глава 4. оставить тебя
Голова адски болит, я бы даже сказала раскалывается. Нащупав телефон на тумбочке, два раза нажимаю на экран и тот наконец включается. На дисплее высвечивается время 02:11, но я чувствую, что больше не усну. Максимально тихо выскальзываю из комнаты и иду на кухню. Наливаю воды из фильтра и надеюсь, что противное першение в горле пройдёт.
— Кир, ты, бля, ночное существо? — недовольный Викторов заходит на кухню, стукнувшись плечом о дверной проём и потирая глаза.
— Прости что разбудила... Иди дальше спи, всё хорошо.
Единственное освещение сейчас – свет луны, падающий на нас сквозь не закрытое шторами окно, но я всё равно замечаю его кудряшки, хаотично разбросанные в разные стороны и свидетельствующие о том, что парень только что поднялся с кровати.
— Если бы всё было хорошо, ты б спала как убитая, — фыркает он, включая небольшую подсветку по периметру шкафчиков. Всё ещё держа кружку в руках, я настороженно наблюдаю за кудрявым, который что-то ищет в аптечке. — На, температуру меряй, — Викторов протягивает мне градусник, а я недоверчиво кошусь на него. — Бля, ты была на улице под снегом, иммунитет у тебя явно слабый. Ослу понятно, что ты можешь заболеть на раз два.
Решив, что правильней будет не спорить, ставлю кружку с водой на стол и принимаю термометр из рук кудрявого. Сажусь на стул, встряхиваю и ставлю градусник, плотно прижимая локоть к телу. Кудряш располагается напротив меня, и стоит ему только присесть, как голова опускается на локоть и тот начинает проваливаться в сон.
— Глеб, иди спи, пожалуйста, а то ты сейчас тут заснёшь... — аккуратно касаюсь его плеча, пытаясь разбудить, ведь до комнаты я бы его точно не дотащила.
— Я не могу оставить тебя. Вдруг ты заболела? — бормочет он, потихоньку открывая глаза.
— Да всё нормально, правда. Скажи мне где что лежит, в случае чего, и иди отдыхай. Не стоит за меня беспокоиться.
— Стоит, ты ведь такой же человек, как и все. Не понимаю, почему такое отношение к себе.
«Это из-за Юры так.» — проносится в мыслях и я бы очень хотела так ответить, но не могу. Юра не рядом, но страх остался. И останется. Может, даже будет преследовать меня до конца жизни.
По ощущениям не прошло и десяти минут, но Глеб протягивает мне раскрытую ладонь и я молча вкладываю в неё градусник. Кудрявый лениво встаёт и подходит к свету, жмурясь и рассматривая отметку на шкале термометра.
— Ну вот, а я говорил. Тридцать восемь и шесть. Лечить тебя как будем? — задаёт риторический вопрос, убирая градусник обратно в аптечку и доставая оттуда же какие-то препараты. — Вода есть?
— Угу, — тихо отзываюсь я.
— Отлично. Держи, пей, — кудрявый протягивает мне непонятную таблетку, но я проглатываю, запив водой. В любом случае, даже если я умру, то терять мне нечего. Да и Викторов не особо похож на того, кто способен убить. — Всё, теперь спать.
Парень уже проходит в коридор, но я тихо окликаю его.
— Глеб... В очередной раз спасибо тебе.
— Не благодари. Не мог поступить по-другому. Дело чести, — в голосе слышна явная улыбка, что не может радовать и меня. Кажется, не настолько он и грозный, каким был на первый взгляд.
Я, обессиленно рухнув на кровать, отворачиваюсь к стене.
— Если плохо будет – буди, — кудрявый ложится на самый край кровати, повернувшись спиной, и, наверное, стараясь обеспечить мне хоть какой-то комфорт. Ладно, в принципе, кровать большая, да и тем более его, так что я не вправе что-то сказать.
— Спокойной ночи, Глеб...
— И тебе.
Наверное, сегодня я впервые за несколько лет засыпаю с мыслью о том, что кому-то на меня не наплевать.
Будильник Глеба срабатывает довольно рано – сама бы я в такое время не проснулась. Тот встаёт, стараясь не разбудить меня, и уходит, прикрывая за собой дверь, а я вновь проваливаюсь в сон.
Большое цветочное поле. Я и мама, которая сидит под деревом и плетёт мне венок. Вдалеке видно отца — тот, довольный, возвращается с рыбалки. Завидев его, маленькая я ору «Папа, папа идёт!» и кидаюсь навстречу. Удочки и ведро уже стоят на земле, а я налетаю на отца с обнимашками, предварительно подпрыгнув. Он, смеясь, берет меня на руки и кружит. Целует в лоб и ставит на землю, вновь хватая в обе руки рыболовные снасти. Я плетусь рядом, уже радуясь, что на ужин будет рыба.
Детство. Место и время, куда хочется вернуться. Подозревала ли маленькая я о том, что я буду долгое время страдать и молить о смерти? Явно нет.