София слышит зеркала

Домой я пришла уставшая и замёрзшая. В автобусе весьма ощутимо наступили на ногу, и даже извинение не особо спасло ситуацию. В общем, настроение отчаянно испорчено. А ещё добрую часть дороги мне казалось, что за мной кто-то идёт. Однако стоило обернуться, как глазам представала только пустая улица. Никого. Даже немного удивительно, потому что поздний вечер всё же не ночь. Обычно люди все же ходили, а тут — пустота. И едва я продолжила путь, как странное чувство «преследования» появлялось вновь.

Оказавшись возле двери в родную квартиру, я нажала на звонок. Славка дома, так что откроет. Доставать замёрзшими пальцами ключи из сумки совсем не хотелось. Но подруга, видимо, углубившись в изучение достопримечательностей Германии, открывать не спешила. Перед тем, как щелкнул замок, я успела сосчитать все царапины на двери и отметить, что ручку пора поменять.

Славка выглянула, мигом оценила ситуацию и посторонилась, давая мне пройти внутрь. В коридоре пахло свежей выпечкой и корицей. Я положила сумку на полку и покосилась на Славку. С чего это она удумала пироги печь?

— Где цветы? — огорошила она меня вопросом, закрывая дверь.

А потом развернулась и уперла руки в боки, сдув упавшую на лицо чёрную прядь. Ярослава к красавицам не относится. Худенькая и стройненькая, с внимательными карими глазами и мелкими чертами лица. Женскими прелестями природа её обделила, зато одарила проницательным разумом, железобетонной целеустремлённостью и уверенностью в себе. По идее с такой не слишком броской внешностью у неё должна была бы быть тьма комплексов, однако... ничего подобного.

Славка поморщилась и убрала за ухо вьющуюся прядку.

— Или ты их забыла в ресторане?

Я сняла куртку и повесила её на вешалку.

— Не было цветов. И ресторана тоже. Только деловая встреча.

Славка закатила глаза и пошла на кухню. Весь вид подруги говорил, что никакого толку в деле обольщения и соблазнения представителей противоположного пола от меня и ждать не стоит. С чем я, кстати, совсем не согласна. Однако... частично всё же признаю правоту Ярославы. Работа интересует меня куда больше мужчин.

Зайдя на кухню, я увидела румяный пирог, посыпанный сахарной пудрой, и кастрюльку с глинтвейном. Стоит только задуть ветрам, Славка важно объявляет себя ведьмой и начинает варить зелья, то бишь разные вкусности, от которых слюнки текут. А в этот раз добавился ещё и пирог. Хорошо жить с подругой, которая готовит лучше тебя. Не то чтобы я это делаю плохо, но у Славки... однозначно талант.

— То есть вы серьёзно, что ли, говорили о достопримечательностях Гамбурга? — уточнила подруга, усаживаясь за стол и утыкаясь взглядом в ноутбук. И тут же подняла руку, останавливая меня на полуслове: — Подожди, сейчас отправлю текст заказчику, и продолжим.

Я молча кивнула. Два копирайтера-фрилансера — это дуэт, который ставит заказчиков выше всего. Сначала работа над статьями, потом всё остальное.

Тут уж, пожалуй, ведущую позицию занимаю я. Опыта в написании текстов на заказ больше, а техническое образование дает возможность быстрее вникнуть в любую тематику. Славка, в принципе, тоже не жалуется, но на работу у неё уходит куда больше времени. Она пыталась спорить и доказывать, что просто глубже изучает предмет, но я прекрасно знаю, что это «глубже» заключается в «Ух ты, какое платье!» и зависании на сайтах, которые никакого отношения к работе не имеют.

Я успела переодеться в домашнюю одежду и даже проверить почту. Пока ничего нового, кажется, несколько часов до сна будут свободными. Мельком глянув в зеркало, висевшее на двери комнаты, уловила какое-то движение. Словно по гладкой поверхности, в которой отражалась часть коридора и мягкий жёлтый свет с кухни, пошла рябь.

Чуть нахмурившись, я подошла к зеркалу и внимательно посмотрела. Нет, ничего странного не отразилось. Всё как всегда: и комната в полумраке, и свет от моего ноутбука и золотистые отблески от фигурок машущих лапкой японских котят, купленных в ближайшем супермаркете.

— Ура, отправила! — донесся голос Славки. — Где ты там? Иди сюда, сейчас рассказывать будешь!

— Сейчас, — отозвалась я и прикоснулась к холодной зеркальной поверхности.

В ушах тут же зазвенело: смесь смеха и хрустального звона. Голова пошла кругом, и все звуки, присущие реальному миру, остались где-то далеко-далеко.

— Приветствую вас, прекрасная София, — мягко прозвенело зеркало.

Перед глазами серебрился длинный коридор с мрачными стенами и идеально гладким полом. По такому можно, пожалуй, ходить только босиком. Я осторожно сделала шаг. Раз зеркало позвало к себе, значит, стоять нельзя. Иначе может обидеться.

Справа, прямо из черноты стены, появилась мраморно-белая рука, галантно подставив мне раскрытую ладонь.

— Прошу вас, прекрасная. Не откажите в милости.

Не раздумывая, я вложила свою руку в ладонь жителя зеркала и тут же почувствовала, как земля уходит из-под ног.

За спиной раздался голос Славки, но я толком ничего не расслышала. Во всём разберёмся потом, когда вернусь назад, в нашу квартиру. А сейчас, раз меня позвали внутрь, надо набраться храбрости и... терпения.

В ушах неожиданно засвистел ветер. Я покачнулась, но тут же почувствовала, как мою талию обхватили чьи-то руки.

— Не бойтесь, прекрасная, не упадёте.

В спину уперлось что-то холодное и немного шершавое.

«Кажется, стена... хотя на камень не похоже, — отметила я. — Или всё-таки похоже?»

Впрочем, когда жители зеркал утягивают тебя в свой мир, то все ощущения становятся... другими. Так гладкое может показаться шероховатым, шероховатое мягким, а мягкое и вовсе пустотой. Обращение «прекрасная» меня забавляло, однако жители зеркал каждой зеркальщице дают определённое прозвище. И иначе называть не желают. Поэтому я искренне радовалась, что мне досталась «Прекрасная», а не что-нибудь вроде «Бледной Поганки».

Перед глазами вдруг резко появилась картинка: перекрёсток, светофоры, мчащиеся на приличной скорости машины. Свет фонарей рассеивал тьму осеннего позднего вечера. С правой стороны расположились скамейки и высокие деревья, с которых уже частично облетела листва.

Слева и напротив, если только перейти дорогу, расстилался городской парк. Я попыталась глянуть вбок, чтобы сообразить, где нахожусь, и замерла на месте. Здание мореходной академии. С круглой крышей и козырьком, тяжёлой деревянной дверью и чугунными якорями возле входа, выкрашенными в чёрный цвет. И я стою прямо на этом козырьке, а придерживают меня за талию вынырнувшие из стены руки. Такие же голубовато-серые, как выше упомянутая стена. Немного шершавые и прохладные. Ну, ребятки из Зеркалья, получите у меня. В таких местах мне бывать ещё не приходилось!

Рядом кто-то рассмеялся звенящим смехом, словно ветер играл хрустальными трубочками и колокольчиками, заставляя их соприкасаться друг с другом. Я только вздохнула. Ясно, меня сюда привели не просто так. Но место-то крайне неудобное. Да и холод почти как настоящий.

Пока я размышляла о несправедливости Зеркалья, в поле зрения появился мужчина. А потом, спустя несколько секунд, к нему подошёл другой. Один из них был не кем иным, как Гюнтером Крампе. Надо же, какая неожиданность. Второй... Я чуть нахмурилась. Светловолосый, высокий, в чёрном плаще до пят. Возле него какое-то крупное существо, размером с большую собаку. Только вот её тело словно сделано из алебастра, странно неживое и неподвижное. Я присмотрелась. Нет, даже не собака. Уж больше льва напоминает, но, ясное дело, это всё шутки Зеркалья. Где в Херсоне взять льва? Тут даже зоопарка нет, только зооуголок, но там живут бурые мишки, а никак не львы и тигры.

— Приветствую, Данила Александрович, — проговорил Гюнтер, и мне показалось, что в его хрипловатый голос вплёлся далекий звон битого стекла.

Зеркала, как могли, передавали их беседу. Не приходилось даже прислушиваться, а ведь на таком расстоянии особо ничего не расслышишь, даже если обладаешь очень острым слухом.

— И вам не хворать, герр Крампе, — ответил мужчина в плаще глубоким низким голосом, от которого у меня по спине пробежали мурашки. Вот уж и впрямь — страшно. Как будто говорит не живое существо, а...

Кто именно, я так додумать и не смогла, потому что Гюнтер сделал шаг влево и приложил ладонь к стене здания.

Повисла тишина, мужчины смотрели друг на друга, словно вели безмолвный диалог. Гюнтер наконец-то усмехнулся, ласково погладил стену.

— Ганскау? — спросил он.

Данила Александрович кивнул:

— Он самый, Яков Фёдорович. Он, конечно же.

Гюнтер довольно хмыкнул. Я не сразу поняла, почему для него так важно упоминание этого имени. Яков Ганскау, если память не подводит, был губернатором Херсона в девятнадцатом веке. И... Я чуть не хлопнула себя по лбу. Точно! Именно он построил мореходное училище в позапрошлом веке. При этом здание похоже на те, что тогда строили в Европе. А сам Ганскау был немцем. Да и отправлен сюда царицей Екатериной ІІ, которая, кстати, была урожденной Ангальт-Цербстской, тоже немкой. Какое совпадение, однако.

— Вы по делу? — мягко уточнил Данила Александрович.

Его вопрос больше походил на утверждение. Весьма любопытная интонация. Поинтересовался вроде вежливо, но в то же время не дал возможности увильнуть от ответа.

Сильный порыв холодного ветра заставил поёжиться. Ну же, давайте быстрее. А то, может, какую-то тайну я и узнаю, но паду к вашим ногам ледышкой.

— София Сокольская, — немного лениво сообщил Гюнтер и посмотрел на Данилу Александровича. — Зеркальщица. Мне нужно разрешение увезти её в Германию.

Я нахмурилась. Вообще-то о перемещениях зеркальщиков принято говорить с Главами зеркальщиков города. Тут же... этот блондин в черном плаще мне совершенно не знаком. Наш глава, Сергей Леонидович, мужчина в возрасте и приятный во всех отношениях. Хороший дедушка, недурственный поэт и сильный зеркальщик. При этом ведёт себя на удивление не пафосно и без раздражающей надменности.

Но кто это?

Данила Александрович ничего не ответил. Немного повернул голову и резко посмотрел прямо на меня. Внутри всё сжалось от невероятного холода, как если бы руки, удерживавшие меня за талию, вдруг оказались внутри моего тела и сжали желудок и сердце. Миг — ничего не происходило, даже показалось, что октябрьский ветер стих. Я смотрела в лицо Данилы Александровича и понимала, что вижу... своё собственное, отражённое в зеркальной маске. При этом в свете фонаря в его левом ухе блеснула серьга в виде якоря.

«Снова проделки жителей Зеркалья, — поняла я, судорожно выдыхая. — Определённо у него есть лицо, просто по какой-то причине я сейчас его не должна видеть».

Зеркальная маска задрожала, как гладь прозрачного озера под порывом нахлынувшего ветра. Мне удалось разглядеть, как в ухмылке искривились губы мужчины, узкие и бледные. И в то же время прекрасно поняла, что при желании можно рассмотреть его полностью. Другой вопрос, что Данила Александрович снова посмотрел на Крампе, будто давая мне понять, что увидела достаточно.

— Зная вас, герр Крампе, — подал он голос, — полагаю, что дело рискованное. София — сильная зеркальщица, она находится под моей защитой.

Гюнтер закатил глаза, словно ему бесконечно скучно это всё слушать.

— Угу. Под вашей защитой весь город, уважаемый. Впрочем, для Городового это в порядке вещей.

Городовой? Я чуть не оступилась на узком козырьке. Обалдеть. Хозяин города, покровитель всего живого и неживого, находящегося на территории Херсона. Он — душа, он — сердце, он — всё. Городовой. Он не всемогущ, но может очень многое и знает судьбу каждого горожанина.

Я даже позабыла, где нахожусь. От осознания такой невероятной вещи мысли путались. И пусть я сама далеко не обычный человек, но Городовой... Это как легенда, вдруг ожившая у тебя на глазах и улыбнувшаяся тебе... узкими и бледными губами.

— Кстати, как ваш Сергей Леонидович? — неожиданно спросил Гюнтер. — Совсем прихворал?

Алебастровый лев сел возле Городового и угрожающе зарычал. Не слишком громко, но убедительно. Гюнтер бросил на него короткий взгляд. Карие глаза вспыхнули красным. Я невольно охнула.

— Есть немного, — спокойно согласился Городовой (теперь только Городовой, по имени отчеству его назвать язык не поворачивался). — Да и не его это вопрос. Смотрите, герр Крампе, чтобы дело не обернулось международным скандалом. Я прекрасно вижу зеркальную связь Софии, которая уходит очень далеко, но...

Зная вас. Почему-то показалось, что он хочет сказать именно эти слова. Я поерзала спиной о стену, руки и ноги начали затекать. Ещё так немного постою и упаду вниз, прямо в объятия обоих. И тут же снова жадно вгляделась в мужчин. Кто такой этот Гюнтер Крампе, если меня сам Городовой предупреждает? Что не просто богатый иностранец, связанный с зеркальщиками, и так ясно. Но дальше-то что?

Гюнтер улыбнулся так, словно услышал изысканный комплимент:

— Польщён, Данила Александрович. Хоть это и не в моих правилах, даю слово, что с ней ничего не случится. Ну да ладно, если не верите мне, спросите Клауса Кёнига.

Я не видела лица Городового, однако, кажется, упоминание этого имени возымело должный эффект.

Правда, последовавший комментарий был слишком скупым:

— Ну-ну. Посмотрим.

Гюнтер чуть склонил голову, как бы говоря: что вы, как можно?

Мне захотелось рассмеяться, до того потешно выглядела выходка Гюнтера. Правда, тут же потеряла это желание, так как он резко поднял голову и чуть сощурился. Я затаила дыхание: неужели понял, что меня провели сюда из Зеркалья?

— Данила Александрович, вы любите, когда втроём? — неожиданно спросил Крампе.

Я поперхнулась. Это он о чём сейчас?

— Непременно. Троица, знаете ли, одобрена во многих религиях мира. Особенно если речь идёт о святых.

Громко и противно засигналила машина. Городовой резко вскинул руку, пространство вокруг вздрогнуло, донёсся скрип тормозов. Медлительный пешеход, едва не попавший под колёса, почти бегом кинулся к тротуару. Водитель ругнулся нецензурным оборотом и поехал дальше. Ух ты. Пешеход прошёл мимо Городового, словно того и не было. Ну да, всё верно. Он никогда и не догадается, кому обязан жизнью.

— Спасибо, мне и одного выше крыши, — поморщился Гюнтер. — А с вашей троицей разбирайтесь сами.

Городовой тихо рассмеялся. А смех-то приятный. Я тут же одёрнула себя. Этого ещё не хватало! Никаких восторгов Городовым, выходящих за рамки уважения и восхищения его силой и способностями по части управления городом.

— Если София согласится, действуйте, герр Крампе, — резко посерьёзнел он. — Моё согласие у вас есть. Но вы знаете, на каких условиях.

Гюнтер не менее серьёзно кивнул:

— Благодарю.

Вышло сухо и коротко, но я вдруг поняла, что большего и не надо. Они друг друга поняли. Алебастровый лев удовлетворённо рыкнул и поднялся на лапы. Посмотрел на Городового, будто задавая немой вопрос. Тот положил руку на его голову, зарываясь пальцами в белую гриву. От Гюнтера уже и след простыл.

«Я на тебя рассчитываю, — вдруг прозвучал в голове низкий глубокий голос Городового. — Не подведи меня».

Я шумно выдохнула, чувствуя, как карниз под ногами тает, а перед глазами вновь появляется зеркало на двери в нашей квартире.

Славка выскочила с кухни, оценив обстановку, сложила руки на груди и вопросительно на меня посмотрела. Будучи мне подругой столько лет, она прекрасно знала о моём даре, как и то, что путешествие по Зеркалью — вещь коварная. Обычно, когда прыгаешь туда из реальности, то здесь время останавливается. В настоящем и отзеркаленном мире время стоит. В потустороннем и зеркальном — движется. При этом по одному ему понятным законам.

— Что у нас нового? — поинтересовалась она. — Ни на секунду тебя нельзя оставить.

— Вот и не оставляла бы, — буркнула я, направляясь на кухню.

Славка только фыркнула и последовала за мной. Я быстро пересказала ей увиденное. Подруга задумалась, анализируя информацию. При этом, правда, весьма бодро расправляясь с пирогом. Мне же после ужина с Гюнтером есть уже не хотелось. Поэтому только и оставалось, что сжимать ладонями кружку с горячим глинтвейном и бездумно смотреть в окно.

— Какая-то глупость, — наконец-то подала голос Славка. — Про Городового, допустим, мы слышали. Даже если он и замешан, то зачем ему простая зеркальщица?

Я пожала плечами:

— Не знаю. Всё похоже на какую-то комедию.

— Только печальную. И даже если... — Она замолчала. — Ты что, в Германию намылилась?

Я сделала вид, что увлечена разглядыванием глинтвейна. Глубоко вдохнув, снова не осмелилась ничего сказать. Знаю, со стороны всё выглядит невероятно глупо. Куда ехать-то? Загранпаспорта нет, за рубежом бывать не приходилось. На английском языке худо-бедно изъяснюсь, а вот по-немецки... Кое-что знаю, но этого слишком мало, чтобы вести полноценный диалог.

В квартиру неожиданно позвонили. Мы со Славкой встрепенулись и переглянулись.

— Ты кого-то ждёшь?

Подруга замотала головой. Странно. Я вроде как тоже никого не зазывала. Не люблю визиты чужих на ночь глядя, а своих... а свои в такое время по гостям не ходят.

Звонок повторился.

Я решила, что надо хотя бы посмотреть: вдруг соседка снизу? Она порой может прибежать за сахаром. Но, увидев в глазок нежданного гостя, я настолько озадачилась, что открыла сразу. При этом только отметив, что все действия как-то пролетели мимо моего сознания.

Славка тут же появилась в коридоре. Хотела, видимо, что-то спросить, но, завидев вошедшего, потеряла дар речи.

Гюнтер же как ни в чём не бывало, будто захаживал к нам постоянно, вежливо поздоровался и невинно улыбнулся.

— Как вы меня нашли? — спросила я, защелкивая замок. — И как...

— ... я тут оказался, — продолжил Гюнтер. — Поверьте, София, это было не так сложно. Простите за такую бесцеремонность, но обстоятельства изменились.

Я бросила на Славку быстрый взгляд и нахмурилась. Вступление мне совсем не понравилось.

— То есть?

— Только что я получил сообщение, что у вашего брата серьёзные проблемы. Тёмная сторона Зеркалья нестабильна. В любой момент может приключиться нечто, что сведёт его с ума.

— Нечто — это что? — встряла Славка.

Кажется, она успела рассмотреть Гюнтера с ног до головы и как следует оценить. Судя по всему, оценка была удовлетворительной, так как Славка решила вступить с ним в разговор.

Гюнтер мельком глянул на мою подругу, и снова на меня.

— Это спросите у Софии. Что бывает, когда невозможно управлять собственной силой, но надо сдержать агрессивные сущности, рвущиеся из Зеркалья.

Я поморщилась. Слава богу, мне не приходилось вляпываться в столь глубокие лужи. Почти все встреченные мною сущности были достаточно дружелюбны. Имелись, конечно, и другие, но я успевала вернуться в реальность, оставив их ни с чем. О настоящей мощи, которая может уничтожить живого человека, я только слышала от других зеркальщиков. Знала одного, который погиб, впав в кому и не выйдя из неё. Тогда Сергей Леонидович сказал, что его душа осталась в Зеркалье и не нашла выхода назад. Так случалось нечасто, и насколько я помню, покойный был неслабым зеркальщиком и постоять за себя мог. Но... никто не застрахован от случайностей.

— К тому же, — мягко начал Гюнтер, — вы же в курсе, да? Одобрение получено.

На мгновение карие глаза приобрели тёмно-красный оттенок. И воздух между нами будто превратился в горячий степной ветер. Я сделала глубокий вдох, приводя мысли в порядок. Значит, он прекрасно понял, что я слышала их разговор. Назад пути нет. И пусть мне предоставляют право выбора, но... мерзавцы! Прекрасно же знают, что я не пойду на сделку со своей совестью и не оставлю зеркальщика в беде. А если учесть, что он носит частичку нашего расколотого дара, то тем более.

— На сколько надо ехать? — спросила я.

Гюнтер чуть прищурился, словно пытаясь что-то разглядеть во мне, а потом кивнул и ответил:

— На две недели. Надеюсь.

— Радует, — скупо обронила я. — Документы, жилье, транспорт — всё за вами.

Он хмыкнул:

— Чудно, договорились. Другого я и не ждал от сестры Главы зеркальщиков.

— И ещё, — добавила я, глядя прямо ему в глаза. — Условие.

— Да? — с интересом изогнул бровь Гюнтер.

Кажется, его уже взял азарт и стало чрезвычайно любопытно: что ещё запросит неугомонная девица?

— Она, — я ткнула пальцем в сторону Славки, — едет с нами.

RnASzAFh0+MzX49S3PZh1aYGrQpmUe0L+wPv3v2fmRx6/8/TzqqbYpWoh/JT2ahSjl5FP9PlaLLDdzf4P+zftBsfBjAGc04AOzB/5bBP5bK/CABjw3e+C/Q+C/swIPasDzswf+ewT+eyvwkAacmz3wPyDwP1iBhzXgg7MH/goCf8UKPKIBH5o98D8i8D9agUc14MOzB/5fCPy/rMBjGvDC7IH/CYH/yQocLJ0CfdadiNA3oXXGjwlc66Kz7kSEvhmB32wDrnXRWXciQr+GbHnNxhati866ExH6zwj8zzbgWheddSci9C3IlltsbNG66Kw7EaE/hsA/ZgOuddFZdyJCv4FsecPGFq2LzroTEfpWpPxWG+VaF511JyL035By/KT7SUodLAIm1Jk5mm76aiQZPybU4OyhfhyhftwGNTR7qLcj1NttUMOzh3oHQr3DBjUye6h3IlT8pMdItwrVp0MdnJkKTHNWKel4/bPGO/W5KKsjjc4aaa2peV5HwcwaRZ25qvP8MqyFIPWsd+28/4nnr3dREjlRXf46TYmurDzClU8KpfF+cFYtJ3ONZTV9hY6QeQnFvVbXanPGYrpljbRJObkUrnoE71njPSTtpHNSZCXAmygPQNr2zfTE+7/xoH1zwkcWawu6iXHt0cpjDGdfgdGZU4GA149Q0gxZotc2qqwzIhs717Gdg3A+lqa3xE09NwdaQRxiHutxaN07P/y92y70UFvJSu3tsb7CEF/g+4XtEhcvlSR64oIf1tsltZ/G1mcm1Kc9ZFk3P8zyOaBZEEZGWXFEovf+4af2e5D/i1DGrkPH+lJ5oFjIvc3bxLyFuAt5qmNotFgsDgwN84MjpcEiN1oYLp7NjQywpbOF0uDZhRGkJcONcaKs0NJFaAu0PpkVO7Qdl+nA3E7aLFC2FfMdCGkaEJjlZGGRG2Jz4/iuiqheH0wvI4s1YjqG1N6Y7iRLeli+zBY7lB5eLGJ3HlVSOjmNeZ0DOvfSSXKMvXjHerRaHUJJ7hTKMlC4oaNm7U4oBYXssbWXaC/xaTfMdn75qQ8/upT6sNtJdj995bHHbLKzn15OkVWqHlTVhFxmvcK541PsCFizfFYW9OuKMB3WzUs2J+S5N5sn6lFr9XmV5p2ffPWeTzX4oZ12B348fslvftBSgx8TH/5/Dx9N/HAZ/Ng/Nf3wkoVbud26RfJe40p3kDWYUosv17js5/a7a7Ow6TDn4CKTg0+1KCzUTmru/K8XPv1MK/VTRxZWDRfvJsstprlh2yez7X5jK8FN/cl1SEbkN73d5lUZD/XqUdJm6xMlHupnjc50oBns1d5DdGmPXrip8x0d3ImXH767VqAP5kAZ8AFSa8g4syAPK0emvfiY0UK1lJJAef6lu28aOOLT4rgTsoMw9JqnRlUHrYV63bGDT+zde18tKayrJ4V1B1gK62Yphap3iAKKDmLL/+jshNXRP1e9lrsOcMubZtnyN7nHD1ToGp76vXRqZnW2g8nhaP7a1PGlXb8bqppAZ7934jtX/bN2rKM57MOeQhZ3j3HiuDxc4IcwhkueWUtWaEshm0fZIU6NGgO5qgG09d42deWtXR1HPNiH1zdTZdKh39Y3lMY8kNmLMOmJfz5nP363klB6pV5OlAoSBqJRl2LyhsjWGMeRwWj4rAcdo02UdNDQrrajdduQrjVPmGIIA15WQicUcsphU3WJSVmCSlNkiaYyWgqgaSXNWwWe05ec1OR85hhqoXa20R9WDgdHbK9mXeeaOtbFZAFooyzJIltS4xloRFhTZ0ta0+FLmvlm1vXTIM0J65TIrUHasdRi87Cq3+/XiDOPEJ9NjjFo6+LGuKIAtgEf2TqTFXnofPTEtTd9sbYTVnkC3Oyiy8xYT2FFd11UcVJcL37uSzPBtdyOC7una3Yta6rzhl5FyzyASzxYuFZXtUw9CguSy80Epy02h8nAVc5omqg73GS1gQUM1WhBWR/vKrBFYYje/4ELblUwnKaeLMYTxeqfeMb4kSufd5kpDL7Ya0sJQMpjtpQgpDxuSwlByqdsKWFI+bQtJYKP/tpSopDypC0lBilPYcoy0qpR6IOkp+1JSPUz9iQk+zNqkt5K71Mu+mFIUm4xqRELm6g7Z8yopVWMWlrFqKVVjFpaxailVYxaWsWopVWMWlrFqKXVjFpazail1YxaqjLKazKqTeXTIo1PyrBJfcpFlhic6itxeA1DcbQt1zDayco+Ds+xd286owsfg8/qneU48Faoijy/z+c9jllBltjT1Y