Виновата в его смерти.

Поздний вечер обернулсятишиной, в которой каждый звук казался лишним. Машина медленно ехала по освещённым огнями улицам. МинСу был за рулём, глаза напряжённо смотрели на дорогу. Рядом, на пассажирском сиденье, сидела Суён. Она молчала, будто слова застряли где-то между сердцем и горлом.

МинСу время от времени бросал короткие взгляды в её сторону, но не решался начать разговор. Он тоже был загружен мыслями. В голове всё ещё крутились обрывки услышанного у ЁнСика, образ ДжуХо, опустившего глаза, и имя Ли МинКи, произнесённое шёпотом — но будто ударом молота по сердцу.

Суён смотрела в окно. В отражении стекла виднелось её лицо — уставшее, потерянное, без привычной уверенности. Вдруг воспоминание накрыло её, как волна.

Флешбек

— Если мы не успеем, Суён нас убьёт! — крикнула МиРэ, смеясь, когда они с ДжуХо и Соунам бежали по школьному двору.

ДжуХо держал в руках огромные свернутые плакаты, пытаясь не уронить их. Соун — впереди всех, с сияющей улыбкой, — обернулся через плечо:

— Быстрее! На передние места, иначе ничего не увидим!

Они вбежали в зал, где уже начались соревнования по тхэквондо. Суён стояла у края арены в белой форме с чёрным поясом. Её взгляд метался по трибунам, и сердце сжималось от тревоги.

«Опоздали?..»

И вдруг:

— СУЁН-А! — громко крикнула МиРэ, размахивая руками. — ДАВАЙ! МЫ ВЕРИМ В ТЕБЯ! СТАНЬ ЛУЧШЕЙ! СТАНЬ ЧЕМПИОНОМ!

Суён подняла глаза. ДжуХо суетливо развернул плакаты, на одном из которых была её фотография с надписью: «Наша Суён — наша гордость!» Соун, затаив дыхание, смотрел на неё с восхищением.

— Она справится... — шепнул он.

Из громкоговорителя прозвучало её имя. Суён вдохнула, выпрямилась и уверенно шагнула на арену.

Настоящее

Суён оторвалась от окна. Губы чуть дрожали, как будто память оставила на них след недосказанности. Она тихо вздохнула.

Спустя несколько минут МинСу притормозил у её дома.

— Спасибо, — слабо улыбнулась она.

Он кивнул, не говоря ни слова, и смотрел, как она входит в подъезд.

Дома она сразу пошла в ванную, умылась холодной водой, переоделась и легла на кровать. Потолок казался таким же пустым, как и её душа. В глазах — отражение усталости, а в голове — неугомонные мысли.

Соун...
Ты всегда был рядом. А теперь...
Люблю ли я МинСу? Или я просто ищу в нём тебя?..

Суён сжала ладони. Сердце болело. Было чувство, будто она предаёт прошлое, предаёт его — своего Соуна. Но почему тогда рядом с МинСу становится легче дышать? Почему его взгляд заставляет сердце биться быстрее?

Это неправильно... или правильно?..

Слёзы не лились, но внутри что-то сжималось. Между болью, чувством вины и тёплым зарождающимся чувством к МинСу — она не могла выбрать. Просто лежала в темноте, слыша стук собственного сердца, который говорил громче любых слов.

У МинСу.

После того как МинСу проводил Суён до дома, он не сразу поехал обратно. Машина свернула в сторону от города, проехала по узкой дороге, пока вдалеке не показались белые каменные надгробия, выстроенные в аккуратные ряды. Корейское мемориальное кладбище. Здесь, среди высоких сосен, тишина звучала особенно тяжело.

Он медленно вышел из машины. Ветер тронул подол его пальто, волосы упали на глаза. МинСу шагал вперёд, пока не остановился у плиты с надписью, которую он знал наизусть.

Чон ХёнДо. Любящий отец.

Он сжал кулаки так сильно, что ногти впились в кожу.

— Отец... — прошептал он и сглотнул. — Я нашёл того ублюдка...

Слова застревали в горле, но он продолжал.

— Я близок. Совсем близко... всё, всё, что мы пытались доказать... это было правдой. Я... я не зря... всё это не зря...

Слёзы лились ручьём. Он не сдерживал их. Не в этот раз.

— Мне так не хватало тебя. Столько лет... — всхлипывая, он упал на колени. — Прости, что так поздно... я клянусь... я сделаю это. Ради тебя. Ради всех.

Он наклонился ближе к плите, прикоснулся к холодному камню лбом... и там, в тишине, среди шелеста сосен, заснул прямо у могилы.

Тем временем, у ДжуХо

Он вернулся домой поздно. Глаза были покрасневшими, губы пересохли. Всё время в машине он молчал. Просто плакал, молча, беззвучно — так, как будто внутри что-то разрывалось.

Выйдя из машины, он шагал к дому, но вдруг ощутил странное.

Будто кто-то... наблюдает за ним.

Он резко обернулся. Пусто.

Улица была тиха. Ни одной машины, ни одного человека. Только он и звуки его шагов.

Он снова пошёл вперёд. Чувство не исчезало. Ноги не слушались, по спине побежали мурашки. Он поспешно открыл дверь в дом, зашёл, захлопнул за собой и облокотился о дверь, тяжело дыша.

Всё было тихо.

Он медленно сделал шаг вглубь прихожей... и тогда услышал голос.

— Привет, сынок.

ДжуХо вздрогнул. Его глаза расширились.

Он обернулся. В углу, за спинкой дивана, спокойно сидел Ли МинКи. Спина прямая, руки сцеплены на коленях, глаза — спокойные, слишком спокойные.

ДжуХо застыл, сердце бешено колотилось.

— Где ты был, ДжуХо? — спросил МинКи с почти ласковой интонацией.

Парень сжал кулаки. Он чувствовал, как ноги подкашиваются, губы дрожат.

— Я ждал тебя, — продолжил МинКи. — Ждал, как всегда. А ты?

ДжуХо сделал вдох, но голос вырвался только с усилием.

— Я был с друзьями.

Он замолчал. В глазах — затаённая боль.

— Всегда... я жду тебя. А сейчас... твоя очередь ждать, — прошептал он, почти шёпотом, и отвернулся.

МинКи нахмурился. Его лицо на миг дёрнулось.

— Я... очень устал, — тихо сказал ДжуХо и начал подниматься по лестнице.

Шаг за шагом, не оборачиваясь.

МинКи сидел, не двигаясь. Его глаза блестели в темноте, полные подозрения.

— Спокойной ночи, — сказал он, но его голос был уже не ласковым. Больше похожим на холодный приговор.

У ЁнСика дома.

После того как дверь за ребятами закрылась, в доме воцарилась пугающая тишина. Только старые часы тикали, будто отмеряли последние минуты спокойствия.

ЁнСик тяжело вздохнул и опустился на диван. Он провёл рукой по лицу, чувствуя, как на него наваливается знакомое чувство — усталость, страх, и всё то, что он так долго прятал под маской спокойствия.

Через минуту он поднялся. Медленно подошёл к книжной полке, где стояли старые юридические справочники, отчёты и личные заметки. Его пальцы дрожали, когда он дотронулся до книги с потёртым корешком. Открыл — и внутри, как и прежде, в вырезанном тайнике лежала маленькая чёрная флешка.

Он сжал её в ладони. Долго стоял. Глядя в пол. Дышал тяжело, как будто каждое воспоминание — это удар в грудь.

На этой флешке были не просто кадры. Не с камер. Он снял всё сам.

Тайно. Под угрозой. Он носил с собой маленькую скрытую камеру — притворялся, что чешет затылок или поправляет бейдж. Он знал, что если кто-то поймёт, что он делает — он не выйдет живым.

На этих видео — подопытные. Люди. Полураздетые, привязанные к металлическим койкам. Крики, шорох медицинских халатов. Госпожа СаЁн и Ли МинКи, обсуждающие процедуры, не как врачи, а как убийцы.

ЁнСик сел на диван, прижимая флешку к груди.

— Простите... — прошептал он.

Он боялся. Они были молоды. Они не знали, насколько глубоко это зашло. Он не был уверен, что они готовы.

Он почти протянул эту флешку Суён. Почти рассказал всё МинСу.

Но воспоминания были сильнее. Он знал, что как только они это получат — пути назад не будет. Ни для них. Ни для него.

Он поднял голову и посмотрел в сторону окна.

— Когда придёт время... — сказал он в пустоту. — Я отдам. Только если вы действительно готовы.

И в комнате вновь воцарилась тревожная тишина.