Глава 22
Алиса
Из-за похода в клуб, мой режим был сбит, и в воскресенье я долго не могла уснуть. Ворочилась из стороны в сторону, пытаясь прогнать уныние и навязчивые мысли об увиденном в "Сандале". В итоге в понедельник я не выспалась и весь день ходила, как сонная муха.
Последним уроком у нас была литература, и я всеми силами старалась сосредоточиться на занятии. Но спать хотелось настолько сильно, что единственное, на что мне хватало сил, это не клевать носом.
— У нас осталось только два человека, которые не рассказали выученные за лето стихотворения, — вывел меня из дремотного состояния голос Ксении Степановны. — Бессмертних и Субботина. Ну что, молодые люди, кто из вас первый?
Лиля Субботина вышла к доске и на одном дыхании прочитала стихотворение Лермонтова. Без пауз, без эмоций, без жизни — скверно, одним словом.
Когда настала очередь Бессмертних , он поднялся и вразвалочку направился к доске. Развернувшись к классу, он впился в меня взглядом и начал:
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
(Что? Он выбрал Есенина? Как здорово!)
Был я весь — как запущенный сад,
Был на женщин и зелие падкий.
Разонравилось пить и плясать
И терять свою жизнь без оглядки.
(Нет, серьезно, почему он на меня так смотрит?)
Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому.
(Ох, какие красивые слова… А голос у Бессмертних будто создан для того, чтобы читать стихи Есенина!)
Поступь нежная, легкий стан,
Если б знала ты сердцем упорным,
Как умеет любить хулиган,
Как умеет он быть покорным.
(Ааа! У меня бегут мурашки по коже. Боже! Он настолько хорошо декламирует, что я вся дрожу! Почему мне кажется, что эти строки обращены ко мне?)
Я б навеки забыл кабаки
И стихи бы писать забросил.
Только б тонко касаться руки
И волос твоих цветом в осень.
(Ваня не отрывает от меня взгляда. Стихи Есенина и глаза Бессмертних — это настоящее чудо, от которого обнажается мое сердце.)
Я б навеки пошел за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали…
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
Тишина. Весь класс в шоке. Бессмертних , что ты делаешь с нами? Сначала алгебра, теперь литература. Неужели правду говорят, что талантливый человек талантлив во всем?
— Иван, ты… Ты молодец! Почему ты выбрал именно это стихотворение? Оно твое любимое? — Ксения Степановна внимательно смотрела Бессмертних , будто видела его в первый раз.
— Думаю, теперь станет любимым, — улыбнулся парень. — Один человек сказал мне, что Есенин — его любимый поэт. Я начал читать стихи этого автора, и наткнулся на это. Мне откликнулось.
Когда он шел обратно к своему месту, наши взгляды встретились, и Бессмертних едва заметно подмигнул мне. Я опустила глаза и почувствовала, что краснею.
Надо же! Ваня запомнил мои слова про Есенина…
В конце урока ко мне подошла Леся Самойлова и что-то долго втирала про анализ "Темных аллей". Одноклассница так же, как и я, собиралась сдавать ЕГЭ по литературе.
Из-за нее я задержалась и вышла из кабинета одной из последних. Изнутри меня жгло желание поговорить с Бессмертних , но он всегда так быстро уходил из школы, что я, наверное, опоздала.
Ускорившись, я сбежала на первый этаж, схватила пальто в раздевалке и на ходу просунув руки в рукава, выбежала на школьное крыльцо.
На улице все было залито золотом. Багряные, рыжие и желтые листья ковром покрывали землю, делая ее нарядной и приветливой. Пора золотой осени — короткое, но невероятно красивое время.
Я скользнула взглядом по школьному двору и увидела высокую фигуру Бессмертних . Ваня был в метрах пятидесяти от меня, и я прибавила шагу, чтобы нагнать его.
— Есенин, значит? — с улыбкой сказала я, приближаясь.
— Ага, тебе понравилось? — обернулся Ваня , чуть притормаживая, чтобы поравняться со мной.
— Не то слово, ты определенно прочувствовал настроение стихотворения, — отозвалась я.
— Когда я читал его, то думал о тебе, Малыгина, — вдыхая осенний воздух, спокойно заявил парень .
От его слов я растерялась. Может, он не понял, что стихотворение о любви? Но это вряд ли. А если понял, то почему говорит, что думал обо мне?
От этих мыслей пульс участился. Я по привычке засунула в рот кончик волос и принялась его жевать.
— Я смотрю, вы с Пашей Корчагиным подружились? — спросила я, решив проигнорировать его странную реплику.
— Да, он неплохой малый. А у тебя кто лучшая подруга? Наташка?
— Ну… Я бы не сказала, — задумчиво ответила я. — Хотя, наверное, да. Ведь ближе нее у меня подружек нет. Стало быть, лучшая. А у тебя есть лучший друг?
— Да, Саша зовут.
— Он тоже из детдома?
— Ну а откуда же еще? — усмехнулся Ваня .
Да, действительно, глупый вопрос.
— Вань , я хотела спросить, — неуверенно начала я. — А почему ты оказался в детском доме? Родители умерли?
— Отца у меня никогда не было. Ничего про него не знаю. А мать была алкоголичкой и, родив, меня сразу написала отказ. Но ее уже давно в живых нет. Так что да, можно сказать, родители умерли, — ответил он.
От услышанного я похолодела. Ни в чем не повинный младенец, едва успев прийти в этот мир, сразу стал невообразимо одиноким. Как это все-таки ужасно!
— А других родственников у тебя нет?
— Нет или есть, какая разница? Все равно я никому не нужен, иначе давно забрали меня из приюта, — невесело отозвался Ваня .
— Ясно, мне очень жаль, — тихо произнесла я.
— Не надо жалеть, Алис. Я другой жизни не знаю, так что сравнивать мне не с чем. Жив, здоров, стихи Есенина неплохо читаю. И даже вон, такая девчонка как ты, на меня запала. Уже недурно, согласись? — хитро улыбнулся Ваня, играя бровями.
— Да, ты прав. Жалость — это чувство, которого ты определенно недостоин, — заметила я. — Ты наглый и излишне самоуверенный нахал с раздутым самомнением. И для справки: я на тебя не запала, у меня есть парень, с которым мы уже давно вместе.
— Да? И что, этот воображаемый парень хорош собой? — с иронией в голосе спросил Ваня .
Ба! Да он мне не верит! Он что, серьезно думает, что я способна выдумать себе парня? Ну и хам!
— Очень хорош, очень! — пожалуй, с излишней экспрессией выпалила я. — Тебе до него как до луны, так что закатай губу, Бессмертних !
Вдруг Ваня резко остановился, и обхватив мое плечо, притянул к себе. Я не успела понять, как, но через секунду мы стояли друг напротив друга. Расстояние между нашими лицами было меньше двадцати сантиметров, его изумрудные глаза смотрели требовательно и серьезно.
— Малыгина, ты такая красивая, когда злишься! — полушепотом произнес он.
А дальше произошло то, чего я никак не ожидала. Ваня обхватил мое лицо руками и поцеловал. Нежно, трепетно и чувственно. Его губы были теплыми, на них застыл вкус ментоловой жвачки и еще чего-то терпкого. Может, сигарет?
От поцелуя Бессмертних тысяча крошечных салютов стали один за другим взрываться в моей крови, и я должна признаться, что (Черт! Черт! Черт! Я буду гореть в аду!) мне это нравилось.
Нравилось ощущать его большие, теплые и немного шершавые ладони на своем лице. Нравилось касаться своим языком его языка. Нравилось, ощущать близость его тела.
Боже! Я, должно быть, рехнулась! Только что с пеной у рта доказывала ему, что у меня есть парень, а сейчас присосалась к его губам, как голодная пиявка! Стыд и срам, Малыгина!
Сделав над собой усилие, я вырвалась из пьянящих объятий и влепила ему смачную пощечину. Удар вышел звонкий, но даже он не смог сбить самодовольной улыбки с лица Бессмертних .
— Блин, какая ты вкусная, — не обращая никакого внимания на возмущение, которое я старательно изображала, сказал он и вновь потянул ко мне руки.
— Отвали, Бессмертних , — я отскочила от него. — Еще раз хоть пальцем меня тронешь, я тебе его отрежу. Сказала же, у меня есть парень! Не лезь ко мне!
Я развернулась и бегом побежала в сторону дома. Оказалось, что мы с парнем прилично удалились от школы. Направление задавал он, а я, увлеченная нашим разговором, шла за ним, ничего вокруг не замечая. Вот дура-то!
Убедившись, что Бессмертних меня не преследует, я перешла на шаг. Ну и ну. И как это называется? Я что, только что изменила Артему? С одноклассником, которого едва знаю? Это полный аут.
По дороге домой я старалась успокоиться и проанализировать произошедшее. Почему это случилось? Почему я позволила ему себя поцеловать? Может, это из-за этого злосчастного стихотворения, которое он декламировал, глядя мне в глаза? Или из-за его сумасшедшего обаяния, которому невозможно сопротивляться? Или из-за того, что он мне реально нравится?
"Что?! Нет, нет и нет, Малыгина! Он тебе не нравится, это просто случайность, ничего не значащий порыв! Ты любишь Артема! Поняла? Ты любишь своего парня!" — истерично повторял мой внутренний голос.
"Да-да, конечно, я люблю Артема. А он любит меня. Мы счастливы. У нас все будет хорошо," — согласно кивала я, пытаясь игнорировать факт того, что мое тело никогда не реагировало на прикосновения Артема так, как откликнулось на Ваню .
Я с ужасом понимала, что до сегодняшнего дня (Ох! Как тяжело в этом признаваться даже самой себе!) я не испытывала настоящего возбуждения. Почему-то от одного воспоминания о поцелуе с ним внизу живота начинало предательски потягивать.
"Ладно, я подросток. У меня бушуют гормоны. Сейчас мне нужно расслабиться и прийти в себя. А после трезво оценить произошедшее," — сказала я самой себе, подходя к дому.
Однако стоило мне открыть ворота, как на стоянке я заметила припаркованную белую Audi Артема. Вот блин!