Глава 3
Глава 3
Акулов
Закрытый от всего мира. Сложный для всех. Холодный, мужественный, сильный. Красив и спортивен. Его ослепительно-зёлено-ядовитые глаза, взгляд которых, как молния, пронзает изнутри.
Мужчина высокого роста, двадцати восьми лет, шёл по коридору, направляясь в сторону своего кабинета, где его ожидал человек с нужной ему информацией.
Войдя в кабинет и сев за рабочий стол он начал разговор.
— Пробил машину, на которой сегодня Сафина ездила ночью в Арамиль?
— Да, я выяснил, этот автомобиль принадлежит Зернову Аркадию Анисимовичу, ранее судимому за убийство бизнесмена. Она приехала и уехала на ней. После недавнего освобождения он является подозреваемым в незаконной торговле дорогих металлов и камней, но пока что никаких доказательств нет.
— Анисимович не может быть... — схватившись за голову, удивленно произнес он. Стукнув от злости, на эмоциях, по столу. — Сделайте так, чтобы они появились. Я хочу видеть этого человека за решеткой!
— Но как мы это сделаем? Так нельзя без оснований...
— Основания есть, Тимур, тут и дураку понятно, что он продолжил свои темненькие делишки. Он есть в списках подозреваемых. Я сейчас позвоню следователю Евгению Семеновичу, он в 313-м кабинете, помнишь? Он выпишет тебе ордер на обыск, получишь его и сразу выезжайте с ребятами на обыск.
— Только не говори, что делаешь это из-за ревности к Сафине Боцарис... — сказал ему Тимур.
— Тимур... — Прошипел Акулов, нервно закрыв глаза. — Ты с ума сошел? Ты сам знаешь, какую операцию успешную мы провели благодаря Сафине, пока она была у нас на практике. Молодая девчонка сделала то, что мы не смогли сделать долгое время. Нашла нужную нам информацию... Мы не можем больше подвергать её опасности, что этому старику надо было от неё? Что их связывает?
— Позвони и спроси у неё. — Сказал напрямую ему Тимур.
— Иди к Семеновичу уже! — Выдал нервно прокурор, вынуждая его покинуть кабинет.
***
Мысль о том, что Сафина делала у этого мужчины дома, не покидала меня ни на минуту. Не хватало ещё её приключений, чего он хотел от неё? Что она делала у него так долго? Что, если она взяла у него интервью? Нет, только не это, пронеслось у меня в голове. И я рывком подскочил, покидая здание, и сел в машину, отправившись прямиком к дому Сафины.
Большой дом и охрана, которая окружала его, уже знала меня наизусть, и, когда я уже подъезжал к её дому, то ребята уже открывали для меня ворота. Мои ребята, что сказать, после смерти отца Сафины её семья приняла решение о том, чтобы нанять охрану, и, конечно же, за этим они обратились ко мне.
До сегодняшнего дня ни брат, ни мать Сафины не были в курсе, какое дело мы провернули с Сафиной.
Но что больше всего меня волновало, это дома ли она, в курсе ли домашние, где она была этой ночью, я хотел посмотреть в её серо-голубые глаза и узнать, что скажут мне они. Ложь или все же она расскажет, где была этой ночью. Что делала в этом проклятом доме.
— Здравствуй, Сашенька, проходи. Встретила меня тетя Силена.
— Здравствуйте, Сафи дома?
— Нет, снова в своем издательстве с вечера, как уехала, там и осталась. — Недовольно выразилась женщина. — Значит, работает снова над чем-то, бедовая девочка, снова, наверное, пишет какую-нибудь скандальную историю. И откуда она только берет это в своей голове.
Я поперхнулся от услышанного, и женщина поспешно налила мне стакан воды, который я тут же опустошил.
— Ты с работы только, может, поешь с нами? Скоро Давид должен прийти.
— Нет, спасибо, я хотел поговорить с Сафиной, но её нет, я пойду.
— Когда она будет дома, я сообщу ей о тебе.
— Спасибо, до свидания.
Виду я не подал, оттого что удивился. Черт, её не было дома всю ночь, и даже днем она не показалась дома. Ты точно что-то промышляешь, Сафина Боцарис. Решено, я поеду к ней в издательство! Иначе эти мысли не покинут мой разум.
***
День целый день моего времени, мне понадобилось, чтобы смонтировать интервью и сменить мой голос, напечатать вопросы и ответы своими руками на ноутбук.
Я сидела у себя в кабинете за столом с взъерошенными, нерасчесанными волосами и синяками под глазами, мой вид был уставшим, конечно, я ведь не спала сутки, и, видимо, сегодня тоже спать не придется, сегодня я залью это на свой анонимный канал, и какой реакции ожидать от пользователей, я не знаю. А вот Акулов меня точно прибьет, вот еще чего я больше боюсь.
Набравшись смелости, я щелкнула по экрану и слушала интервью конец, проверяя его.
— Под каким именем или кличкой вас знает ваше окружение?
— Порох.
— А как мне обращаться к вам сейчас?
— Аркадий Анисимович Зернов.
— Сколько человек вы убили сами своими руками?
— Я убил много, очень много...
— Сколько? Скажите, иначе то, что вы позвали меня сюда, будет бессмысленно.
— Четверо детей, двенадцать мужчин и семеро женщин.
— Получается, двадцать три, все эти убийства — это те самые, за которые вы отбывали срок?
— Нет, срок я отбывал за одно убийство одного из мужчин. В остальных я так и остался подозреваемым и не отбывал срок.
— То есть вы открыто признаете свою вину в тех убийствах, в которых являетесь подозреваемым?
— Да, я признаю свою вину во всех подозрениях, в которых меня подозревают легавые.
— Сколько вам заплатили за совершенные убийства?
— Точно я не помню, очень много.
— Ну сколько вы получили за убийство бизнесмена?
— Десять миллионов.
— Есть еще в чем вы хотите признаться?
— Когда я еще отбывал срок в тюрьме, один молодой паренек лет двадцати отбывал срок за убийство, ему дали двенадцать лет, он проиграл мне в карты десять тысяч. Срок на выплату долга я выставил ему в две недели. — Говорил он, сдерживая слезы.
— Хорошо было дальше?
— Все знали, что у парня не было денег, чтобы выплатить мне эти десять тысяч рублей, подходили к нему и говорили, что покроют его долг вместо него, предлагали деньги. Когда до выплаты долга оставалось три дня, я подозвал его к себе и сказал ему, что, если он не сможет оплатить его, то готов простить ему этот долг. Он же ответил мне, что деньги есть и когда этот день настанет, он выплатить мне его.
— Он выплатил его?
— Нет. Когда все легли спать, он ушел в туалет. Наутро я его не обнаружил, хотел позвать выпить чаю и спросил про этого паренька у остальных. Они сказали, что не видели его с самого утра. Кто-то шуткой выразился, что тот застрял в туалете и не слезает с толчка.
— И где он был? Вы нашли его?
— Нашли. Я посмотрел на его кровать и увидел, что нет простыни, и, немедля, бегом отправил одного из парней. Он выбил дверь в туалете, рваные клочки простыней валялись на полу. Он повесился, и, чтобы никто не услышал, как тот задыхается и лишает себя жизни, он засунул себе в рот кусок ткани. Было уже поздно, парень умер. А цена его жизни была сумма в десять тысяч рублей.
— Как его звали?
— Позывной у него был «Смерч», а по документам Хлебников Кирилл Евгеньевич.
— Что вы почувствовали, когда узнали об этом?
— Вину... Именно тогда я почувствовал себя настоящим грешником.
— А кто был заказчиком? Кто давал вам эти деньги, от кого вы получали все эти заказы?
— Это была банда Белуджи, которая сейчас в тюрьме. Но есть еще один человек, с которым я сотрудничал.
— Кто он? Он на свободе или также арестован?
— Скандальная новость о сбежавшем заключенном из «Черного дельфина». Брат главаря группировки «Белуджи» Салем, все считают, что он мертв. Но на самом деле его смерть инсценировали. Он жив. Скоро он должен приехать сюда из Ирана. У него множество паспортов, и каждый паспорт представляет его разные личности. У меня есть копия его последнего паспорта, с которым он должен прибыть в Свердловскую область.
— Хорошо, копию я вставлю в конце нашего с вами интервью. Наш разговор с вами подошел к концу, и я хотела бы вас спросить, что бы вы передали слушателям и читателям?
— Живите и не совершайте плохих поступков, которые очернят вашу жизнь и жизнь вашей семьи. Криминал не несет за собой добрые намерения, власть и хвастливые поступки. Молодежь, парни, обращаюсь к вам: это не так круто, как вы считаете.
И напоследок я скажу: будьте честны и здравы умом, не делайте то, о чем будете жалеть всю свою жизнь. Один плохой поступок разрушит вас изнутри, разрежет на мелкие кусочки ваш внутренний мир, превратив его в омут чертей и зла. И в конце я хочу обратиться к власти. Всё, что было мной сказано в данном интервью, — это правда, и я жду от вас повестку в суд и готов понести наказание за все преступления.
Я дослушала всё и, смело зажмурив глаза, нажала кнопку «Загрузить». Саша точно убьет меня, что я скажу ему, не знаю, я оставила ноутбук в кабинете и спустилась этажом ниже.
Света на больничном, обрабатывать заявки о заказах сегодня придется мне. Стоило мне только сесть за стол и включить ноутбук, как, подняв глаза, я увидела стучащего в дверь Сашу. Смотрящего на меня с улыбкой и пакетом в руках. Я подошла и открыла ему дверь.
— Привет, ты вся в работе, заехал к тебе домой, мне сказали, что работаешь, и я сразу понял, где ты застряла, кстати, где твоя помощница?
— Привет, Саш, да, Света приболела немного, завтра-послезавтра, скорее всего, выйдет.
— Такое чувство, что тебе самой больничный нужен, ты себя-то видела?
— А что со мной? Отводя глаза, переключая внимание на пакет в его руках, спросила я.
— Волосы не расчесаны, синяки под глазами, которые говорят о том, что ты точно сутки не спала.
— Верно говоришь, просто вчера вечером прогулялась по Плотинке и сразу помчалась в офис, вдохновение пришло, и написала целых три главы нового романа. Я не спала всю ночь и сейчас даже не хочу спать...
— Я это понял, пойдем к тебе в кабинет, поднимемся, там у тебя места больше за столом, я по пути забрал заказ с едой, я еще ничего не ел, и ты тоже поешь, давай.
— Нет. — Вырвалось резко у меня. — Давай сядем тут, у меня нет сил снова подниматься по этой лестнице.
— Хорошо, давай.
Я убрала все документы со стола. Акулов разложил всё красиво и аккуратно на столе, и мы начали трапезничать.
— Ты больше в офисе не оставайся так ночью, небезопасно это.
— Почему ?
— У тебя дом есть, там люди спят в своей кровати, не знала об этом?
— Но у меня ноутбук здесь.
— Сафи, не ври мне, я знаю, что у тебя есть дома ноут, на котором все оригиналы черновиков.
Я виновато опустила глаза, улыбнувшись, и взяла булочку, чтобы занять едой свой рот, который говорит ненужные вещи и может выдать меня.
— Ты не хочешь со мной разговаривать?
— Нет, почему ты так подумал? Мы же сидим, кушаем, разговариваем.
— Ты сегодня избегаешь моего взгляда, улыбаешься, хотя тебе не смешно, ешь эту булку с горьким имбирем, который ты терпеть не можешь. Я знаю, что за этой улыбкой прячется, ты что-то скрываешь от меня. Не хочешь поговорить?
— Хочу, но не сейчас, позже. Мне нужно собраться с мыслями.
— Я советую тебе собраться с мыслями как можно скорее, потому что, если это затянется, узнавать все и принимать меры по твоей ситуации придется мне самому.
— Хорошо.
— Давай. — Допив сок, сказал он. — Доедай эту кисло-горькую булку, и я подвезу тебя до дома.
— Нет, я останусь тут. Есть дела, которые мне надо доделать.
— Я сказал, домой поедешь. — Сказал он приказным тоном. — Это не обсуждается. Тебя мать целый день не видела, переживает. А про брата твоего я вообще молчу, я тебя больше прикрывать не стану. Больше не буду говорить, что ты помогаешь мне с документами. Поняла?
— Да. — Ответила я, дав понять, что я обиделась.
Сегодня он показался мне немного пылким и резким. У меня возникло ощущение, будто он подозревает, что я могу что-то скрывать от него. Эти вопросы и изучающий взгляд, который он бросает на каждое мое движение, заставляют меня чувствовать себя неуютно.
Я выключила свет, и он заботливо накинул мне на плечи мою джинсовую куртку.
В авто он заботливо открыл и закрыл мне дверь, а затем и сам сел, и мы поехали. Ехали мы молча, и каждый со своими мыслями.
Он понимает, что я обижена, и пытается извиниться молча. Я ценю его заботу и внимание. Несмотря на его подозрения, я уверена, что он не хочет причинить мне боль. Я знаю, что он чувствует вину и пытается исправить ситуацию. Но тут вина моя, то, что я сделала, — это просто равно предательству. Когда он узнает, то никогда не посмотрит в мою сторону. Что ж, а ведь он будет прав.
Подъезжая к дому, мы оба посмотрели на окно второго этажа, из которого на нас, а, скорее всего, на меня смотрел мой брат. И он точно был снова зол.
Мечтой моего брата было, чтобы я закончила медицинский и пошла по его стопам, работая в семейной клинике. Но когда я поступила на юридический, то его надеждой было, что я стану его личным помощником в юридических делах по нашей клинике.
А вот про журналистику он узнал только чуть позже, и уже тогда понимал, чему я посвящу свою жизнь.
Ему не нравилось то, что мы с Сашей проводим много времени вместе, и то, что я так много времени провожу в своем офисе. Мой брат думал, что все мои скандальные детективы написаны по делам, которые вел Саша, и он был прав. Хотя одно скандальное дело мы провели совместно с Акуловым.
— Да, сегодня мне влетит, это точно. Ты был прав.
— Пойти с тобой?
— Нет, не надо, я привыкла. — Натянув улыбку, сказала она.
— Прошу тебя, скажи мне, что ты снова натворила. Это важно, понимаешь?
— Акулов, почему я так важна для тебя?
— Ты дорога мне. Очень. И я не хочу, чтобы ты нарыла себе проблем, я же знаю тебя уже всю наизусть. Мы ведь работали вместе, я знаю твои тайны, а ты мои.
— Не говори, что дорога. Когда ты узнаешь, что я сделала, тогда я перестану быть для тебя «той самой дорогой». — Сказала я.
Открыв дверь автомобиля, я вышла и зашагала к дому, и следом за мной на эмоциях это сделал и Акулов. Он поспешно перегородил мне путь, тяжело дыша и смотря в мои глаза, испытывая меня.
— Я не хочу узнавать это от других, я от тебя хочу всё это узнать. Понимаешь?
— Я скажу тебе кратко, и ты не будешь меня расспрашивать больше. Скажу, и ты тут же пойдешь к себе домой.
— Хорошо, я слушаю.
— Завтра, а может быть, и этой ночью ты всё узнаешь.
— От кого? Как? Это не ответ!
— Нет, Саша, это ответ. Мы же договорились, что не будешь расспрашивать. Всё, иди домой, мы не на допросе. Прокурор Александр Ик. Доброй ночи.
— Да, доброй, Сафина, очень доброй ночи! — сказал он, смотря мне вслед, как я захожу домой.
***
Акулову лишь оставалось ждать завтрашнего дня или же сегодняшней ночи. От кого и как он всё узнает. Единственное, что приходило в голову, — это снова какая-нибудь книга либо же краткий рассказ, который основан на реальных событиях.
Он вошел в свой холостяцкий дом, который не так далеко был от дома Сафины.
Сел устало на диван, скинув с себя пиджак и ослабив галстук, продолжил сидеть, продолжая смотреть в одну точку, жмурясь от головной боли, схватившись за переносицу, которая появилась от раздумий о Сафине. Его телефон зазвенел, он, не смотря на экран, кто это, ответил сразу.
— Я слушаю.
— Горит здание в центре, также найдено тело девушки, тут точно криминал замешан. Я скину адрес, приезжай.
— Хорошо, я выезжаю.
Я сел в автомобиль и двинулся в сторону центра, и тут же получил адрес, который скинул мне Тимур. Это был адрес издательства Сафины. Больше всего меня пугало, чье тело нашли у издательства. И что за беду накликала на свою голову Сафина.
***
Я вошла в дом, сняв с себя джинсовку, которую Саша заботливо накинул на мои плечи. Было уже поздно, взглянув на часы я увидела точное время час ночи.
Черт Сафина ты точно сошла с ума.
Затем я прошла вглубь дома, поднимаясь тихо по лестнице. Хотя все мои старания были впустую, брат и мама ждали меня в гостиной на втором этаже, откуда ранее меня уже встретил строгим взглядом из окна Давид.
Мама сидела на диване, она спала, облокотившись о диван рукой, пройти в свою комнату и скрыться ото всех, да, я безумно хотела. Но глаза брата, которые передались ему от отца, заставили меня чувствовать вину и подойти к нему. Он молча стоял и сурово смотрел, говоря со мной этими глазами.
Я подошла к нему, и стоило мне поднять свои глаза и открыть свой рот, чтобы начать разговор, как по моей щеке сыграла горячая громкая пощечина, от чего глаза мамы тут же открылись, и она подскочила, пряча меня за своей спиной. Давид стоял как вкопанный, он не ожидал этого от себя. Его суровый взгляд сменился на удивленный, он продолжил смотреть на свою руку, которой ударил меня.
Щека горела, как и большая обида внутри меня. Обида за эту пощечину, обида за то, что рыться в смерти отца никто не захотел, кроме меня одной, и делать это пришлось мне в одиночку.
Слезы скопились комом в горле, и застыли в моих покрасневших глазах.
— Сынок, ты что делаешь?! Разве можно поднимать руку на сестру!
— А где была моя сестра этой ночью? И сегодня весь день?! А!
Крики его голоса заставили меня набраться смелости и выступить вперед.
— Уйди, мама. — Сказала я еле слышно дрожащим голосом и я отодвинула маму в сторону, встав перед братом, набравшись смелости. — Давай бей. У тебя же нет языка, чтобы разговаривать!
— Мама, ты же видишь, какой у неё острый язык! Она сама напрашивается!
— А что я сделала? А? Как будто это впервые происходит, что я остаюсь ночевать в этом офисе.
— Мне пофиг на твой офис, что рядом с тобой делает этот Акулов?!
— Мы друзья! Друзья! — Сказала я и мои слезы предательски потекли.
— Так, дети, хватит! Немедленно оба снизьте свой тон разговора. В нашем доме никогда не было ссор... Даже когда отец жив был, разве твой отец хоть раз в своей жизни поднял на меня руку? А? Давид, я у тебя спрашиваю!
— Нет...
— Тогда откуда это? Кто дал тебе такой пример воспитания? Насколько я помню, мы с отцом еще в детстве закладывали в твое воспитание, что ты должен уважать женщин. Кем бы ни была эта женщина и что бы она ни сделала, чтобы объяснить ей, в чем она не права и что не так сделала, есть язык. Язык, сынок! Я не рука, которую ты поднял сейчас на сестру.
— Мама, прости меня... Но Сафина слепа и не видит, как смотрит на неё этот прокурор!
— Как смотрит, что ты вообще несешь?! Он мой друг! Если бы не этот прокурор, я бы дома сейчас не была, а продолжила бы работу в издательстве у себя в кабинете. Это он заставил меня приехать домой! И мы не были той ночью вместе!
— Я не верю ни единому твоему слову! Я сожгу твое чертово издательство!
— Замолчи, Давид! Это правда, Саша не знал, где Сафина, он днем приезжал, хотел с ней увидеться, но дома её не оказалось. Извинись перед сестрой!
— Не надо, мама, он не хочет этого делать. Зачем заставлять его.
Давид виновато вздохнул. Он понял, что, поддавшись своим эмоциям, поступил неправильно, сболтнул много лишнего и двинулся в мою сторону, чтобы обнять, но я сделала шаг назад и не дала ему этого сделать. — Когда ты начнешь мне доверять и поймешь, что ты не прав, тогда я буду ждать тебя у себя в издательстве. Вот тогда и поговорим.
***
Я приехал к её офису, и меня тут же встретил Тимур. Мы вместе, смотря друг на друга, перекидываясь взглядами, шли, подходя ближе к месту происшествия.
И когда настал тот момент, чтобы увидеть тело, мое сердце учащенно начало стучать. Такое впервые со мной, наверное, это из-за моих мыслей, которые крутились у меня в голове.
Я подошел и окинул тело глазами.
— Что? Ты знаешь её?
— Знаю, это помощница Сафины. Только вот что её тело тут делает, она не приходила к ней сегодня, она написала Сафине, что ушла на больничный. Пока никому не говори что я тебе сказал. — Сказал я шепотом и тот кивнул в знак согласия.
Глотка перерезана, и несколько ножевых ранений на теле край её рукава блузки был как лоскуток оторван. Затем я поднял взгляд на само здание, и место откуда было возгорание.
— Черт! — Выругался я.
— Что?
— Окно в кабинете Сафины выбито. Пожарные выбили?
— Нет, когда приехали на место преступления оно уже было выбито.
— Александр Ик! — крикнул его один из людей, работающих на месте преступления. — Идите сюда, смотрите, снова тайный автор опубликовал интервью.
Мы с Тимуром переглянулись и, не медля, двинулись к нему, он включил его нам, и мы прослушали его, но не до конца. Потому что конец, в котором должны быть прикреплены доказательства и документы, был стёрт.
— Тимур я говорил тебе сегодня съездить к этому старику на обыск вы были у него?
— Нет, он выписал мне его на завтра, то есть на сегодняшнее уже утро.
— Идиоты... — Закрыв глаза прорычал я взявшись за переносицу.
— Его рук это дело. Немедленно бери подкрепление и езжайте к нему, нам он сознаться не хотел, а видео записал.
— Но назначили на утро.
— Блять, ты сейчас только что его признание смотрел, он во всем сознался, за что сидел, за что не сидел. Бегом, живее, давай, давай, Тимур. — Сказал ему Акулов, затем переключился на рядом стоящего паренька который позвал их и сообщил о выпуске.
— Ты новенький? Как зовут? Что-то я тебя впервые вижу.
— Миша, да я практикуюсь, недавно выпустился.
Прокурор хитро улыбнулся и задал вопрос парню.
— Тело этой девушки тут точно уже как часа два, а пожар когда начался?
— Час назад.
— И о чем это говорит Михаил? Какое заключение?
— Это говорит о том что все было спланировано. Сначала убили девушку и привезли сюда, а затем подожгли здание.
— Как ты понял что её убили не здесь?
— Крови нет, и также я думаю, что именно эта девушка выпустила эту статью.
— Правильно мыслишь. Как давно это видео в сети? — спросил я, хотя уже понял, чьих рук это дело.
— В сети оно появилось пять часов назад.
— А убил эту девушку тот самый Салем... — Задумчиво сказал прокурор.
— Но как мы найдем его, ведь у нас ни улик, ни паспортов его нет. А старик не сказал даже в статье, откуда он прибудет.
***
Я спустилась к выходу, и мой мобильный телефон зазвонил неожиданно. «Кто бы это мог быть так поздно вечером?» — задалась я вопросом. Я приняла звонок, это был Саша.
«Подожгли издательство...» — эти слова заставили меня ощутить секундную остановку сердца.
Внутри меня всё кричало: «Нет! Нет! Нет! Этого не может быть, я не могу потерять то, о чем так долго мечтала!» Но, зажмурившись от боли и выровняв дыхание, я ответила Александру:
— Я сейчас же выезжаю!
— Стой! Нет! Не приезжай! Так ты раскроешь свою личность, и следствие будет подозревать тебя! — останавливая меня, говорил Саша.
— Мне все равно! Горят мои труды и сбывшиеся мечты, если они все хотят узнать, кто я, то пусть узнают, значит, пришло время. Я и так посадила их всех за решетку!
— Но так нельзя, Сафина! Мы не можем раскрыть твою личность, кто-то один из них охотится за тобой!
— Если они подожгли это здание, значит, уже догадываются, кто я!
— Но ты проявишь слабинку, если поддашься сейчас своим эмоциям!
— Я приеду туда! Мы же с тобой должны сотрудничать и обмениваться информацией для эффективного расследования!
— Сафина! Мы прекратили с тобой сотрудничество, когда работали вместе! Последний преступник на мне! — кричал в трубку Александр.
— Я приеду туда!
Когда я вышла поспешно из дома, что-то в районе шеи неприятно кольнуло. Вяло собрав все силы, которые я чувствовала, что они вот-вот покинут меня. Я коснулась шеи и ощутила дротик в виде шприца. «Ты зараза», — пронеслось у меня в голове, и, улыбнувшись от догадки, что меня усыпили, я рухнула на холодную землю.