Глава 18.
Глава 18.
Аня.
И я опешила. Стою и не могу пошевелиться. И он этим пользуется, отправляя гулять свои руки по моему телу. Для меня это, конечно, не новость. Но я не думала, что он будет действовать настолько прямо.
— Месяц не было секса. Вообще ни с кем. Только с собственной рукой и мыслями о тебе.
Я краснею ещё больше, а его это только веселит. Он специально так смущает?
Сложно признать, но... Я ему верю. Серьёзно. Моя наивная душа полагает, что он ведёт себя не так, будто пытается надурить. Да и к тому же, я сама виновата, что раздразнила его своими откровенными взглядами.
— Ну прямо мученик, — всё равно ёрничаю я.
— Да, мученик, — утверждает он и уже дышит мне в шею. — Прошу, не мучай меня.
Его руки уже тянутся к ягодицам, а я почему-то не сопротивляюсь. Даю себя трогать везде, где ему захочется. И даже готова... Отдаться ему. Опять?.. Я же всё это проходила. Неужели снова куплюсь на его уловки?
Но в момент, когда мысли накрывают сомнения, он уже не даёт шанса отступить. Целует в шею и хватает меня на руки, заставляя обхватить ногами его боксёрское туловище. В момент садит на стол и одним махом заставляет бумаги, что он так старательно изучал и подписывал, улететь на пол. А я снова теряюсь и вообще не могу о чём-либо думать. Просто поддаюсь этой похоти.
И он даже не думает остановиться. Раздевает меня и себя, чуть ли не рвёт одежду. Сколько у него секса не было? Точно месяц, или целое десятилетие? А как ещё объяснить его дикий устрашающий голод? Настолько сильный, что Даня ничего не стесняется и берет меня прямо на столе. Он постоянно переключается: то быстро и жёстко, то медленно и нежно. Мои стоны и крики с его именем раздаются на весь офис, и слава Богу, что никого нет. Видимо, Даня для этого деликатно попросил Саныча убраться. Вот паразит, всё спланировал. И Саныч отреагировал так, как будто уже привык, как будто так не впервые...
Но в тот момент мыслей о ревности просто не могло быть. Я впиваюсь ногтями в его широкие крепкие плечи, оставляя явные царапины. Закидываю голову, закатываю глаза, а он лишь постанывает, стиснув зубы. На его лице столько эмоций, как будто он правда год ни с кем не спал. Хотя учитывая его образ жизни, наверное, для него месячное воздержание тому равно. И мои выкрики его имени дразнят его ещё больше.
— О господи, Даня! — кричу я, продолжая царапать его плечи и лопатки.
Сбитое дыхание лишает мозг возможности думать. Руки медленно сползают на его грудь, затем на торс. Глажу ладонью его спортивные кубики и с трудом переключаю туда взгляд. Он — венец, он — идеал мужского тела, он как натурщик античных обнажённых скульптур. Поднимаю взгляд. Он закатывает глаза. Я улыбаюсь, ловя немые ответы на мои нежные прикосновения к его боксёрскому торсу и широкой груди.
Он резко хватает меня на руки и переносит на диван. Наваливается сверху, а я снова цепляюсь в его плечи, продолжая громко визжать. Делает это так глубоко, что сил и возможностей краснеть от смущения уже не находится, а думать о чём-то, кроме него самого — невыполнимая задача. Он, видя мою реакцию, лишь нагло ухмыляется.
Заканчивает и плюхается рядом со мной на небольшой диванчик, избавляясь от резинки. Мы снова максимально близко. Тяжело дышим, с трудом переводя дыхание. Он поглаживает рукой моё плечо и улыбается.
Неужели я это сделала?.. То, что было для меня таким желанным, но и таким ужасным этот месяц, стало реальностью. Но как будто я ему верю. Верю, что он правда держался этот месяц, верю, что хотел только меня, верю, что готов исправляться. Только надолго ли его хватит после этой вожделенной ночи?
Много о чём предстоит подумать. Может всё-таки это было лишнее?.. Не знаю.
Закрыла глаза и откинула голову. И что-то, наверное эта странная обида за прошлое и трудность принятия происходящего, заставило меня сказать:
— И много девушек ты здесь поимел? — спросила я, чувствуя, как сильно панически дрогнул мой голос.
— Это важно? — уходил от ответа он, прижимая меня ближе.
— Да, важно. Я чувствую себя вещью.
— Ань, ты не вещь. Я люблю тебя. И даже не думай сравнивать себя с кем-то из бывших моих сук. Я впервые искренне полюбил, понимаешь?
Опять не знаю, как реагировать на его слова. Видя мою странную потерянность, Даня попытался сделать нас ещё ближе, обхватив мою талию руками, но я потянулась к своей сумке, не давая ему реализовать задуманное.
— Курить можно? — спрашиваю я, роясь в сумке.
— Тебе можно всё.
Достаю сигареты и зажигалку и закуриваю, используя без малого пустую пачку как пепельницу. Даня пристально смотрит на меня, как я выдыхаю дым, и трогает мои волосы. Даже приятно, если честно.
Дальше дышу никотином и выпускаю дым, который Даню нисколько не смущает. В голове столько вопросов. Много тех, что не покидают мысли уже очень давно. Но почему-то хотелось задать лишь один.
— Дань... — окликнула я, в очередной раз выдохнув дым.
— М? — промычал он, не прекращая улыбаться, и, переключившись с волос, снова принялся гладить моё плечо.
— Почему за этот месяц, раз ты так сильно скучал, ты ни разу не связался со мной?
Я обернулась на него. Думала, он растеряется от того, что я поймала его на лжи. Но нет, он, и дальше сладко улыбаясь, продолжал спокойно касаться меня везде, где ему только захочется, и так же безмятежно объяснил:
— Сначала надеялся, что отпустит. Глупо, но всё же. А потом уже боятся стал. Эго у меня раздутое, сама знаешь, признаю. Для мужского эго самое страшное — получить отказ. А от тебя кроме него ничего не получишь. Вот и пытался безрезультатно этот огонь потушить. А когда тебя в кафе увидел, настолько неожиданно было, настолько сильные эмоции вызвало, что тормоза отказали. Да и отступать было уже некуда, срать на отказ стало.
Его руки не отстраняются от меня, а мне приятно их чувствовать. Его слова меня успокаивают. Правда. Я получила ответ на тот вопрос, что так сильно меня мучил. Даже если он врёт, уже как-то по барабану. Он всё равно заполняет эту неопределённость и пустоту, и меня это радует. Да и нужно мне самой себе и своим принципам объяснить, почему он снова оказался ко мне так близко, почему снова подпустила его к себе и своему сердцу.
С трудом втягиваю никотин. Курить я, кстати, стала чаще за этот месяц, что убивалась по Дане. Так много переживаний. И такое чувство, что они не скоро закончатся. Но в этот момент я, потушив сигарету и убрав пачку, снова откидываюсь на него.
— Отвезёшь меня домой? — прошу я.
— Зачем тебе домой?
— Надо привести себя в порядок. Ты изрядно постарался.
Поворачиваю голову на него, а он ухмыляется, и почему-то вызывает у меня ответную улыбку. Ну правда, мне и в душ надо сходить, и причесаться, и макияж обновить, и... много чего.
— Выглядишь замечательно, — шепчет он.
— Такая растрепанная?
— Именно.
— И всё-таки. Отвезёшь? Или твой букет в машине до утра завянет.
— Отвезу.
Я, аккуратно избавляясь от его рук, встаю с дивана и принимаюсь надевать разбросанные по кабинету вещи. Какое-то время Даня продолжает с ухмылкой сидеть на месте, разглядывая меня до каждой детали, а потом встает и сам начинает собираться.
— Рассчитываешь сегодня успеть поспать? — ухмыляясь спросил он.
— Даже не думай, Гершафтин. Пару часов сна, которые у меня остаются, мне катастрофически необходимы. Своё ты уже получил.
— Как скажешь.
В общем, собрали вещи, Даня закрыл офис, и мы поехали домой. Он попросился ко мне, но я отказалась. Всё же поспать мне правда нужно. И что-то меня дёрнуло поцеловать его в щёчку на прощание, и почему-то это показалось чем-то более интимным, чем секс. Увидела огонёк в его глазах, улыбнулась и ушла, оглядываясь на его улыбку, с прекрасным букетом на руках.
И снова я чувствую себя такой по-детски счастливой. На утро проснулась в таком же настроении, хоть и вышло поспать только три или четыре часа. Что самое интересное, в отличие от тех ужасных бессонных ночей, на это утро я чувствую себя просто прекрасно! Никаких головных болей, синяков под глазами, ломоты в теле и прочих аксессуаров привычного недосыпа. Даже наоборот: не бывалая доныне бодрость и энергия. Оказывается, молва не врёт, счастливым вправду для сна нужно меньше. Даже странно. Счастье — последний раз я это слово встречала на картинке.
Во время завтрака, когда я попивала свой утренний кофе и мечтающе рассматривала букет, стоящий в вазе, мне позвонил Даня и сходу спросил:
— Когда собираешься выходить?
— Через полчасика. А что?
— Торопись, я уже приехал.
Я закатила глаза и улыбнулась. То есть зря боялась, что после совместной ночи он от меня отстанет? Я очень рада, правда.
— Хорошо, я быстро.
Скинула вызов и поторопилась закончить утренние сборы. Снова только и делаю, что улыбаюсь. Если бы была работа, где платят только за улыбку, я бы уже разбогатела. Забавно, как быстро всё меняется. Надеюсь, скоро жизнь уже окончательно наладится.
Даня отвёз меня на работу. Прощаясь, я снова поцеловала его в гладкую щёку, но ему этого стало мало. Втянул меня в долгий поцелуй, заставляя довольствоваться его губами в ответ. С наслаждением касаюсь, принимаю его язык и пытаюсь целоваться так же изысканно и уверенно, как это делает он. Но это искусство выше моих возможностей.
Резко отстраняюсь от мысли, что могу опоздать. Он смотрит на меня слегка раздосадованно, но продолжает улыбаться. Боже, когда он стал таким милым? Какой курьёз. Улыбаюсь ему, прощаюсь ещё раз и бегу на работу, чувствуя его проникновенный взгляд на моей спине.