Седьмое
Мне потребовалось несколько дней, чтобы решиться вернуться на работу. От каждого звонка я подскакивал и ждал некоторое время, прежде чем взять трубку. Я боялся услышать его голос, закрадывающийся в каждый уголок моего сознания, и в каждом уголке пряча страх.
Однако день за днем я принимал обычные звонки. Это были нормальные люди с их нормальными проблемами. И когда дни сплетались в недели, мне удалось внушить себе, что это всё осталось далеко позади. Я все это выдумал, это была паршивая шутка, его поймали, что угодно, но это больше не повторится, больше не вернется.
Прошёл месяц. Мне стало лучше. Я больше не вздрагивал, а пустырник и валерианка, которые я пил каждый день успокоили мой сон и пульс. Я стал чуть более апатичен. Однажды мне написала Лиза и наконец не убийства были самым сильным потрясением за месяц. Она спрашивала, как я себя чувствую, не случилось ли чего, заверяла, что даже если мы расстались, то это не значит, что она не может заботиться обо мне. Я ответил, что ей не стоит переживать, что я в полном порядке. Мы разговорились. Она всё ещё одна, работает в цветочном. Она даже звала меня попить с ней кофе, но я отказался, наврал ей что-то про работу. Я не мог встретиться с ней спустя столько времени и попыток забыть. Я понимал, что всё ещё люблю её.
Однако, наконец, мне начало казаться, что жизнь налаживается. Пока вдруг...
— Скучал по мне, Коленька?
Мои ладони безвольно упали на мои колени. Я уставился вперед, надеясь что мне показалось, что это всё призраки прошлого играют с моим рассудком.
— Молчишь... Что, я правда так шокировал тебя?
— Добрый...день. — выдавил я.
Я чувствовал, будто я был утопающим, который только-только глотнул свежего воздуха, но меня снова затащили под воду, да так глубоко, что вынырнуть снова уже не было никакой возможности.
— Ой, Коля, а я по тебе как скучал, м-м...
— Вы сказали... Сказали что такое девушка была последняя...
— Да... Я тогда вывалил на тебя много, да? Извини. Я тогда сильно напился, ха! Я был, признаюсь, напуган. Но прошёл месяц и меня не поймали. Понимаешь?! Это знак! Я, твою мать, достоин убивать тех, кто этого заслуживает! Я избавил от этого себя и собираюсь избавить остальных. И это уже началось...
Я опустошенно смотрел вперед. Не может быть. Всё же закончилось, всё было хорошо... Всего на месяц.
— Увы, теперь тебе нечасто удастся присутствовать непосредственно на убийствах. С незнакомыми мне девушками мне придется действовать быстро и тихо. Но не переживай, дружище. Я уже дома и я расскажу тебе всё в подробностях.
Нет... Я прошу тебя, не нужно. Оставь меня в покое...
— Я увидел её, когда шел к себе. К ней подошёл парень с букетом, пытался ей что-то сказать, но она накричала на него, хлестанув его же букетом. Парень ушёл, а я пошел за ней. Она с начала и не замечала меня, но потом, когда я зашел в её подъезд... Она явно испугалась и ускорилась. Она жила на втором этаже, в тридцать второй квартире. Когда она торопливо открывала дверь, я схватил её сзади и зажал рот ладонью. Она и вскрикнуть не успела, хотя очень активно сопротивлялась. Я затащил ее в ее же квартиру, снял с неё шарф и заткнул им её рот, чтобы не шумела. Потом мне пришлось сломать ей руки, чтобы она не пыталась вытащить кляп. Увы, она тут же потеряла сознание. Я даже расстроился. Впрочем, так было даже легче. Она не дёргалась, когда я перерезал ей глотку.
Я выдохнул. Я был рад, что мне не пришлось слушать, как бедняжка вопит и надрывается от боли и страха.
— К слову! — усмехнулся Влад. — будет время, зайди в булочную «Мельница». Она была там неподалеку. Такие слойки с вишней, муа!
Я едва не задохнулся.
— К-конечно... — прохрипел я.
Я знал эту булочную. Она располагалась в паре кварталов от моего дома.
— Пока, Коленька. Созвонимся ещё.