Танец с Тенью

21 мая, утро, «Артек»

Есть события, пережив которые нельзя не проникнуться друг к другу симпатией.

Джоан Роулинг

— Как думаешь, — голос Ди звучал насмешливо, даже ехидно, — нам его огномить и одеть или пусть так и бегает, задрав хвост, зато молча?

— Не поможет. Он скоро заговорит, будет ныть противным голосом, просить колбасы, гадить в тапки и метить дверь блока. А «Вискас» на такую тушу нынче дорог. Лучше в столовой, за счет конторы. А еще и блохи, Ди, помилуй.

Кот сидел на подоконнике ее комнаты и с остервенением намывался.

— Может, его кастрировать и пусть ловит мышей? — Ди спросила и предусмотрительно отошла от окна подальше. Не зря.

Кот чуть в окно не выпал. Подскочил, выгнул спину, распушил хвост боевым знаменем и заорал омерзительным фальцетом: «Меня?!»

— Я предупреждала. Лёнь, оборачивайся, мы отвернемся. Одежка твоя вот. Вы меня утомили уже! Впереди трудный день, а я котов уговариваю, — Арина развернулась к подруге, — у тебя хоть кофе есть? Мигрень пришла, когда ее не ждали.

Кот спрыгнул с подоконника, приземляясь на пол уже гномом, развернулся спиной, демонстрируя загорелые спину и ягодицы, и начал одеваться. Любопытная Ди, проигнорировав вопрос подруги, увлеченно рассматривала удивительно мускулистое его тело, крепкие ноги и руки — гном был хорош. Не Аполлон, но атлет.

Неожиданно. Ей всегда казалось, что гномы — это такие толстенькие человечки в колпачках. Леонид больше походил на дворфа, нежели на классического гнома. Или на оборотня? Совсем запуталась. Настолько, что напрочь забыла о своем обещании отвернуться, продолжая задумчиво пялиться на одевающегося Леонида.

— Еще минута, сиятельная сьерра Венанди, и я буду вынужден на вас жениться. — Все еще стоя спиной, но уже успев надеть белье, джинсы и встряхивая футболку, бросил довольным тоном гном. Или кот.

— Что?! — Арина открыла прежде целомудренно закрытое руками лицо.

— Уже все. Леня, а ты у нас, случаем, не дворф? Или как его там... цверг? Я прогуляла расоведение, уж прости.

— Я полукровка. Матушка из семейства кошачьих, отец действительно дворф. Но бабушка...

— Остановитесь. Ди, это больная тема, он может о родословной своей разглагольствовать неделями. У нас на тонкости происхождения моего фамильяра нет времени, а поскольку замуж ты за него не идешь, предлагаю оперативно выдвигаться к спортзалу, по пути найдя мне кофе.

— Где мои ботинки? — Леонид стоял босиком на полу и тоскливо разглядывал мясистые пальцы крепких ног.

— Ди, ты брала ботинки?

— Нет. Ох. А без них ты вот совсем не можешь? — Ди вспомнила, что на полу палаты действительно остались и ботинки, и симпатичные полосатые носки гнома.

Побег не мог пройти гладко. На то он и побег.

После непродолжительной, но весьма эмоциональной перепалки было решено оставить категорически не желающего «выглядеть босяком» Леонида дома. Добыть ему приличную обувь, Арине — кофе, Венанди — порцию душевного равновесия. Отправить строптивому «фамильяру на полставки» ботинки и носки «студенческой почтой». Приступить наконец к осмотру места происшествия.

— Кстати, Арин, — догоняя мчавшуюся по дорожкам лагеря со скоростью курьерского поезда подругу, Ди продолжала размышлять о вчерашнем дне, — ты так и не ответила на мой вопрос. Из восьми пропавших иных шестеро были курсантами. А остальные двое?

Ведьма резко затормозила, заставив подругу уткнуться носом в пружинистую копну своих рыжих волос. Они были примерно одного роста, обе размером с харит — сто шестьдесят четыре сантиметра. Тонкие, по-девичьи звонкие.

— Ох, Ди. Эти двое — самое плохое во вчерашней истории. Вместе с курсантами пропали двое дежурных: темная ведьма второй категории Алекс и светлый стихийник первой категории Вадим, помнишь его? Тот самый, что тебя так тепло встречал в подвале портальной. А от серых вчера дежурила я, носившаяся с твоей тушкой. Мы когда в медблок тебя унесли, они все и пропали. Я возвращаюсь туда через четыре часа, а там пусто. И зал был не заперт.

Выпалила все скороговоркой.

— А почему через четыре часа? Меня же быстро вырубили.

— Ну... — Глаза подруги предательски забегали. — Я волновалась очень. И задержалась.

Было ясно, что Арина не договаривает. Но разбираться с ее секретами времени не было.

— Во сколько примерно это произошло?

— Часов в восемь. Все пропавшие на той твоей тренировке были. И больше их никто не видел. Никого.

— Красиво. Кто на месте работает? Из конторы вызвали кого?

— Так... тебя и вызвали. Папаня мой, правда, там беснуется в Москве: орал в телефон так, что все динамики высыпались. Но сам он не прилетит, я точно знаю.

— А я в отпуске, — внезапно вспомнила Ди.

— А дело пока не открыто. Все предпочитают думать, что малышня бухать сбежала, а теперь прячется от праведного гнева начальников. Такое же частенько уже бывало, сама знаешь.

— Ну хорошо, тогда я двигаю в зал и опрошу персонал. Дозорные там?

— Да. Не знаю, кого направили, не спрашивай. Ты с телефоном?

— Ага. Контакт тот же.

На перекрестке дорожек они разбежались, и Ди двинулась к спортзалу, где накануне у нее случился памятный поединок с Филом. Своего противника Венди больше не видела и запоздало вдруг подумала, что с ним надо бы поговорить. Им еще работать вместе, он был одной из главных причин ее нахождения в «Артеке», но снова «все пошло не так».

Осматривать территорию вокруг тренировочного комплекса особого смысла не было. Безупречная чистота, полированные мозаичные дорожки из разноцветного камня, пальмы, цветы.

И подозрительный персонаж возле входа, разглядывающий лестницу, трогающий длинными тонкими пальцами гранитные панели у входа и даже что-то вынюхивающий.

— Прошу прощения? — Ди подошла к нему ближе.

Мужчина высокого роста, одетый в черные штаны и черную же футболку. На руках орнаменты татуировок, на пальце кольцо в виде ворона. Черная бейсболка козырьком назад, хищный профиль, крупные черты лица, гладко выбритый подбородок. Темноволосый, он внимательно посмотрел на нее серыми, как сумеречный дым, глазами. Выпрямился, разглядывая ее сверху вниз.

— Я так понимаю, Диана Яновна?

— А мне вас как понимать?

— Илья. Просто Илья. Дозорный со стороны темных.

— Вампир? — Вот не была Ди деликатной девушкой. Никогда не была.

— Фи. Даже если и был бы. Пафоса поменьше в голосе, птичка. — Он брезгливо вытер пальцы платком, достал из нагрудного кармана футболки спортивные темные очки, надел на свой внушительного размера нос. — Илья Викторович Корвус, коллега. Вы с какой целью так неспешно к месту происшествия двигались?

— С целью оградить себя от общения с непрофессионалами. Но раз уж не вышло, прошу следовать за мной. Второй дозорный столь дерзок, что решил вообще не являться?

— Он в зале. Беседует с персоналом. — За темными очками не было видно его лица, но судя по голосу, обижаться Корвус совершенно не планировал.

— Камеры сняли? — Только на них и была надежда.

Простой запаховый след уже не взял бы даже опытный оборотень. С утра в зале провели тренировку все младшие отряды, а перед ними была еще и уборка. Никаких следов и зацепок.

— Обижаете, Диана Яновна. Еще ночью.

Диана резко остановилась и развернулась к нему, отчего ее спутник вынужден был столь же резко затормозить, взмахнув руками. Этот жест... И он так забавно наклонил голову...

— Так ты ворон? — Она прищурилась насмешливо.

— От совы слышу. — Он поднял очки и усмехнулся беззлобно.

— Пошли. Да, и кто там у нас второй дозорный?

— Ведун. Павел Канин, вы его знаете, знаменитый артефактор.

Вот теперь она споткнулась. Пашка? Что он может делать тут, в «Артеке»?! День переставал быть томным.

— Ого! Тогда бежим.

В зале никого не было. Не успела Ди изумиться, как из Сумерек вышла знакомая до боли фигура. Невысокий, чуть выше нее плотный мужчина с совершенно неприметной внешностью. Таким нужно служить в разведке: ни одной запоминающейся черты. Русые волосы, серые глаза, обычное лицо, крепкое телосложение, обычная одежда. Даже щетина на щеках была вполне обычной.

— Пашка! Создатель, самый настоящий Пашка!

Ди взвизгнула и с таким воодушевлением прыгнула с места прямо на шею вошедшему, обхватывая его руками и ногами, что мужчина, тщетно старавшийся оставаться невозмутимым, пошатнулся, едва ее удержав.

— Полегче, Ди. Ты меня задушишь. Изменилась. Повзрослела? Дай посмотрю на тебя. — Он осторожно отцепил продолжающую счастливо повизгивать Венди от своей груди, отойдя на шаг. — Да, точно ты. Все такая же ненормальная. Удивлена?

Паша Канин был легендой. Всесильный ведун, ученый-исследователь, автор многочисленных изобретений и монографий, наставник. О его скромности ходили легенды. Днем величайший светлый водил трамвай. По графику «два через два». В остальное время работал ведущим оперативником Светлого Дозора.

А еще он был владельцем и главным Мастером знаменитой компании по производству боевых Артефактов — «Kan & Kom», абсолютному мировому лидеру в этой области, конкуренцию которому могла составлять лишь сама Арина Деус-Дивина. Та самая рыжая ведьма, что бегала прямо сейчас по просторам «Артека» в поисках спасительного кофе.

Во всем и всегда Канин был гением порядка. То, к чему он прикасался, выстраивалось в систему и начинало безупречно работать. Казалось, войди он в хаос, и тот станет простым механизмом.

— Счастлива! Первая хорошая новость за все последние дни. Как тебя вытащили сюда, такого великого? Кто? Клавдий?

Павел был ее первым боевым куратором. И единственным, кому Ладон доверил свою бестолковую подопечную. Точнее, подопечных: Венди и Лера, неразлучную пару — птицу и ее тень.

С Каниным их связывало очень многое: работа в экспедициях, расследования. Эта дружба ковалась годами. Он, такой спокойный, рассудительный, мудрый, сильный. Замечательный. И два вечных сорванца.

И наконец Канин был единственным иным за всю историю, ушедшим из «конторы» — Инквизиции — в Дозор. Если точнее: он ходил из светлых к серым, а потом — обратно к светлым. С потерей всех регалий и званий, всякий раз начиная с нуля и снова доходя до высшей категории. «Легко и просто».

— Он тут при чем? Я Клаву не видел лет пять уже. Случайно вчера в дежурке оказался, услышал, что ты тут бедокуришь, и рванул. Нина моя с сыном в экспедиции до сентября, я в отпуске, а мне скучно.

Жена Павла — Нина — была магом. Стихийницей, как их люди называют в своих сказках. Биолог, доктор наук. Отношения между супругами были, скорее, партнерскими. Коллеги и соратники. Хотя... Их сыну недавно исполнилось шестнадцать, а дети без любви у азеркинов не рождаются.