После рассвета
Раздался щелчок фотоаппарата, и пространство тесной комнаты на несколько мгновений озарилось светом. Сделав ещё несколько снимков криминалист, преодолев оградительную ленту, покинул место преступления и направился к рядом стоящей мужской фигуре невысокого роста.
— Дмитрий Темурович, — окликнул тот силуэт, подходя достаточно близко, чтобы полностью видеть собеседника. Мужчина средних лет, одетый в плащ цвета индиго, под которым виднелась голубая рубашка. На ногах красовались черные туфли, шнурков которых касались длинные брюки угольного цвета, поддержанные ремнём с серебряной бляшкой.
— Слушаю вас. Нашли что-то из улик, — обернувшись, с надеждой в тёмно-карих глазах поинтересовался Дмитрий, обращая всё внимание на коллегу.
— Улик по-прежнему нет. Но убийство произошло относительно недавно. Так как мышцы покойника ещё не начали коченеть, а температура тела снизилась лишь на пару градусов. Следов сопротивления нет, пулевое ранение пришлось точно в висок. Но...
Мужчина осекается, когда в комнату заходит человек невысокого роста, громко хлопнув при этом дверью. В помещении наступает тишина, нарушаемая звуками шагов бархатных ботинок, подходящих по цвету к тёмно-синим брюкам, шагающего мужчины по направлению к Позову и его коллеге.
— Добрый вечер, Станислав Владимирович, — протягивая кисть для рукопожатия, уже достаточно близко подошедшему сотруднику. На что последний тянет ладонь в ответ, из-за чего ткань белой рубашки натягивается на локте, открывая надетые на левую руку сенсорные часы.
— Добрый. Доделывайте всё, что необходимо и отправляйтесь в участок опрашивать очевидца. Труп мы отправим на экспертизу, а так же все остальные формальности закончим без вас, — отчетливо произносит Шеминов, поправляя незастёгнутый на последнюю пуговицу воротник рубашки.
— Чего застыли? Работаем, работаем, — уже громче обращаясь ко всем присутствующим и, медленно хлопая в ладоши, произносит бодрым голосом мужчина, направляясь к выходу из комнаты. Покидает помещение он, поднимая руку вверх, в прощальном жесте. Так же оглушительно хлопая дверью.
— Работаем, работаем, — передразнивает в полголоса начальника, недавно стоявший рядом с Димой сотрудник, уже шагая в сторону места происшествия. По комнате раздаются приглушённые смешки, неподалёку находившихся работников.
Попрощавшись и завершив свои дела, Дмитрий покидает помещение, последний раз оглядев лежащий рядом с рабочим столом, на наборном паркете бурого цвета, труп мужчины бальзаковского возраста, которого так жестоко лишили жизни в собственном доме, по пока не ясному мотиву.
***
Электрическая лампа вместе с белым свечением издавала гудящий звук, приносящий дискомфорт в тишине кабинета. Женщина протирала уже красные от слез серо-зелёные глаза салфетками, любезно предоставленными Дмитрием. Через несколько минут зашёл следователь, держа в руках стакан воды из кулера, стоящего в коридоре.
— То есть, вы никого не видели и ничего не слышали, кроме выстрела, хоть и находились в другой комнате, — присаживаясь напротив девушки, уже в полном недоумении, скорее повторяет для себя, чем переспрашивает у свидетельницы Позов. Не может же быть такого, что сидевшая за тонкой стеной жена погибшего никак не заметила, находящегося в доме, вооружённого преступника. Не слышала криков о помощи или хотя бы разговоров в полной тишине дома.
Около тридцати минут спустя, после тщательного допроса, Позов отпустил женщину домой, вызвав ей такси. Всё, что удалось узнать – никак не помогало делу. Фёдор Романович, так звали покойного, был обычным офисным работником небольшой фирмы, занимая должность бухгалтера. Родители давно погибли в ДТП, детей у него не было. Финансов хватало на необходимое. Врагов как таковых не было, так как человек был добрый и не конфликтный. Зачем кому-то потребовалось обрывать жизнь этому человеку, Позов понять так и не мог. Записав и передав добытую информацию коллегам, следователь покинул рабочее место.
***
Уже поздним вечером, поделившись событиями дня с лучшим другом Сергеем, который явно насмотрелся передач и выдвинул версию, что тут замешано, что-то паранормальное, Дмитрий попытался снова сложить всю картину целиком. Но, то ли от усталости, то ли от погоды голова разболелась на столько, что он решил отложить размышления на следующий день, а может и обсудить их с другом при личной встрече.