он изображает погибших;; san
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤау!в котором сан, — это художник, у которого на уме одни лишь холсты с невысохшими красками, мокрыми кистями в стакане, очередными картинами на стенах.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤ&
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤон никогда не задумывался над тем, кем он станет в будущем. для него жизнь, это просто игра, с простыми координаторами и лёгкими, весьма предсказуемыми переломами в любой ситуации. он считал, что каждый человек пешка, а кто-то выше их по статусу, дамка, которая умело передвигается по карте. и поэтому сан уверенно изображает свои чувства на холсте, пока рядом растекается краска небесного оттенка, пока ярко-голубой цвет неба не становится естественным на его мольберте. он уверенно водит кистью по куску бумаги, разукрашивает каждую деталь достаточно, чтобы она была индивидуальной и казалась отличной от всех предыдущих.
он видит то, чего не способны разглядеть зеваки, которые проходят мимо. в безграничном небе, стекаются самые прелестные краски и парень знает, что если не он, то никто другой более не использует этой возможности, разрисовать скетчбуки в одних лишь набросках этого дня. чхве рисует с надеждой, что каждый прочувствует эту летне-осеннюю пору в своём сердце, что большинство смогут разглядеть в этих невдумчивых картинах что-то наиболее реалистичное и чувственное. он не знает, из-за чего люди очерствели и перестали казаться «настоящими», он попросту видит в них фарфоровых кукол, он просто не может дышать одним воздухом с этими дьяволами, он погибает, находясь с ними на расстоянии вытянутой руки.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤего лицо пачкается в краске, белая рубашка и вовсе сливается в градиенте голубого-розового оттенков, а кисти всё так же скользят по холсту, оставляя на нём очередные идеально выделенные более тёмными тонами, детали. чхве находит в рисовании всего себя, отдаётся этому ощущению нездорового интереса и теряется в своих же рисунках, которые словно оживают каждую ночь, сказочно пробираясь в его сны. он не способен перестать хватать кисть каждое утро и отпускать её лишь после рассвета, он не готов, не в силах противиться этому. и когда в голове сана вновь прозвучат голоса, когда кто-то будет смеяться звонким девичьим голосом, то он не будет знать, куда же деться от всего этого. сан потерян. между каждой картиной небольшой перерыв, не больше недели, а затем вновь, холсты, краски, кисти, голос.
в этом юноша находит что-то таинственное, загадочное и необычайно интересное, словно в нём каждую ночь пробуждается кто-то другой, точно такой же, как и он сам. однажды, быть может, чхве и удастся встретиться с девушкой из своей головы, которая так задорно смеётся и вновь предлагает ему очередной шедевр, в воздухе рисуя закорючки и палочки, (но сан видит картины, он видит то, как блестят её глаза при виде мольберта и то, как резко меняется её настроение с задорного на более серьёзное), а мнимое мнение этой гостьи, становится для него пожизненным клеймо.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤв нежно-голубом платье, с полу-прозрачными руковицами и сияющей сотней белых бусинок, с такими же белыми волосами неумело завязанными в пучок, обязательно появится его «возлюбленная», которая живёт в картинах сана. он видит в ней всё то, что отражают его работы, — бескрайнее небо, беспокойнее море, сонного кота и попросту яркие пейзажи. сан будет улыбаться, когда из рук выпадет очередная кисть измазанная в нежно-розовой краске, а на холсте будет красоваться пейзаж малинового заката, такого почему-то притворно грустного и при этом особенного. парню никогда не доводилось «разговаривать» со своими картинами, он их чувствовал каждой частичкой своего тела, в особенности, когда на открытых участках рук и лица, включая шею, появлялись неаккуратные наброски этими разноцветными оттенками.
считая себя кем-то одиноким, отдалённым, сан жил в собственном мире, где рисование брало роль доминирующего лица и не позволяло ему двигаться куда-то ещё, только к холсту, ближе к краске, с кистями в руках. спину нередко ломило из-за долгого сидения в согнутом положении, зачастую, на коленях. но его не остановить. чхве дышит этими движениями рук, а стоит задорному голосу прожжужать над его ухом, как он теряется в прострации и контроль уходит на последний план.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤсан не сошёл с ума,
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤон бредит о мёртвых.
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤсан не сошёл с ума,
ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤон всего-лишь рисует убитых.