(Луна 3)
По ночам частенько выли собаки. Или даже скулили. То одна, то две, иногда сразу много. – Мешали, будто их не хватало. И так спалось плохо. Так и хотелось перестрелять всех дворняг в окрестности. А брошенных собак тут теперь много.
- Сука! Вторую неделю едим одну пустую картошку и макароны. – Усталость позиционных боев и постоянное напряжение утомило всех. А тут еще и с жратвой проблемы.
- Вы бойцы и вы понимаете, что мы сейчас в сложном положении, четкой линии фронта нет. Все дороги простреливаются. Мы окружили их, они зажали нас. Провизию подвести нет возможности. - Степаныч вышел, но через минуту вернулся с ведерком майонеза. - вот, выменял на днях у местных.
- Ооо! Это другой разговор! – Обрадовались, как малые дети. К тому же ночью в дозоре стояло второе отделение. Значит не только пожрем, но и поспим. Перед рассветом Степаныч разбудил и собрал нас. - Ночью в том районе слышали выстрелы. Но по нам не стреляли. Спаржа, возьми Туриста и еще двоих и на разведку, осмотрите опушку и углубитесь в лес, может быть готовят диверсию.
Вышли из лагеря на рассвете, патрулем дошли до лесополосы. Словно подсадные утки, стреляй не хочу. Все время ощущение, что на тебя смотрят через оптический прицел. Внутренности сжимаются, все время ждешь щелчка. Наконец нашли на опушке, возле болота тело, на большой торфяной кочке. Открытая местность, за спиной стена леса, черная, словно в старых сказках. Заметил сипуху, сидевшую на ветке, она словно следила за нами. Еще один охотник. Когда подошел ближе она сорвалась с ветки и бесшумно скрылась в лесу. Тело в ошметках камуфляжа без знаков различия. Дико изуродовано, голова отсутствовала, ребра с одной стороны сломаны, их осколки торчали из тела. Понять кто это, хотя бы наш это или не наш было невозможно. По виду его долго били, потом расстреляли и изуродовали. Тело свежее, еще не превратилось в застывшую окоченевшую глыбу, но одним видом вычистило наши желудки.
- Кто мог так изуродовать человека? И главное зачем?
- Может собаки порвали?
- Какие на хрен собаки?! Собаки не оставляют скальпированных ран. Вот. - Саня указал ножом на раны. - На ребрах, спине. И голову не отрезают. Эти изверги его пытали. Что бы нас напугать. А потом постреляли тут, чтобы мы это тело нашли.
В кустах зашуршало. - Вскинул автомат. Присел. - Да это заяц. – Турист не был уверен в своих словах.
- А если нет? – прошептал Спаржа. Шуршание продолжилось.
- Стой! Кто идет!? – Выкрикнул Турист. - Звуки двинулись на нас. Спаржа не думая расстрелял по кустам всю обойму. – Петя пойди проверь.
- А че я то?
- А кто вопить начал? Давай. Вперёд. - Турист аккуратно скрылся в зарослях.
- Да блядь! – Выругался Турист.
- Бля, Петя! Что? Что там? – Мы обеспокоенно ждали.
- Пса убили.
- В смысле пса?
- Собаку! Собака это была.
- Бля. Дерьмово.
-В рации раздался треск. – Спаржа, что у вас там стряслось. – Все нормально, ложная тревога.
Вернулись с разведки в наш лагерь. Захватил свой поек и шел к нашему блиндажу. Парни из второго отделения о чем-то весело спорили. Подошёл. Поздоровался.
- Что? Лепка из глины умиротворяет? Лысый, ты не буддист часом? А? – Леший не унимался.
- Знаешь почему я занимаюсь керамикой? Потому что историю пишут по черепкам. - он усмехнулся. Да, я немного честолюбив. – Лысый помолчал. – Не, ну вот что мне там делать? – Он махнул рукой за спину. - Я от зарплаты до зарплаты жить не могу. Теперь уже точно не смогу. Тут мы реальным делом заняты, а не фигней. Я сейчас словно впервые чистым воздухом дышу. Здесь все по-другому. Начинаешь ценить простые вещи. Теплую погоду, кипяточек вот в кружке, тоже хорошо. Живым себя чувствуешь. Вот прям что, жив. Жизнь, она вот здесь. Как это им это объяснить теперь я даже не знаю. Просто чувствую. Вот мы тут вместе. Мы сила. Мы живем. А там просто копоть какая-то.
- Это да, брат, это да. Как идти по земле после того как научился летать.
- А в место мыслей о смерти лучше думать о том, как дома потом будет хорошо. Как с девочками буду гулять на боевые. А ты, Леший чего к бабке этой все бегаешь, то крышу починишь, то дрова колешь. Готовит так вкусно?
- Да нет. У нее внучка живет. Девка симпатичная.
- Да ты че. Ей лет пятнадцать.
- А ты ее видел? Самый сок. – Леший подмигнул. – Я бы ее. Ух. – Он посмотрел на смешанную реакцию. - Че ты? Я может женюсь на ней после войны? Мне же надо за что-то сражаться, что бы боевой дух стоял.
- Ага, стоял. Да ты там не один, такой жених. Иван, из третьего отделения тоже к ней похаживает.
- Да не, он реально за пожрать. Дебил. – Нас окрикнул Степаныч. – Бойцы! Привезли боеприпасы. Идите разгружать. - Выгрузили из старой «буханки» наспех сколоченные деревянные ящики, в которых были засыпаны промасленные патроны. Ни опознавательных знаков, ничего. Обычные ящики. Обычные 5,45 патроны. Сели с Лысым забивать магазины. Ручная монотонная работа. Как картошку чистить или семечки лузгать. Успокаивает. Умиротворяет.
- Вот патроны привезли, а нормальной тушенки привезти не могут.
- Ха. Забавно. – когда ящик был уже на половину разобран нашел в куче патронов упаковочный лист Метрополии. Совсем свежий, апрель. - Интересно, откуда патроны?
- Может трофейные, или со склада. Может ещё откуда. Не все ли равно чьими патронами в них стрелять?
- Ну да. Лысый, я вот спросить у тебя хотел. Я убил человека.
- Ты, это до войны, в смысле? Или своего? Из местного кого грохнул?
- Да не.
- Тогда странное заявление. Мы на войне, это нормально.
- Нет. Я о другом. Понимаешь я его убил, а он просто упал.
- А он, танцевать должен был?
- Да я не об этом. Я его убил и ничего не почувствовал. Он просто упал.
- Ну наверно потому, что ты не убийца. А это был враг. Мы на войне. – К нам подошел Леший. - Парни, вы прикиньте, эти суки совсем охренели! Вот только что сам от местных слышал, что в соседнем селе эти Метропольские уроды затащили девушку в храм, заставили читать на коленях молитвы, а сами издевались над ней, таскали за волосы, плевали на нее, а потом связали, изнасиловали прямо там и убили. Расчленили просто. А храм потом сожгли. И еще на наших свалили, типа это мы из минометов обстреляли храм. И поэтому тело такое изуродованное.
- Да ну, фигня. – Лысый махнул рукой. – Пересуды все.
- Да я от местных слышал. Они врать не будут. Говорят, поскорей бы мы и ту деревню заняли. Им то это зачем? – Он закурил. - Сука, валить эту нечисть надо. – Протянул пачку сигарет мне. – Еще говорят в деревне семья пропала, муж, жена, двое детей и престарелая родственница. Вещи все на месте, дом на месте, а их нету.
- Да бросили все и сбежали.
- Или в одной из тех горевших машин на обочине остались.
Собрали магазины в сумку и пошли к блиндажам, раздавать парням.
По пути нам встретилась бабка возле колодца.
- Ой солдатики, помогите старой воды набрать. Вы же верно сослуживцы Степана - мы переглянулись - Ох, ну как его, Леший. Ой. Ваня, помоги старой. –Еще раз переглянулись, подошли к колодцу, набрали воды, пошли вслед за бабкой. - А я вас отблагодарю, меня еще бабка моя научила этому. Ее муж с войны вернулся. Братья мои с войны вернулись. И вы вернетесь. Тока погодите. – бабка срезала с наших голов по пряди волос, проворно убежала в дом и вернулась оттуда с иконой. И начала бормотать. - За рекою за другою стоит красная девица. Стоит покрашается. Ратным делом красуется. В одной руке держит пули свинцовые, в другой меч булатный. Отведи ты своей невидимой силой всяких языков и супостатов руки вражьи. Так в меня пулям не попадать, мечам меня не убивать. Все, сынки. Ни пуля, ни нож, ни лихая смерть вас теперь не возьмут, покуда бог в вашем сердце. Вот. Целуйте икону.
В ночь стояли с Туристом в карауле. Завыли собаки.
- Ты слышишь?
- Что?
- Я не знаю. Как будто в барабаны стучат.
- Какие еще барабаны?
- Я не знаю. Слышишь?
- Я. Я не уверен. Кажется, да. Но очень далеко. Чертовы псины все заглушают.
- Да.
- Да не. Ты гонишь. Кто в них стучать будет?
В четвертом часу нас сменили. Короткий сон прервали рано утром. Нас собрали, объявили приказ. Наступаем. С трудом наши выдавливали метрополию с подступов к заводу. Сумели выйти на овраг возле складов. Важное преимущество. Теперь можем двигаться свободнее и из танка по нам уже не пострелять. Мы даже не вышли на сам завод. Увязли в боях на складах на подступах к нему.
Третий день штурма завода. Сумели пробиться к складу номер один и административно-бытовому комплексу. На складе даже закрепились.
По рации шел интенсивный радиообмен. – Парни. Идет подкрепление.
- Братишки! Вы там поспешите. Нам нужна огневая поддержка.
- Держитесь. Не сбавляете напор. Север два. Север два, выходишь из леса, поворачивай на право. На право, под холм. Выйдешь на позицию доложи. Как понял? Будем корректировать огонь. - Чуть поодаль от нас взорвался снаряд. Огневая поддержка от наших танкистов.
- Уйди с холма. Уйди! Север два, тебя сейчас убьют. Дебил блядь! Что ты, сука творишь?! – До нас донесся слабый взрыв. Недалеко от опушки горел наш танк.
Продолжали наступать. Перебегали открытые пространства, занималти здания и постройки. Страшно. - Твою мать! – Собрался. Собрался. Сообраался и рванул в сторону здания. Голову резко дернуло. В шее характерно хрустнуло. Свалился на землю у самого окна. Ощупываю себя. Ничего. Крови нет. Не вижу крови. Ее нет. Я не ранен. Цел. Вскочил. Рывком запрыгнул в окно, в руки к парням. Втащили. – Ты цел? Ранен? – Не знаю. Нет. – Твою мать, у тебя осколок в каске застрял. – Сняли каску, осколок, сантиметра три четыре, торчит, на голове не царапины. Не достал наверно миллиметр. - Ты, блядь, в рубашке родился. – Парни трепали по стриженной голове. Радовались.
Продвигаемся дальше. Плотное сопротивление в проходе. Леший яростно замахнулся, граната залетела за угол. Хлопок. - Давай! Давай! Двигаемся, мать вашу! Бегом! – Гранаты сегодня самый ходовой товар.
Иван словно пьяный влетел в стену. Парни в слепую поливали проход свинцом. Я высунулся из-за угла. Схватил его и затянул за укрытие. -А черт! Я ранен. - Он дернул за лямки и броник с точащим осколком свалился -Ааа. Черт. Кровь. Она течет. - На моих глазах кровавое пятно расползалось на груди. Сорвал с него майку. Промокнул. Рана кровоточила, но была глубиной в пол сантиметра. - Аааа. Черт. Что там? Что?
- Сам посмотри. Это царапина. - Он рассмеялся. - Ахаха! Уроды! Вам меня не взять! - Он вскочил на ноги. Пуля меня не берет! Я заговоренный! - Крупный кусок кирпича отскочил от стены, а Иван схватился за развороченное горло из которого полилась кровь. В тот день мы потеряли наверно четверть убитыми и раненными. К вечеру нас зажали в административном здании и почти отрезали. Подход к зданию хорошо простреливался. Но первый этаж держим.
Так просидели до ночи. Темень. Едва видно. На их позициях творится что-то странное. Песни. Крики. Шум. Старался не отвлекаться на них. Следил за своим сектором. Но эти неразборчивые крики вдалеке, музыка. Словно кто-то едва-едва уловимо шепчет на не знакомом языке. Сам не желая пытаешься послушаться, чтобы разобрать полузнакомые сочетания звуков.
Силуэт. Он появился внезапно. Вышел из темноты практически на меня. Прямо под прицел. Нажал на спуск. Автомат лязгнул, но не стрельнул. Силуэт дернулся в мою сторону, смутно понимая где я, и начал стрелять. Я прыгнул в сторону за угол. Дернул затвор, намертво. Как так? Еще. Все равно нет. Прошла буквально секунда и со всех сторон послышалась нервная стрельба и хлопки. Выхватил пистолет. Едва выставил за угол и начал палить. Один, два, три, убрал руку за угол. Они наверно прошли через дыру в полу у дальней стены. Рация разрывалась переговорами. Крики. Пальба. Хлопки. Со стороны завода обстреливали из подствольников. Вспышки.
- У них щит!
- Что?
- Пулемет в проход! Подавить огнем!
- Граната!
Хлопок. Уши заложило, уже больше ничего не слышал. Рядом со мной на подавление работал пулемет. Во тьме от ярких вспышек ничего не было видно. Яркие желтые вспышки в темноте. И желтые пятна перед глазами. Грохот. Над заводом повис осветительный снаряд. Вторую группу в темноте подходившую к зданию с другой стороны успели заметить.
Контакт длился пол часа. Пол часа темноты, стрельбы, ярких, слепящих вспышек, Длинных изуродованных теней, тянущихся из-за угла, непонимания, растерянности и страха. После боя заметил, что рука очень болит. Боль, теплая, липкая боль. В предплечье застряла какая-то проволока. Наверно напоролся во время прыжков.
Саня уронил автомат рядом и просто сполз спиной по стенке. - Зажигалка есть? - молча закурил. - Нахер. Нахер это дерьмо.
С рассветом на полу лежали тела наших, оружие, оборудование. Элементы разгрузки. В проходах следы крови и волочения. Оторванные взрывами конечности. Тел противника не было ни где. Оружие, экипировка, конечности были, а тел не было. Подобрал автомат, лежавший в проходе.
Леший подсел рядом, протянул курево.
-Ну что? Сколько насчитали?
- Девять. Потеряли девять. Двоих вообще не нашли. Парни дежурили у пролома в полу.
- Много. А их?
- Не знаю. Тел нет, только наши. – Он посмотрел на мой автомат. - Трофейный? А с твоим что?
- Не поверишь заклинило, намертво. - Зашел за угол, где бросил автомат, вынес. Хотел показать, но затвор легко лязгнул, пуля с шумом вылетела в окно. - Бля. Он вчера наглухо заклинил, я три раза взводил. Че за хуйня.
- Да ты так и скажи, что этот обвес на стволе понравился, не то, что у нас. Обычное штатное оружие.
- Да не. Я серьезно.
- Ну ты тогда если не против, я цевье и затыльник на приклад заберу. - Леший принялся откручивать обвес. - Блядь, регулярные войска, а понамотают на оружие всякой хуйни. Еще бы мишуры налепили. - А это что за хрень? Смотри. - В затыльник приклада была вставлена медная пластинка со странными символами и звездой. Как она там оказалась не понятно. Она была крупнее всех отверстий. Вытащить ее можно было только разрезав затыльник. Амулет никак не удавалось разглядеть. – Черт. Я точно такие знаки уже видел. Вроде Спаржа у одного такие же находил, вместе с ножом. При встрече ему надо показать. – Внимательно пригляделся. У меня со времен котла в нагрудном кармане валялся очень похожий, Спаржа как раз-таки отдал. Желание отдавать затыльник резко поубавилось. Но было уже поздно.
Ближе к обеду они решили не церемониться и всерьёз выбить нас с территории завода. Сначала взрывы и стрельба послышались на холме, с которого наши братья поддерживали нас из крупного калибра, а уже через минуты нечеловеческий рев и свинцовый дождь докатился до нас. Танк выкатился из глубин завода. И рядом с ним БТР, словно оруженосец при тяжелом рыцаре.
Танк прямой стал долбить в стену. Взрывы подняли сплошную бетонную пыль. Просто завалился за укрытие и палил в слепую, выставив автомат вперед. Ни черта не видно. Вокруг гомон и паника. Плотным огнем они выдавливали нас из укрытий. – Отступаем. Давай, сука! Двигай! Двигай! – Очередной взрыв. Разлетелись по углам. Рядом со мной упал Лысый. Подполз поближе, подтянул Лысого к себе в укрытие. Что делать? В рану явно видны кишки. Не жилец. Лысый протянул – Ну вот и все.
- Ты их любишь? Что им передать?
- Зачем? Ведь любовь это по сути такая ерунда. Что это сейчас значит? Зачем все это... если все равно все заканчивается так? А от этого, от этого «я люблю» будет только больнее. Всем. И им. Особенно им.
Мать твою! Нужно выйти из здания, но плотный огонь прижал нас к земле. Саня дернулся, словно схлопотал подзатыльник и упал как кукла. Залегли на улице за сгоревшими кузовами техники.
Спаржу подстрелили. Куда-то под броню. Он визжал, дергался, прижимая руку к ране. тело перекатывалось и извивалось в судорогах.
- Ну где они? Где? Где эта помощь? Нас совсем зажали. Сдвинуться не можем. Ведут огонь, со склада и с завода. Отход перекрыт. Нам нужна помощь. Нас тут сейчас совсем зажмут. Все. – Со стороны поля нас поддерживали крупным калибром. Изредка по позициям в поле стрелял танк.
Мимо гаража на нас выехал БТР. В него влетел противотанковый снаряд. Он вспыхнул словно картонный, все еще поворачивая в нашу сторону башню и стреляя. МТ на полном ходу влетел на площадку, и словно дрифтующий на льду лихач развернулся боком, прикрывая нас от пуль. Пушка на башне не переставая строчила. - Из водительского люка высунулась голова и завопила. - Парни бегом. - Думою там было именно это, но слышен был только стрекот пулемета.
В этот же момент из склада выехал Танк, абсолютно черный, в отличии от остальной грязно зеленой техники, снес стену, обвалив ее на себя. Танк выехал словно тяжелый средневековый конный рыцарь. Ярко желтые спирали словно защитные руны сияли на его броне. Танк протаранил Горящий рядом БТР, спихнув его в сторону словно мусор. Башня начала поворачиваться в нашу сторону. МТ лязгнул гусеницами и покатил в сторону здания АБК, где мы до этого просидели всю ночь. Танк выскочил следом за нами на открытую местность. Громким хлопком в него врезался снаряд РПГ, на несколько секунд скрыв из виду облаком дыма. МТ несся к спасительному оврагу, а мы из-за всех сил держались что бы не убиться в тесноте. Второго снаряда танк решил не дожидаться и уехал обратно под защиту зданий, за которыми он мог укрыться от противотанковых снарядов.
Нас вывезли до штаба. Мы высадись из машины прямо у госпиталя. Только когда вылез из МТ то понял, что выжил в этой мясорубке сегодня. Выскочил с того света в последний момент. Где-то на верху кто-то заступился за нас в нужный момент, прислал броню, засадил РПГ в танк. В памяти снова всплыли побрякушки, лежащие в нагрудном кармане и всякие феньки Туриста. В таком оцепенении просидел наверно минут сорок, хотя не уверен.
В штабе был полный переполох. Кто-то молча курил, глядя в никуда. Другие тихо плакали, прикрыв лицо рукой. Те, кто уже отошел молча протягивали им курево и водку в армейских кружках - Боже! Столько!? Мы стольких потеряли за день? - Рука машинально потянулась вынуть сигарету изо рта. Ударил мелкий озноб, взгляд отказывался вдеть выложенную рядами на импровизированных носилках и покрывалах череду тел, наших и отдельно просто ставленых гражданских. Столько людей.
- Там еще в госпитале много.
- Нереально.
- Мы делали общее дело. Мы сражались с врагом. Так бывает. Ты знаешь какие они звери. Ты видел. Мы сделали все что могли, чтобы это остановить. За нашу победу надо платить.
- Боже! И что теперь?
- Завтра экскаватор пригонят со стройки, если заведут. И зароют.
- Зароют?! Просто зароют?
- Выроют яму и ... похоронят, типа в братской могиле. Ты не переживай. Все же по-человечески. В земле же будут. А пышные церемонии — это потом.
Спаржа отошел от шока, перестал умирать, закурил. Мы приподняли его и понесли его к врачу, вынимать осколок из тела. - Давай, давай! – раненых спешно вытаскивали на руках из подходивших транспортов, волокли к санитарам, к носилкам. Начали подходить машины с других участков. Легких везли уже сразу сюда. В госпитале просто не было мест.
Во время штурма завода Метрополия зачем-то стреляла не по нам, а по деревне в которой были наши позиции. Зарядили всем что было. По самой деревне стреляли прицельно, отдельные снаряды падали в огороды и на дома, а округу сравняли с землей градами. Почему по деревне? Почему не шарахнуть по складам. Туда где были мы? Сволочи! Ненужная жестокость. Перепахать все поля перед деревней. Возвращаясь в деревню на позиции заметил, что один снаряд упал в бабкином огороде. - Будь вы прокляты ироды. – Бабка вопила на нас, как будто мы причина ее горя. - Тьфу! Не видать вам больше удачи за такие дела! Зло вернется вам! – она увидела Лешего. - Изуверы! Девочку мою погубили. Будьте вы прокляты с вашей войной, будь ты проклят. – Сердце забилось неровно. Словно поплохело еще больше. Мало нам этой мясорубки, так еще и здесь мы словно виноваты в этом. И так тошно. Глаза опустились в землю, не хотелось больше это видеть. Вина, теперь еще и за девчушку. – Бабка все не унималась и сыпала в наш адрес проклятия.
- В артиллерии проще всего служить. Им не видно результатов своей работы. Стрельнул и забыл. А в рацию только перелет или недолет. Турист говорил, как Лысый, но он остался лежать там, в руинах здания.
- Ужасно. Это же преступление.
- Это война.
Всем не спалось ночью. Полностью раздавлены и разбиты. Со стороны завода несло гарью и пластиком, горели склады химии, на которых мы были еще утром. Дышать было неприятно. Привкус химии ничем не смывался с языка. Ни чаем ни водкой.
- Леший резко встал. - Старая карга, она, это все она. Прознала небось, что девку попортил и прокляла нас. Она виновата в этой бойне. Мы ее защищаем, а она нам проклятья сыпет. – Пробубнил он и ушел. В ночи раздался хлопок. Взрыв гранаты. В деревне загорелся дом. С наших позиций было хорошо видно, как в темноте горело здание. Никто похоже не пытался его тушить. К утру дом выгорел дотла. Осталась стоять одна печная труба.
- Старая карга больше нам не навредит. - Леший забросил нам пару неощипанных кур и ушел в свой блиндаж.
На следующее утро приехал Петров. Как будто ему после мясорубки последних дней нечем было больше заняться. - Дед собери взводных! А, впрочем, собери всех. – Выкрикнул он, выходя из машины. Нас тоже согнали возле штабной палатки. – Ну все. Сейчас расследование, трибунал. Небось и расстреляют прилюдно. Петров тот еще моралист. – Спаржа поковырял в зубах куриной костью.
- Спаржа, а я думал тебя убили. Так верещал. – Ответил ему Леший.
- Я щас тебе пулю в жопу всажу, посмотрим, как ты заверещишь.
В палатке Петров подошелк стенду, на котором закрепили карту. - Местные говорят вот здесь есть проселок,вот тут, вдоль опушки, по нему на рыбалку ездят и за грибами. Лучше попроселку, чем на блокпост наткнуться. У переправы все заминировано наверняка,поэтому найдете брод выше по течению. Возьмите РПГ и десяток снарядов. Да, ипротивотанковое ружье прихвати. Будем готовиться. Да, и еще. Перед прошлым провальным штурмомна завод приезжал генерал, сменил часть отрядов, на новые. Твои старыезнакомые, Те, которые Смирнова разбили и прорыв на твоем участке поддержали. Выс ними и тут столкнулись, они твоих людей из здания выбивали. С ним приехалбизнесмен, некий Гуревич, который спонсирует часть этих отрядов и с нимкакая-то девушка. Все бы ничего. Но генерал особенно тщательно обхаживал именнодевушку, все ей показывал и рассказывал. Она ходила по цехам, смотрела.Говорила с солдатами, много. Что-то записывала в черную книжку. Кто такая никтоне знает. Не думаю, что с эскортницей или женой будут так обходиться, да и ктоих на линию фронта повезет. Есть сведения, что они на днях уезжают. Так что тывнимательно, присматривайся если что. О, и еще. Есть непроверенные сведения,что эта женщина и раньше приезжала на линию фронта.