7-(1556 слов)
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Только Катерина Львовна задула свечу и совсем раздетая улеглась на мягкий пуховик, сон так и окутал ее голову. Заснула Катерина Львовна, наигравшись и натешившись, так крепко, что и нога ее спит и рука спит; но опять слышит она сквозь сон, будто опять дверь отворилась и на постель тяжелым осметком упал давишний кот.
- Да что же это в самом деле за наказание с этим котом? - рассуждает усталая Катерина Львовна. - Дверь теперь уж нарочно я сама, своими руками на ключ заперла, окно закрыто, а он опять тут. Сейчас его выкину, - собиралась встать Катерина Львовна, да сонные руки и ноги ее не служат ей; а кот ходит по всей по ней и таково-то мудрено курнычит, опять будто слова человеческие выговаривает. По Катерине Львовне по всей даже мурашки стали бегать.
«Нет, - думает она, - больше ничего, как непременно завтра надо богоявленской воды взять на кровать, потому что премудреный какой-то этот кот ко мне повадился».
А кот курны-мурны у нее над ухом, уткнулся мордою да и выговаривает: «Какой же, - говорит, - я кот! С какой стати! Ты это очень умно, Катерина Львовна, рассуждаешь, что совсем я не кот, а я именитый купец Борис Тимофеич. Я только тем теперь плох стал, что у меня все мои кишечки внутри потрескались от невестушкиного от угощения. С того, - мурлычит, - я весь вот и поубавился и котом теперь показываюсь тому, кто мало обо мне разумеет, что я такое есть в самом деле. Ну, как же нонче ты у нас живешь-можешь, Катерина Львовна? Как свой закон верно соблюдаешь? Я и с кладбища нарочно пришел поглядеть, как вы с Сергеем Филипычем мужнину постельку согреваете. Курны-мурны, я ведь ничего не вижу. Ты меня не бойся: у меня, видишь, от твоего угощения и глазки повылезли. Глянь мне в глаза-то, дружок, не бойся!»
Катерина Львовна глянула и закричала благим матом. Между ней и Сергеем опять лежит кот, а голова у того кота Бориса Тимофеича во всю величину, как была у покойника, и вместо глаз по огненному кружку в разные стороны так и вертится, так и вертится!Проснулся Сергей, успокоил Катерину Львовну и опять заснул; но у нее весь сон прошел - и кстати.
Лежит она с открытыми глазами и вдруг слышит, что на двор будто кто-то через ворота перелез. Вот и собаки метнулись было, да и стихли, - должно быть, ласкаться стали. Вот и еще прошла минута, и железная клямка внизу щелкнула, и дверь отворилась. «Либо мне все это слышится, либо это мой Зиновий Борисыч вернулся, потому что дверь его запасным ключом отперта», - подумала Катерина Львовна и торопливо толкнула Сергея.
- Слушай, Сережа,-сказала она и сама приподнялась на локоть и насторожила ухо.
По лестнице тихо, с ноги на ногу осторожно переступаючи, действительно кто-то приближался к запертой двери спальни.
Катерина Львовна быстро спрыгнула в одной рубашке с постели и открыла окошко. Сергей в ту же минуту босиком выпрыгнул на галерею и обхватил ногами столб, по которому не первый раз спускался из хозяйкиной спальни.
- Нет, не надо, не надо! Ты приляг тут... не отходи далеко, - прошептала Катерина Львовна и выкинула Сергею за окно его обувь и одежду, а сама опять юркнула под одеяло и дожидается.
Сергей послушался Катерины Львовны: он не шмыгнул по столбу вниз, а приютился под лубком на галереечке.
Катерина Львовна тем временем слышит, как муж подошел к двери и, утаивая дыхание, слушает. Ей даже слышно, как учащенно стукает его ревнивое сердце; но не жалость, а злой смех разбирает Катерину Львовну.
«Ищи вчерашнего дня», - думает она себе, улыбаясь и дыша непорочным младенцем.
Это продолжалось минут десять; но, наконец, Зиновию Борисычу надоело стоять за дверью да слушать, как жена спит: он постучался.
- Кто там? - не совсем скоро и будто как сонным голосом окликнула Катерина Львовна.
- Свои, - отозвался Зиновий Борисыч.
- Это ты, Зиновий Борисыч?- Ну я! Будто ты не слышишь!
Катерина Львовна вскочила как лежала в одной рубашке, впустила мужа в горницу и опять нырнула в теплую постель.
- Чтой-то перед зарей холодно становится, - произнесла она, укутываясь одеялом.
Зиновий Борисыч взошел озираясь, помолился, зажег свечу и еще огляделся.
- Как живешь-можешь? - спросил он супругу.
- Ничего, - отвечала Катерина Львовна и, привставая, начала надевать распашную ситцевую блузу.
- Самовар небось поставить? - спросила она.
- Ничего, вскричите Аксинью, пусть поставит.
Катерина Львовна нахватила на босу ногу башмачки и выбежала. С полчаса ее назад не было. В это время она сама раздула самоварчик и тихонько запорхнула к Сергею на галерейку.
- Сиди тут, - шепнула она.
- Докуда же сидеть? - также шепотом спросил Сережа.
- О, да какой же ты бестолковый! Сиди, докуда я скажу.
И Катерина Львовна сама посадила его на старое место.А Сергею отсюда с галереи все слышно, что в спальне происходит. Он слышит опять, как стукнула дверь и Катерина Львовна снова взошла к мужу. Все от слова до слова слышно.
- Что ты там возилась долго?-спрашивает жену Зиновий Борисыч.
- Самовар ставила, - отвечает она спокойно. Вышла пауза. Сергею слышно, как Зиновий Борисыч вешает на вешалку свой сюртук. Вот он умывается, фыркает и брызжет во все стороны водою; вот спросил полотенце; опять начинаются речи.
- Ну как же это вы тятеньку схоронили?-осведомляется муж.
- Так, - говорит жена, - они померли, их и схоронили.
- И что это за удивительность такая!
- Бог его знает, - отвечала Катерина Львовна и застучала чашками.
Зиновий Борисыч грустный ходил по комнате.
- Ну, а вы тут как свое время провождали? - расспрашивает опять жену Зиновий Борисыч.
- Наши радости-то, чай, всякому известны: по балам не ездим и по тиатрам столько ж.
- А словно радости-то у вас и к мужу немного,- искоса поглядывая, заводил Зиновий Борисыч.
- Не молоденькие тоже мы с вами, чтоб так без ума без разума нам встречаться. Как еще радоваться? Я вот хлопочу, бегаю для вашего удовольствия.
Катерина Львовна опять выбежала самовар взять и опять заскочила к Сергею, дернула его и говорит: «Не зевай, Сережа!»
Сергей путем не знал, к чему все это будет, но, однако, стал наготове.
Вернулась Катерина Львовна, а Зиновий Борисыч стоит коленями на постели и вешает на стенку над изголовьем свои серебряные часы с бисерным снурочком.
- Для чего это вы, Катерина Львовна, в одиноком положении постель надвое разостлали? - как-то мудрено вдруг спросил он жену.
- А вас все дожидала, - спокойно глядя на него, ответила Катерина Львовна.
- И на том благодарим вас покорно... А вот этот предмет теперь откуда у вас на перинке взялся?
Зиновий Борисыч поднял с простыни маленький шерстяной поясочек Сергея и держал его за кончик перед жениными глазами.
Катерина Львовна нимало не задумалась.
- В саду, - говорит, - нашла да юбку себе подвязала.
- Да! - произнес с особым ударением Зиновий Борисыч, - мы тоже про ваши про юбки кое-что слыхали.
- Что ж это вы слыхали?
- Да всё про дела ваши про хорошие.
- Никаких моих дел таких нету.
- Ну, это мы разберем, все разберем, - отвечал, подвигая жене выпитую чашку, Зиновий Борисыч.Катерина Львовна промолчала.
- Мы эти ваши дела, Катерина Львовна, все въявь произведем, - проговорил еще после долгой паузы Зиновий Борисыч, поведя на свою жену бровями.
- Не больно-то ваша Катерина Львовна пужлива. Не так очень она этого пужается, -ответила та.
- Что! что! - повыся голос, окрикнул Зиновий Борисыч.
- Ничего - проехали, - отвечала жена.
- Ну, ты гляди у меня того! Что-то ты больно не чиста здесь стала!
- А с чего мне и речистой не быть? - отозвалась Катерина Львовна.
Больше бы за собой смотрела.
- Нечего мне за собой смотреть. Мало кто вам длинным языком чего наязычит, а я должна над собой всякие наругательства сносить! Вот еще новости тоже!
- Не длинные языки, а тут верно про ваши амуры-то известно.
- Про какие-такие мои амуры? - крикнула, непритворно вспыхнув, Катерина Львовна.
- Знаю я, про какие.
- А знаете, так что ж: вы яснее сказывайте!
Зиновий Борисыч промолчал и опять подвинул жене пустую чашку.
- Видно, и говорить-то не про что, - отозвалась с презрением Катерина Львовна, азартно бросив на блюдце мужу чайную ложечку. - Ну сказывайте, ну про кого вам доносили? кто такой есть мой перед вами полюбовник?
- Узнаете, не спешите очень.
- Что вам про Сергея, что ли, что-нибудь набрехано?
- Узнаем-с, узнаем, Катерина Львовна. Нашей над вами власти никто не снимал и снять никто не может... Сами заговорите...
- И-их! терпеть я этого не могу, - скрипнув зубами, вскрикнула Катерина Львовна и, побледнев как полотно, неожиданно выскочила за двери.
- Ну вот он, - произнесла она через несколько секунд, вводя в комнату за рукав Сергея. - Расспрашивайте и его и меня, что вы такое знаете. Может, что-нибудь еще и больше того узнаешь, что тебе хочется?
Зиновий Борисыч даже растерялся. Он глядел то на стоявшего у притолки Сергея, то на жену, спокойно присевшую со скрещенными руками на краю постели, и ничего не понимал, к чему это близится.
- Что ты это, змея, делаешь? - насилу собрался он выговорить, не поднимаясь с кресла.
- Расспрашивай, о чем так знаешь-то хорошо, - отвечала дерзко Катерина Львовна. - Ты меня бойлом задумал пужать, - продолжала она, значительно моргнув глазами,-так не бывать же тому никогда; а что я, может, и допреж твоих этих обещаниев знала, что над тобой сделать, так я то сделаю.
- Что это? вон!-крикнул Зиновий Борисыч на Сергея.
- Как же! - передразнила Катерина Львовна.Она проворно замкнула дверь, сунула ключ в карман и опять привалилась на постели в своей распашонке.
- Ну-ка, Сережечка, поди-ка, поди, голубчик, - поманила она к себе приказчика.
Сергей тряхнул кудрями и смело присел около хозяйки.
- Господи! Боже мой! Да что ж это такое? Что ж вы это, варвары!? - вскрикнул, весь побагровев и поднимаясь с кресла, Зиновий Борисыч.
- Что? Иль не любо? Глянь-ко, глянь, мой ясмен сокол, каково прекрасно!Катерина Львовна засмеялась и страстно поцеловала Сергея при муже.
В это же мгновение на щеке ее запылала оглушительная пощечина, и Зиновий Борисыч кинулся к открытому окошку.