Творец слез

Не таких, как все, узнаешь сразу.

У них целые миры там, где у других глаза.

Мы собирались принимать гостей: на обед из другого города к нам приезжали давние друзья Нормана и Анны.

Когда я об этом узнала, то усилием воли отогнала неприятные мысли и решила во что бы то ни стало произвести на гостей хорошее впечатление.

Я разгладила руками платье, которое было на мне: простое, белого цвета, с коротким рукавом и со сборками на груди. Я посмотрела на свое отражение в зеркале в коридоре и почувствовала, как заныло в животе от непонятного волнения. Я не привыкла видеть себя такой – наряженной, причесанной и чистенькой, как куколка. Если бы не пластыри на пальцах и не перламутровые глаза, я себя не узнала бы.

Пряди распущенных волос прикрывали шею. След за несколько дней уже побледнел, но лучше не рисковать.

– Ох, ну и жарко сегодня! – послышался женский голос в прихожей. – У вас здесь ни облачка, ни ветерка!

Приехали Оттеры. Говорившая женщина была одета в красивое кобальтово-синее пальто. Анна сказала мне, что ее подруга – портниха. Они радостно расцеловались.

– Мы поставили машину на подъездной дорожке, не страшно? Джордж переставит, если она мешает.

– Все в порядке, не волнуйся. – Анна взяла из рук подруги шляпу.

Они пошли через прихожую рука об руку, и миссис Оттер коснулась запястья подруги.

– Анна, как дела? – спросила она вкрадчиво.

Анна нежно сжала ее ладонь, и я поняла, что она смотрит на меня. Миссис Оттер пока меня не заметила. Когда они наконец остановились передо мной, Анна с улыбкой произнесла:

– Далма, это Ника.

Сдерживая волнение, я улыбнулась и сказала:

– Добрый день!

Миссис Оттер не ответила. Стояла, приоткрыв рот, в замешательстве. Затем она часто заморгала и повернулась к Анне.

– Я не… – казалось, она не может подобрать слова, – как…

Растерявшись, я тоже посмотрела на Анну, но в следующий момент миссис Оттер посмотрела на меня с новым изумлением. Казалось, она только сейчас поняла, кто я такая. Рука Анны все еще лежала на ее руке.

– Извините меня, – сказала она торопливо, – для меня это такая неожиданность. – Ее губы дрогнули в застенчивой и слегка недоверчивой улыбке. – Привет, – прошептала она сердечно.

Не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так меня приветствовал. Казалось, она погладила меня по щеке, не прикоснувшись. Как приятно чувствовать на себе такой ласковый взгляд!

Я обрадовалась и решила, что своим белым платьем произвела на гостью хорошее впечатление.

– Джордж, – позвала миссис Оттер, махнув рукой, – иди сюда!

Ее муж поздравлял Нормана с участием в конференции, и, когда Анна нас познакомила, его удивление было не меньшим, чем у жены.

– Ого! – вырвалось у него, и Анна с Норманом рассмеялись.

– Вот такой сюрприз, – застенчиво сказал Норман, когда мистер Оттер пожал мне руку.

– Здравствуйте, мисс!

Я взяла их одежду, чтобы повесить на вешалку, чем вызвала очередные одобрительные возгласы. Далма сжала руку Анны и повернулась к ней.

– И как давно?

– На самом деле не очень давно, – ответила она. – Помнишь, когда мы разговаривали предпоследний раз? Они приехали на той же неделе.

– Они?

– Да. Ника не единственная, детей двое. Норман, дорогой, где…

– Все еще переодевается, – быстро ответил он.

Наши гости обменялись нерешительными взглядами, но ничего не сказали.

– Кстати, а где Асия? – спросила Анна.

Я нахмурилась. Асия? Входная дверь снова открылась. Я удивленно моргнула, когда увидела, что кто-то входит в дом. В дверном проеме появилась стройная девушка, в одной руке она сжимала мобильный телефон, в другой – сумочку.

– Извините, мне звонили! – воскликнула она, вытерла ноги об коврик, положила ключи от машины в миску на комоде и улыбнулась. – Привет!

Анна вышла ей навстречу с широко распростертыми объятиями и с такой лучезарной улыбкой, что у меня кольнуло сердце.

– Асия, дорогая!

Они крепко обнялись. Я заметила, что девушка очень высокая, ее одежда казалась сшитой на заказ. Наверное, она на несколько лет старше нас с Ригелем.

– Анна, хорошо выглядишь! Как дела? Норман, привет!

Она обняла и его, да-да, нашего Нормана, который всегда ограничивался похлопыванием по спине, и даже поцеловала его в щеку. Теперь все улыбки были направлены на нее. От их взаимных приветствий, казалось, исходило какое-то незнакомое неуловимое тепло. Анна не говорила, что у Оттеров есть дочь…

– Проходи, – сказала она, пока девушка искала кого-то глазами.

– А где Клаус? Этому старому разбойнику лучше первому подойти и поздороваться.

– Асия, это Ника.

Ее веки на мгновение дрогнули, затем она опустила глаза и увидела меня. Я помахала ей:

– Привет! Приятно познакомиться.

Я на секунду зажмурилась, счастливая и улыбающаяся под ласковым взглядом Анны. Посмотрела на девушку в ожидании, что она ответит улыбкой, но Асия как будто застыла. Она даже не моргнула. Ее глаза оставались неподвижными, и мне стало как-то не по себе. Я почувствовала себя бабочкой, пронзенной булавкой энтомолога.

Асия повернулась к Анне и посмотрела на нее так, как могла бы посмотреть на мать дочь, недовольная родительницей: в ее взгляде читалось недоумение.

– Я не понимаю, – просто сказала она.

Казалось, Асия надеялась, что сейчас ситуация разъяснится и она вздохнет с облегчением.

– Ника живет здесь с нами, – объяснила Анна тихим голосом. – У нас сейчас предусыновительный период.

Я улыбнулась и подошла к Асии.

– Давай я повешу твою куртку?

И снова она, казалось, меня не услышала. Ее глаза были прикованы к Анне, которая будто на мгновение остановила мир и теперь держала на нем руку с раздражающим Асию спокойствием.

– Я, – пробормотала она, – все-таки ничего не понимаю.

– Ника станет частью нашей семьи. Мы в процессе удочерения.

– Вы хотите…

– Асия, – пробормотала миссис Оттер, но продолжала смотреть на Анну, при этом в ее взгляде промелькнула тревога.

– Я не… понимаю, – снова прошептала Асия, хотя объяснение Анны звучало довольно ясно. Девушку, скорее всего, смущал спокойный взгляд Анны, направленный на меня, это она и «не понимала».

Внезапно я почувствовала себя не в своей тарелке, как будто я виновата в том, что живу в стенах этого дома.

– Мы с Норманом чувствовали себя одиноко, – сказала Анна. – А Клаус… Ну, знаешь, он никогда не был слишком общительным. А нам хочется просыпаться по утрам и слышать еще чей-то голос, кроме нашего собственного.

Анна и Асия обменялись взглядами, и у меня сложилось впечатление, что они так разговаривают.

– Просим любить нас всех и жаловать, – весело сказал Норман, чтобы разрядить обстановку.

Анна ушла проверить жаркое в печке, и Асия с растерянным видом последовала за ней. Я шагнула к ней с улыбой и сказала:

– Если хочешь, я повешу твою куртку…

– Я знаю, где вешалка, – резко перебила она и сама пристроила одежду на крючок.

Я нервно сжала подол платья, снова почувствовав себя здесь лишней.

Анна объявила, что обед почти готов. Ко мне подошла Далма и мягким голосом спросила:

– Ника, я даже не спросила, сколько тебе лет.

– Семнадцать, – ответил я.

– А другая девушка? Ей столько же?

– Есть еще одна девушка? – насмешливым тоном спросила Асия.

– О нет, – ответила Анна.

Эти два слога повергли гостей в некоторый ступор. Они непонимающе уставились на нее, и я не могла понять, что только что произошло.

– На самом деле…

– Извините за задержку.

Все повернулись на голос. На пороге гостиной стоял Ригель в светлой рубашке, которая очень ему шла и на которой, я уверена, настояла Анна. Прядь волос закрывала ссадину на брови, придавая его лицу загадочность.

Ригель обвел гостей чарующим взглядом. Те смотрели на него замерев. Известно, какое впечатление Ригель производил при первой встрече, но их реакция показалась мне необычной. Крайнее потрясение и удивление – вот что выражали их лица.

Губы Ригеля сложились в такую приветливую улыбку, что в груди у меня все сжалось, хотя он даже не смотрел на меня.

– Добрый день! Меня зовут Ригель Уайльд. Приятно с вами познакомиться, миссис и мистер Оттер.

Он пожал им руки, спросил, хорошо ли они доехали. Я видела, как эти взрослые люди размягчаются, словно глина, в его руках. Асия окаменела. Она смотрела на него так пристально, что я даже заволновалась.

– Привет, – сказал ей Ригель безупречно вежливым тоном.

Последовала молчаливая пауза. Я крепче сжала подол платья.

– Ну, – нарушил тишину Норман, – сядем обедать?

Я устроилась за столом слева от Нормана и почувствовала на себе прожигающий взгляд Асии. Может, я заняла ее место? Нет, она села рядом с Анной и начала с ней оживленно болтать.

Слыша, как они смеются, я подумала, что для Анны она не только дочь друзей, но кто-то гораздо больший. Асия была красивой, утонченной, училась в университете. Похоже, им было о чем поговорить. Казалось, эта девушка знает и понимает Анну лучше, чем кто-либо.

Я отвела от них взгляд и посмотрела через стол.

Ригель сел подальше от меня. Когда мы рассаживались, он скользнул взглядом по пустому стулу рядом со мной, но выбрал место по другую сторону стола. Кроме того, он ни разу не взглянул на меня за все это время.

Он игнорировал меня? Тем лучше. От одной мысли, что он рядом, в животе делалось как-то неспокойно. Я пообещала себе тоже не смотреть на него, потому что уже вдоволь нагляделась во время нашего последнего столкновения.

– Ника, будешь мясо? – Норман протянул мне противень.

Я положила себе на тарелку кусочек, и он улыбнулся.

– Не забудь добавить соус, – сказал он мягко, а затем повернулся к миссис Оттер.

Я поискала глазами соусник и нашла его на другой стороне стола, рядом с Ригелем. Случайно переведя взгляд на Асию, я заметила, что она пристально разглядывает Ригеля: его руки, волосы, идеальный профиль, то, как он подносит вилку ко рту. Почему она так смотрела на него? Ригель улыбнулся миссис Оттер, и я быстро отвела глаза.

Я не должна на него смотреть.

Все бы ничего, но соус! Мы с Анной его вместе приготовили, я имела право попробовать его, разве нет?

Я украдкой взглянула на соусницу и снова огорчилась: ее взял Ригель. Густая смесь пролилась с ложки в его тарелку, потом он вернул соусник на место. Поняв, что испачкал в соусе большой палец, он его облизал. Ригель поднял на меня глаза, сразу ставшие жесткими, потому что он понял, что я на него смотрю.

– Ника, ты хорошо себя чувствуешь?

Я вздрогнула, повернувшись к миссис Оттер.

– Дорогая, ты вся красная!

Я уткнулась в тарелку, перед глазами все задрожало.

– Перчинка, – просипела я, сглотнув, – не в то горло попала.

Я чувствовала, как взгляд Ригеля пронзает пространство над столом. По телу волнами разливалось странное тепло. Я пыталась не обращать на это внимания, решив сосредоточиться на еде, только на еде.

– О, Ника, ты так и не добавила соус? – услышала я голос Нормана.

– Нет, – ответила я как можно спокойнее.

Норман смущенно моргнул, и я поняла, что мой короткий ответ прозвучал невежливо. Щеки запылали от стыда, и я поспешила добавить:

– Не хочется. Я предпочитаю так, спасибо.

– Без соуса?

– Да.

– Ты уверена?

– Да.

– Ты себя многого лишаешь. Ну-ка, передайте нам сюда соус!

– Он мне не нравится! – выпалила я хриплым голосом.

Фраза прозвучала очень резко, иначе Анна не посмотрела бы на меня таким растерянным взглядом.

– То есть он мне нравится, – проблеяла я себе под нос, наклонившись вперед и нервно сжав в руках вилку с ножом. – Я люблю такой соус, он очень вкусный! Лучше соуса не бывает. Он такой ароматный и… и… насыщенный! Просто… ну я уже столько его съела, пока мы готовили, что…

– Итак, Ригель! – вдруг воскликнул мистер Оттер, и я подпрыгнула, как будто меня ударило током.

Я поспешила вынуть из пюре упавшую туда прядь волос. От стыда хотелось провалиться сквозь землю.

Асия, сидевшая напротив, смотрела на меня внимательно и, как мне показалось, осуждающе.

– У тебя действительно необычное имя, – продолжал мистер Остер. – Если не ошибаюсь, есть созвездие, которое так же называется, Есть, да?

Я замерла, а Ригель посмотрел куда-то на стол, улыбнулся, но мыслями, кажется, был где-то далеко.

– Так называется не созвездие, а звезда, – наконец спокойно ответил он, – самая яркая в созвездии Ориона.

Оттерам явно понравился ответ.

– Очаровательно! Юноша со звездным именем. Тот, кто дал его тебе, сделал нетривиальный выбор!

Улыбка Ригеля засияла загадочным светом.

– Да уж, – саркастическим тоном отозвался Ригель, – этот человек сделал так, чтобы я никогда не забывал о своем инопланетном происхождении.

Этот ответ ударил меня прямо в грудь.

– О… – пробормотал мистер Оттер. – Ну…

– Совсем не поэтому, – неожиданно для самой себя сказала я и сразу прикусила язык, но, увы, слишком поздно: все повернулись ко мне.

– Тот человек выбрал это имя, потому что тебе было около недели, когда тебя нашли. Семь дней. А Ригель – седьмая по яркости звезда на небе. В тот вечер она сияла ярче, чем обычно.

После моих слов в гостиной повисла тишина, которая в следующую секунду взорвалась восхищенными возгласами. Все снова заговорили, и Анна не без гордости в голосе сообщила Далме, что в приюте мы с Ригелем были «очень близки».

Я украдкой взглянула на Ригеля. Он сидел неподвижно, чуть наклонившись вперед. Его глаза медленно скользили по столу, а потом поднялись на меня. Я заметила в них что-то похожее на удивление.

– Красивая история, я ее не знала, – улыбнулась Анна. – Миссис Фридж ничего подобного нам не рассказывала.

Я отвела от Ригеля взгляд, и снова кто-то потянул меня за язык, потому что я выдала:

– В то время миссис Фридж еще не работала, была другая кураторша.

– Правда? – переспросила Анна с удивлением. – А я и этого не знала.

– Теперь понятно, – улыбнулась Далма, – почему этот юноша сразу привлекает к себе внимание.

Анна сжала руку Нормана, и в воздухе вдруг что-то изменилось. Казалось, все это почувствовали. В ее жесте было нечто большее, чем простая нежность.

Анна слегка улыбнулась.

– Ригель, не сыграешь нам? Пожалуйста…

В гостиной опять стало очень тихо. В тишине Ригель положил салфетку на стол и поднялся под взглядами гостей. С каждым его шагом к инструменту в их глазах, казалось, ярче светилась надежда на какое-то чудо.

Звуки музыки разнеслись по дому. Супруги Оттеры замерли на своих стульях, Асия сжала в пальцах салфетку, но все эти мелочи уже не имели значения. Он играл, и мира вокруг как будто больше не существовало.

Холодная капля скатилась мне на бедро. Я прижала колени к груди, шевеля пальцами ног в мокрой траве. По мне барабанил дождь.

– Кто знает, может, я ему нравлюсь, – пробормотала я, как неуверенная маленькая девочка, которая, сидя в поле под дождем, пальчиками ног пытается сорвать травинку. – Хотя у меня это плохо получается – кому-то нравиться. Вечно я делаю что-то не так.

Я посмотрела вверх и задумчиво вздохнула, наблюдая, как надо мной плачет небо.

– В любом случае я не могу его об этом спросить, понимаешь?

Маленький мышонок рядом продолжал чистить мокрую от дождя шерстку, не обращая на меня внимания. Я вытащила его из сетчатого забора, в котором он застрял. Высвободив его, я увидела, что он повредил лапку, поэтому я при помощи зубочистки смазала его ранку медом. Мед – хорошее средство против воспаления.

Я сидела в траве вместе с ним и незаметно для себя погрузилась в свой странный маленький мир: начала разговаривать с мышонком так, как будто он меня слушал и понимал. Я не знала другого способа высказать переживания. Именно так я уходила от реальности, где мне было неуютно. Кто-то, посмотрев на меня со стороны, подумал бы, что я чокнутая. Пусть так, но для меня это единственный способ не чувствовать себя одиноко.

Прохладная капля упала на щеку. Я поморщила нос и улыбнулась. Мне нравилось мокнуть под дождем. Он дарил мне чувство свободы, и им пахла моя кожа.

– Мне пора идти… Они вот-вот вернутся, – сказала я, вставая. Мокрое платье прилипло к ногам.

Анна с Норманом больше часа назад ушли прогуляться с гостями.

– Будь осторожен, ладно?

Я посмотрела на маленькое существо у ног. Мышонок был таким маленьким, трогательным и неуклюжим. Непонятно, как можно его бояться. Круглые ушки и заостренная мордочка вызывали у меня умиление, которое мало кто разделял.

Вернувшись домой, я заметила, что цветные пластыри на пальцах побурели от влаги и к тому же перепачканы медом. Я зашла в свою комнату, где аккуратно поменяла их один за другим – желтый, красный, синий, зеленый. Потом пошла в ванную, чтобы обсушиться полотенцем, и вдруг услышала, как кто-то говорит шепотом:

– И что ты обо всем об этом думаешь?

Я остановилась. В коридоре никого не было, шепот доносился с лестницы.

– Не вмешивайся, – услышала я ответ, – лучше держи свое мнение при себе.

– Я не могу молчать, – обиженно прошипел другой голос.

Я узнала его, он принадлежал Асии.

– Я не могу это принять. Они… Как они все это выдерживают?

– Это их выбор, – сказала женщина, судя по голосу, миссис Оттер. – Это их выбор, Асия.

– Но ты же видела! Ты ведь тоже видела, что сделал этот парень!

Ригель?

– И что в этом такого?

– Что такого? – переспросила Асия с раздражением.

– Асия!

– Нет. Ничего не говори. Не хочу ничего слышать!

Я вздрогнула, когда услышал шаги.

– Ты куда?

– Я забыла сумочку, – сказала Асия, которую отделяли от меня считаные шаги.

Мои глаза расширились от ужаса. Она приближалась. Не стоило подслушивать их разговор! Я схватилась за ручку первой попавшейся двери, которая, по счастью, вела в ванную. Оказавшись за дверью, я закрыла глаза и с облегчением выдохнула.

Ура, меня не заметили. Когда я снова открыла глаза, то обнаружила, что стою в густом пару. Мое сердце остановилось – в одних спортивных штанах напротив меня стоял Ригель с мокрыми волосами и влажным торсом.

В горле пересохло, мозг сразу отключился. Я смотрела на Ригеля, не в силах дышать: я впервые видела его без рубашки, и это видение меня ошеломило. Его сильные, мускулистые плечи казались мраморными, от широких запястий к предплечьям под белой кожей бежали нити вен. Бедренные кости торчали над резинкой штанов идеальной буквой V, а полумесяцы грудных мышц очерчивали широкую твердую мужественную грудь. Шедевр, живая статуя Давида или Аполлона.

– Что ты… – начал Ригель, но не договорил, осматривая меня критическим взглядом.

Только сейчас я вспомнила, что на мне мокрое платье, которое облепило ноги, бедра и грудь и к тому же просвечивало. Я запаниковала и вытаращила на него глаза. Могла поклясться, что он смотрел на меня так же.

– Выходи! – Его жесткие глаза встретились с моими; его голос звучал как хриплый рык. – Ника, – процедил он, стиснув зубы, – убирайся!

Мой мозг приказывал подчиниться. Я хотела уйти от него как можно дальше, но тем не менее не двинулась с места: Асия с Далмой всего в нескольких шагах от нас, из коридора долетало эхо их голосов. Я не могла выйти, по крайней мере, сейчас не могла. Да и что бы они подумали, если бы увидели меня выходящей в таком виде из ванной, где находится Ригель? Он, полуголый, и я, промокшая, заперлись вместе в ванной?

– Я же сказал, убирайся, – тихо прорычал он, – сейчас же!

– Подожди…

– Двигай отсюда!

Он стоял в двух шагах от меня, и я сделала нечто очень глупое: схватилась за дверную ручку и привалилась к ней спиной, надо мной нависла тень. От движения воздуха закружился пар.

Я обеими руками сжимала ручку, повернув лицо в сторону, а напротив, полностью закрывая от меня ванную, стоял Ригель. Его грудь оказалась чуть ли не в сантиметре от моего лица, а руки уперлись в дверь по бокам от моей головы. Ригель часто дышал. Исходивший от него жар обжег мою влажную от дождя кожу. У меня перехватило дыхание. Сердце бешено колотилось, сознание затуманилось, я больше ничего не понимала. Ригель тяжело дышал сквозь стиснутые зубы, и его руки с такой силой упирались в дверь, что мне показалось, будто она вибрирует.

– Ты, – прошептал он с обидой и горечью, – ты нарочно это делаешь! – Я видела, как он сжал пальцы в кулак. – Ты играешь со мной!

Его губы, зубы и язык почти касались моего лица, которое чуть ли не упиралось в его обнаженную влажную грудь. Это уж слишком! Пытаясь включить мозг, я для разминки подумала, что произойдет, если я попробую дотронуться до Ригеля? Прямо здесь, прямо сейчас. Какой он? Теплый и упругий? Позволил бы он мне это сделать? Нет! Он наверняка поймает мою руку на полпути, как в прошлый раз.

Я думала, что свалюсь в обморок, когда спустя бесконечное мгновение Ригель вдруг наклонился к моим волосам, к месту за ухом, а затем… сделал глубокий вдох.

Его грудь медленно вздымалась, когда он вдыхал мой запах. Сердце теперь колотилось так отчаянно, что было больно. Я хотела попросить его уйти, но вырвался только умоляющий писк:

– Ригель!

Он схватил меня за волосы и откинул мою голову назад, я удивленно охнула. Наши взгляды столкнулись. Я задыхалась, щеки горели, в глазах потемнело от учащенного сердцебиения.

– Сколько раз тебе повторять, чтобы ты держалась от меня подальше?

Произнести эти слова, казалось, стоило ему больших усилий. Я смотрела на него глазами, полными отчаяния.

– Я не специально, – еле слышно выдохнула я.

Это все он. Это он не позволял мне держаться от него подальше. Он сам виноват.

Судьба связала нас так крепко, что все мои мысли так или иначе касались Ригеля. Теперь я даже не убегала, когда он собирался меня укусить. Это его вина, только его, потому что он оставил внутри меня следы, которые я не могла стереть. Чувства, с которыми я не могла справиться. Смятение, которое мучило меня.

Я следовала четкому правилу, потому что оно никогда не меняется: чтобы победить волка, сначала нужно заплутать в лесу. Волка я встретила, но заплутала в его противоречиях. И в конце концов они стали частью меня, теперь я прикована к нему невидимыми цепями.

Как найти слова, чтобы объяснить ему это?

Капля сорвалась с его волос и упала мне на веко. Я зажмурила глаза, а когда снова открыла их, капля уже ползла по моей щеке, как слеза. Ригель смотрел, как она бежит вниз, и в эту минуту его глаза как будто погасли: радужки затуманились, как пыльные бриллианты, и потеряли свой блеск.

Мы снова стали детьми.

В его глазах я увидела сцену, повторявшуюся много раз в разном возрасте: я перед ним, плачу от обиды на него.

Медленно он отпустил меня. Отвернулся и отошел. Я чувствовала, как натягивается связующая нас нить, до боли в груди.

– Уходи! – В его голосе не было резкости, только усталость.

Никогда раньше я не чувствовала такой тяжести в теле, как сейчас. Казалось, я тону. Руки дрожали. Я опустила голову, полная противоречивых эмоций. Потом, словно придя в себя, закрыла глаза, повернулась и распахнула дверь.

В коридоре никого не было. Я побежала в свою комнату, несколько раз чуть не поскользнувшись. Внезапно пол подо мной как будто превратился в непроходимую лесную тропу, как в сказках.

Я вбежала в угрюмый лес и скользила по бумажной тропинке, протянувшейся через страницы. Всю жизнь я убегала от него. Мне не хотелось читать приговор в его глазах, которые сияли как звезды, освещая путь, ведущий в неизвестность.

Спасения не было.