Дар смерти
Запись 1.
Самоубийство Элизабет Блант. Начинаю журналистское расследование. Не хотел влезать в дела этой семьи, ведь быть непредвзятым, увы, не могу. Как смотреть незамутненным взором на тех, кто разрушил твою жизнь? Никак. Но судьба сама толкнула меня к этому делу, так что не стану искать отговорки.
Редактор прав – дело интересное, да еще какое! Вокруг проклятого Мортимера Бланта женщины мрут одна за другой. Пять жен, а теперь еще и дочь. Может, докопаюсь до «сундука с сокровищами»? Этот звездный писатель окажется маньяком, и тогда его светило падет с небосклона. И, любуясь на его последний полет, загадаю, чтобы он горел в аду. В таком, куда отправил меня!
Ладно, все это не имеет отношения к делу. Надо держать себя в руках. Начну с изучения отчета полиции. Придется вновь пойти на поклон к старшему братцу. Надеюсь, он не откажет.
Запись 2.
Дело оказалось интересным не только потому, что связно с Мортимером Блантом.
Элизабет покончила с собой в загородном поместье семьи. (Ее папаша еще и аристократ, у судьбы дрянное чувство юмора). Она жила там одна, даже без прислуги. Нашел ее младший брат. Переживал, что сестра долго не отвечает на звонки.
Она была в спальне. Лежала на кровати, одетая в белое подвенечное платье, на лицо накинута фата. На губах застыла блаженная отреченная улыбка. Даже на фото Элизабет Блант не похожа на мертвую. Кажется, просто прилегла вздремнуть и вот-вот встанет. Поймет, что опаздывает на собственную свадьбу, и помчится в церковь, где уже заждался жених (выяснить, был ли он).
Причина смерти – отравление. Яд был в конфетах. Коробка лежала рядом на кровати. Никогда таких не видел, кажется. Нет названия, имени производителя, срока годности. Простая черная коробка, на крышке серебряные крылья. Очевидно, была перетянута серебряной резинкой, которая лежала рядом. Отпечатки пальцев на коробке принадлежат только Элизабет. Она съела всего одну конфету, остальные отправили на экспертизу. Происхождение яда установить не удалось, как и производителя конфет. Брат объездил почти все частные кондитерские города, но никто не сталкивался ни с чем подобным.
Когда брат Элизабет приехал в загородное поместье, в большом зале играла музыка. Там давно не убирали. Ныне покойная поддерживала порядок только в тех комнатах, которыми пользовалась, остальные выглядели уныло и заброшено.
На каминной полке в зале стояли открытая бутылка шампанского и два бокала. Один был наполнен, другой осушен. На полу остались следы и разводы. Кажется, Элизабет танцевала перед смертью. Подол ее платья длинный, весь перепачкан пылью. Не понятно, была она с кем-то или сходила с ума в одиночестве. На втором бокале, как и на бутылке, отпечатки пальцев лишь Элизабет. В шампанском следов неизвестного яда не обнаружено.
Во время обыска дома предсмертная записка не была найдена.
Запись 3.
Бюро переводов «Брант», место работы покойной. Интервью коллеги Тамары Симс.
- Миссис Симс, каким человеком была Элизабет Блант?
- Хорошим. Добрым. Честным. Она была настоящим профессионалом, несмотря на некоторые странности. Ну, а как им не быть? С ее то жизнью...
- О каких странностях вы говорите?
- Ну, знаете, она иногда говорила с пустотой. Бывало, подолгу смотрела в пространство, глупо улыбаясь. Словно видела то, что недоступно другим, и это ее очень радовало. Иногда ни с того ни с сего начинала плакать. И такие состояния у нее обострялись, когда кто-то умирал. А вокруг ее семьи постоянно кто-то на тот свет отправлялся, прости Господи. Бедная девочка, столько натерпелась.
- Можете рассказать подробнее, миссис Симс?
- Да что тут рассказывать? Просто в их семье каждые полгода похороны. И причем умирают-то не старики какие, а молодые и здоровые люди. У ее отца ведь пять жен было! Пять, представляете?! Четыре умерли. Последняя буквально полгода назад преставилась. А он весь в работе, в писательстве, в творчестве. Все заботы вечно брала на себя Элизабет. Если бы ее вдруг уволили, то любое похоронное агентство с радостью бы приняло, уверена. Столько она поминок и похорон организовала. Ужас.
- Вы сказали, что умерло четыре жены, а было их пять. Не знаете, что стало с единственной выжившей?
- А чего же знать, знаю. Это мама Элизабет и была. Она когда-то тут же и работала. Хорошая была женщина, работящая, смекалистая. Но, как с Блантом связалась, ее словно подменили. А когда забеременела от него, совсем невменяемой стала. Все ей что-то мерещилось. Дрожала от каждого шороха. И, как Элизабет родила, так от него и сбежала. Оставила бедного ребенка на безалаберного папашу и укатила куда-то. Так больше и не возвращалась.
- Не знаете, у Элизабет был жених или молодой человек?
- Не могу точно сказать... Но в последнее время, знаете, она как-то изменилась. Словно окрыленная ходила. Вечно улыбалась, шутила, смеялась. По ней точно нельзя было сказать, что она собралась счеты с жизнью сводить. Хотя я читала, что некоторые самоубийцы до последнего смеются и шутят на людях, а потом домой приходят и все... Но был ли у нее кто, я не знаю. Во время работы на посторонние дела она никогда не отвлекалась.
- Как вы думаете, Элизабет все же могла покончить с собой или все это подстроено?
-Да конечно могла. Я ж говорю, жизнь у нее была не сахар.
Запись 4.
Частная школа «Эшфорт», интервью Эмилии Брюстер, одноклассницы и лучшей подруги покойной.
- Мисс Брюстер, каким человеком была Элизабет?
- Солнечным. Рядом с ней я никогда не чувствовала грусти и печали. Когда меня бросил первый парень, еще в школьные годы, стоило Элизабет прийти, и я переставала плакать, хотя без нее ревела, как волк в полнолуние. Она была легкой, воздушной, ласковой, нежной, отзывчивой... в общем, просто замечательной. И то, что ее не стало... да еще таким образом... В голове не укладывается. Не представляю этот мир без нее. Кажется, что стоит отправить ей сообщение, и она тут же придет. Элизабет никогда не бросала в беде. Если у нее была свободная минута, она без сомнений потратила бы ее не на себя, а на помощь другу.
- Коллеги говорят, что у Элизабет были некоторые странности в поведении. Вы замечали за ней что-то необычное?
- Ну, она часто говорила сама с собой или кем-то воображаемым, но мне это казалось не странным, а милым, и никогда не вызывало дискомфорта. Элизабет ведь все детство была очень одинока. Мама ее бросила, отец был весь в творчестве, нянечки следили, чтобы она вовремя ела, мылась, не отставала в развитии, но друзей у нее почти не было... Элизабет жила одна в том огромном доме за городом с самого детства. Я была там лишь однажды. Это место наводит на меня страх, потому от ее приглашений туда приехать я отказывалась. Этот дом словно пропитан духом смерти. Там хочешь не хочешь начинаешь думать, что все истории о призраках - правда. Половицы скрипят, сквозняки гуляют, из леса вечно какие-то жуткие шумы доносятся. Если бы я там жила, то закончила бы дни в доме для умалишенных, но Лиззи любила это место. И точно не была сумасшедшей. Возможно эксцентричной, немного себе на уме, независимой, но не больной.
- У нее был жених или молодой человек?
- Она всегда пользовалась популярностью у противоположного пола, но взаимностью никому не отвечала. Хотя последние полгода иногда была занята вечерами и стала улыбчивее, чем обычно. Если честно, она мало говорила о своей личной жизни даже со мной... мы больше обсуждали меня. Ее это никогда не смущало, да и меня тоже.
- Ее нашли в подвенечном платье. Не знаете, откуда оно у нее?
- Понятия не имею. Вы меня ошарашили, если честно. Если бы Лиззи собиралась замуж, точно бы мне сообщила. Ближе меня подруг у нее не было.
- Как вы думаете, Элизабет все же могла покончить с собой или все это подстроено?
- Я не верю, что она могла покончить с собой. Лиззи была жизнерадостным человеком. Она любила жизнь, смеяться, своих младших брата и сестру. Она ведь им обоим заменила матерей в каком-то смысле. Мать Руди умерла, когда ему было семь, а Лиззи пятнадцать. Мать Кристины скончалась, когда девочке было... тоже семь, а Лиззи тогда исполнилось семнадцать. Но и кто мог желать ей смерти, ума не приложу... Все любили ее. Она была солнечным человеком.
Запись 5.
Частная школа «Эшфорт», интервью Кристины Блант, сестры покойной.
- Кристина, каким человеком была Элизабет?
- Она просто была самой лучшей, вот и все. Никогда не злилась, относилась с пониманием ко всему, не осуждала. Я ведь та еще оторва... няньки на меня даже руку пару раз поднимали, но не Лиззи. И рядом с ней мне хотелось быть лучше. Вот так вот.
- Когда вы виделись в последний раз?
- На тех выходных. Встречались в городе в ресторане, я знакомила ее со своим парнем Полом. Мы собираемся вместе поступать в вуз, а после окончания, если все сложится, поженимся. Это мои первые серьезные отношения, а Лиззи мне почти как мама... она была самым близким членом семьи. Она и Руди. Так что я решила их познакомить.
- И как прошло знакомство?
- Просто отлично! Элизабет Пол очень понравился, она хвалила мой выбор, желала нам счастья.
- Друзья и коллеги говорят, что у Элизабет в поведении были некие странности. Ничего необычного за ней не замечали?
- Как бы вам сказать... Только не сочтите меня чокнутой, ладно? Элизабет могла видеть духов. Эта способность есть у всех женщин в роду Блант. Я тоже когда-то могла, но этот дар меня пугал, так что Лиззи нашла экстрасенса, который меня от этого проклятья избавил. Не представляю, как она с этим жила, да еще и в нашем родовом поместье. Там же сплошь не упокоенные предки. И самое страшное, что у всех рты зашиты. Они могут только стонать, мычать, вздыхать... Ужасные звуки. Лиззи говорила, что так бывает, когда род проклят, и предки не смеют рассказать, как именно. Живые должны сами догадаться.
- Вы в это верите?
- В это трудно не верить, когда каждые несколько месяцев надо ездить на похороны, мистер Эдвардс. Но страшно мне не было, пока Лиззи была рядом. С ней всегда было спокойно. Она, как солнце, что разгоняет мрак. Я пока не верю, что ее больше нет с нами... Впервые жалею, что отказалась от проклятья, а может дара нашей семьи.
- Скажите, у вашей сестры был жених или молодой человек?
- Никогда не было. Лиззи выросла одиночкой. Всю свою любовь отдала нам с Руди, наверное. За ней много кто увивался. И тех, кто к отцу хотел через нее подобраться, и тех, кто был искренен. Но Лиззи всем давала от ворот поворот. По правде сказать, мистер Эдвардс, мне иногда казалось, что сестра влюблена в кого-то не из этого мира... Глупо, конечно, но Лиззи была мечтательницей. С нее бы сталось влюбиться в какое-нибудь несчастное привидение.
- Как вы думаете, а покончить с собой она могла или все это подстроено?
- Мне не хочется верить, что ее жизнь была столь ужасна, что Лиззи покончила с ней добровольно. Тогда и я в этом виновата, ведь ничего не замечала. Сестра была веселой, жизнерадостной... такой, как обычно. Солнце нашей семьи. И, если проклятье действительно существует, то это оно забрало ее. И теперь страдают все. А проклятья ведь для того и нужны, чтобы ударить побольнее и заставить страдать. Хотя раньше умирали только те, кто входил в семью, а не был прямым потомком... Лиззи любила жизнь, мистер Эдвардс, она бы не рассталась с ней так просто.
Запись 6.
Совершаю возможно самую большую глупость в жизни: пробираюсь в поместье Блантов под покровом ночи. Весь день просидел в кустах у подъезда к дому, но никого так и не увидел. Интересно, где они будут хоронить Элизабет? Она любила это место. Думал, что здесь, но, кажется, ошибся. А, может, следствие не окончено, и тело все еще в морге. Надо будет спросить у брата, как движется дело. Нет никаких доказательств того, что Элизабет кто-то убил или даже подтолкнул к самоубийству. Но и поводов убивать себя у нее не было, как мне кажется...
В этом доме даже нет сигнализации. Это вообще нормально? Тут одни антикварные картины в большом зале на пару сотен тысяч потянут. Прошел без труда, подцепив замок стеклянной двери на террасе. Сегодня полнолуние, даже фонарик не нужен, так много света за городом дает бледное ночное светило.
На секунду показалось, что вижу Элизабет в белом платье, танцующей в паре с какой-то мрачной тенью... Наслушался историй о привидениях. Конечно, мне просто показалось. Открыл дверь, ветер поднял облако пыли. Тут так никто и не убрал.
Это место не кажется мне жутким. Дом словно спит сладким сном, а скрипы и стоны – милое сонное сопение, не более того. Никаких проклятий не ощущаю.
Зашел в библиотеку. Тут стоит большая доска, на которой мелом нарисовано фамильное древо, написаны имена, над какими-то стоят синие крестики, над каким-то красные. Кажется, синий цвет – родовая ветвь Блантов, а красным Элизабет помечала тех, кто присоединился к их семье через брак. Уверен, что это ее рук дело. И это действительно странно: все, кто отмечен красным, умирали довольно рано. Элизабет изучила древо вплоть до шестнадцатого века. И у корневища поставила Беллатрису Блант. (Разузнать, кто это). Эта женщина прожила очень долгую жизнь в отличие от большинства своих потомков.
Комната Элизабет все еще опечатана, но я и так уже нарушил закон и хуже будет вряд ли, так что осмотрюсь и тут.
Как и ожидалось, полиция забрала почти все, что могло дать хоть какую-то зацепку касательно причин смерти. Только одна бумажка завалилась под кровать. «Смерть мстит, забирая любимых». Странная надпись. Что пыталась узнать Элизабет?
Если предположить, что ее сестра права, и на их семье проклятье, то это может быть ответом... Смерть мстит, забирая любимых. Судя по всему, все, кого любят потомки этого не слишком славного рода, заканчивают свою жизнь трагически. Но как к этому относится Элизабет? Она дочь Мортимера, значит, часть семьи. Она не может умереть от проклятья, а должна от него страдать.
Если только мать Элизабет не нагуляла ее... Тогда бы версия с проклятьем отлично уложилась в историю о самоубийстве, как бы бредово это ни звучало. Элизабет любили все ныне живущие Бланты, но если она не была частью их семьи, то это могло ее сгубить. А бедная девушка считала, что в безопасности. Всю жизнь избегала людей вне семьи, чтобы те не пострадали... отваживала всех поклонников. А главная опасность висела над ней. И ведь она могла обрести счастье.
Запись 7.
Беллатриса Блант оказалась той еще ведьмой. Чтобы навести справки о ней, пришлось три дня просидеть в архивах. Но, не скажу, что было скучно.
Родилась Беллатриса в середине шестнадцатого века. Сосватали ее за любимого человека, как я понял. Все в ее жизни было хорошо, пока не началась война. Любимого призвали на фронт, а через несколько месяцев привезли израненного и на пороге смерти к невесте, чтобы та с ним простилась.
В дело вмешалось чудо. Рядом с Беллатрисой безнадежный Роланд пошел на поправку. Подробностей чудесного воскрешения (иначе это не назвать) мне найти не удалось. Объяснить его можно только чудесами и магией, точно не выдающимися достижениями передовой медицины шестнадцатого века.
А за чудом последовала его противоположность. Роланд окончательно выздоровел... и объявил Беллатрисе, что разрывает помолвку. На грани жизни и смерти ему вдруг открылось, что жил он неправильно, позарился на состояние Беллатрисы, а быть нужно рядом с той, кого любишь, даже если родители против... В общем, дальше история Роланда обрывается. Видно, родители от него отказались, и в дворянских хрониках он больше не упоминается.
Брошенная невеста будто бы сошла с ума. Она меня любовников, как шляпки – легко и играючи. А те, что задерживались рядом дольше пары месяцев, умирали. Паутина слухов оплела Беллатрису, но состояние ее было столько велико, что все равно находились желающие забраться в паучье логово, в надежде выбраться оттуда живым и обогатившимся. Не везло никому.
К пятидесяти годам Беллатриса была матерью семерых детей. Не известно, любила их мать или нет, но они не умирали, а вот те, кого они приводили в дом, с кем хотели создать семью – да.
К шестидесяти годам Беллатриса прослыла настоящей безумицей. Она закрылась в своем загородном доме. Постоянно приглашала гадалок, цыган, священников, чтобы те освятили землю, изгнали демонов и черных духов. Поговаривали, что она возвела вокруг дома осиновый частокол, увешанный оберегами и амулетами. Не знаю, в них ли было дело, но прожила безумная старушка до девяноста лет. Не пускала в дом никого, кроме своих детей и внуков. Но от смерти убежать невозможно... последним гостем всегда становится именно она.
Запись 8.
Интервью с Мортимером Блантом, городской особняк Блантов, похороны Элизабет. (Надо же, этот кусок льда умеет горевать!)
- Мистер Блант, каким человеком была ваша дочь?
- Какое вам до этого дело? Хотите написать о ней в желтой газетенке и распродать тираж за счет горя отца?! Убирайтесь прочь! Сюда пускают только по приглашениям! Вам самому от себя не тошно?
- Я такой, каким стал по вашей милости. Так что единственный, от кого мне тошно, это вы, уж простите. И, да, приглашение у меня есть. Кристина передала.
- Глупая девчонка! И какое отношение я имею к вам?! А... Эдвардс. Да-да, припоминаю. Автор, на дебютный романчик которого я написал разгромную рецензию. Кстати, правдивую.
- А вы уверены, что вы истина в последней инстанции?
- Что вам от меня нужно?!
- Поговорить о вашей дочери. Каюсь, вначале я хотел расследовать ее смерть, чтобы насолить вам. Написал бы статью в духе: «Дочь известного писателя покончила с собой из-за тирании отца...», ну, или безразличия. Пару раз даже хотел написать в совсем желтое издание и выставить вас маньяком. Но передумал. Ваша дочь была достойным человеком. У меня есть совесть, я не стану наживаться на ней. Мне просто хочется знать, что случилось.
- Ладно, спрашивайте.
- Каким человеком она была?
- Странным. Никогда ее не понимал. Жила уединенно, на все предложения о переезде отвечала отказом. Вечно витала в облаках. Но при этом на ней держалась наша семья... Я творческий человек. Когда ухожу в работу, ничего вокруг не замечаю. Ни детей, ни жен, ни друзей... Лиззи никогда меня за это не корила, в отличие от остальных. Заботилась, чтобы я не забывал поесть, иногда выходил на улицу. После смерти Летиции и Энолы заботилась о брате и сестре. Иногда мне казалось, что их она любила гораздо больше, чем себя.
- Кристина рассказала мне о проклятье вашей семьи...
- Мистер Эдвардс, вы хотите быть журналистом, писателем или сказочником? Пока у вас хорошо получается только последнее. Нет никаких проклятий. Есть жизнь, и есть смерть. Вот и все.
- Как вы думаете, у Элизабет были причины покончить жизнь самоубийством или это может быть спланированным убийством?
- Повторюсь, наша семья держалась на Лиззи. И она это знала. И понимала, каким ударом для всех нас будет ее кончина. Повторюсь еще раз, брата и сестру она любила гораздо больше себя. Не знаю, что должно было случиться, если она сама наложила на себя руки. Что же касается убийства... Не хочу никого обвинять, но Лиззи отвергла очень много мужчин. Некоторые из них пытались подобраться к ней через меня. А кто-то через нее ко мне. Неудача постигла всех и каждого. Может, кто-то и желал ей смерти. Но с отцами таким не делятся. Лучше спросите у ее подруг.
- Элизабет общалась с матерью?
- Не думаю. Камилла была такой же сказочницей, как вы и Кристина. Она верила в проклятье, а потому сбежала, как только родила Лиззи. Мы не были официально женаты. Я пытался ее найти, но тщетно. Не думаю, что и у дочери что-то получилось, если она вообще искала. Повторюсь, Лиззи была странным человеком. Я был уверен, что придет день, и она начнет задавать вопросы о матери. Но он не настал.
- Может, вопрос не совсем корректный, но... вы уверены, что Элизабет была вам родной дочерью?
- А вот теперь вы настоящий журналист, мистер Эдвардс. Но я отвечу на ваш неуместный вопрос. Да, я уверен. Когда обладаешь таким состоянием и славой, как я, привыкаешь осторожничать. Я проводил ДНК экспертизу для каждого своего ребенка. Если бы не проводил, то у Лиззи могло бы быть еще с десяток братьев и сестер, которые на самом деле таковыми не являются.
Запись 9.
Интервью с Рудольфом Блантом (братом), городской особняк Блантов, похороны Элизабет. (Если бы степень горя измерялась алкогольным опьянением, то выиграл бы этот гот... Брр... словно сама смерть на похороны явилась).
- Каким человеком была Элизабет?
- Лиззи была ангелом, мистер Эдвардс. Такой ответ вас устроит? Ангелом, который каждой заблудшей душе готов был подарить частичку любви, тепла и света. Потому наш загородный дом кишел призраками рода, которых видели мои сестрички. Не упокоенные и проклятые рядом с Лиззи находили утешение и не доставали остальную семью. А, может, Лиззи просто все это придумала? Ведь она была той еще фантазеркой. И жила она не в реальности, нет, она обитала где-то на грани сна и мечты. Как бы там ни было, я всегда ей верил, какие бы нелепые истории Лиззи ни рассказывала, я верил ей. Я никогда не видел призраков в нашем старом доме, но знал, что они есть, потому что так говорила Лиззи. Когда был маленьким, мы ставили для них спектакли каждое Рождество.
- Когда вы виделись с Элизабет в последний раз?
- Вечером накануне ее смерти. У нас была сходка клуба любителей настольных ролевых игр. Я играл по Миру теней, сестра любила мир Dragon Lance. Я нашел Лиззи так быстро, потому что наследующий день после игры с живыми людьми, мы всегда играли в поместье с призраками. Мы придумали для них рпгэху «Побег из Преисподней», забавно, да? Я был мастером, а Лиззи почившими родственниками. Знаете, в нашей игре есть персонаж, Смерть, так вот сестра в итоге всегда оставалась с ним... Как бы ни выпадали кости, как бы ни развивался сценарий, раз за разом ее игра заканчивалась в объятьях Смерти. Это забавно. Словно они на самом деле предназначены друг другу, чтобы Лиззи своей жизнью освободила души наших предков.
- У вашей сестры был жених или парень?
- Я уже показался вам достаточно сумасшедшим, мистер Эдвардс?
- Да. Пьяным и сумасшедшим.
- Решайте сами, верить мне или нет. Я с вами предельно искренен. Потому что пьян, хотя и не безумен. Лиззи с самого детства и до самой смерти, и, думаю, что и после нее, любит одно единственное создание. Смерть. Люди предавали ее множество раз, а этот дух никогда. Родственники оказывались в сырой земле, приглашенные на поминках каждый раз различались, а вот Смерть всегда была одна и та же. Всегда рядом. И никого Лиззи не любила так сильно, как этого мрачного духа, даже меня и Кристину. Мы уже давно живем своей жизнью. Можно сказать, бросили ее, как отец, сбегающий в книги, как мать, испугавшаяся проклятья, как нянечки, хватавшиеся за сердце из-за призраков старого дома и боявшиеся страной девочки, говорившей с пустотой. Смерть для нее и друг, и семья, и возлюбленный, мистер Эдвардс. Этого ничто не смогло бы исправить.
- Она покончила с собой в свадебном платье, потому что собиралась обвенчаться со смертью?
- Лиззи не покончила с собой, она ушла в страну своих фантазий. Ангелам слишком трудно жить в нашем прогнившем мире. В объятьях Смерти как-то надежнее. Но вы правы, она была в свадебном платье, потому что собиралась обвенчаться со смертью. Мы вместе купили его. Еще год назад.
- То есть, вы знали, что Элизабет... собирается в страну фантазий?
- Да, правда, не думал, что так скоро. Но когда Кристина познакомила ее со своим парнем, Лиззи больше не могла ждать. Проклятье... его нужно было снять. У меня ведь тоже есть невеста. Черт, не думал, что расплачусь. Как глупо. Сестра отдала свою жизнь, чтобы все мы были счастливы. И она в том числе.
- Можете рассказать о проклятье?
- Почему бы и нет... Наша много раз пра- бабушка Беллатриса тоже была медиумом. Все женщины рода в той или иной степени обладали даром контактировать с миром мертвых. Она была помолвлена с каким-то хреном по имени Роланд. Его призвали на фронт, смертельно ранили, доставили к скорбящей невесте. А когда за душой жениха явилась сама Смерть, бабушка взмолилась спасти его и забрать ее. Но Смерть и так бы получила душу Беллатрисы рано или поздно, а вот любовь... Уговор был жизнь Роланда в обмен на любовь бабушки. Жених выжил, бросил ее, а бабуле явился истинный лик Смерти, и она поняла, что никогда не сможет подарить любовь страшному духу. И тогда Смерть начала забирать всех, кого любила Беллатриса. А потом и всех, кого любили ее дети, внуки, правнуки... Смерть ждала обещанную награду за жизнь предателя Роланда. И Лиззи расплатилась за опрометчивое обещание Беллатрисы. Теперь наш род свободен от проклятья.
- Если лик Смерти так ужасен, как же ваша сестра смогла подарить этому духу любовь?
- У Смерти для каждого свой лик, мистер Эдвардс. Для Лиззи не было и не будет никого прекраснее.
Запись 10.
Приснился странный сон. Элизабет Блант в белом свадебном платье и фигура в черном балахоне в кромешной тьме выхвачены светом двух прожекторов. Они стоят лицом друг к другу. Девушка напряженно дышит, а фигура недвижима, словно статуя.
- Я люблю тебя. Почему ты отвергаешь меня?
- Я принимаю твой дар. Но тебя - нет, - голос Смерти пронизывающе холоден. – Ты так любишь жизнь, глупая девочка. Ты не хочешь умирать. Так живи. Я заберу проклятье. Смерть больше не будет преследовать твой род. Живи!
- Вот моя жизнь! – Элизабет разводит руками в кромешной тьме. – Тут лишь один луч света, был и будет. Ты.
- А брат, сестра, отец...
- У них своя жизнь. Они справятся и без меня. А я без тебя не смогу... Ты всегда был рядом. С самых ранних лет только ты приходил, когда я плакала из-за грозы. Только ты играл со мной. Только ты гулял со мной. Только ты не боялся. Только за тобой я шла все эти годы. Ты – маяк в кромешной темноте. Если ты уйдешь, я просто пойду ко дну. Я слабая и глупая.
- Ты сильная и смелая, нежная и чуткая. Ты полюбила смерть. Но тебе не место рядом со мной. Если бы я знал, что любовь это так больно, не попросил бы ее в дар у твоей бабки.
- Но ты попросил.
- Как ты не понимаешь? Истинный лик смерти ужасен, Лиззи.
- Нет! – она подбегает к тени и срывает с нее капюшон. Я не могу рассмотреть лицо, но любовь, которая сияет в глазах Элизабет, красноречиво говорит о том, что она видит кого-то невыразимо прекрасного.
Девушка подается вперед, хочет поцеловать своего возлюбленного, но тот жестоко отталкивает ее. Элизабет падает, а Смерть испуганно отходит на несколько шагов назад.
- Ты знаешь, что будет, если поцеловать смерть! Не глупи!
- Я много раз тебе говорила, что я глупая. Настоящая тупица. А еще и упрямая.
Смерть тяжело вздыхает. Он подходит к ней, помогает встать, смотрит прямо в глаза и, наверное, улыбается, потому что Элизабет, словно его отражение. Смерть касается лбом лба упрямой девушки и обнимает ее.
- Аргументы исчерпаны. Благородство закончилось, зря ты им не воспользовалась. Я буду эгоистом и заберу тебя с собой, моя Лиззи.
Смерть отходит от Элизабет на шаг, достаете из складок своей мантии ту самую коробку конфет и вручает девушке. Она зеркально отражает улыбку своего возлюбленного.
Запись 11.
Меня осенило. Я вернулся в дом Блантов и заглянул в почтовый ящик. Там лежали прощальные письма от Элизабет брату, сестре и отцу. Я думал, что желание отомстить Мортимеру за загубленный писательский дебют меня уже оставило, но нет. Я забрал письмо, предназначенное ему, и вскрыл. Прощальные послание для Кристины и Рудольфа трогать не стал. Написал им сообщения, чтобы те знали, где искать.
«Дорогой отец,
Между нами никогда не было теплых семейных отношений, но я всегда любила тебя, надеюсь, ты это знаешь. Мне нравились наши молчаливые ужины и неторопливые прогулки. Ты вечно был в своих мыслях, думал о сюжетах, героях, вымышленных мирах. Думаю, фантазией я пошла в тебя.
Я знаю, что последние годы твои романы продаются уже не так хорошо. Старые поклонники преданно любят, но вот новых не прибавляется. И я оставляю тебе прощальный подарок – свою историю и историю нашей семьи. Все исследования и записи я спрятала в библиотеке в тайнике за изданиями Диккенса. Знаю, ты не любишь мистику, но эта история достойна того, чтобы мир узнал ее, папа. Не гнушайся ее, прошу тебя.
И прости. Теперь главой семьи придется быть тебе. Надеюсь, справишься.
Твоя Лиззи».
Запись 12.
Не трогал этот диктофон год. Не хотел стирать историю Элизабет Блант. Может, потому что виноват перед ней? Я украл ее письмо к отцу, ее историю, историю ее семьи. Но распорядился ими так, как она и хотела – рассказал миру. И на этот роман Мортимер Блант не написал разгромную рецензию. Я больше не журналист-неудачник, я стал писателем.
Стараюсь выполнить и вторую просьбу Элизабет. Главой семьи Блнатов я стать, конечно, не могу, но пытаюсь быть другом Кристине и Рудольфу (когда он трезвый, то вполне сносный парень, а пьет он, благо, редко). Мы втроем часто играем в «Побег из Преисподней». Вечные объятья смерти нас минуют. Мортимер иногда тоже к нам присоединяется, стоит сказать. Но мы все еще не в лучших отношениях.
Для чего я это записываю, стоя перед могилой Элизабет, зная, что ее духа тут нет? Наверное, просто потому, что хочу сказать ей спасибо, но не знаю, как. Рудольф в чем-то был прав: заблудшие души рядом с ней всегда находили то, что искали.
Я нашел себя, Элизабет. Уверен, вы простите, что сделал это не очень честным путем. Надеюсь, в Смерти вы нашли то, о чем мечтали.
КОНЕЦ