Катарсис

Оливер открыл глаза. Перед его взором показалось его рабочее место, был небольшой бардак. Парень проснулся с ощущением, как будто насильно вытащили из сна, сильно гудела голова. Он потёр глаза руками, чтобы разогнать пелену, немного поморгал.
Оливер как будто не осознавал где он.
Повернув голову, он посмотрел на часы, стоящие рядом со столом,он еле-еле разглядел цифы на циферблате, они показывали 4:17.
Голова продолжала гудеть словно после долгого перелёта в самолёте.
"Что же было вчера?"- подумал Оливер. Парень начал прокручивать воспоминания. Он не помнил когда лёг спать, воспоминания виднелись отрывками, последний из них - разговор с миссис Доусон о трудах "Марка Аврелия :
«Твои мысли становятся твоей жизнью» - говорила старушка, зачитывая понравившуюся фразу - Хм. Но для меня мысли - проклятие, нежели жизнь..."
К слову, это любимая цитата Аврелия у Оливера. Так он и не понял, к чему библиотекарша сказала об этом, но дело в другом. Что же было после библиотеки? Он пришёл домой, вроде бы сел за стол, а потом...Провал. Неужели он работал настолько, не покладая рук, что уснул на рабочем месте? В целом, для Оливера это было нормально. Он поднялся со стола, опираясь на руки, схватился за голову. За окном только ветер, который играл кроной деревьев. Ни рёва мотоциклов, ни гудков поезда, ни разговоров людей. Изучая циферблат, Оливер предположил :
- Так, возможно, я лёг примерно часов в восемь вечера...Тогда почему я такой уставший?
Его тело не чувствовало себя отдохнувшим, мысли были липкими как кленовый сироп. Но одна ясная мысль явно давала о себе знать.

Кофе. Нужен кофе.

Парень встал со стула. Холодный пол ощущался как кафель в больнице. Босиком он пошел по привычному маршруту до кухни, в полумраке он попытался вспомнить,всё-таки, картину происходящего сутки назад, но ничего не приходило на ум.
Неосмысленная жизнь не стоит того, чтобы жить...Действительно ли это так?
Только Оливер зашёл за порог кухни, как почувстовал голыми ногами, будто вляпался во что-то очень вязкое. Он лишь поднял брови и медленно опустил голову, чтобы посмотреть под стопы.

След от шины.

- Что...?- Оливер удивленно намурился. - наверное опять Гилберт какую-то вещицу притащил...
След хоть и вызывал легкую тревогу и казался ему жутко знакомым, Оливер решил пойти дальше. Он не глядя щелкнул выключатель одной рукой; лампочка зажглась и тут же со стрекотанием погасла, оставя парня в полумраке.
- Ладно, без света.
Резко выдохнув, он все-таки подошел к плите. Кухня была как будто бы размыта, и темнота придавала небольшой жути. Аллен быстро зажёг комфорку, поставил чайник на плиту; пламя вздрогнуло маленькими оранжевыми язычками, освящая его руки. Оливер стал чайник, слегка оперевшись на холодильник.
Вода начала закипать. Пар клубился над маленьким чайничком, но вдруг в тишине его свисток зазвучал особенно громким, словно сирена или пожарная сигнализация. Оливер поспешил выключить комфорку, затем выпалил:
- Странно...
Где-то вдалеке послышался громкий гул и как будто бы скрип двери. Оливер, слегка вздрогнув, насторожился и выглянул из дверного прохода.
Никого.
Основной задачей было налить кофе. Он достал из буфетницы жестяную банку , высыпал пару ложек и в полумраке попытался на глаз налить необходимое количество воды. Помешав ложечкой, Оливер вдохнул запах крепкого напитка, надеясь, что он вернет его в реальность.

Пахло сгоревшей резиной, бензином.

Не может быть. Чувство дежавю.
Аллен поднес кружку к губам. Напиток оказался ледяным, вкус отдавал металлом. Сама кружка была горячей.
Он  поморщился, тряхнул головой. После глотка этого напитка как будто стало ещё хуже. Тут Оливер покрылся мурашками – за его спиной послышалось радио, стоявшее на столе. Сначала были громкие и искаженные звуки скрежета тормозов, затем крики, треск огня, и какофония голосов :
- Проснись!
- Ты должен проснуться!
- Сегодня Алабама стала свидетелем ужасающего акта насилия, направленного против борцов за гражданские права...Полиция, прибывшая на место происшествия с опозданием, не смогла предотвратить эскалацию насилия...
Многие получили серьезные ожоги и травмы...

- Агрх! Нет, нет... Этого не может быть! - вскрикнул мужчина.
Оливер понял в чем дело. Виски начали агрессивно пульсировать; дыхание стало прерывистее; шрам под пластырем, который носил Оливер на щеке, ноюще заболел. Он вжал ладони в уши и зажмурился, при этом съежившись всем телом...Напряжение нарастало, звук радио становились громче.
- Почему сейчас? Почему я вспоминаю это спустя 10 лет?!

- Согласно сообщениям очевидцев, разъяренная толпа белых сегрегационистов окружила автобус на остановке, забрасывая его камнями и бутылками с зажигательной смесью....Среди пострадавших – как чернокожие, так и белые активисты, выступающие за десегрегацию.

По телу пробежали сильные мурашки. Ноги и голова становились ватными. Оливер плотнее прикрывал уши руками, к глазам подступали слёзы. Он упал коленями на кафельный пол. Сквозь слёзы он огляделся, начал называть предметы вслух, при этом дрожа и всхлипывая.
Кафель. Столешница. Шкаф с посудой. Мойка. Комфорка. Чайник. Складной стол.
Это всё реально? Запах бензина, след колёс и свисток – сон или преследующая долгие годы реальность?

Вдруг что-то теплое и мягкое ткнулось в его ногу. Оливер нерешительно отстранил  руки от ушей, слезы горячими бусинами стекали с его щёк, а на лице застыла тревога.
- Берти! Приятель...Я тебя разбудил? - легко улыбнулся Оливер сквозь слёзы.
Годовалый малыш-бигль смотрел на своего хозяина умными глазами, виляя хвостом. Его мордашка склонилась на бок в недоумении.
- Я уверен, ты настоящий...
Он осторожно почесал макушку маленького друга, проверяя, реален он или нет. Тот лизнул запястье Оливера. Тёплый язык, мокрый собачий нос и знакомое постукивание когтей по полу казалось слишком реальным, чтобы быть галлюцинацией. Он впустил своего пса в обьятия, аккуратно его обвив и закрыв глаза :
- Хороший мальчик...- прошептал Оливер - Хороший...
Щенок облизывал ему щеки, вытирая слезы, ухо и нос. Обнимая Берти, Оливер ощущал себя в безопасности, с таким-то другом. Его любимец начал возвращать его к реальности.

Он открыл глаза. Аллен сидел так же на полу, в обнимку со своим другом, но за окном уже пробивалось солнце. Светало. Теперь радио смиренно молчало, следов от шин не было, пол стал идеально чистым. Сам Оливер спокойно и глубоко дышал, к кончикам пальцев возвращалось тепло, появлялась ясность. Он узнал родную кухню, комфорку с чайником, знакомую шероховатость половицы. Ветер всё ещё  вздымал кроны деревьев за окном, только на ветках зазвучали трели птиц и появились приглушенные звуки машин. Со столешницы пахло знакомой, домашней и приятной арабикой. Оливер бросил взгляд на календарь. На нём - 14 мая. В этот день и произошло самое крушительное событие для бедного Оливера.
Циферблат монотонно тикал на кухне и  показывал 5:15 утра.
- Как говорил Марк Аврелий... - пробормотал Оливер, будто обращаясь к псу. -«Человек живёт только в настоящее мгновение. Всё остальное или прошло уже, или, неизвестно, будет ли».

(01.05.2025)