Когда холст встречается с полем
НЕ ЗАБЫВАЙТЕ ПРО ЗВЕЗДОЧКИ🌟🌟🌟🌟
Следующий день, как и ожидалось, принес Эктору совершенно новое ощущение. Обычный предматчевый ритуал – анализ соперника, разминка, разговоры с тренером – казался фоном, легким шумом, на фоне предвкушения встречи в парке. Орхидеи, оставшиеся недочитанными с вечера, стали своеобразным маяком, ведущим его мысли к Мелине.
Он прибыл в парк чуть раньше полудня, как и обещал, с книгой, торчащей из рюкзака. Мелина уже сидела на их "скамейке", повернувшись спиной к центральной аллее, полностью поглощенная своим мольбертом. Ее каштановые волосы были собраны в небрежный пучок, и солнечный свет танцевал на них, создавая золотистый ореол.
Эктор замедлил шаг, чтобы не спугнуть момент. Он любил наблюдать за ней, когда она была так сосредоточена, – ее брови слегка хмурились, когда она оценивала оттенки, а кончик языка едва заметно высовывался, когда она выводила тонкую линию. В этот момент она была далека от мира футбольных стадионов, и эта ее отрешенность от суеты казалась Эктору невероятно притягательной.
– Мост все еще сопротивляется? – тихо спросил он, подходя ближе.
Мелина вздрогнула, но тут же расслабилась, обернувшись. Ее глаза цвета теплого меда заискрились.
– Эктор! – улыбнулась она. – Привет. Нет, мост сегодня более сговорчив. Кажется, он понял, что я настроена серьезно. А вы как? Орхидеи слушаются?
Эктор сел рядом, вынимая свою книгу. – Покорно цветут на страницах. Но я начинаю подозревать, что им не хватает вдохновения.
Мелина хихикнула. – Значит, им нужна муза. Или просто солнечная ванна.
Они провели утро, погруженные в свои занятия, но уже не в тишине. Эктор читал вслух забавные факты об орхидеях – например, о том, как некоторые из них мимикрируют под насекомых-опылителей, – а Мелина, не отрываясь от мольберта, комментировала, иногда предлагая метафоры из мира искусства.
– Так, значит, эта орхидея – это как картина, которая притворяется фотографией, чтобы привлечь внимание? – спросила она, нежно нанося штрих кистью.
– Что-то вроде того! – согласился Эктор. – Только вместо света она обманывает запахом феромонов.
Мелина задумчиво прищурилась. – Интересно. Возможно, мне стоит добавить немного... феромонов в свою палитру. Для эффекта.
Смех Эктора был глубоким и искренним. Он обнаружил, что ему невероятно комфортно рядом с ней. Он мог быть собой, без давления публичности, без необходимости соответствовать образу "чемпиона". Мелина видела в нем просто Эктора, человека с необычным хобби и забавной историей про белку.
– А почему именно орхидеи? – спросила Мелина, откладывая кисть. – Неужели это ваше тайное пристрастие после футбола?
Эктор немного замялся. – Ну, отчасти. В детстве у моей бабушки была небольшая оранжерея. Она очень любила орхидеи. Они такие... стойкие и красивые одновременно. И каждая уникальна. В общем, это такой якорь из детства, наверное. Успокаивает.
Мелина кивнула, глядя на него мягким, понимающим взглядом. – Я понимаю. У меня то же самое с рисованием. Это мой якорь. Мой мир, куда я могу уйти от всего.
Она повернулась к нему, слегка наклонив голову. – А вам не надоедает эта постоянная суета? Внимание, тренировки, поездки? Иногда, когда я слушаю новости о вашей жизни, кажется, будто вы никогда не принадлежите себе.
Эктор вздохнул. – Так и есть. Иногда это похоже на клетку. Золотую, но клетку. Особенно сейчас, когда сезон на пике, а все только и говорят о следующем трансферном окне. Хочется просто... тишины. И чтобы никто не пытался тебя сфотографировать, пока ты ешь апельсин.
Мелина рассмеялась. – Я постараюсь не фотографировать. Обещаю. Но апельсин я принесла.
Она достала из своей корзинки два спелых, сочных апельсина. Разрезала один аккуратным ножом и протянула ему половинку. Эктор принял его, чувствуя, как его пальцы слегка касаются ее. И снова этот легкий, приятный электрический разряд. Аромат цитруса заполнил воздух.
– Спасибо, – сказал он, откусывая дольку. Вкус был сладким и освежающим.
Они сидели, ели апельсины, и мир вокруг, казалось, замедлился. Никаких камер, никаких фанатов, никаких дедлайнов. Только шелест листвы, щебетание птиц и мягкое, теплое присутствие друг друга.
– Могу я посмотреть, что вы нарисовали? – спросил Эктор, доев апельсин.
Мелина кивнула и повернула мольберт. На холсте был почти законченный мост, но на этот раз он выглядел не просто как конструкция. Он был наполнен светом и жизнью, а под ним, у самого края воды, был тонко намечен силуэт белки, словно крошечный хранитель.
– Это... невероятно, Мелина, – искренне сказал Эктор. – Вы поймали свет. И... белку.
– Она была частью композиции, – загадочно улыбнулась Мелина. – Без нее было бы не то.
Они оба знали, что речь идет не только о белке.
Эктор провел пальцем по книге об орхидеях, словно внезапно осознав что-то. Он никогда не думал, что ему может быть так легко и хорошо с человеком, который так далек от его мира. Он, Эктор Форт, звезда футбола, которого обожали миллионы, находил истинный покой и счастье рядом с девушкой, которая рисовала мосты и дружила с белками. И это было... правильно.
Когда Мелина начала собираться, Эктор не смог сдержать вопрос, который вертелся у него на языке.
– Мелина, – начал он, и его голос был чуть ниже обычного. – Я знаю, что это, возможно, странно, но... вы придете завтра? Мне кажется, мои орхидеи до сих пор не могут понять, что такое "феромоны" без вашего присутствия.
Мелина рассмеялась, глядя на него. В ее глазах плясали веселые искорки.
– Думаю, мои краски тоже скучают без вашего философского взгляда на мосты. Конечно, Эктор. До завтра.
Эктор смотрел ей вслед, пока она не скрылась за деревьями, и чувствовал, как легкая, теплая волна разливается по груди. Он не знал, куда приведут эти ежедневные встречи в парке, но одно было ясно: он больше не хотел пропускать ни одного дня. Ни одной недочитанной орхидеи, ни одного недорисованного моста, ни одной апельсиновой дольки, разделенной с ней.