Добро пожаловать в клан

Шла война, уж не помню какая по счету, но, как и подобает войне, она была жестока и с невероятной скоростью уносила жизни, уже ставших мне дорогими сердцу, сотоварищей. Я состоял в авангарде, ну из тех, кого на смерть посылают первыми, и подходило время атаковать. И вот, прослушав очередную ободряющую речь главнокомандующего, мы стояли и ждали сигнала. Наши сердца разрывались от волнения и страха, кому не страшно быть первым, когда против тебя многотысячное войско, а за спиной лишь несколько сотен.
Смутно помнится как прозвучало звонкое "В бой!", я успел сообразить об этом лишь когда первые ряды авангарда ринулись вперёд и по инерции ли или чтобы не быть затоптанным теми, кто начал двигаться позади, я последовал за толпой.
Я видел ужасные вещи, которые уже никогда не покинут мою память. Как другу, что спал на соседней койке, насквозь протыкают голову и без того окровавленным клинком. Как одного из лучших бойцов потрошат свирепые копья и в этот же момент в паре метров от меня другого бойца с невероятной скоростью и силой сокрушает огненный шар.
Казалось, что у нас нет ни единого шанса не то, чтобы на победу, даже на выживание..
Я заметил её лишь краем глаза, когда убил очередного врага. Стрела с обжигающей силой проникла в мою грудь и не давала сделать ни единого глотка воздуха. Не в силах вдохнуть необходимый кислород, я все же продолжал бороться, хоть и выглядело это со стороны будто я бесцельно махал орудием. В очередной раз подняв и опустив руки, я почувствовал как что-то с сильной хваткой стянуло меня на землю.
Было уже достаточно темно, но его кожа была настолько бледна, что казалось светилась, а ледяные руки стали опьяняющей наградой для обожженной груди. Все произошло так быстро, что я даже не понял ни то, как проглотил соленовато-сладкую жидкость, истекающую из его запястья, ни то, как он с удивительной лёгкостью вытянул из меня стрелу. Сквозь шум побоища и стук собственного сердца я расслышал лишь одну его фразу :"Добро пожаловать в клан, Алекс", после чего он перерезал моё горло наконечником той самой стрелы, что мгновение назад не давала мне дышать.
Уж не знаю, почему он выбрал именно меня, быть может углядел в моих глазах нежелание умирать, сильней чем у кого-либо на этом сражении, но в ту ночь я пробудился совершенно другим, во мне преобладала жажда и, казалось, никто и ничто не сможет её утолить. Вокруг все с той же силой бушевало сражение, никто и не заметил ни моей агрессии, ни каких-либо изменений во внешности. А я лишь жаждал напиться и сокрушал любого, не ведая разницы меж врагом и другом..