.
- Я ведь ничего не знаю! Я сто раз говорил Кейт, что я не помню!
Деа подумала о людях без лиц, об их рваном дыхании, словно у загнанных уродливых животных.
- Ты говорил, что не видел тех, кто это сделал, - произнесла она.
- Сперва я спал, а потом... прятался. - Коннор выплюнул это слово, будто оно было отравлено.
- Ты не все время прятался, - напомнила Деа. - Ты подобрался к двери и выглянул в щелку.
- Да, но только на секунду! К тому же они были в лыжных масках, я видел только рты.
Вот откуда в его кошмаре взялись существа с лицами из искореженной плоти и ртами, которыми они пробовали свою добычу: из искаженного детского воспоминания об убийцах матери.
«Дай им лица, - говорила Мириам, - и они потеряют свою силу».
- Расскажи еще раз, - попросила Деа. - С самого начала.
- Проснулся я от выстрела, - через силу начал Коннор, как ребенок, повторяющий таблицу умножения. - Затем зашелся криком мой брат. Я психанул и забрался в шкаф. Потом услышал несколько... ударов. Влажных, хлюпающих, будто...
- Ясно, - быстро сказала Деа. - А дальше?
Коннор вздрогнул, будто воспоминания причиняли физическую боль.
- Подкрался к двери, выглянул и увидел, как ко мне идут двое мужчин. Готов поклясться, что один из них меня заметил. Я обмочил штаны. Затем они ушли. Все, конец.
- Значит, до первого выстрела ты ничего не слышал? - уточнила Деа. - При том что они разбили окно?
- Я все проспал. Проснулся от выстрела... - Коннор прижал ладонь к глазам, будто у него внезапно заболела голова: - Стоп, не так. Я проснулся до этого. Кажется, они разговаривали с моей матерью - я слышал голоса через стену.
- Ты помнишь, что они говорили? - с бьющимся сердцем спросила Деа.
Коннор покачал головой:
- Я не прислушивался. Сперва я не испугался, но потом мать закричала: «Нет, пожалуйста, нет!» - Голос Коннора сел. - Затем раздался выстрел. Говорят, что выстрел звучит не громче хлопушки, но я сразу, даже в шесть лет, понял, что это выстрелили. Я много смотрел телевизор, - он попытался улыбнуться. - Даже тогда я не особо испугался - как то не связал пистолет и свою мать. Но тут раскричался Джейкоб, просто зашелся криком, и я все понял. - Он взглянул на свои руки, сжатые в кулаки так, что побелели костяшки.
- А где был твой отец?
- В командировке, - Коннор кашлянул. - Поэтому все решили, что это сделал я. Пистолет то был отцовский. Когда он уезжал из города, мать клала пистолет в тумбочку у изголовья. Но откуда убийцы знали, что он там? Видимо, это были какие то наши знакомые.
Деа почувствовала, что знание, скопившееся на краю сознания, готово обрушиться на нее, как цунами. «В подавляющем большинстве случаев женщин убивают их сожители или бывшие партнеры».
- Ты сказал, что сперва не испугался, - медленно произнесла она. - Почему?
- Не знаю. - Коннор поколебался. - Наверное, сперва решил, что отец вернулся домой пораньше. Услышал голоса и предположил... - Он замолчал, не договорив.
- И не слышал, как грабители влезли через окно?
Коннор нахмурился:
- Я ведь уже сказал!
- Ладно, - Деа положила руки на колени. Несмотря на холод, ее бросило в пот - от нервозности и, видимо, от чувства вины. - А как ты думаешь, может такое быть, чтобы они разбили окно потом?
Коннор уставился на нее:
- Входная дверь была заперта!
- У кого то мог быть ключ, - осторожно сказала Деа, боясь, что он рассердится. Но Коннор лишь покачал головой:
- Не может такого быть. Дядя перебрал практически всех, кто бывал у нас дома, от слесарей до знакомых, тряс даже приходящую уборщицу. Если бы была зацепка, он бы ее нашел.
Волна обрушилась и пронеслась, оставив очевидный факт, сверкающий и прочный. Коннор видел во сне мать в объятиях гигантского таракана и принял голос убийцы за голос своего отца. Хотелось бы Деа ошибаться...
- Твои дядя и мама были... в тесных отношениях?
- Очень, - тут же ответил Коннор. - Таракан любил мою маму почти так же, как... - Он резко замолчал и изменился в лице. Глаза будто кто то задернул шторкой. - Нет, - сказал он. - Я понимаю, к чему ты клонишь. Ответ - нет.
Деа сглотнула. Во рту стоял отвратительный привкус.
- Он знал, где лежит пистолет. У него наверняка был ключ от вашей квартиры. - Коннор промолчал, и Деа поняла, что не ошиблась. - Проснувшись, ты не испугался, потому что подумал - это твой папа. Голоса твоего отца и дяди похожи?
- Нет! - почти закричал Коннор, затоптавшись на месте. Он описал полный круг, будто зверь в клетке, охваченный отчаянием и непониманием. - Господи, Деа, ты что, не понимаешь? Он же мой родственник - один из немногих, которые у меня остались. Он нам помогал, он любил мою мать, он... - Коннор задыхался, будто от этих слов у него закончились силы. - Зачем ты это делаешь? - Его лицо стало белым, как стена, глаза казались черными провалами. - Зачем ты это делаешь?
Деа прижала ладони к обтянутым джинсами коленям, будто желая вдавить в них чувство вины.
- Ради правды, - ответила она. - И ради тебя.