Неожиданный поворот
В здании наступила оглушающая тишина. Чан Гюн упал на колени, и стал колотить кулаками по полу. Когда умер отец, все его эмоции были закрыты глубоко внутри, но по мере того, как он общался с Бёль, они пытались прорваться наружу, и сейчас настал тот момент, когда даже если бы он сильно хотел, не смог бы сдержать их. Теперь он понял, как чувствуют себя люди, когда теряют кого-то близкого. В горле застрял крик, а слёзы душили, но рука Бёль мягко и успокаивающе опустилась ему на плечо.
— Ты сделал всё, что мог, — сказала она.
— Я не сделал ничего. Бёль, — прошептал он. — Могу я попросить, чтобы ты разобралась с этим?
— Конечно, я всё сделаю. Поезжай домой и отдохни, слишком много всего свалилось на тебя сегодня.
Она, как всегда была права, вот только он не собирался домой. Детектив медленно поднялся на ноги, бросил последний взгляд на стеклянный шар и вышел из вестибюля. На лестнице он столкнулся с младшим помощником Бёль, но тот, заметив выражение лица детектива, лишь слегка кивнул головой, в знак приветствия, и стал подниматься дальше. Скорая и полиция прибыли почти одновременно, хотя они уже ничем не могли помочь, лишь только проверить состояние детей. Чан Гюн сел в машину и направился туда, где бы предпочёл никогда не появляться. Но в данный момент его не волновало ничего, кроме информации, которую от него скрыли и выставили полным идиотом. Набрав скорость, машина выехала на главную дорогу, обгоняя другие и через полчаса свернула направо, где находился штаб отца Кристиана. Оттолкнув от себя охранников, Чан Гюн ворвался в кабинет, представ лицом к лицу с мужчиной.
— Оставьте нас, — сказал тот своему помощнику, а когда за ним закрылась дверь, закрыл глаза от усталости.
Прошло десять лет, и мужчина уже не выглядел таким сильным и уверенным, как раньше. Морщины пролегли в уголках глаз, лицо осунулось, а волосы тронула седина: всё это было последствиями того, что происходило с его сыном. И хотя вина за излишнюю опеку и неправильное воспитание полностью лежала на нём, он всё ещё не хотел мириться с этой мыслью. Со временем, сказанное когда-то Чан Гюном стало правдой, но мужчина продолжал отрицать и стоять на своём. И даже когда жена сказала ему, что только благодаря знакомству с Чан Гюном их сыну стало лучше, он просил её не упоминать об этом. И лишь спустя время, узнав, что парень, который пытался учить его, стал детективом, он переступив гордость, обратился к нему за помощью.
— Вы ведь знали, — утвердительно сказал Чан Гюн.
— Не понимаю, о чём ты, — устало произнёс мужчина.
Эмоции детектива, проявившиеся так внезапно, и так же быстро утихшие, хотели снова вырваться наружу из-за спокойствия и невозмутимости, с которыми держался мужчина, сидевший напротив него. Чан Гюн решил, что крик и спор не дадут никаких результатов, поэтому сдержанно сказал:
— Поэтому и позволили расследовать это дело с Бёль. Вы знали, что это ваш сын похищает детей.
— От тебя ничего не скроется, ты действительно лучший, в своём деле.
— Мне не нужна ваша похвала, — равнодушно произнёс детектив. — Но может сейчас вы поймёте свою ошибку, потому что Кристиан мёртв, — последние слова Чан Гюн буквально выплюнул в лицо мужчине, и когда они были произнесены, до него наконец дошло, что его друга действительно больше нет.
Мужчина сначала никак не отреагировал, решив, что ему послышалось или просто детектив пытается его как-то вывести из себя, но зная, что Чан Гюн тот человек, который не станет говорить что-то просто так, он поднял на него испуганный взгляд. Детектив, несмотря на то, что с мужчиной ему приходилось встречаться раз пять за всё время их знакомства, впервые уловил в его лице совсем другие эмоции. Однако тому хватило пару минут, чтобы переварить информацию и сказать таким тоном, будто ничего не произошло:
— Значит он понял, что его время пришло.
Чан Гюн схватил мужчину за воротник и притянул к себе через весь стол. Двигала ли им справедливость или непонимание, как можно быть таким мерзавцем по отношению к собственному ребёнку, но точно не злость, потому что он всегда говорил, что такие подонки не заслуживают ни жалости, ни злости: это было бы для них слишком большой привилегией. Вглядываясь в глаза, выцветшие со временем, детектив пытался отыскать в них хоть толику отчаяния, но столкнувшись с равнодушием, отпустил его и направился к выходу.
— Я согласился работать с вами только из-за Кристиана, теперь нас ничего не связывает с вами. До свидания, — сказал Чан Гюн, прежде чем открыть дверь и навсегда покинуть место, которое связано только с плохими воспоминаниями. Однако за его спиной вдруг раздался надрывной смех, а затем мужчина проговорил:
— Не спеши. Неужели ты думаешь, что я держал тебя рядом с собой только из-за сына?
Детектив резко обернулся, но не с целью, узнать правду, а чтобы развеять самомнение директора, который пытался контролировать не только своего сына, но и всех, кто находился в его окружение.
— Мне не интересны истинные причины, почему я был вам нужен, потому что теперь я не куплюсь ни на один из ваших приказов.
— Даниэль, ты никогда не сможешь уйти, потому что знаешь, что я ни перед чем не остановлюсь. Тебе же всё ещё дорога твоя бывшая напарница, и да, слышал твоя мать наконец ушла на заслуженный отдых.
— Не смейте даже приближаться к ним, — сквозь зубы процедил детектив.
— Мне не нравится то, как ты изменился. Где тот Даниэль, которому было всё равно на других? Я забрал тебя под своё крыло, но ты совсем не ценишь это. Не разочаровывай меня своим поведением.
Мужчина откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Какое-то время в кабинете стояла тишина, а потом он встал и подошёл к Чан Гюну, по-доброму ему улыбаясь.
— Думаешь, ты один умеешь обманывать других с помощью улыбки?
— Что вы имеете ввиду?
— Кажется, тебя не интересовала правда. Уже передумал? — с неким ликованием поинтересовался мужчина.
Чан Гюн молчал, не зная, чего на самом деле добивается мужчина, и как повернуть ситуацию в свою сторону, не попав очередной раз в его ловушку. Он понимал, что ему стоило уйти сразу, как только он расскажет о смерти друга, но теперь было уже поздно, а интерес, из-за цепких слов директора, разгорался с новой силой.
— Приму твоё молчание за согласие. С чего же мне начать. — Задумался на мгновение мужчина, убрав руки в карманы и погружаясь в собственные воспоминания.
-десять лет назад. больница -
Мужчина шёл бодрой походкой по коридору и легко постучал в кабинет, который был для него вторым местом по посещаемости. Он уже знал, что ничего изменить нельзя, но по привычке всё равно регулярно посещал своего доктора.
— Мистер Уотсон, вы как всегда без опозданий, — сказала ему медсестра. — Можете присесть, доктор скоро подойдёт.
— Спасибо, — ответил ей тот с улыбкой и сел в уже привычное ему кресло, положив ногу на ногу и скрестив кончики пальцев.
Через некоторое время в кабинет вошёл доктор и уже без всякого удивления взглянул на своего постоянного посетителя.
— Мистер Уотсон, сегодня вы действительно пришли не зря, — сказал тот ему, разглядывая что-то в больничной карточке с слегда задумчивым видом.
— Вам что-то удалось выяснить?
— Не то, чтобы выяснить, но кое о чём мне нужно с вами поговорить, — сообщил он, закрыв карточку и сев напротив. — Когда вы обратились к нам, я не наблюдал ранее ничего подобного вашей болезни. Мы перепробовали разные способы, чтобы выяснить, что же с вами происходит, но ни один из методов не помог. Сколько вы уже посещаете наш центр?
— Около десяти лет, до этого я посетил несколько стран, но ни в одной из них мне не смогли помочь. Это мучает меня на протяжение всей моей жизни, и сказывается на близких. Мой сын. Головой я понимаю, что не должен так поступать, но не могу воспитывать его по другому. Я вижу, как с каждым днём он угасает, пропускает школу, сбегает из дома и ещё больше срываюсь на него.
Эти слова были пропитаны горечью. Мужчина знал весь спектр эмоций, за столько лет научился правильно применять их там, где требовалось, но это всё было поверхностно. Обмануть кого-то легко, если выработать определённую тактику поведения, но что делать с теми, кто нуждается в твоей поддержке и добром слове, а ты не имеешь понятия, как дать им это.
— Это не ваша вина, — участливо произнёс доктор.
— Пожалуйста, скажите, что нашли какой-то способ, пока я окончательно не потерял доверие сына.
— Я только что был у нового пациента. Его случай такой же, как у вас. Однако, несмотря на то, что у него отсутствуют любые проявления чувств и эмоций, он оказался замечательным парнем, и у него даже есть друг. Я увидел надежду в нём. Возможно, вам стоит познакомиться с ним.
— Как это поможет мне?
— С психологической точки зрения, это некая терапия, когда люди с одинаковыми проблемами встречаются и говорят о них. Но должен вас предупредить, что последствия могут быть разными.
— Говорите, как есть. Есть для меня это шанс хоть что-то исправить, я готов на всё.
— Возможно, вы сможете друг другу помочь и всё закончится хорошо для обоих сторон. Или же всё станет гораздо хуже. На моей памяти было несколько таких опытов, и если один человек в итоге смог преодолеть свои психологические травмы и начать новую жизнь, то другой доходил даже до самоубийства. Но это были люди с чувствами и эмоциями, вы же другой случай.
В психологии есть такое понятие как «Эмпатия», которое означает осознанное сопереживание эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения происхождения этого переживания. Но люди, страдающие алекситимией, имеют ограниченные способности к эмпатии, потому что затрудняются различать даже свои эмоции. Однако у мужчины и парня, который поступил в эту больницу только сегодня, было неизвестное и неописываемое никакими терминами состояние, ведь они не просто не различали эмоции, но и совсем не имели их. Но с годами научились воспроизводить их в нужные моменты. Так мужчина часто злился, кричал и всячески проявлял агрессию, когда парень был сдержанным, воспитанным и справедливости в нём было гораздо больше,чем у большинства людей. Поэтому доктор, который занимался ими, решил, что возможно метод эмпатии сможет продвинуть их обоих на новый уровень, но этот процесс может быть необратимым и сложным, ведь помимо введения обоих в гипноз, чтобы заглянуть в самые потайные участки их подсознания, нужно попытаться не только расшевелить их спящие чувства, но и не нанести вред. Это будет первый опыт для тех, кто совсем лишён чувств и эмоций, и сказать со стопроцентной уверенностью, что всё закончится успешно, было нельзя.
— Позвольте подумать, — произнёс мужчина, после слов доктора.
— Конечно, это ваше полное право. Я не могу никак влиять на вас, но скажу только одно...Чем дольше мы сомневаемся, тем сложнее в итоге принять решение, а для людей, которые вас любят, это может быть ещё сложнее.
- наши дни. кабинет директора -
— Впервые в жизни я в чём-то был неуверен. Ты уже догадываешься, какое продолжение у этой истории, — утверждающе сказал мужчина.
— Вы боялись за свою жизнь больше, чем за то, что чувствуют ваши близкие, поэтому решили не встречаться со мной.
— Верно. Всю свою жизнь я думал только о себе, и даже когда хотел вылечиться, говоря доктору, что хочу, чтобы мой сын жил лучше и не терпел такое отношение с моей стороны, но сейчас понимаю, что делал это для себя.
— Мне интересно только одно, почему вы не хотели, чтобы я общался с Кристианом?
— Потому что не хотел видеть, как человек, с такими же отклонениями, как у меня делает сына счастливым, а я в этом бессилен.
— Вы просто трус, и можете винить только себя в том, что не сделали то, что должны были. Хотя, вы же не знаете, что такое чувство вины. Сумев разучить остальные эмоции, вы забыли о самой главной, — высказался Чан Гюн с неприязнью. — Теперь, я ухожу, надеюсь, наши с вами пути больше никогда не пересекутся.
— Я же предупредил тебя, что если ты уйдёшь, то я не буду так благосклонен. К тому же в отделение своей бывшей напарницы ты не вернёшься, я уже подыскал ей кое-кого на замену тебе.
— С меня хватит ваше шантажа, я не собираюсь смотреть, как вы подсылаете своих собак, охранять тех, кто мне дорог.
— Моих ли, — с явным подтекстом произнёс мужчина, а затем нажал на кнопку телефона, отдавая приказ:
— Увидите его сейчас же и не впускайте, пока я не скажу.
Двое мужчин, которых Чан Гюн растолкал на входе, вошли в кабинет и взяв его под руки, повели прочь. Детектив пытался сопротивляться, но силы были не равны.
— Что вы имели ввиду? — не переставал выкрикивать он вопрос, пока его не вытолкали на улицу.
Сев в машину, он не раздумывая направился к зданию, где работала Бель, по пути набирая её номер.
— Возьми же трубку, — просил он, когда третья попытка не увенчалась успехом.
Чан Гюн вдавил педаль в пол, надеясь, что к его приезду ничего не случится. В голове у него рождались всё новые и новые варианты того, зачем директору Уотсону всё ещё необходимо было держать его при себе, но он не мог понять ещё одного: причём тут было их общение с Бёль, как она вообще относится к происходящей ситуации и почему мужчина так старается отстранить его от неё? Выяснить всё это, лишь предстояло, и для него, как для лучшего детектива, такое просто дело не составило бы особого труда, но он был уверен, что в этом случае, ему придётся постараться, чтобы получить информацию, которую так тщательно пытаются скрыть. Детектив чуть не пропустил поворот из-за своих мыслей, но вовремя вывернул руль. Остановившись на светофоре, он почувствовал чей-то взгляд, направленный на него из машины, остановившейся рядом. Сделав вид, что не замечает, потому что это мог быть кто-то из людей директора Уотсона, следившие за ним, он тронулся сразу, как загорелся зелёный свет. Машина следовала за ним до самого участка и припарковалась недалеко от него. Чан Гюн спокойно вышел и направился к зданию, как вдруг услышал позади голос подростка, зовущего его:
— Детектив Им. Детектив Им, подождите.
Чан Гюн медленно обернулся и увидел парня, который нёсся к нему с широкой улыбкой на лице.
— Детектив Им, — запыхавшись произнёс он, остановившись напротив.
— Ты? — вглядываясь в лицо парня, спросил детектив.
— Я Марк, помните, год назад вы спасли меня, когда я пытался спрыгнуть с крыши.
— Да, кажется, вспоминаю.
— Эй, паршивец, если ты ещё раз поторопишь меня, то будешь ходить пешком, — раздался недовольный голос, а затем к нам подошёл его обладатель.
— Брат, я же не просто так просил ехать быстрее. Смотри, это тот самый детектив, про которого я тебе рассказывал, — довольно проговорил Марк.
Старший брат пытался выглядеть строго, но едва увидев, кого ему представляет младший, изменился в лице и едва удержался, чтобы не вскрикнуть от удивления:
— Чан Гюн?
— Лео? — ответил в свою очередь тот.