(Суд)
Прорвались в здание. Заняли комнату. Медленный мерный стрекот автомата. Дед стоит в дверном проеме, слегка высунувшись в него и стреляет на подавление. В двух шагах от него, из окна выцеливаю перебежки врагов во дворе. Лязг упавшей на бетонный пол металлической болванки. Неприятный, долгий звук. Стрекот автомата не прекращается. Между мерным лязгом слышно, как железка, громыхая, катится в нашу сторону по коридору. Мурашки по спине. Плохо. Поворачиваюсь к Деду, он ногой пытается пнуть гранату назад. Его подкидывает, словно мешок, скрывает в облаке пыли. Меня взрывом выталкивает в окно. Острая боль в ключице.
Открываю глаза, ключица ноет. Голова кружится. Глаза так и тянет закрыть. Рука. Не могу пошевелить плечом или поднять, тупо волочится. Ползу в сторону своих. Холодно. Голова кружиться. Аггр!... Ползти, вперед. Вперед. Давай. - Даааваай суукаааа! - Пальцы до боли вжимаются в грязь. Ногти скребут камни. Все. Плывет. - Аааа! - Не могу. Напрягаюсь, только, чтобы оставаться в создании. Заваливаюсь на спину. Глубокий вдох. Еще один. Ну давай. Кто-то движется. Вижу. Вынимаю пистолет. Стреляю. Стреляю. Фигуры размыты. Рука трясется. Но я не сдамся.
Все стихло. Звуки. Движения. Боль. Выстрелы. Запах гари. Все осталось где-то далеко, ощущаясь как что-то невнятное. Она подошла из неоткуда, словно всегда здесь была. Женщина.
- Я не убивала тебя. Я не стану спасать тебя. Я только тьма, на которую пролили свет. И я дам тебе шанс примерить себя. - Ее рука легла на мое лицо и большой палец что-то нарисовал на лбу. Она поцеловала меня в лоб.
***
- Я знал, что ты придешь. Ты не могла не прийти, ведь это я тебя вызвал сюда. - Швырнул голову в ее направлении, в круг, очерченный кровью. Мерзкий звук ударов мяса и кости о деревянный пол. - Узнаешь? Твой помощник. Может жрец, или служитель. Не знаю, как они там у вас называются. – Голова владельца клуба остановилась у ее ног. - Я проделал долгий путь. Я пришел сюда. Я пришел за тобой. –Указал окровавленной рукой на нее. – Да, за тобой. Видишь это. Все это... Это сила моей ненависти. Ненависти к тебе!
Она присела возле головы этого мерзкого человека, прикрыла ему глаза. - Сколько крови на твоих руках? Ты задумывался? Или что, кровь сотни, не больше чем сто раз по одному? Да?
- И что? Мои руки по локоть в крови, но это твоя кровь! Это кровь врагов. Кровь зла. – Указал ножом на нее. - Ты слаба. Максимум на что ты способна это подчинять обманом слабых духом, завлекать и совращать безделушками, развращать. Я методично борюсь тобой, очищаю город от тебя. Я убиваю проституток, наркоманов, воров. Я сражался за свою страну раньше, и сражаюсь сейчас. Я истребляю твои порождения. Я убиваю человеческий сброд, разрушивший мой мир, превративший смелых мужчин в трусливых сопливых женщин. Не уважающих и не чтящих ничего.
- В этом городе так много ужаса и отчаяния. И ты тоже приложил к этому руку.
- Именно! В этом городе полно ужаса. Но тебе плевать на жертвы.
- Кровь, она и есть кровь. И слугам разрушения, слугам хаоса все равно чья это кровь. Лишь бы не их. – Она глубоко вздохнула. - И кровь, истекая из ваших тел, лилась вниз по склону. Ооо, вы лили ее реками, потеряв всякое понимание ее ценности. Она для вас, что вода в океане. Лишая другие жизни ценности, ты обесцениваешь и свою, готовый убивать и унижаться, чтобы не быть убитым. А, впрочем, у жизни никогда и не было ценности. Это всего лишь слова, попытка найти смысл в бессмысленном. Поэтому я проклинаю тебя. И ты умрёшь, как и тысячи до тебя.
- Заткнись, грязная ведьма! – Ее сквернословие оскорбляло меня, бесило. - Мне плевать на твои слова! Они не имеют смысла! Мир погряз во тьме из-за тебя! Из-за тебя и этого безвольного сброда. Но вся твоя сила ничего не стоит против моей воли и простого ножа. Вы все слабы, как любая падаль, когда речь заходит о чести и достоинстве. О человеческих качествах. В вас нет ничего праведного. И за каждое слово, за каждое дело, за все ты мне ответишь, падаль! - Нож вошёл под ее ребро. Глаза ее округлились. Тяжёлый выдох и грудной хрип. Она закашляла. Кровь на губах. – О да, возмездие. - Она пошатнулась и упала, бесцельно хватая воздух губами. - Вы все падаете. Ни что не защищает вас от моего праведного гнева и возмездия.
Она лежа смеялась и отхаркивала кровь одновременно. – Твой нож – бутафория. Он не причинит мне вреда. А вот я убью тебя. Ты умрешь. Думал, что можно вот так надеть корону? Но, вместе с короной в грязь падает и голова. Ты умрешь.
- Я не могу умереть. Ты не можешь убить меня. Не можешь. Не ты. Я прошел через ад, и остался жив. Я избранный. Я убивал твоих слуг. На мне защитные символы. Я вырезал их на своем теле. Я избран Богом. Судьбой.
- Ахаха! Ты сделал что?
- Да, да. И ты не причинишь мне вреда. Как не смогли другие. Я не боюсь тебя!
- Ты только послушай себя, думая, что боролся со злом, своими деяниями ты служил злу. Ты сам пришел в его лоно. Ты сам принес сюда свое прошлое и наполнил этот город своим отчаянием и хаосом. Тьма живет не столько в тех, кто ей поклоняется, сколько в тех, кто с ней неистово борется. Им темно, и поэтому они размахивают факелом, словно флагом. - Она снова расхохоталась. - Ооо, как же я вас презираю. Всех вас. Как же я разочаровалась в вас тогда. Жалкий карго культ. Вы могли, вы были должны содрогнуться от жестокости этого ритуала, прозреть и направить свои силы на новое созидание, но вы, ты предпочел стать совсем слепым, лишь бы не видеть. И ты, и тебе подобные, и все вы, просто закрыли глаза, приняли все это как данность и продолжили убивать друг друга тогда и сейчас. Даже сейчас. Я отвернулась от вас, оставила вас и ваши склоки. Но вы все равно нашли меня. Каждый раз вы начинаете охоту, не видя меня, не зная меня, вы пытаетесь убить меня, но не найдя меня будете разрушать все вокруг, снова и снова, словно слепые, в ярости и страхе сбиваете со своих мест все, до чего можете дотянуться. Те же, кто норовит вас остановить и успокоить становиться вашим врагом, будто на нем моя печать.
- Что? Почему ты ...? Да кто же ты?
- Ты так долго искал меня, и что? Теперь чтобы говорить со мной тебе обязательно знать кто я? Ты и так знаешь. Ты сам призвал меня. И я здесь. Такая какая есть. Или такая какой ты меня видишь. Смотрящий под ноги ищет силы внутри, смотрящий вверх ищет их во вне. А я? Я тьма, на которую пролили свет. И ты сам призвал меня. И семена, что прорастут в тебе, пусть даже и от меня, будут в твоей земле. Отвергнутое тобой может стать им кормом. Их крона может стать тебе тенью от палящего зноя. Их плоды могут стать тебе хлебом. Но ты предпочитаешь выжженную пустыню. Которую ты сам создал, раз за разом возделывая одну и туже культуру. Ты выбираешь палящее солнце. Зло коснулось тебя, оставило свой след. Но ты решил не присматриваться к этому отпечатку, решил не изучать это зло в себе, не искать сути этого зла, его мотивов. В место этого, закрыв на него глаза, ты взрастил его, ты стал им. Ты обыкновенный бытовой фашист.
- Это война!
- Это война которую ты сам развязал. Посмотри на себя. Ты просто спятивший. Поехавший. Ты свихнулся на идее, что ведьмы устроили заговор, чтобы разрушить твой хороший мир и твои идеальные ценности. Но знаешь, что забавно? На самом деле тебя нет. Нет твоих ценностей, твоего мира. И никогда не существовало. Ты бред сумасшедшего. Просто подумай, ты убиваешь людей, но полиция тебя не ищет. И не может найти. Ты объявляешь своим врагом могущественные сущности, которые, по твоим словам, способны уничтожать целые народы, но не способны справиться с тобой. У тебя нет ничего, только память о войне, о каких-то старых хороших временах, которые привели тебя на бойню. Ты нанес на себя символы, и они позволяют тебе быть неуязвимым? Ты убил других людей, но вот я стою перед тобой. И в чем отличие?
Тебя не существует, как нет той реальности, про которую ты говоришь. Ты умер на той войне. – Она расхохоталась. - А может это меня не существует? - Она сделала пару шагов. - Где я упала? Здесь? Или вот там? Ты запомнил место? Мы же все падали. Так? А я стою. - Она снова засмеялась. Смех эхом отразился в комнате. – Так кого ты убивал? Ахаха, это не важно. В любом случае ты умрёшь. Умрешь. Я говорю тебе. В тебе нет ничего. Ни света, ни тьмы. Никакой идеи, или цели. Только отпечаток былого бесконечно повторяющего самого себя из своих же гниющих останков, просто потому, что так уже было. Ни одна сила во вселенной не отзовется на твои мольбы и призывы, потому, что их нет. Не может быть призывов у отпечатка. Каким бы глубоким этот отпечаток не был. Ты фантомная боль - и это единственное доказательство, что когда-то было тобой. Ты кусок необожженной глины, рассыхающийся на твоем же ярком солнце и ветер сотрет тебя, будто и не было. И от этого страх, что единственное, что отделяет тебя от небытия исчезнет, становится только сильнее. Но тебя уже нет, потому что, тебя и не было. Твой порядок, построен на костях и пепле. Твой царь слеплен из грязи и возведен на трон, чтобы можно было поклонятся ему словно божеству пока деяния его угодны тебе и таким как же ты.
Слабые знанием ищут в нем некую тайную силу, которая сделает их сильнее, словно волшебная пилюля от всех болезней. Эзотерика это знание, разведенное в гомеопатических концентрациях в личных ощущениях. Ты ощущаешь эффект этого знания пока ты уверен, что ощущаешь его. И много ты обо мне узнал? Подчерпнул знания из этой книги? - Она показала черную книгу, такую же, какую нашел в торбе той маленькой ведьмы. - Черная книга проклята, она выпивает все силы из тех, кто ее ищет, кто ищет в ней знаний или силы.
Ооо.- Она огляделась по сторонам. - Мы же в доме Гуревича. Старый под конец совсем выжил из ума. Так приписывать обычным явлениям тайный смысл и волю, это надо постараться. И какими бессвязными словами. Этот жуткий, непролазные эзотеризм – шизофрения на старости лет, не иначе. Но он занимался, темными поисками. Искал источник силы. Думал, что магическую силу в этом пустом мире можно черпать из людей. Из их крови. В прямом смысле. А я.... А я была его тюремщицей. Когда он сбежал сюда, я последовала за ним, на его поимку. В отчаянии он укрылся здесь, в мире, из которого нет возврата. Я последовала за ним. Я должна была убедиться, что он не вернётся.
Но даже здесь, в этой пустоте, он не переставал искать следы силы, не переставал искать способ вернуться из этого изгнания. В какой-то момент мне даже показалось, что он что-то нашел.
А я так ужасно устала, почти лишена сил. Этот мир, меня словно сослали на каторгу, словно ледяная пустыня, вытягивающая тепло из тела. И нет никакой возможности их восстановить, ни горячий напиток, ни согревающий плед не спасут от вечного сна в ледяных объятиях этого мира. И здесь, так пусто. Я не удержалась, что бы разузнать что он нашел. Ничего. - Она расхохоталась. – Сколько литров он пролил, устроив эту маленькую войну. Стравливая людей друг с другом. Но у него так ничего и не вышло. Его сожрал пожар, который он же и раздул. Сожрал не без моей помощи, конечно.
Он провел несколько ритуалов. Показал вам несколько "фокусов", наговорил вам мутных слов, раздал кое какие побрякушки. И расставил силы так, чтобы они действовали в его пользу. Но обычные люди подумали, что именно эти побрякушки приносят удачу, дают силу тому, кто совершит нужный обряд. Что это на удачу. Оберег, талисман. Стали смелее, решительнее. Словно эффект плацебо. И глядя на Гуревича и друг на друга со стороны, решили, что через эти амулеты можно просить сил у кого то, кто этими силами обладает. Мистическое существо, способное наделить глину пневмой. Но это подражание. Подражание не может быть искренним. Оно не может нести в себе той силы. Ещё один карго культ. А он просто искал способ как обычные смерти превратить в свою силу. Для него война стала мистерией.
А ты помнишь, как тот солдат, из тех самых псов, на вокзале, полз от тебя. Полз не потому что хотел жить, а потому что ненавидел тебя. Ненавидел на столько, что готов был умереть лишь бы не попасть в твои руки. Ты помнишь, как он застрелился. Настолько он тебя ненавидел. И все эти амулеты и этот нож, ты снял с него. И ты такой же как он.
Ее голос звучит эхом вокруг и в голове. - Что? Нет. Ты лжешь мне ведьма. - Дышать тяжело. Сердце бешено стучит в грудной клетке, словно пустое. Словно в нем нет крови. - Это все ложь! - Гуревич помогал нам. Снабжал нас.
- Ахахаха! – Ее мерзкий смех холодным звоном разносился по комнате. - А разве это версия хуже, чем та, где я и мне подобные танцуют в подвале при свечах, и целуют кота в жопу, что бы в мире творилось зло? Я открою тебе тайну, одну очень важную тайну. В этом мире нет магии. Он материален от начала и до конца. Низшее не имеет власти над высшим, сколько не черти круги, и не поливай камни кровью. В этом мире нет магии. И все эти слова в этой книге, за которой вы так охотитесь, не более чем просто тлен. Пыль предыдущих веков, скопившаяся в темных углах подполья, где давно никто не убирал. О котором вообще уже забыли за ненадобностью.
Сотни часов что бы понять, что мир глух к моим призывам. Тысячи часов, чтобы понять, что ритуалы обращены к огромной вселенской тишине, и просто растворяются в ней, не давая ничего из вне. Холодные звезды в ночи крадут жизнь из каждого вдоха, и теплое дыхание поднимаясь к ним, растворяется в вечном холоде, не оставляя ничего в пустоте. И в стремлении познать это Я плод с древа познания, я София, мятежный Эон. Причина движения и смерти, причина и следствие знания.
Как жаль, что передо мной ты, а не другой. Догматизм, а не рациональное, с ним еще можно было бы договориться. А, впрочем, некоторым вещам нужно просто дать время, чтобы умереть.
***
Ни боли, ни усталости. Она подошла ко мне в полной тишине. Словно всегда стояла здесь. Подвела мою руку с пистолетом к виску. - А, впрочем, некоторым вещам просто нужно дать умереть.
***
У дома Иерофаентова скопилось много машин с мигалками. Полиция, скорая. Всюду стояло оцепление. За оцеплением дежурили журналисты, все еще жадные до новой шокирующей истории. В оцеплении живо обсуждали ситуацию, так как знали немногим больше, чем журналисты. Лейтенант подошел к оцеплению, закурил вместе с постовыми.
- В участок поступил звонок, что человек шёл по улице с головой в руках. Мы заявителя в участок забрали, думали псих. А сейчас вот голова Арама, владельца клуба здесь. А тела нет. Похоже тут разборки устроили с Иерофантовым. По описанию шел человек похожий на Серегина.
-Да мало ли кто там по описанию. Они же типа с Арамом друзья.
- Но голова Арама здесь. И Серегин здесь.
- Может крыша поехала, а может не поделили чего.
- И что, головы отрезать?
- А то ты первый год на службе? Никогда такого не встречал. Вспомни, Серегин последний год жаловался на головную боль из-за контузии. А его тремор. Его все видели. Ты лейтенант молодой, ты ту бойню не застал. А у нас в роте был парень, он с года назад тоже с катушек поехал. В соседнем районе троих положил. Утверждал, что он избранный. Десятку дали, вроде. Так что все может быть.
Медики выкатили на каталке очередной труп. – Кто это?
- Серегин. Вроде как.
По оцеплению разносилась свежая информация. К ним подошёл ещё один постовой. - По рации передали, что наряд нашел у Серегина дома труп Елены. В холодильнике.
- На Ленина?
- Нет, у Серегина на адресе.
Лейтенант отошёл в сторону. Посмотрел на оцепление и на дом со стороны, бычок красной точкой улетел куда-то во тьму. Его окрикнули. - возьми патруль из оцепления и езжай на адрес. Там очередная расчлененка в притоне. Две машины с мигалками понеслись в сторону города.