Камень преткновения

Первые две недели пролетели незаметно. Халле привыкал к напарнику, всё больше узнавая о нём. Теперь он понял, что ему ещё повезло: Лерайе был в меру покладистым, насколько вообще магам позволительно быть покладистыми с людьми, логичным, цепким, обладал фотографической памятью, а высокомерие включал не чаще раза в неделю. Сам Лер (ну хотя бы в мыслях можно так его называть?) рассказывать о себе не торопился, а Халле не спешил задавать вопросы, чтобы не прослыть любопытным или, что того хуже, его не сочли заинтересованным. Пришлось подмечать и запоминать каждое слово, чтобы из маленьких кусочков составить более-менее целостную картину под названием "Лерайе Кин". Первой неожиданностью для Халле стало то, что они одногодки: Лерайе никак не выглядел на почти тридцать три, а ведь был моложе всего на месяц. Второй сюрприз: до перевода к ним в участок маг служил в Управлении собственной безопасности Министерства, и перевод в Эмерсон Хилл можно было считать ссылкой, но, за что его в сослали, Халле пока не выяснил. Лерайе вроде бы был одиночкой, по крайней мере, в рабочее время ему никто не звонил и не писал, даже родители, а сам напарник ни словом не обмолвился о каких-либо планах или встречах вне работы. Умел водить и машину, и мотоцикл, не курил, но, когда курил Халле, нос не морщил и нотаций не читал, и на том спасибо. И что было совсем поганым – Лерайе не пил, в смысле не пил алкоголь, и, соответственно, все приглашения пропустить по стаканчику после службы им игнорировались. Прикинув, Халле пришёл к неутешительному выводу, что в напарники ему достался ботаник-задрот, душнила и абсолютно не компанейский тип, даром что рожей вышел. Не то чтобы он Лерайе специально рассматривал, но если чья-то физиономия маячит перед глазами минимум восемь часов в сутки, невольно начнёшь присматриваться.

Понятия содомского греха, как и греха в целом, теперь не существовало. Во главу угла ставилась личность или особь (мало ли кто как себя идентифицировал), её ценность для общества – каждая единица была на счету, когда к середине XXI века из восьми миллиардов живущих на планете осталась всего четверть. Человечество не позволили истребить извне, нелогичным было бы оставлять без наказания насильственную смерть внутри социума. У Демиурга и наместников хватало забот, чтобы ещё в постель к гражданам лезть: пока всё происходит по обоюдному согласию и в удовольствие, закон не вмешивается. Не сказать, что мироустройство в целом слишком изменилось. Главы государств, которым удалось сохранить в той или иной мере свои территории, решили, что оптимальнее будет объединиться в федерации, и в настоящее время выделялось четыре крупнейших: Восточная, Африканская, Северная и Южная Америки. Западной Европы, Австралии и большей части островов Океании не стало. Впрочем, все континенты претерпели изменения после Армагеддона, утратив тысячи километров береговых линий и гектары пригодных для жизни земель внутри материков. И до сих пор считалось чудом, что Нью-Йорк оказался практически нетронутым.

Халле в пору юности и молодости перепробовал всё, точнее всех, определяясь на практике, от чего его больше торкает. Торкало одинаково, стояло и на мужиков, и на баб. На одной он даже был женат, хотя обоюдного понимания "зачем?" не пришло – со штампом в метрике секс лучше не стал. Сошлись, год жили под одной крышей – у Халле дома, – трахались регулярно, не отнять. А потом жена решила поехать "туда, где теплее, чем в Нью-Йорке". Халле жару не любил, жену, видимо, тоже, раз желания уехать с ней не возникло, – на том и разошлись. Долго ходить одиночкой ему не светило, на отсутствие интереса к себе он не жаловался, но искать серьёзных отношений пока не намеревался. Высокий голубоглазый блондин Халле внешностью пошёл в деда, которому довелось родиться ещё в Европе, что покоилась теперь под водами Атлантики. С самой юности Халле слышал, что его находят красивым, хотя сам он так не считал. Но в тех случаях, когда его блондинистая чёлка, светлые глаза и ямочка на подбородке становились пропуском в трусики, Халле не скромничал, брал, не отказываясь, что предлагали.

Лезть в трусы к напарнику он не собирался. Просто очередное ночное дежурство выдалось настолько тягомотным, что от безделья на ум всякая чушь приходила. Понятно, что лучше скучать на стуле в тёплом кабинете, чем мотаться по улицам, разгребая чьё-то дерьмо, но Халле сейчас откровенно изнывал. От выпитого кофе уже мутило, от перебирания бумажек жутко клонило в сон, но спать он лечь не мог. Джаспер бы первым предложил покемарить по очереди, раз затишье, а заикнуться об таком тёмному задроту-педанту... Халле выглянул из-за монитора. Лерайе был другой во всём. Тёмной магией сейчас вряд ли кого было удивить, но, даже будучи магом, напарник казался слишком отстранённым, точно не от мира сего. Закусив кончик ручки, что означало крайнюю степень задумчивости, Халле забылся настолько, что в открытую рассматривал Лерайе, который сосредоточенно что-то печатал на своём компьютере. Вечно прямая спина, сжатые в одну линию губы и сведённые к переносице брови – маг выглядел так, словно в любой миг был готов принять решение, от которого как минимум зависела судьба человечества. Халле нестерпимо захотелось узнать, что на самом деле скрывается за маской холодности и отрешённости Лерайе. Даже если Лер, точнее его тело, всего лишь сосуд для могущественного демона, оставалось надеяться, что полностью человеком тот быть не перестал. Он пил кофе, как и все, шутил и даже иногда сам смеялся над шутками, как и все, испытывал голод и засматривался на низкие вырезы декольте и упругие задницы. Как и все. Но всё же что-то в нём было такого... Халле не мог нащупать, сформулировать даже для себя самого, что именно выделяло этого мага на фоне остальных знакомых и коллег...

– Что? – неожиданно спросил Лерайе, вторгаясь в размышления Халле, и не моргая уставился на него своими глазюками.

– Что? – как идиот повторил Халле, пойманный с поличным, точно малолетний воришка.

От унизительного объяснения, с чего бы ему зависать, разглядывая своего напарника, Халле спас телефонный звонок. Он схватился за трубку и гаркнул в неё что есть силы:

– Детектив Танк слушает!

Лерайе так и не отвёл взгляда, пока он записывал сообщение от дежурного, и моргнул только тогда, когда Халле сообщил:

– Слишком спокойной выдалась ночь, чтобы так просто закончиться – у нас труп.

Темень нехотя отступала перед рассветом. Клов-роуд от света горящих через один фонарей блестел влажным асфальтом. Промозглый ветер заставил Халле поёжиться и поднять воротник. Осень в этом году случилась стремительная, дождливо холодная и серая, она словно отражала тщетные попытки цивилизации восстать из руин. Халле закурил, Лерайе, не шелохнувшись, будто сырость не доставляла ему неудобств, безмолвно стоял рядом. Труп мужчины обнаружился на лавочке автобусной остановки: человек присел отдохнуть или ждал автобус, и больше не поднялся. Его остекленевшие глаза смотрели куда-то в разбавленно-чернильную бездну неба. Казалось, мужчина просто задумался, окликни его – встанет и уйдёт, только расслабиться у него получилось больше, чем он предполагал.

– Кури, не кури, а покойник сам себя не оформит, – философским тоном заявил Халле, выбрасывая бычок в ближайшую лужу.

И вздрогнул, когда почувствовал, что его удерживают на месте – Лерайе, продолжая рассматривать труп, крепко держал его за предплечье.

– Погоди, – сказал маг.

Халле ошарашенно замер – он был уверен, что напарник всячески избегает тактильного контакта с кем бы то ни было. Ощущение чужого прикосновения исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Откуда информация о трупе поступила: наш дежурный или с пульта службы спасения?

– С пульта. Аноним сообщил. – сказал Халле, всё ещё не понимая, зачем напарнику эти данные.

Лерайе кивнул, осмотрелся по сторонам, потом подошёл ближе к трупу, склоняясь над ним настолько низко, словно намеревался прочесть в его глазах ответы на все свои вопросы.

– Камер городской системы видеонаблюдения поблизости нет. А та часть улицы уже относится к участку Аррочар, – маг, продолжая нависать над трупом, повернул голову к Халле. – Давай перенесём его к ним.

Очередной порыв ветра подхватил с земли помятую бумажку. Светлый клочок заметался между ними, точь-в-точь как сердце в груди Халле.

– Ты же шутишь, – Халле не спрашивал: в его голове не укладывалось, что Лерайе предложил такую аферу всерьёз. – Это какая-то проверка?

– До сих пор считаешь меня крысой из управления?

Халле с такого расстояния не мог видеть лицо напарника, но готов был дать на отсечение собственную голову, что его взгляд стал пытливо осуждающим. Бумажный листок прибило к ногам мага. Лерайе, брезгливо скривившись, отцепил его двумя пальцами, снова пуская по ветру, обтёр руки о джинсы и наконец распрямился. Почему-то подумалось, что таким же образом маг поступит и с Халле, когда он перестанет устраивать – выбросит за ненадобностью.

– У меня планы на утро после дежурства, которые я не могу перенести, – Лерайе снизошёл до объяснения. – А пока мы дождёмся экспертов, потом труповозку, пока напишем рапорты и сдадим отчёт... В лучшем случае выползти из отдела получится ближе к обеду. – И, точно это должно было стать решающим, добавил: – Труп не криминальный. Скорее всего, просто сердце остановилось или инсульт. Больше моро́ки.

Маг говорил это таким уверенным тоном, будто умерший сам поведал ему причину своей смерти. Халле, продолжая охуевать, на автомате вытащил сигарету и снова закурил.

– Кто ты такой и что сделал с правильным до тошноты Лерайе Кином? – спросил он, выдувая дым из ноздрей, как дракон.

– Ой, да перестань, Танк, святошей прикидываться. Можно подумать, сам весь такой идеальный и всегда соответствуешь букве закона. – Лерайе подошёл ближе, практически вплотную, не отвернулся, когда Халле выпустил ему в лицо порцию табачного дыма. – Ну так что?

Понятное дело, за десять лет службы чего только не случалось: и косяки друг друга прикрывали, и полномочия иной раз превышали. Но всё по мелочи и без масштабных последствий. Халле понимал, что от его решения сейчас зависит не только своевременное окончание ночного дежурства. Это возможность вывести их отношения как напарников на другой уровень – у повязанных одной тайной больше причин для взаимного доверия. Тем более Лерайе сейчас добровольно вкладывает в руку Халле нож, который он, если захочет, может воткнуть в спину. Ну и пару латексных перчаток – не голыми ж руками мёртвых щупать.

Кто бы ему месяц назад сказал, что он будет на па́ру с тёмным магом таскать ночью трупы по району, Халле рассмеялся бы тому в лицо. А вот сейчас тащил, озираясь по сторонам, как жулик. То-то будет прикол, если их застукают – ославятся не то что на район, на весь Нью-Йорк. Адреналина в крови было столько, что Халле перестал чувствовать холод и даже вспотел, хотя расстояние от остановки до остановки было небольшим, метров двести. В тишине их шаги казались непозволительно громкими. Голова трупа запрокинулась, и Халле показалось, что мужик смотрит теперь на него с укоризной, мол, даже после смерти покоя мне нет. По большому счёту, мёртвому можно было позавидовать – ему-то сейчас вообще похер на всё и всех. И уж тем более на какой стороне улицы его застукают.

– А как ты так с ходу определил, что труп не криминальный? – полюбопытствовал Халле, чтобы как-то отвлечься.

– Кровью не пахнет. Ну и лицо расслабленное, спокойное.

От услышанного Халле остановился и едва не выпустил ношу из рук:

– Пиздец, ты издеваешься?! А я, дурак, повёлся...

– Держи крепче! – зашипел на него Лерайе. Ну точно аспид. – Только извалять в луже осталось – тогда однозначно палево будет.

– С кем я связался?.. – сокрушался Халле, удобнее перехватывая труп под мышками.

– Со мной, – издевательски решил напомнить маг, будто можно было забыть.

Оставшиеся метры Халле чертыхался уже молча и усиленно потел, потому что вся эта ситуация была капец какой стрёмной. Он бросал взгляды исподлобья на напарника, с досадой отмечая, что тому хоть бы хны, будто он каждую ночь только тем и занимается, что перетаскивает трупы с места на место. Хотя хрен этих тёмных магов знает, может, и таскают.

Усадив бедолагу на такую же остановочную лавочку, только на противоположной стороне улицы, Халле обтёр рукавом куртки выступившую на лбу испарину. Лерайе добавлял инсталляции последние штрихи: поправил на трупе одежду, придал позе естественный вид, зачем-то пригладил волосы. Отошёл, полюбовался, опять что-то поправил. Халле, уже стянув свои перчатки и засунув их в задний карман джинсов (улика как-никак), на все его манипуляции только головой качал – ну точно двинутый. Лерайе тем временем достал телефон, нащёлкал несколько кадров с трупом, ещё пару – экстерьер вокруг. Маг кивнул, словно сам себе подтверждал идеальность проведённой работы, стал куда-то звонить и абсолютно безэмоциональным тоном, впрочем, как и всегда, сообщил об ошибке, резюмировав в конце, что место смерти не в юрисдикции сотрудников сорок седьмого, их, участка. Халле хотелось скорее убраться отсюда – типичное ощущение жулика, которому не терпится покинуть место преступления. Но, когда он заикнулся об этом Лерайе, тот снова сказал "погоди". "Да блядь!" – так и вертелось на языке, и Халле снова полез за сигаретой.

Погодить они решили в ближайших кустах. Халле полпачки на нервяке умудрился скурить, а Лерайе застыл изваянием, всматриваясь вдаль начинающих оживать улиц, точно смотровой.

– Кого ждём? – не выдержав, поинтересовался Халле. Эти шпионские игры ему уже порядком надоели.

Маг на него лишь шикнул, словно их кто мог подслушивать, а Халле по пятому кругу перебрал все ругательства. Профиль Лерайе в сумерках казался излишне острым: скулы напоминали лезвие хорошего ножа, а подбородок – стилет, глаза потемнели и блестели опасной хищностью... Он снова хмурился, но не было понятно, нервничает или просто по привычке. Правда, Халле так пока и не выяснил, нервничает ли напарник вообще или он по жизни глыба невозмутимости.

В тишину с завыванием ветра вклинился новый звук – шорох шин о мостовую. К остановке подкатила тачка, из которой выбралась парочка таких же счастливчиков в ночном дежурстве, как и они с Лерайе. Одного из прибывших, тучного детину с рыжими усами, Халле знал – Мэтью О'Доннал, работал раньше у них в участке, а потом перебрался в Аррочар. Странное у некоторых людей представление о лучшей жизни: предел мечтаний – соседний район. Приехавшие встали напротив трупа, наглядно иллюстрируя картину десятиминутной давности у противоположной остановки, перекинулись парой слов, которые Халле не сумел разобрать, а потом, как-то слишком резво подорвавшись с места, схватили мужика и потащили. У Халле аж челюсть на грудь упала:

– Ах они суки!

– А ты думал, – недобро усмехнулся Лерайе и вышел из укрытия. – Приятное утро, господа, не находите?

Мэтью сперва пытался огрызаться, но быстро понял, что выделываться перед тёмным магом выйдет себе дороже. Труп был возвращён на остановку со стороны Аррочара, Лерайе каждому из детективов соседнего района пожал руку, обозвав "коллегами", на что те лишь вымученно изобразили подобие улыбок.

Обратно в участок возвращались в молчании. Лерайе рулил, а Халле невидящим взглядом смотрел в окно. На душе было погано: вроде и напарнику помог, а осадочек остался. Не стыковалось у Халле в голове, как Лерайе мог так спокойно пойти на подмену. Он же сам в СБ работал, обязан не допускать должностных преступлений, а не поощрять или провоцировать их. И эти тоже хороши, из Аррочара, минуты им хватило, чтобы сообразить и поволочь труп обратно, точно у них с магом мысли сошлись. Или схема была отработанной. Так, стоп! О'Доннал успел перевестись в Аррочар буквально накануне служебной проверки Управления, которая была назначена по его душу. И, видимо, неспроста. Халле лично с ним не пересекался в работе, но слухи о рыжеусом ходили всякие.

Халле резко развернулся корпусом и уставился на Лерайе.

– Что? – тем же невозмутимым тоном поинтересовался напарник.

– А ты знал, кто от Аррочара приедет на вызов?

Лерайе то ли пожал плечом, то ли дёрнул, мол, зачем тебе в это лезть, но всё же сказал:

– Я до сих пор в рассылке Управления стою. Иногда попадается нужная информация.

Вроде бы и от ответа не ушёл, и фиг что поймёшь из его объяснения. Хитрый змей. Халле хотел было спросить в лоб, была ли сегодняшняя диверсия актом возмездия или своеобразной проверкой О'Доннала, который, видимо, не гнушался подкидывать свинью своим же, но промолчал. Проще жить, считая нового напарника душнилой и отчасти циником, а не благородным рыцарем, несущим миру справедливость – иначе получится, что Халле слишком проигрывает ему по всем параметрам. А Халле Танк не привык быть аутсайдером. Но с магом теперь придётся держать ухо востро.