1
Моника Кендал
После вчерашнего моего "выступления", за весь вечер, что Томсоны проводили у нас дома, Натаниэль мне не сказал ни слова. Ну и ладно. Но когда он даже "доброе утро" не написал, то это меня насторожило. Думает, что раз у нас перемирие, то может меня игнорировать?
Родители ещё с утра уехали на работу, а я осталась одна. Не долго думая, я позвонила Мэди.
— Доброе утро, дорогая. Что-то случилось?
— Слушай, а ты сейчас занята?
— Полностью свободна, а что?
— Помнишь, ты говорила про лагерь?
— Ты, всё-таки, надумала работать вожатой?
— Да.
— Тогда встретимся в кафе, всё обговорим.
— Хорошо.
Я взяла сумку и вышла из квартиры. Через минут десять я добежала до кафе. Там уже сидела Мэди.
— Так, там будет отдельный корпус для вожатых и каждому вожатому по комнате.
— А отряды какие?
— Остался только самый младший отряд, дети шести лет, и дети, лет одиннадцати-двенадцати. Какой выберешь?
— Второй, пожалуй. С детьми младше десяти лет я не найду общий язык.
— А двенадцати — подростки. У них переходный возраст.
— Ну ты же меня знаешь. С детьми в этом возрасте легко договориться, а я это делаю безупречно.
Договорив с подругой, я пошла домой. В кафе мы с Мэди ещё заказали по кофе. На улице уже было темно. Я зашла в квартиру, включила свет и вышла в гостиную. "Ну и денёк!" Одного не хватает...
Нет, Моника! Ты думаешь не о том. Этому парню всё равно на тебя. Может, по этому я и боюсь его окончательно простить? Боюсь, что наше общение на этом закончится? Он, выполнив свою цель пойдёт к какой-нибудь девчонке, которая того и ждёт, чтобы запрыгнуть в его кровать?
Это простая привязанность, не более.
Когда уже мама с папой вернутся? Только я о них подумала, как мне на телефон позвонили. Незнакомый номер. Обычно я не отвечаю незнакомцам, но сейчас я прям почувствовала: нужно ответить. И я ответила, поднеся телефон к уху.
— Алло?
Голос долго молчал, а затем заговорил. Я сразу поняла, что это девушка и, вряд-ли, у неё благие намерения.
— Приве-ет. — протянула незнакомка. — Ты же дочь Джонатана? Моника Кендал?
От её тона у меня мурашки пробежали по спине.
— Да, а вы кто?
— А я его бывшая одноклассница. Ребекка Филлипс.
Ребекка, Ребекка... В моей голове крутились воспоминания об этом имени. Папа часто говорил о ней, но я не помню, что именно.
— Что вам нужно?
— Скажем так, твоя мама, Агнесса Невилл, испортила мне жизнь, сдав меня ментам несколько лет назад. И, зная её характер, я не буду мстить ей, я отомщу тебе.
— Что вы несёте? Вам плохо?
— Ходи и оглядывайся, Моника. — девушка понизила тон. — Где бы ты не была, я найду тебя. Кстати, можешь об этом звонке рассказать родителям. Я буду только рада вновь увидеть Джонатана.
Она повесила трубку. По спине пробежал холод. Я не из трусливых, но даже сейчас мне стало страшно. Я поджала колени к груди и положила на них голову. Что же делать? Внезапно из глаз полились слёзы. Так, не плакать. Я что-нибудь придумаю. Только бы родители быстрее вернулись. Сейчас я даже не могла до телефона дотянуться.
Я перевела свой взгляд на дверь и вовремя. В ту же секунду в дверь постучали и дверная ручка начала ворочаться. Я на ватных ногах вышла в прихожую.
— Кто там?
— Это я.
Я открыла дверь Натаниэлю.
— Ты что, плакала?
— Нет.
— Не ври.
— Ты что-то хотел?
— Хотел, но сначала ты ответишь.
Я отвела взгляд на потолок. И как у него это получается?
— Мне позвонила бывшая одноклассница моего папы. Папа рассказывал о ней, что несколько лет назад её посадили в тюрьму, а, по-моим расчётам, её недавно выпустили и она мне угрожала.
Я заплакала, а Натаниэль подошёл ближе и обнял меня.
— Мы разберёмся, только не плачь. Где твои родители?
— Они уехали с утра. Должны скоро вернутся. Ты больше не обижаешься?
— Прости. Я не должен был так остро реагировать.
Мы прошли на кухню. Натаниэль позвонил своим родителям, которые пообещали приехать, как только освободятся. Я налила чай в две кружки и села за стол. Мы начали дожидаться наших родителей.
Мы пили чай и наслаждались тишиной. Никому ничего не хотелось говорить. Казалось, все недосказанности между нами пропали.
Один разговор меняет всё.
Если не всё, то точно многое. И вот, когда чай был допит, в дверях появились сразу четверо взрослых.
— Ребята, по какому такому срочному делу вы нас собрали?
— Только не говорите, что вы женитесь!
Я поджала губу.
— Тётя Кэйли! Тут серьёзная проблема так-то!
— Что серьёзней, чем свадьба? Тогда...
— Мам, и ты туда же?
— Простите, дети. У нас просто очень хорошее настроение. — рассмеялась тётя Кэйли.
— Что случилось? — наконец спросил Стив.
Хоть что-то дельное! Я думала из сегодняшнего разговора ничего не выйдет. Я повернулась к папе.
— Тебе знакома некая Ребекка Филлипс?
Он замер и все остальные вместе с ним.
— Так и думала. — подвела я итог и встала из-за стола. — Если вкратце то ваша бывшая одноклассница мне угрожала.
— Как?
— Это у тебя нужно спросить, пап. Почему ты ей нужен?
— Да она просто психованная, которую вместо тюрьмы нужно было отправить в больницу.
— И всё?
— А что я ещё могу сказать?
— Так мы ни к чему не придём. — вступилась мама. — Раз Ребекка уже дошла до Моники, то всё серьёзно.
— Откуда у неё может быть мой номер телефона?
— Может, она объединилась с какими-нибудь хакерами? Им же без труда найти любую информацию о человеке.
— А теперь, мотив.
— Вряд-ли, чтобы вернуть Джонатана. — произнёс дядя Стив. — Тут нужно мыслить глобальней.
— Можно было бы тоже найти её личные данные, но нам нужен профессионал, чтобы противостояние было честным. — сказала тётя Кэйли.
Я задумалась.
— Есть у меня один друг на примете.
— Только это должно быть полностью конфиденциально. Ты ему доверяешь?
— Среди моих друзей нету тех, кому я не доверяю. Каждый из них проверен временем.
— Это уже что-то. Но сейчас уже поздно о чём-то думать. — сказал папа.
— Верно. — поддержала его мама.
— Стив, как вам идея у нас остаться?
— Да я-то не против. Очень спать хочется. Кэйли, Нэйт, вы как, согласны?
Они кивнули. На этом и порешали. В нашей квартире было только три комнаты, не считая кухни, туалета, ванной и прихожей. В одной спят мои родители, а в другую поселили тётю Кэйли и дядю Стива. Натаниэлю оставалась только моя комната и я снисходительно разрешила ему спать у себя.
— И что за друг? — спросил парень, когда мы уже зашли в мою комнату.
— Тебя так интересует моя жизнь?
— Меня интересует всё, что связано с тобой.
Я сидела у зеркала и расчёсывала волосы, но после его слов я остановилась. Его слова ввели меня в ступор. О своих девчонках он также беспокоится? Из-за своих мыслей я невольно поморщилась.
Я встала из-за стола и посмотрела в глаза парня. Глаза — зеркало души человека. В глазах Натаниэля читалась исключительная искренность и... любовь?
Я не заметила, как он посадил меня на стол и накрыл мои губы своими. Это был страстный поцелуй, из-за которого можно было спокойно прыгать с крыши. Грубый, без капли нежности. Я чувствовала, что если бы я стояла на ногах, то непременно бы упала.
Он сжимал каждую часть моего тела, покусывая губы. Отчего-то мне хотелось верить, что он так целует только меня. Жуткое чувство собственности и страсть накрыли с головой. Я запустила руки в его волосы, оттягивая их.
Парень отстранился, давая обоим перевести дыхание. Его руки всё ещё лежали на моей талии.
Бенжамин Филвард
Мы с Британи сидели за столом и думали, что делать.
— У нас мало времени. — подметила она. — Моника ведь совсем скоро уезжает в лагерь.
— Неделя — уйма времени. За неделю можно раскрыть пять преступлений, а какого-то психа мы уж остановим.
— Ты не понимаешь всей серьёзности ситуации, Бен.
— Вообще, у меня есть план. Если Ребекке нужна Моника, то пусть она её получит.
— Что ты задумал?
— А что, ты зря учила её стрелять из пистолета?
— Но она ещё слишком юна. — растерянно произнесла Британи.
Я встал из-за стола и положил руку на её плечо.
— Вспомни, что мы в её возрасте вытворяли.
— Мы учились в специальных академиях.
— Для агентов. А тут не агентура, а обычное покушение на жизнь. Она справится.
— Хорошо. Но мы договоримся с Агнессой и Джонатаном.
— Как пожелаешь.
Натаниэль Томсон
Моника уснула. Я вышел из комнаты и направился к входной двери. Вскоре, я вышел из подъезда, где меня уже ждал друг.
— Вот, держи. — он передал мне плеер, который занимал у меня несколько дней назад. — Я там накачал ещё песен!
— Ага, здорово.
— Ты чего такой?
— Какой?
Я посмотрел за его спину. За Алексом стоял его автомобиль.
— Я её поцеловал.
— Так вы помирились?
— Временное перемирие. — буркнул я.
— Чувствую, уже не временное. Ладно, я поеду, а то поздно уже. Она, кстати, в курсе?
— А это будет моим эпичным сюрпризом.
— Да, напридумал же ты трудностей, Нэйт.
— Ну а как иначе?
— С тобой — никак.
Друг уехал, а я вернулся в квартиру. О том, что я люблю Монику знают только Алекс и папа.
Я шёл по улице. Настроение было скверное, как и погода. Внезапно, вдалеке я заметил знакомую фигуру. Моника. Что эта девчонка делает так поздно на улице да ещё и в такую погоду? Я подошёл к ней. Она вздрогнула и тихо произнесла:
— А, это ты...
Только сейчас я заметил, что на её щеках слёзы.
— Принцесса, что случилось?
— Берри... сбежал... — Моника дала волю слезам и заплакала, а я прижал её к себе.
Берри — это кот тёти Агнессы. Когда Моника подросла, то он стал её главным любимцем.
— Ну тише, вернётся ещё. Сейчас же весна, котам гулять надо.
— Ты так думаешь?
— Больше, чем уверен! — воодушевлённо сказал я.
Девочка обняла меня сильнее. Сейчас я почувствовал себя — главной её опорой. Что даже если от неё все отвернуться, то я буду единственным человеком, который останется с ней.
Что мне больше всего нравилось в Монике, так это то, что она могла быть разной. Сейчас весёлой, через секунду уже грустной; сначала разговорчивой, затем молчаливой. Я даже сам до конца не разгадал, какая она на самом деле. Она была моей загадкой. То, что я был готов разгадывать вечно, только бы быть рядом с нею.