Совершая безумие

Юля Пчелкина с ужасом наблюдала за тем, как спасение Нины Теребкиной Олегом Волковым буквально разделило город на два лагеря. Одни считали, что бывший наемник заслуживает помилования, ведь он активно помогал в расследовании и благодаря ему убийства прекратятся, а преступник отправиться в тюрьму. Другие же были настроены не так оптимистично. Да, они тоже говорили о том, что Волков заслужил определенных поблажек, но точно не полного освобождения от ответственности за совершенные ранее преступления. Кто-то даже писал сообщения в стиле: женись на мне, Олег Волков и я буду ждать тебя вечность. Юлю от таких высказываний выворачивало на изнанку и тошнило, как от беляшей с Витебского вокзала, которые она один раз ела перед тем, как поехать в командировку.

Журналисты жаждали общения с Волковым, чтобы сделать сенсационный репортаж, но к нему никого не пускали. Даже она не смогла уболтать Игоря пустить ее к Олегу на пару минут. Наемник все еще находился в больнице и ему требовалась круглосуточная медицинская помощь. Пока что о переводе назад в тюрьму и речи не шло. Он будет находится в больнице столько, сколько сочтут нужным его лечащие врачи. Юля хотела пообщаться с Олегом, так как считала, что сможет вывести его на чистую воду и заставить признаться в том, что все эти убийства были спланированы, в том числе им. Такой человек, как Олег Волков совершенно спокойно мог подставить другого, при этом не испытывая мук совести. Она думала о том, как пробраться в его палату и при этом не подставить Игоря или Дубина.

Олег Волков чувствовал себя значительно лучше. Швы еще болели, но это казалось мелочью по сравнению с тем, что ему приходилось переживать во время боев и заданий. Его несколько раз штопали в куда менее привлекательных условиях, чем эти. В больнице о нем заботились, несмотря на то, что он сделал. Некоторые медсестры и во все считали, что он просто жертва поехавшего кукухой Разумовского. В последнем он не был уверен на все сто, но такого варианта развития событий не исключал. Волков понимал, что это был не Сергей, а какая-то часть его личности - более темная и безумная.

- Юля Пчелкина, - когда на пороге палаты появилась девушка в длинном белом халате, колпаке и маске, он сразу ее узнал.

- И что меня выдало? - недовольно фыркнула журналистка, стягивая неудобный колпак и отпуская маску на подбородок.

- Походка, взгляд, аромат духов, - перечислил Олег, усмехаясь. Пчелкина не ожидала, что ее раскусят так быстро, - и что же вам от меня надо, Юля Пчелкина? - интересуется Олег, наблюдая за девушкой.

- Пара вопросов, - она натянуто улыбается и садится на стул, который предварительно придвинула к кровати на которой лежал Волков.

Он прищурил глаза и недовольно посмотрел на девушку. Отчасти, это было и его решение не общаться с представителями прессы. У него не было ни сил, ни желания заниматься этим. Он сделал все, что от него требовалось - помог найти убийцу и даже обезвредил его. Теперь хотел, чтобы все от него просто отстали. Хватит с него ножевого ранения, итак остался без части печени. А он ошибся в этом придурке, он оказался весьма опытным и знал, куда бить.

- Если они связаны с расследованием, то прошу вас, покиньте палату, - фыркнул Волков, сложа руки на груди. Он поморщился от неприятных ощущений, которые создавали трубки капельницы и провода от приборов. Пока что он нуждался во всем этом, так как организм еще восстанавливался.

- Они скорее о личности того человека, который оказался маньяком, - пояснила Пчелкина, улыбнувшись чуть мягче, чем в прошлый раз. Она достала из кармана кардигана небольшую записную книжку и авторучку.

- И вы понадеялись на то, что я вам обо всем расскажу? - усмехается наемник, - насколько мне известно, полиция пока что не разглашала эту информацию, поэтому я тоже не стану этого делать, - заверил ее он.

Она понимала, что просто не будет. Волков не из тех людей, кто любит долгие и содержательные разговоры. Получить от него хоть какую-то ценную информацию, которую можно слить в сеть - задача с парой звездочек и пока что Юля не понимала, как лучше подобраться к ее решению. Даже те немногочисленные протоколы допросов Олега, которые она видала, показывали, что Волков не готов делиться сведениями даже с полицейскими, так что у журналистов не было никакого шанса.

- Я ни на что не надеялась, - парировала Юля, - просто хочу понять, как вы видите произошедшее.

- Вот оно что, - Волков рассмеялся, но тут же пожалел об этом. Швы не оценили такого жеста и отозвались тянущей болью, - был преступник - его поймали, вот и все видение произошедшего. Вам лучше уйти, пока не зашел кто-то из персонала. У вас же могут быть проблемы.

- Да, конечно, - ей приходится отступить и покинуть палату.

Юля не могла не думать о том, что Волков связан с тем, что творил Ян Богданов. Они же были знакомы, а если сопоставить то, когда они, примерно, попали в отряд, то, скорее всего, Волков мог участвовать в подготовке этого человека. Пчелкина понимала, что Игорь ее и слушать не станет, да и у него сейчас не было на это времени - готовил документы для психиатрической экспертизы Яна. Дима тоже занимался сопутствующей документацией, так что полагаться Юля могла только на себя.

Волков спал большую часть дня, так как послеоперационная слабость давала о себе знать. Он не знал, что будет дальше и к чему готовится. У него не было никаких договоренностей с полицией или Марией Архиповой лично, так что она спокойно могла отправить его назад на пожизненный срок, но что-то говорило Олегу о том, что этого не произойдет. Она не такой человек и скорее всего найдет способ сделать его существование немного лучше.

- Добрый вечер, Олег Давидович, - Волков немного растерялся, когда на пороге палаты появился Вениамин Рубинштейн. Он осмотрелся, после чего подошел к кровати наемника и занял стул, который оставила Пчелкина, - как вы себя чувствуете? - спокойно поинтересовался он.

- Пойдет, - Волков не привык жаловаться. Привык терпеть боль - хороший навык, когда ты оказываешься в дерьмовом положении и тебе нужно просто выжить. Медсестры, которые за ним ухаживали, называли Олега самым неконфликтным и терпеливым пациентом в своей практики. Он не жаловался на условия содержания или на боль, которая могла возникать после операции. Спокойно относился ко всем процедурам и манипуляциям, не спорил и не хамил персоналу.

- Меня больше беспокоит ваше эмоциональное состояние, - отметил психиатр, поправив очки в тонкой оправе, - что вы чувствуете?

- Ничего, - пожал плечами наемник, - я научился ничего не чувствовать.

- Или убеждать себя в том, что вы ничего не чувствуете, - поправил его Рубинштейн, вызвав у Олега непонимание и растерянность, - вам проще жить с осознанием того, что у вас нет чувств и эмоций, при этом уводя их на такой глубинный уровень своей личности, что когда в них появилась реальная необходимость, вы не в состоянии их осознать и пережить.

Волков ничего ему не ответил и отвел взгляд в сторону, так как выдержать зрительный контакт с доктором даже для него было непростой задачей. Олег не думал о своих чувствах, так как в некоторых случаях это могло стоит ему жизни. Он не умел переживать эмоции, они всегда ставили его в ступор. С детства. Когда его бил отец, когда мог поставить на крупу голыми коленями, когда мог запереть в сыром сарае на целую ночь.

- Может, - отмахнулся наемник, - какое сейчас дело.

- Большое, - выдыхает Вениамин Самуилович, - я хочу вам помочь. Тюрьма вам все равно не поможет. Да, Мария Андреевна договаривается о том, чтобы вам дали лет десять, ну пятнадцать, а потом что? Как вы будете жить дальше?

Олег никогда особо не думал о том, что будет потом. Просто жил и делал так, чтобы в моменте у него было все, что нужно для относительно нормальной жизни. Для него, десять или даже пятнадцать лет в тюрьме - невероятно большой срок, на который невозможно что-то планировать. Он не знал, выйдет ли на волю вообще, так что считал глупым думать о какой-то жизни после.

- Не знаю, там что-нибудь придумаю, - пожимает плечами Олег, - пока что рано об этом думать.

- Я хочу предложить вам альтернативный вариант, - прокашлявшись, продолжил доктор Рубинштейн, - вы проходите лечение в моей клинике...

- Такое же, как Разумовский? - нервно рассмеялся Олег, перебив психиатра.

- У вас другая проблема, - пояснил Вениамин, - и я готов вам с ней помочь. Обещаю, что вы не потеряете рассудок, но сможете избавиться от некоторых призраков своего прошлого.

- Какой вам в этом резон? - интересуется Олег, так как не привык к тому, что кто-то способен на то, чтобы сделать что-то для другого просто так. Он ждал какого-то подвоха.

- Помогать людям - моя работа, - ответ, который не кажется Волкову правдоподобным. Он какой-то - рядовой. Любой врач ответил бы так же, но что скрывается за этими словами на самом деле - не понятно, - в любом случае, решение за вами. Ваше состояние не такое критическое, чтобы я настаивал на принудительном лечении. А пока, восстанавливайтесь.

Вениамин Самуилович покидает его палату и Олег остается один на один со своими мыслями. Он вспоминает то, каким стал в стенах этой больницы Разумовский, но с другой стороны - Олег не знал, каким его друг попал туда. Может ему самому в самом деле нужна медицинская помощь? Когда он в последний раз просто останавливался и думал о том, что вообще с ним происходит? Наверное, так давно, что проще сказать, что никогда. А ведь Сергей говорил ему, что работа наемником не приведет ни к чему хорошему. В самом деле пора что-то изменить, ну или попытаться сделать это.