Глава 25.
Глава 25.
Аня.
Но эти два дня не сделали сильно легче. После того, как я не спала почти двое суток, сон выдался долгим. Я спала часов пятнадцать и проснулась только под вечер. Это ненормально, точно ненормально. И ненормальной меня сделал Гершафтин...
Эти двое выходных прошли в беспрерывных мыслях о нём, только теперь не отвлекала даже работа. Какой-то ужас. Мне ничего не оставалось, кроме как беспрерывно спать в обнимку с подушкой, представляя на её месте парня, который разбил мне сердце...
После этого перерыва мучительная рабочая неделя продолжилась, только уже с новой ставкой. И дальше ношусь днями на ногах, но даже это уже не способно мне помочь. Всё равно к концу очередной недели я засыпаю в слезах, соплях и мыслях о Дане...
Поразительно, но уже не думаю, какой он мудак. Я почему-то думаю о том, как было бы хорошо этой ночью вместо бесконечных слёз уснуть у него на коленях, целоваться с ним до утра или в конце концов просто лежать в обнимку. Улыбаться глядя на него и тонуть в его бесподобной ответной улыбке. Но... Никогда. Никогда это не будет мне суждено. Вообще никогда. И от этого истерика накрывает с небывалой силой.
Моя жизнь была бы не моей, если бы посередине очередной рабочей недели со мной не произошло новое приключение. Я не знаю, что это за проклятие. Когда уже закончится это чудовищная череда потрясений и сюрпризов?
Я мирно стояла на кухне, пытаясь отдышаться после очередных буйных гостей, что умудрились напиться нашим же вином и начали ко мне приставать. Меня уже бесит мужской пол... Нет, серьёзно, я вообще не хочу на улицу высовываться.
— Аня, — окликнула меня коллега. — Там тебя зовут.
— Кто?
Я уже не слышала ответ. В ушах только звон. Опять что-то непонятное происходит с моим дыханием. Что-то нездоровое однозначно. Вот с какого перепугу моё сердце так бешено бьётся? Кто его просил?! Почему именно мысль о Гершафтине вызывает такой трепет?! Как этот гадкий мальчишка пробрался мне под кожу?!
Я резко направила свой взгляд на две тысячи ярд в сторону зала. Я поняла кто меня ждёт. И это не Гершафтин, как мне казалось с первой секунды.
Замерев намертво, я смотрю на мужчину в зале. Несколько секунд не могу даже пошевелиться. Кажется, я сейчас снова свалюсь в обморок из-за того, что слишком глубоко погрузилась в эту дилемму: идти к нему или нет?
— Ну ты странный человек, Аня, — наконец, до сознания всё-таки достучался голос коллеги. — Какие-то мужики к ней ходят и постоянно её спрашивают.
Это что, она так деликатно назвала меня шлюхой?! Впервые коллеги не скрывают передо мной своих сплетен. И если они в лицо мне такое говорят, не представляю, что за спиной.
— Так может дело в мужиках, а не во мне? — обрубаю я, грубо смотрю на растерявшуюся официантку и быстрым шагом иду в зал.
Я пошла к тому, кто меня звал. Наверное, лучше было ещё дать себе время подумать, но ноги сами понесли меня за нужный столик после этого неприятного обвинения в распущенности. Надо было хоть как-то избавиться от компании той заразы.
Тот, кто меня звал, оказался Женей. Его я узнала ещё глядя с кухни. И мне не нравится, что он здесь. Я уверена, это всё очередная затея Гершафтина. Господи, да почему-то это всё так сложно?!
— Аня, привет. Рад тебя видеть, — первым он приветствует.
— Сразу видно, что друзья, — язвлю я, остановившись у столика.
— В чём дело? — спрашивает Женя и хмурит брови.
— Твой неуравновешенный друг тоже бестактно перешёл на ты.
— Неуравновешенный? — спокойно переспрашивает он, а его брови вскочили наверх. — Если мой друг неуравновешенный, для тебя я, наверное, буду долбанным психом.
Даня правда вполне адекватный, если смотреть без призмы ненависти глупой влюблённой девочки с разбитым сердцем. Не знаю, почему сейчас так хочется обвинить его во всех смертных грехах. Во мне говорит обида. Лютая и раздирающая обида. Ком в горле мешает разговаривать, но я, пытаясь его побороть, продолжаю:
— Зачем ты пришёл?
— Я всего лишь хотел уточнить, — сказал он, глядя чётко мне в глаза. — Я видел тебя тогда. На дне рождения Бурдонского. Того, что организовывала ваша компания.
Дрожь опять охватила моё тело. Мозг начал выстраивать тысячу вариантов происходящего. Даня тоже был там и всё видел, а теперь послал Женю, чтобы я не сразу сбежала? Или Женя сам рассказал ему что произошло, и Даня отправил его ко мне? Нет, не то и не то. Даня упрямый, пришёл бы сам.
— И что? — спрашиваю я, а взгляд опять бегает по сторонам.
— Как твоё самочувствие? — он переключился, даже не закончив предыдущую мысль.
Видимо, изменчивость их общая черта. Хотя очевидно, что эти две мысли крайне близко взаимосвязаны. Я снова теряюсь в тесном пространстве. И почему-то громко сглатываю напряжение. Не знаю, что ему ответить. Не хочу ему отвечать.
— Дани там не было. Он вообще после вашего разрыва почти не посещает светских мероприятий. Я уже забыл как он выглядит трезвым, — отвечает он на вопрос, остро стоявший в моей голове.
— И что? — спрашиваю я спокойно, хотя внутри после последнего откровения сердце начинает бушевать с неистовой силой.
— Он вообще не в курсе, как ты живёшь без него, — слово «вообще» он выделил.
— И что? — повторяю я ещё раз, как заведённая
Женя тяжело выдохнул. Не знаю, почему я так туплю. Просто когда я даже обыкновенно думаю о Гершафтине, мой разум просто отключается. Ненадолго Женя переключил взор за меню, но через одно мгновение снова взглянул в мои глаза:
— Ясно, давай прямо: ты хочешь, чтобы я рассказал Гершафтину о твоём обмороке?
— Ты меня шантажируешь что-ли?! — негромко вскрикиваю я. — Давно обморок стал чем-то постыдным?
— Дело не в постыдности, а в том, что вы, блять, два упрямых барана! Вы же страдаете друг без друга!
— Нет! — громко прерываю его мысль. — Это вообще не твоё дело! Мы сами разберемся! И вообще, я не страдаю!
Вру? Конечно! Опять! Но не могу рассказать ни доли правды другу того идиота, что постоянно пользуется моими слабостями. И не думаю, что в такой ситуации стоит откровенничать.
— Я думал, мы подружимся, — говорит он тоном, не сулящим ничего хорошего.
— Скажите, Евгений, — я снова активирую суку внутри себя. — у вас есть девушка?
— Есть. Невеста.
— Даже так? Тогда тем более не понимаю, что ты тут делаешь. У твоей невесты не будет вопросов, почему ты шастаешь по кафешкам с какой-то левой девушкой?
Женя даже растерялся, как мне показалось, а это происходит очень редко. Он усмехнулся, вернул взгляд в стол. Повисло странное молчание, после которого он снова поднял глаза на меня, осмотрел с головы до ног и продолжил:
— Да-а... — протянул Женя и сделал недолгую паузу. — Когда ты у нас работала, я даже не думал, что ты такая стерва.
— Если человек, который уважает свои границы и требует этого от других называется стервой — да, я стерва. А терпеть измены твоего друга не собираюсь. Вот это ты, так и быть, можешь ему рассказать.
Я собиралась уйти, услышав недовольное «Аня!» мне в спину, но не сделав даже шага, развернулась и закончила диалог:
— Ты спрашивал о моём самочувствии. Так вот, оно прекрасное. Приятного вечера.
Только я развернулась и быстрыми шагами потопала в уборную, слёзы начали стекать по моим щекам.