Глава 21.
Напряжение ветало в комнате. Спокойный голос прорезал слух, но Рафаэль не обращал на него внимания. Перед ним стояла девушка с завязанными в пучок кудрявыми рыжими волосами. Ее губы двигались, она что-то говорила, но он ее не слышал.
Жоз вздохнула, увидев его расфокусированный взгляд. Ее глаза сощурились, а лицо стало злым и обеспокоенным. Но какая-то неизвестная эмоция все равно просачилась на ее лице, хоть ее и нельзя было до конца прочитать.
Она осматривала взглядом лицо напротив. Огромные синяки под глазами указывали на бесчисленные бессонные ночи, проведенные в полной тишине и одиночестве.
Темные глаза, которые нельзя было отличить от мертвых, пугали ее. Слова Рея почему-то пришли ей на ум:
«Они такие же темные, бесчувственные».
Поморщившись от голоса, что она услышала в голове, Жоз перевела взгляд на дрожащие руки мужчины, в одной из которых он сжимал подоженную сигарету.
Обычно, когда они находились рядом, он не смел доставать сигареты, зная, что Жоз не терпит запах сигарет. Но сейчас ему было настолько на все все равно, что он даже не помнил про ее неприязнь к ним.
На секунду засмотревшись на сигаретный дым, девушка вспомнила свое детство. Перед ее глазами женщина молча сидела на подоконнике и курила сигареты, одну за другой. Возле ее ног стояли бутылки алкоголя, выстроенные в ряд. На ней была одета легкая майка и трусы. На чужих руках виднелись синевато-фиолетовые точки – следы от уколов. А на шее красовались арко-красные пятна, начинающиеся с шеи и скрывающиеся под майкой.
Везде лежал мусор, такой привычный для маленькой девочки. Ее рыжие волосы были растрепаны, на лице красовались синяки, а из носа текла кровь.
Голова немного кружилась, но Жоз не смела спускать взгляда с матери, молча наблюдая за ней. В такие моменты ее мать выглядела здорой. Самой обычной женщиной. Она не злилась, не ругалась. Хоть на ее лице и не было улыбки, но на нем также не было злости.
Перед глазами начало темнеть, а боль в голове возросла. Все еще наблюдая за матерью, Жоз заснула.
Вынырнув из потока мыслей, девушка медленно протянула руку и нежно дотронулась до руки Рафаэля. Он никак не отреагировал на это, лишь перевел пустой взгляд на ее лицо.
Забрав сигарету и выкинув ее в ближайшый мусорный бак, Жоз мягко сказала:
– Не кури. Ты же не хочешь заработать рак легких или хронический бронхит.
Он несильно слышал то, что она говорила. Только «Не кури» он понял, прочитал по ее розоватым губам.
Его рука обессиленно упала на ногу, будто не живая. Почему-то взгляд Жоз стал стеклянным. Казалось, в любую секунду она могла заплакать.
Обычно злой и пылкий Рафаэль потерял всю энергию даже на то, чтобы просто находиться в этом мире; ходить по этой земле. Сейчас он был опустошен, как никогда раньше.
Внезапно чужие теплые руки обхватили его шею. Он удивился, но виду не подал, чуть повернув голову в ее сторону. Жоз сжала его шею как можно сильнее, заключая в крепкие объятия.
Ее кудрявая прядка, выбившаяся из пучка, щекотала нос Рафаэля. Мужчина пошевелил им, стараясь прогнать неприятное чувство.
Ощущать тепло чужого тела было для него непривычно. Когда он хотел было задуматься о чем-то, чужой голос прозвенел возле его уха. Этот голос был тихим, и до ужаса грустным.
– Я прошу тебя... – ему показалось, будто он услышал чужой всхлип, хоть Жоз и не плакала. – Пожалуйста, не смотри на меня так...
Она выдохнула, и ее горячее дыхание коснулось его уха. Ее губы заметно дрожали, как и все тело.
Дрожащим голосом она продолжила:
– Не смотри на меня так, будто и тебя тоже здесь нет...
Ах. Теперь он понял. Какого черта он сидел здесь, и ныл как последний идиот? Какого черта он делал больно не только себе, но и Жоз? Зачем он ранил ее, заставив чувствовать себя так, будто она осталась одна?
Его руки медленно поднялись и аккуратно обняли хрупкую фигуру девушки. Ее тело вздрогнуло, но она не отстранилась, а лишь сильнее прижалась к нему. Он чуть сжал ее сильнее в своих объятиях, заставляя сесть на диван рядом с ним.
Рафаэль почувствовал нотки ванили, граничащие с молоком. Чуть принюхавшись, он понял, что этот запах исходил от Жоз. Его холодный нос сам по себе уткнулся в открытую тонкую шею, и он вдохнул чужой аромат, который был для него словно успокоительным.
Его губы легкими движениями прикасались к горячей коже. Вскоре Жоз перестала дрожать в его объятиях и окончательно успокоилась.
Но она не спешила отстраняться, и шевельнув рукой, Рафаэль начал успокаивающе гладить ее спину.
– Прости меня... – прошептал он ей в шею. Мурашки прошли по ее коже, стоило чужому горячему дыханию коснуться кожи.
Когда Жоз обняла его, и сказала не смотреть на нее так, будто он тоже мертв, Рафаэль кое-что осознал. Он был не единственным, кто горевал о смерти Адама. По капитану отдела полиции горевал весь отдел, что уж говорить о Дане, которая была беременна и ждала своего мужа одна дома.
Почему же Рафаэль не подумал, что Жоз страдает также, как и он, и остальные? Потому что она усердно делала вид, что все хорошо? Что это ее не волнует? Но почему он повелся на маску, которую она нацепила на себя? А. Точно. Он просто не замечал этого. Рафаэль был так погружен в себя и свою утрату, что совсем не обращал ни на что внимания. Пусть Жоз и была знакома с Адамом меньше, чем он, но она была его близкой подругой и коллегой. Почти младшей сестрой. Так почему же он не подумал, что она тоже страдает, ведь потеряла дорогого сердцу человека?
Он разомкнул свои губы в попытке что-то сказать, но все его мысли смешались и он не смог произнесли ни слова. Закрыв рот и сглотнув накопившуюся слюну, он вновь открыл его и тихо спросил:
– О чем ты говорила ранее? Я задумался, поэтому не услышал... – сейчас он решил разузнать, как обстоят дела.
Ее хватка ничуть не ослабла, и чуть помолчав, она ответила:
– Те люди... которых вы схватили с Адамом в том здании, оказались людьми, подосланными одним из полицейских того района, где находится эскорт агентство. Мы допросили их, и они, испугавшись, выдали нам, что офицер Лей из полиции поручил им охранять господина Линая младшего.
– Ясно... – кивнул Рафаэль, проводя носом по чужой шее и вдыхая запах.
Этот его жест ничуть не смутил девушку, а даже обрадовал. Казалось, будто он наконец пришел в себя, но она никак не могла отстраниться от него, так как боялась увидеть пустой взгляд напротив.
Чужой легкий и бархатистый смех прошелестил у ее уха:
– Поздравляю, мы поймали крыс.
– Да. – тихо вздохнула Жоз и улыбнулась, смотря на диван и чужую спину. – Мы поймали их...
Они молча сидели некоторое время, не выпуская друг друга из объятий. Первым пришел в себя Рафаэль, чуть отодвинув Жоз.
– Мне нужно допросить Рея, поэтому я пойду. Не думаю, что работа судмедэкспертов понадобиться сегодня ночью, поэтому не задерживайся и отправляйся домой.
С явным ужасом Жоз посмотрела в лицо Рафаэля, но с облегчением увидела глаза, чуть пылающие искрой.
Пошарив по его карманам руками, она достала пачку сигарет и зажигалку.
– Это я канфискую и можешь уходить.
Его сигареты скрылись в чужой миниатюрной сумочке. Он лишь молча проводил их взглядом и тихо усмехнулся.
Встав с дивана и прошагав к двери, Рафаэль открыл дверь и напоследок кинул:
– Смотри, не кури тут без меня.
– Ничего подобного! – воскликнула Жоз, и мужчина мягко рассмеялся.
– Ну-ну. Ладно, я пошел.
Дверь закрылась с характерным щелчком, и комната будто бы погрузилась во тьму.
Улыбка медленно сползла с лица Жоз, и она опустила грустный взгляд в пол. Ее тонкие руки коснулись лица и начали тереть его, желая сдержать нахлынувшие слезы.
Ее руки заметно дрожали, а перед глазами вновь предстало тело, которое она никогда не хотела бы видеть мертвым.
Дрожащие окровавленные руки заполонили все поле зрения Жоз. Работники судмедэксперты в шоке смотрели на нее, некоторые даже вскрикивали:
– Жоз, что ты!..
– Жоз, не надо! Прекрати!
На их глаза наворачивались слезы, когда они смотрели на эту картину, но девушка не могла себя контролировать. Все ее тело дрожало, а из глаз текли слезы непрерывным ручьем.
Ее руки медленно сжали чужие плечи и обняли холодное тело мужчины, размазывая чужую кровь. Она судорожно гладила его по волосам, трогала шею, плечи и спину, но ничего не менялось. Температура его тела была все такой же низкой, а сердцебиения не было слышно.
«Его сердце больше не бьется».
Эта мысль стала последней, проскользнувшей в ее сознании, а в следующую секунду она громко зарыдала, не сдерживая и срывая голос. Ее слезы скатывались по щекам и мочили волосы и спину мужчины, но она все продолжала и продолжала кричать, плакать.
Тогда судмедэксперты ничего не делали. Когда они смотрели на нее, сжимающую мертвое тело своего друга, они не посмели даже подойти к ней, с грустными минами смотря то в пол, то в ее сторону.
Они еще никогда не слышали такого отчаянного крика.