Студент

Можно считать, что я почти успела к началу собрания. Буквально влетев в актовый зал, я оглядела места для слушателей. Заметив одно свободное — поближе к сцене, где стоял декан, я тихонько прошла к нему и аккуратно села в велюровое кресло. Нельзя сказать, что оно было очень удобным, но просидеть 20 минут, слушая речи уважаемого Александра Петровича, можно.

Я даже не особо вслушивалась, о чем именно он говорил, а проверяла почту, полностью будучи увлеченной курсовой работой своего студента, параллельно делая еще и пометки в ежедневнике. Наконец, я прислушалась к тому, о чем говорил декан.

— Ну вы же понимаете, уважаемые выпускники, что проплатить сессию в нашем университете нельзя? А уж тем более помочь себе со сдачей государственных экзаменов и защитой диплома путем взятки! У нас один из лучших университетов города по уровню коррупции, а точнее ее отсутствию! — гордо заявил декан, отчего я достаточно громко усмехнулась. Рядом послышался приглушенный мужской смех, и я даже обернулась.

Слева от меня сидел студент, лицо которого мне смутно казалось знакомым, но я не могла припомнить, как его звали и из какой группы он был.

— Как нехорошо, — я покачала головой, весело улыбаясь.

— Мария Евгеньевна, вы же сами прекрасно знаете, — брюнет еще веселее улыбнулся и посмотрел мне в глаза. Глаза его были необычайно темными, и безумно красивыми, несмотря на то что были небольшими — кажется, таких я еще никогда не видела в своей жизни.

— Я-то знаю, — я прикусила губу. — А вот вы не должны! — я закрыла ежедневник, положив закладку на странице, где остановилась. — На самом деле это ужасно, — прошептала я, убирая голубую книжечку в сумку.

— Не спорю. Но правда одна, и мы прекрасно знаем, что нет, наверное, ни одного такого универа в городе, где можно было бы проплатить абсолютно все.

Я медленно кивнула, засмотревшись парню в глаза. Кажется, я как-то вела у их группы несколько пар, пока Евгения Сергеевна — куратор, — была на больничном.

Собрание закончилось, и в очередной раз я не услышала ничего нового. Уже который год я прихожу на собрание для выпускных групп, и каждый раз слышу одно и то же. Напускная гордость за студентов, которых, на самом-то деле, большинство преподавателей шпыняют налево и направо, а кто-то помимо этого не забывает поглумиться и поиздеваться, постоянно перенося защиту тех же курсовых или не принимая домашние задания. Напоследок перед выходом я с сочувствием посмотрела на девушек и парней, которые подходили к декану, задавая свои вопросы, а затем удалилась к себе в кабинет, чтобы провести последнюю на сегодня пару.

На следующей неделе я узнала неплохую, но новость, которая привнесла в мою жизнь элемент некоторого беспорядка. Моя коллега, которая была вторым преподавателем по менеджменту, ушла в декрет. Я, как всегда, была в танке, и узнала об этом последней. И, конечно же, ее группу, оставленную без попечения, нужно было кому-то пристроить. Я, как молодой и амбициозный преподаватель, просто не могла не обрадоваться этой новости, а уж тем более отказаться от кураторства — так мне и сказали в деканате.

Тяжело вздохнув, я вышла из деканата и поплелась в свой кабинет, пытаясь вспомнить, какую же именно группу мне подсунули. В голову не приходило ровным счетом ничего, но больше всего меня удручало то, что на дворе уже октябрь, а мне придется привыкать и знакомиться заново с людьми. А также брать на себя ответственность за их проблемы и пытаться как-то помочь в их решении. Не то, что бы я была против. Нет, нисколько. Но только не сейчас. Может быть, в следующем году.

Я зашла в подсобку своей аудитории и присела на стул, смотря на полки, заваленные книгами. На столе лежала пачка непроверенных работ, которая не давала мне покоя уже второй день, но у меня чисто физически не хватало времени, чтобы проверить контрольные работы первого курса. Но, думаю, что сегодня у меня получится это сделать. Я взяла причину своего беспокойства в руки, а затем вложила ее в папку, всунув туда листок с запиской, что это нужно срочно проверить.

Из-за того, что большую часть перемены я провела в деканате, я не успела даже сходить в туалет. Звонок оглушительно прозвенел где-то над моей головой, затем я услышала уже знакомый и даже ставший родным скрип входной двери, и в аудиторию ввалилась ныне курируемая мною группа.

Как только я услышала, что они заняли места, я вышла из подсобки и оглядела студентов. Их было немного, всего человек двенадцать. Поровну юношей и девушек. Надо отметить, что все имели хорошие внешние данные — девушки высокие и стройные, с выразительными и блестящими глазами, а мальчишки, как будто на подбор, — все красавцы с рассудительными взглядами.

— Что ж, добрый день, — я улыбнулась и прислонилась к кафедре, оглядывая студентов. Мой взгляд остановился на брюнете, который, заметив мой взгляд, слабо улыбнулся уголками губ. Именно с ним мы перебросились парой фраз на собрании для выпускников. — Меня зовут Мария Евгеньевна, и теперь я ваш новый куратор. Если честно, ребята, — я смахнула челку набок. — Я была совершенно не готова к тому, что стану вашим куратором, и почему-то узнала об этом только сегодня. Да-да, Маша снова в танке, не надо на меня так осуждающе смотреть! — я улыбнулась. — Но, надеюсь, мы весело и плодотворно проведем этот год. Сейчас я запишу свой номер на доске, звоните, если у вас возникнут какие-то вопросы. Кстати, кто староста? — записывая заветные цифры на доске, я обернулась к группе.

— Я, — хрупкая шатенка подняла аккуратную ручку. — Меня зовут Катя Есенина.

— Какая у вас интересная фамилия, — я закончила писать номер и отряхнула руки от мела. — Тогда позвоните мне сейчас, я запишу ваш номер, чтобы быть на связи. И да, я, конечно, уверена, что все вы здесь здравомыслящие и понимающие люди, но не звоните мне после двенадцати, я все еще человек и могу спать. А так по мере возможности, я буду всегда вам отвечать.

Записав номер старосты группы, я присела за стол кафедры и подперла голову руками.

— Что мне с вами делать? — я открыла журнал и посмотрела на список. Закусив нижнюю губу, я стала читать фамилии про себя. — Давайте сделаем так. Сегодня у нас стоит лекция. Вообще, для начала, расскажу про свой принцип работы, — я подняла взгляд и снова посмотрела на темноглазого брюнета, вновь приметив красоту его глаз. — Я не требую от вас постоянного посещения моих пар, но, хотя бы раз в недельку-то соизвольте заглянуть на огонек, по пятницам... — я посмотрела в свое новое расписание. — Я буду собирать домашнее задание за неделю, тогда и приходите, если не получается ходить на все пары. Практические тоже посещайте, если не получается, пишите мне на почту, чтобы я знала, что у вас есть причина. Я не из тех преподавателей, кто любит тупо зачитывать текст, и чтобы вы просто переписывали его. Я буду старосте скидывать текст лекций, вы можете переписывать или просто читать уже дома, а на самой лекции мы будем обсуждать написанное там. Чтобы в ваших прекрасных и светлых головушках оставались не только сухие термины и непонятные фразы. А еще, самое любимое занятие у меня — выставлять автоматы. При наличии всех сданных домашних, практических и прочей лабуды в срок и при посещении 80 процентов моих занятий, вы освобождаетесь от зачета. Вот так вот.

Я оглядела группу, слегка улыбаясь. После моей фразы про автоматы, ребята заметно приободрились.

— А теперь давайте знакомиться. Если неправильно произношу фамилии, то прошу простить и помиловать. И, естественно, исправить, — я открыла список группы и стала читать вслух имена и фамилии, затем пытаться запомнить лицо, которому принадлежит фамилия и имя.

Его звали Максим Апалин.

***

Ноябрь в этом году был гадким. Я ненавидела всей душой этот месяц из-за непонятной погоды, постоянных болезней и прочей гадости, которая наполняла этот трудный месяц. Но сегодняшний день был по-настоящему особенным.

Вылетев из квартиры и на ходу дожевывая бутерброд, я поспешила к машине. Как всегда, я опаздывала на первую пару, за что себя корила. Конечно, кто не хочет поспать лишние пять минуточек, которые в итоге превращаются в 40 минут незапланированного сна?

Закинув сумку на переднее сидение авто, я заметила белый лист под дворником. Видимо, кто-то оставил записку. Я развернула листок и прочитала, что на правом переднем колесе сидит котенок. Кто-то из соседей предупредил меня. Понадеявшись, что замерзший бедолага уже нашел укрытие, я все же обошла машину. Действительно, на колесе мирно спал пятнистый, еще совсем маленький котенок.

— Зайка, — я тяжело вздохнула и посмотрела на часы. И так опаздываю, поэтому торопиться уже нет смысла. Я достала из багажника ненужную тряпку и завернула котенка, а затем посадила его на переднее сидение, включив подогрев. Теперь нужно было раздобыть коробку и еду для него. На вид ему было месяца два, еще совсем маленький и неуклюжий. Я поехала в сторону университета, молясь всем богам, чтобы в коридоре универа, с котенком в руках и пятнадцатиминутным опозданием, я не наткнулась на начальство.

Буквально влетев в аудиторию, я извинилась перед группой.

— Ребята, у нас ЧП! — я посмотрела на свою группу и тяжело вздохнула. Бегать на третий этаж с котятами и сумками — это вам не хухры-мухры. — Смотрите, что я принесла, — я раскрыла полы пальто, и на ребят уставились два недовольных и сонных голубых глаза. Затем котенок пискнул, отчего девчонки заулюлюкали. — Этот чудик сидел у меня на колесе утром. Хорошо, что соседи оставили записку, иначе он был погиб, — я почесала котенка за ухом и улыбнулась. Он заурчал.

— А вы оставите его себе? — Катя, староста, подошла поближе и посмотрела на котенка.

— Видимо, — я пожала плечами и улыбнулась. — Если кто-то хочет, могу отдать вам, — я бросила взгляд на тихоню Вику и улыбнулась ей. Но никто не изъявил желания забрать котенка себе. — Ну, тогда, малыш, жить нам с тобой вдвоем, — я поставила котенка на стол кафедры и сняла пальто. — Вы же понимаете, что кого-то я попрошу сходить сейчас в магазин за коробкой и молоком? — я хитро улыбнулась, а затем зашла в подсобку, чтобы убрать пальто в шкаф.

Вернувшись в аудиторию, я весело усмехнулась. Вся группа столпилась вокруг кафедры, чтобы посмотреть на это пушистое чудо.

— Ну что, кто пойдет? — я присела за стол и погладила котенка по голове. — Можете заодно перекурить, я разрешаю.

Студенты зашушукались, а затем Максим и Артём подошли ко мне.

— Держите деньги, — я протянула Максиму несколько купюр. — Со сдачей разберемся. Возьмите, пожалуйста, коробку, несколько газет, и молоко. Если будет, то козье. Вот, — я вновь погладила котенка по голове. — Спасибо, мальчики, — я посмотрела Максиму в глаза.