Под прицелом объективов и шепот сердца
НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ПРО ЗВЕЗДОЧКИ🌟🌟🌟🌟
Парк сегодня казался немного другим. Воздух был наэлектризован, а кусты вдоль дорожек будто скрывали больше теней, чем обычно. Эктор пришел первым, намеренно рано, чтобы оценить обстановку. И его опасения подтвердились. Несколько человек с фотоаппаратами прятались за деревьями, а двое молодых людей с блокнотами изображали беспечных прохожих. Желтая пресса уже сделала свое дело.
Когда Мелина появилась на горизонте, Эктор почувствовал прилив беспокойства. Он хотел защитить ее от этого вторжения. Она была одета в свой обычный повседневный наряд, с сумкой для этюдов через плечо, и выглядела чуть более напряженной, чем обычно.
Она подошла к их скамейке, ее взгляд сразу нашел Эктора. Она увидела его обеспокоенное лицо и легкий кивок в сторону кустов, намекающий на присутствие непрошеных гостей.
– Похоже, наши орхидеи сегодня в центре внимания, – тихо сказала Мелина, садясь рядом. В ее голосе не было страха, только легкая усталость.
– К сожалению, да, – вздохнул Эктор. – Мне очень жаль, Мелина. Я не хотел, чтобы это касалось вас.
Она покачала головой. – Это не ваша вина. Вы не можете контролировать, что пишут газеты. Главное – что мы можем контролировать, что происходит между нами.
Их руки встретились на скамейке, и Эктор сжал ее ладонь. Прикосновение было успокаивающим, якорем в этом неожиданно шумном утре. В то время как объективы щелкали из-за кустов, они сидели, словно в своем собственном невидимом пузыре.
– Знаете, – начала Мелина, доставая свой скетчбук, – сегодня я хочу нарисовать... их.
Эктор удивленно поднял бровь. – Кого? Папарацци?
– Нет, – Мелина слегка улыбнулась. – Вашу реакцию. Ваше лицо, когда вы увидели их. Оно было... таким защитным. И немного растерянным. Это интересно.
Она начала делать наброски, а Эктор, словно по волшебству, расслабился. Он забыл о камерах, забыл о заголовках. Он просто наблюдал за Мелиной, которая, казалось, превращала даже неловкие моменты их жизни в искусство.
Они провели утро, как обычно: Эктор читал про гибридные орхидеи, а Мелина рисовала. Но теперь их тишина была другой. Это была тишина, созданная ими в противовес внешнему миру, наполненному шумом и вторжением. Они перешептывались, смеялись над забавными фактами об орхидеях, которые Эктор находил, и Мелина показывала ему свои быстрые наброски – не только его лица, но и их рук, соединенных на скамейке, и даже очертаний скрытых фотографов, изображенных с комической серьезностью.
– Вы удивительная, Мелина, – сказал Эктор, когда она закончила очередной эскиз. – Вы видите красоту и смысл даже там, где другие видят только проблемы.
– Просто это мой способ... справляться, – ответила она, закрывая скетчбук. – Когда ты не можешь изменить ситуацию, ты можешь изменить свое отношение к ней.
Вдруг из-за кустов выскочил молодой парень с диктофоном. – Мистер Форт! Мисс... извините, как ваше имя? Расскажите о ваших отношениях! Это правда, что вы встречаетесь?
Эктор напрягся. Он посмотрел на Мелину. Она не испугалась. Она просто посмотрела на парня спокойным, оценивающим взглядом художника.
– Молодой человек, – сказала Мелина, ее голос был ровным, без тени раздражения. – Мы здесь наслаждаемся утром. И я пытаюсь понять, как нарисовать этот мост таким, чтобы он выглядел одновременно прочным и легким. Если вы хотите узнать о наших отношениях, то... они строятся на тишине, а не на шуме. И на апельсинах.
Она достала из сумки два апельсина, которые стали уже их символом, и протянула один Эктору. Они начали медленно чистить фрукты, игнорируя ошеломленного репортера.
Репортер, застигнутый врасплох таким ответом, что-то промямлил и отступил, явно не понимая, как реагировать. Он ожидал скандала, подтверждения или яростного отрицания, а получил... апельсины и рассуждения о мостах.
Эктор взглянул на Мелину. Он был поражен ее спокойствием и остроумием. Она не только справилась с ситуацией, но и сделала это с таким изяществом, что репортер остался в полном недоумении.
– Тишина и апельсины, – повторил Эктор, слегка улыбаясь. – Мне нравится это определение.
Мелина повернулась к нему, ее глаза сияли. – А вы мне. И... мои орхидеи.
Он подался к ней, забыв обо всем, кроме ее лица. В этот момент камеры, репортеры, мир за пределами их скамейки – все перестало существовать. Был только ее мягкий взгляд, аромат апельсина и легкое касание их рук.
Эктор осторожно наклонился и нежно поцеловал ее. Это был не страстный, а нежный, обещающий поцелуй, полный благодарности за ее присутствие в его жизни, за ее способность быть его убежищем.
Мелина ответила на поцелуй, ее губы были мягкими и теплыми. В этот момент она поняла, что эта "тишина", которую они создали вместе, была намного сильнее любого шума извне.
Когда они отстранились, Эктор посмотрел на нее. – Теперь они точно что-нибудь напишут.
Мелина улыбнулась. – Пусть пишут. Главное, что мы знаем правду. А правда в том, что... мне очень хорошо с тобой, Эктор.
Эктор сжал ее руку. Он знал, что впереди их ждут новые вызовы, новые заголовки и новые попытки вторгнуться в их личную жизнь. Но теперь он был уверен – вместе они смогут выдержать все. Потому что их история была написана не чернилами желтой прессы, а оттенками любви и тишиной, которую слышали только они двое.