Глава 8
Допрос начался ранним утром. За окном ещё не рассеялся туман, город будто затаился в ожидании — так же, как и те, кто находился в этой комнате.
Подозреваемый сидел за столом, скованный, с равнодушным взглядом. Его звали Пак Ёнхо. Когда-то — высокопоставленный чиновник, теперь — главный фигурант дела, над которым Ли Мина и Бан Чан работали неделями.
— Пак Ёнхо, — начала Мина, её голос звучал глухо, но твёрдо. — Вы знали всех, кто был ликвидирован. Вы направляли их. И вы убивали тех, кто мог говорить. Почему?
Он усмехнулся.
— Вы и правда думаете, что это было ради денег? Нет, детектив. Это было ради порядка. Кто-то должен был чистить улицы. Вы просто... мешали.
Чан стиснул кулаки. Мина бросила на него короткий взгляд — не надо, молчи. Её глаза были покрасневшими от бессонных ночей, лицо бледным — но взгляд, острый как лезвие.
— Вы убили шестеро человек. Один из них — мой информатор. Он был ребёнком, — холодно произнесла она.
Пак слегка склонил голову.
— Он выбрал сторону. А в этой игре нельзя ошибаться со сторонами.
— Это больше не игра, — резко сказал Чан, — и вы проиграли.
Он замолчал. В комнате повисла тишина.
Позже, когда Пака увели, и дело было окончательно передано прокуратуре, напряжение спало. Мина сидела у окна с кружкой кофе, наблюдая, как сквозь пыльное стекло пробивается дневной свет.
— Он не раскаялся, — тихо произнёс Чан, подходя ближе.
— Таких не ломают слова. Их только разоблачает правда, — Мина посмотрела на него и впервые за долгое время позволила себе чуть улыбнуться. — Мы сделали это, Чан.
Он присел рядом.
— Ты знала, что ранена. Знала, что рискуешь. Почему не сказала?
— Потому что ты бы не дал мне закончить это дело. А я должна была. Это было моё... — она замолчала, на мгновение отвела взгляд, — моё искупление.
— Ты не одна, Мина, — мягко сказал он. — И больше не будешь одна.
Она посмотрела на него — и в её глазах больше не было той холодной отстранённости. Только усталость, боль... и благодарность.
Он осторожно взял её за руку. Она не отдёрнулась.
— Чан... — тихо сказала она. — Спасибо.
— Всегда, — ответил он. — Я рядом.
И в этой тишине, среди груды папок, кровавых дел и прошедшей боли, родилось что-то новое. Не триумф, не облегчение — а простая, глубокая близость. Не напарники. Не просто друзья. Двое, прошедших через ад и выживших.
Конец