Студент

Его руки коснулись моей талии, осторожно погладив. Я смотрела в эти до боли знакомые и уже успевшие стать родными глаза и не могла поверить, что он наконец-то так близко. Холодные тонкие пальцы сжимали мои бедра порой до боли, но мне была приятна эта боль, граничащая с эйфорией. Я почувствовала, насколько мое чувство голода было велико — лишь после того, как осознала, что он мой. И только мой. Громкие вздохи перемешивались с какими-то рваными стонами, отчего я буквально теряла рассудок.

Невероятное чувство, которое я успела уже позабыть.

Я резко проснулась, сев на кровати и крепко сжав пальцами одеяло. Сердце колотилось от увиденного во сне, и я невольно перестала дышать на несколько секунд, прокручивая в голове эту сцену вновь и вновь, пытаясь мысленно уцепиться за образы, возникшие во сне. Я не знала, отчего мне приснилась близость с Максом — мои чувства к нему, конечно же, основывались не на желании плотских утех. Но я уже точно знала, что оставшийся горький осадок совершенно точно не позволит уснуть мне этой ночью.

Я кинула обеспокоенный взгляд на вторую половину кровати, которая уже много лет была холодной. Я провела рукой по ней, сжав простыню, и почувствовала тугой ком в горле. Я просто не представляла, что мне делать с переполнявшими меня чувствами. Слёзы появились непроизвольно и совершенно неожиданно для меня. Взяв телефон в руки, я открыла профиль Апалина в соцсети и стала рассматривать фотографии. Мне безумно не хватало общения с ним, мне хотелось, чтобы наши отношения были такими же, какими были раньше, хотя бы на уровне приятельских; какими вообще могут быть отношения между студентом и его преподавательницей. Но, судя по всему, такими они уже не будут никогда — я сама виновата в этом.

Всю ночь я практически не спала. Никак не могла уснуть, все ворочалась и ворочалась в постели, пытаясь найти удобную позу, но как только находила, то тело сразу начинало ныть. Под утро, когда я наконец-то провалилась в беспокойный сон, прозвенел будильник. Нужно было вставать и собираться на работу.

Кое-как залив в себя чашку кофе и закусив это совершенно небодрящее великолепие бутербродом с чёрствым хлебом, я вышла на улицу, перед этим спросив, отвезла ли мама дочку в школу — та оставалась у неё на ночь. Получив положительный ответ, я медленно кивнула головой, как бы соглашаясь с тем, что написала мне мама в ответ на мои сообщения.

На парковке университета я увидела внедорожник Макса и как-то глупо хмыкнула, покачав головой. Неужто он соизволил приехать в университет? Оглядев парковку и поняв, что Апалина нигде рядом нет, я вышла из своей машины и направилась ко входу, прикрывая лицо от колкого снега, который так и норовил засыпаться во все карманы, а также складки моей сумки.

Первая пара как раз была с его группой. Я тяжело вздохнула, как только сверилась со своим расписанием и удостоверилась в том, что занятие будет действительно с его группой. Найдя нужный материал в своих файлах — фильм на тему, которую они сейчас изучали, я включила проектор и закрылась в подсобке до звонка. Там я сидела и глупо пялилась в стену, пытаясь собраться. Но после такой неприятной бессонной ночи это никак не получалось. Все валилось из рук, а мое желание исчезнуть с лица земли росло с каждой минутой. Вот прозвенел звонок, и я заставила себя встать со стула. Заставила себя открыть дверь, натянуть улыбку и выйти к студентам. Хотя, наверное, я больше всего на свете хотела сейчас быть где угодно, но только не здесь.

В аудиторию, как обычно, с опозданием зашёл Макс. Я посмотрела на него и хотела сразу же отвести взгляд, кивнув на его приветствие, но мой взгляд зацепился за ссадины на лице. И за алеющий синяк под глазом.

Макс же смотрел мне прямо в глаза, остановившись на пороге.

— Что стоишь, проходи, — я повела рукой, приглашая его войти. И продолжила смотреть на его лицо. Мне так не хотелось в это снова лезть, но я не могла промолчать. Поэтому, как только он сел за парту, я взяла телефон в руки и отправила ему сообщение, чтобы он остался после занятия. Получив «ок» в ответ, я включила фильм и ушла в подсобку. Там я легла на стол, положив руки под голову. Мне жутко хотелось спать, и я практически сразу уснула. Проснулась я от стука в дверь и дернулась, сначала не осознав, что происходит. Затем я поднялась, потёрла глаза и зевнула, открывая дверь. Передо мной стоял Максим, и я сразу же вспомнила, что попросила его после пары зайти ко мне.

— Макс, — я завела его внутрь и закрыла дверь. — Что с тобой? Что с лицом?

— Как всегда, — он слабо улыбнулся и пожал плечами. — Мне жаль, что так вышло с больницей. Я могу объясниться?

— Ты все ещё хочешь? — я сглотнула и посмотрела на его губы, облизнув свои. В горле пересохло.

— Ну, я же виноват, — он провёл рукой по моему столу и посмотрел мне в глаза. — Мне сказали, что меня собирались отчислять, но вы сказали, что ручаетесь. Мария Евгеньевна, зачем?

— Потому что я хочу, чтобы ты был счастлив. Я думаю, что ты не просто так забил на учебу. Потому что дома проблемы? — я присела на стул и закрыла лицо руками.

— Да. Наверное. А ещё потому, что я не знаю, что делать дальше.

— Я могу расценивать это как просьбу о помощи или ты, как обычно, можешь все решить самостоятельно? — убрав руки от лица, я подперла ими голову и стала смотреть на своего студента. Ответа не последовало. — Я злилась на тебя. И очень сильно. Даже хотела, чтобы тебя отчислили. Но поняла, что это будет безумно глупо с моей стороны и поэтому сказала, что поговорю с твоими преподавателями. Я же куратор. Должна помогать, а не вредить.

— Спасибо. Я постараюсь не подвести. Но ничего обещать не буду, — он присел на корточки передо мной и отвёл мои руки в стороны, внимательно смотря на лицо, и чуть сжал свои пальцы вокруг моих запястий.

— Постарайся уж, — я с подозрением посмотрела на него. — Что ты делаешь?

— Ничего. Просто... мне не хватало нашего общения. Хоть мы и мало общались, но я не хочу, чтобы ты злилась, — неожиданно, кажется, даже для самого себя, он осторожно поцеловал меня. Я сначала опешила, даже оттолкнув его.

— Макс, — я сглотнула и положила руки на его плечи, закрыв глаза. — Максим, — я крепко обняла его, буквально утонув в его запахе, тепле и силе тела.

— Что? — он обнял меня в ответ, прижав к себе.

— Пообещай, что все будет в порядке. Я очень сильно за тебя переживаю, — я посмотрела на его лицо и покачала головой. Я даже представить не могу, как это больно, когда тебя бьют по лицу. Да так, что остаются такие следы. Погладив его лицо обеими руками по щекам, я наконец за долгое время почувствовала, как собралась. Собралась из сотни мелких осколков, на которые рассыпалась за все эти годы. За все годы неудач. И только в его руках я смогла собраться.

— Надо разобраться с отцом. Я хочу посадить его, — он поднялся и отпустил меня, внимательно заглянув в глаза.