5. Уходи
— Вот как...
Кивнув, девушка сделала вид, что всё хорошо, но её никак не покидала одна мысль. Почему, когда она начинает размышлять, вероятнее всего, в правильном направлении, Антона начинает переклинивать? Словно он имеет к этому какое-то отношение. Весьма странно. Пусть пока это останется лишь догадкой, сейчас есть дела поважнее, думать нужно о другом.
— Где же она? Точно на столе была...
Антон присел на корточки, чтобы посмотреть под рабочим местом, вдруг маска упала туда. Но, к его сожалению, там тоже было пусто. Только парень приподнялся с колен, как голову пробило на резкую боль. Он вновь опустился, только теперь чуть ли не лежал, держась за голову.
"—НЕЛЬЗЯ, ЧТОБЫ ОНА УЗНАЛА! КАК ТЫ ПОСМЕЛ?! ТЫ ВЫДАШЬ ВСЕХ НАС, ТЫ ВЫДАШЬ СЕБЯ! А ЧТО ПОТОМ? ПРЕДАТЕЛЬ!"
Голос был громким, быстрым, каждое слово отдавалось эхом, из-за чего быстро произнесённые слова накладывались друг на друга. От этого было ещё тяжелее.
— Уйдите, уйдите...
Который год Антон пытается давать отпор этим голосам в его голове, давать отпор рыжей лисице, зовущей его за собой в лес. Знал бы он, что происходит ночью.
В конечном итоге голос в голове парня сдался, либо это ему вновь удалось дать отпор. С годами это становиться всё тяжелее, от этого страшно. Да, парень пил таблетки, и они помогали. Но он только так думал. Антон настолько устал от всего этого, ему было страшно как маленькому. Петров сам убедил себя, что таблетки и правда помогают ему, лечил себя не медикаментами, а убеждениями. Иногда случалась передозировка, но она не сильно вредило здоровью, разве что парня неистово рвало.
Отдышавшись, парень поднял голову. Заячья морда, точнее, её слепок, лежала перед ним.
— Маска...
"— Так не может больше продолжаться, надо скорее покончить с этим..."
"— Ну-ну, попробуй...Ха-ха!"
Встав с колен, Антон вместе с маской направился назад в гостиную, где его уже заждались друзья.
— Извините, что долго, найти не мог.
Компания лишь с пониманием кивнула, а Тома приняла из рук друга маску, принявшись тут же осматривать. На неё смотрела заячья морда из папье-маше. Ничего примечательного, старая на вид, местами потёртая, на лице держалась благодаря обычным ниткам.
— А когда вы её нашли?
Девушка подняла взгляд на парней. Хоть маска и казалась частью детского костюма на утренник, у Томы в голове уже успела выстроиться пара теорий.
— Да она уже у Тохи не первый год лежит. Мы с Бяшей её увидели в первый день встречи с ним, — в подробности Рома не вдавался, видимо, не особо хотел. Но Тому они не волновали, главное понять, откуда взялось это нечто. — она у него будто была уже, в сумке лежала. Но потом, оказалось, что её будто подложили, ведь Тоха не знал о ней.
— Кто подложил?
— Мы так и не поняли, на...
— Антон, ты с кем-то до этого пересекался? Может, подозрительный кто-то? Или вы слышали от жителей какие-то слухи.
Сложно было не заметить, как девушка напряглась: брови медленно, но верно устремились к переносице, взгляд стальной, она будто насторожилась, а руки с длинными аккуратными пальцами сжимали несчастную маску в руках.
—Я ... — парень на мгновение замялся.
Единственная странная личность, с которой он столкнулся, в тот роковой день, была Алиса. Странная на вид девочка в маске озорной лисицы. Впрочем, странной Антон считает её и сейчас, ничего толком не изменилось.
Тома выглядела, как человек, которому можно доверять, да и он находится с ней не наедине, но что-то его всё же останавливало. Может ли он рассказать новой подруге о лисице в шубке, которая всегда так добра к нему? Но если он скажет это позже или не скажет вовсе, будет довольно странно. На месте ребят Петров начал бы воспринимать себя как подозреваемого. Как человека, и правда как-то замешанного в этом.
"—Но я точно не причём...Я не убийца..."
А значит, и скрывать ему нечего.
— Да, хоть и покажется, что это странно. Я видел девушку, она была в шубе, но её лица не было видно, она была в маске.
Пазл в голове девушки будто начал потихоньку складываться, отчего её лицо стало ещё серьёзнее. Сидящие рядом Рома и Бяша внимательно наблюдали за этим, будто смотря фильм. Каждый боялся и звук выдавить, этот взгляд старшей готов был пожирать. Но Пятифан всё же осмелился подать голос, дабы уточнить.
— Это та, про которую родители и бабушки пропавших рассказывали Тихонову? Мол: "— Она рассказывала о подруге новой. Но когда мы стали расспрашивать, она ничегошеньки не сказала."
Его будто подменили. Сейчас на диване сидеть не язвительный грубиян и паршивец, юный раздолбай Пятифан, вечно дерущийся на стрелках за школой. Сейчас старшая смотрела на рассудительного, думающего головой парня. Что за прелесть, был бы он таким почаще. Никифорова слушала его и других парней, переваривая информацию. Некоторые предположения стали отпадать сами собой, но какие-то теории, наоборот, укрепились и девушка решила разбираться уже с ними. Как парни закончили, девушка подытожила.
— Что мы знаем: каждая из жертв была знакома с как минимум одной девушкой, все пропали ночью, будто провалились сквозь землю...
Каждое своё предположение она записывала в блокнот как заметку. Вдруг, её как будто осенило.
— А Тихонов спрашивал, как выглядит эта "подруга"?
Внутри неё поселилось чувство, что она уже близка к какому-то более логичному заключению, победа уже близка, но она ошиблась. Пятифан лишь пожал плечами, показав, что ответом будет "нет". Мысли беспорядочно бегали в голове, Тома прокручивала в памяти каждую фразу разговора, тщательнее пережёвывая её.
—Антон, — она посмотрела на него, взглядом заставляя слушать внимательно и отвечать на её вопросы. — Твоя Алиса была в такой же маске?
Парень впал в ступор, теперь этот взгляд пугал и его. Заикаясь, он всё же смог выдавить из себя заветное "да". Если ещё четыре года назад это можно было бы счесть за шальную детскую фантазию и звоночки шизофрении, но сейчас, на фоне всех произошедших событий и заголовков газет, мысль о том, что так называемая Алиса была причастна к этому, стала чуть ли не ведущей. Но боясь, что Петрова снова переклинит, девушка решила умолчать о своём заключении.
Сегодня ночью она примерит на себя роль жертвы, заблуждавшей в этом лесу. Тайга особое место. Она внимательно следит, присматривается и принюхивается, но никогда не показывает себя. Наказывать предпочитает неожиданно. Если ты не понравишься ей — пропадёшь. А в другом постарается она помочь чем сможет. Конечно, бродить по её владениям лучше всего днём и в чьей-то компании, Тома сама до конца не осознала, что ей движет, но она была уверена в успехе.
— Ещё раз, что вы конкретно хотите от меня? Ещё раз повторяю, я не Ведьма, по моему велению дохлая мышь глаза не откроет. Связей у меня тоже никаких нет...
Но ни Бяша, ни Антон не смогли дать ответ, лишь стыдливо почесали затылки. Поймав на себе женский взгляд, Рома с непониманием выгнул бровь, мысленно отвечая: "— Женщина, ты здесь только благодаря им."
— Ладно. Думаю, на сегодня можно закончить. Если что надумаете — чирикните, — быстро написав на огрызке бумажки свой номер, Тома положила её на стол. — или спросите у Тоши. Мне пора.
Поднявшись с уже нагретого места, девушка скрылась за проходом и, как всегда, не попрощалась, не кинув даже что-то в ответ, когда услышала голос друзей. Она надела свои ботинки и куртку, завязала любимый шарф и вышла, закрыв за собой дверь. Теперь были только она и её мысли.
Что-то ей подсказывало, что никто из троих в случае чего не напишет ей. Ведь за четыре года даже глупый сможет узнать что-то, а они пустые, как коробка от сигарет, о их наличии в ней напоминал только запах. Будто они забыли. Сами или с чьей-то помощью, но забыли. На данный момент другого объяснения такому поведению у Томы не было.
Придя домой, она сразу же побежала, спотыкаясь, в свою комнату, даже не поела. Чуть ли не падая, она плюхнулась на стул и, достав бумагу, начала что-то черкать. Вскоре на бумаге начал вырисовываться какой-то план. Смеха этой Богом забытой глуши, окружённой таинственным лесом.
—Территория слишком большая для одного человека, — взяв другой лист, а первый положив слева от себя, девушка принялась черкать стрелки, смотря на план. — Вероятнее предположить, что людей несколько. Передвигаются быстро и лес знают довольно хорошо.
Время летело с бешеной скоростью. Исписанные листы бумаги заняли весь стол, уже падая на пол. Тома всё это время не вставала, упорно вырисовывая каждую деталь, представленную в голове, записывала всё, даже то, что могло оказаться чушью. Не важно, отфильтровать информацию можно всегда, но она должна быть. Вдруг её тоже подкосит. Подняв голову, Никифорова посмотрела на часы. Те показывали двенадцать ночи, уже наступил следующий день. Она могла бы лечь спать, чтобы хотя бы попробовать выспаться, но в наступивший выходной у неё будет весь день для этого, сначала нужно сделать задуманное.
Открыв шкаф, Тома, будто видела всё это барахло впервые, думала, что будет лучше надеть. Ночи в их деревне особенно холодные зимой, тем более в январе.
В итоге девушка оделась как настоящая капуста: плотные колготки, на них рейтузы и сверху плотные штаны; с верхом всё также, майка, водолазка, сверху шерстяной свитер. Пока она одевалась уже успела вспотеть, но её это не волновало. Главное, чтобы не замёрзла. Перед выходом Тома достала из шкафа на первом этаже высокие сапоги с мехом внутри и крутку теплее, чем у неё была до этого. Когда живёшь в таких местах, неудивительно, что у тебя найдётся одежда для любой погоды. В рюкзаке лежали термос, тёплое одеяло и аптечка, а также батарейки для фонаря, который девушка несла в руке. Телефон она решила оставить дома, пусть заряжается. Пора.
Выйдя из дома, где уже не горел свет, Тома закрыла дверь, спрятав ключи в лунку под ступенями. Она миновала калитку и остановилась. Он смотрел на неё, заглядывал внутрь, изучал, выводил на эмоции. Жуткий лес знал, что девушка придёт и любезно пригласил обняться. Сейчас тропинка казалась более проходимой, чем днём. Он будто и правда раздвинул свои дряхлые ветви, зовя её, чтобы после по-настоящему испугать. Никифорова не попалась на уловку, её лицо не выражало эмоций, душа была спокойна. Мысленно повторив список вещей, которые она взяла, девушка включила фонарь и ступила на тропу, через мгновение скрывшись за бесчисленными деревьями и сугробами.
По началу всё было нормально, но после воображение машинально начало рисовать фигуры, воспроизводить звуки, отчего сердце начинает биться сильнее, а давление подскакивает из-за волнения. Она идёт строго прямо, ни шагу в сторону. Потеряться в Тайге зимой — смерть.
На самом деле, идти в глухой лес поздней ночью в сильный снег, когда по нему ходит не один сумасшедший — ужасная затея. Видимо, вот-вот и без того сильный снег перерастёт во что-то больше: метель, пургу. Страшно представить. Но у девушки засела в голове мысль, что пока её голова полна свежих идей — надо действовать. Вдруг, ей удастся найти что-то. Удивительно, как на днях она считала эту затею чем-то детским, глупым и бессмысленным, а сейчас рвётся в бой, не зная, чего ожидать от затаённого в тенях сосен врага.
Рыжий полевой мышонок слишком выделяется на фоне белоснежного снега, даже лапы хвои не помогут, ведь хищник и так заметит.
Ветер и правда становился всё сильнее, стараясь сбить с ног, а снег поднимался так высоко, что меж истерично летающих хлопьев почти что ничего не видно.
Присев под особо большую сосну, Тома задумалась. А какую цель она на самом деле преследует? Найти подсказки и какие-то улики — хорошо, но кем стала она? Пушечным мясом? За неё некому переживать, взявшаяся непонятно откуда сирота, с пяти лет растимая соседской бабушкой. Да и то, она стала приезжать сюда только летом, грядки копать. Бабуля единственный человек, приезду которого Никифорова всегда рада. Она была так благодарна. Тёплые мысли успокаивали...
... Надо идти дальше. Неуклюже поднявшись, неугомонная двинулась дальше, стараясь что-то рассмотреть за пеленой слепящего снега. Видимо, лучшей идеей было бы выдвинуться в светлое время суток и когда погода будет благосклонней. Бедной совсем не повезло.
Вдруг, где-то сзади неё хрустнула ветка. Девушку парализовало. Это была не она. Прислушавшись, ей показалось, будто кто-то стоял опасно близко за ней и учащённо дышал. Это точно был не человек, но и зверей тут нет. Сам Сатана пришёл по её душу? Она уже умерла? Да нет, чушь полная.
Глотнув, ноги сами понесли её, заставив свернуть с протоптанной тропинки в непонятном направлении. Она чувствовала, как за ней бегут. Адреналин в крови опасно зашкаливал, давал сил бежать всё также быстро. Но силы стали покидать её. Минутная слабость подарила ощущение, что Тома оторвалась. Девушка остановилась, опустив голову. Эта минутная слабость и погубила её. Снова это дыхание.
— Попалась, мышка...
Голос был низкий, его обладатель будто рычал, успешно пытаясь запугать. Девушка не могла пошевелиться, всё, на что её хватило —с трудом поднять голову, чтобы увидеть лицо её убийцы. Перед глазами предстала тень. Хоть она и была тёмной, как ночь, но всё равно выделялась благодаря огромным, полным крови глазищам.
— Под деревом не спрячешься, здесь тебя по весне и найдут...
Звук "р" в каждом слове он дразняще протягивал, играясь со своей жертвой перед её смертью. Волк догнал потерявшую бдительность мышку.
— А ведь могла уйти...
Незнакомец покосился на сук, торчащий из сугроба. Тот находился в паре сантиметров от девушки. Звёзды сошлись этой ночью для него.
Он схватил измождённую бегом девушку за шею, сжав длинные пальцы с острыми когтями. Истошный крик стал последним, что она смогла выдавить из себя. Сознание начало окончательно покидать тело, когда девушка осталась в майке. Верхнюю часть тела начало жечь морозом, но страдать осталось недолго. Острый поломанный сук вспорол женский живот. Ей снова хотелось закричать так, чтобы её услышали, нашли и успели спасти. Опустив голову, последним, что девушка увидела перед тем, как закрыть глаза была ветка, торчащая из неё. Бордовая, потихоньку начавшая размокать от пока что горячей крови. Она задел некоторые органы, потянув их за собой наружу. Отвратительное зрелище, однако...
Темно, всё ещё холодно. Всё также страшно...Вдруг, глаза резко распахнулись. Тома смотрела строго перед собой, глаза судорожно бегали туда-сюда, а зрачки бешено пульсировали. Она уснула, её начало заметать, снег старался залезть под одежду, чтобы намочить её, чтобы она замёрзла.
— Живая...
Руки инстинктивно опустились на живот, щупая его. Это был сон, отвратительный кошмар.
— Уходи...
Эхом ударило в уши. Откуда? Что это за голос?
— Уходи...
Ну всё, из-за неприятного сна и подбитого морального состояния начались галлюцинации. Поднявшись, девушка покрутилась на триста шестьдесят градусов, освещая всё фонарём. И тут к ней пришло осознание — тропинку замело.
— Этого ещё не хватало...
Она продолжала судорожно оглядываться по сторонам, пытаясь вспомнить откуда пришла. Но после сна и в нервном состоянии попытка была безуспешной. И позвонить она не может, ведь связи здесь уж точно нет, да и мобильник, разрывающийся дома от звонков друзей, явно что-то заподозривших, там и был, дома. Дом... Сейчас это слово казалось ей таким тёплым, что аж слёзы на глаза наворачивались. Всегда строгая, спокойная и рассудительная Никифорова Тамара Дмитриевна сейчас стояла с трясущимися руками и чуть ли не плакала. Она одна, в лесу бесконечной Тайги, где шастают сектанты, которые могут найти её в любом момент. Когда понимаешь, что это не сон, игры в кошки-мышки становится чем-то по-настоящему страшным, кровь в жилах стынет.
Она чувствовала себя потерянной. Казалось, что девушка потеряла всякую надежду найти тропинку или не повстречать кого-то опасного. Даже погоде, видимо, стало её настолько жаль, ведь снег стал тише, а ветер перестал быть таким буйным. Теперь крупные хлопья лениво падали на землю и девушку, липли к шапке, выбившимся волосам, мокрым от слёз ресницам, тут же замерзая на них. То же самое случилось и с бровями. Если убрать выбившиеся пряди под шапку, можно подумать, что девушка была альбиносом, настолько сильно её замело.
Тома потеряла счёт времени, она не знала, сколько находится в плену Тайги. Может, сейчас пять утра, а может семь, ей оставалось только гадать. В этом месте лес был настолько плотным, что неба она не видела. Когда истерика сошла на нет, появился порыв сил. Он помогал девушке окончательно не потерять надежду на то, чтобы быть найденной друзьями или найти выход в посёлок.
— У-хо-ди...
Снова этот противный голос, никак не отстающий от неё. Протяжно, он повторил слово в сотый раз, но теперь по слогам, разжёвывая каждый. Если она выживет, то не отлипнет от кровати пару дней точно. О да, она была бы рада уйти.
— Тома!
Послышалось где-то вдали, еле слышно. Казалось, что этот голос был очередной галлюцинацией девушки.
— Томка!
Второй голос, немного более грубоватый, но он был ещё тише, будто они уходят. Уходят в противоположную сторону. Развернувшись, Тома смотрела вдаль, пытаясь найти кого-то. Но ничего, кроме бесконечных ветвей она не увидела. Галлюцинации, снова...
Поджав губы, глаза снова заслезились.
— Будь что будет...
Набрав побольше воздуха в лёгкие, она крикнула. Так истошно, громко. Последние силы она вложила непонятно куда. А вдруг она и правда придумала себе эти голоса? На самом деле тут никого нет или за ней придут не те, кого она ждёт? Теперь же ей было абсолютно всё равно. Упав сначала на колени, а после лицом в сугроб, девушка, чуть ли не утопая в снегу, потеряла сознание. Силы покинули её вместе с криком. Таким жалким, истерящим и молящим о помощи. Стало слишком холодно...
----------------------------------------------------------------
Всем хей, на связи Тоберлейс. Благодарю за прочтение новой главы моей истории! Если Вам понравилось, не забудьте проголосовать, оставить комментарий со своими впечатлениями и рассказать о горячей работе друзьям. Вам не сложно, а мне приятно.
До встречи в следующей главе,
Ваша Тоберлейс.