Глава 4
Север
Подъезжаем к КПП военного городка, где я живу чаще, чем дома. Для кого-то это место, как тюрьма, многие его ненавидят, но я питаю особую прочную привязанность к этому месту.
Здесь проходит подготовка спецподразделений. Меня это место дисциплинирует и помогает держать себя под контролем, что бывает редко.
Милослав сидит на заднем сидении и наблюдает за парнями на проходной. Парней много, кто-то военной форме, другие в штатском.
Впереди нас автобус, из которого вываливает толпа молодняка.
Я жду, когда автобус проедет дальше и поглядываю на Милослава.
Когда он грохнулся в обморок, прибежала его родственница, наша новая горничная. Женщина стала плакать и говорить мне, что у этого парня очень серьёзная ситуация в жизни, хрупкое здоровье и большие проблемы.
Я хотел ей сказать, что этот мальчик с большими проблемами и хрупким здоровьем гоняет на байке ночью, как сумасшедший и наживает себе новых неприятностей.
Горничная, имя которой я так и не запомнил, также сказала мне по секрету, что Милослава преследует какой-то человек. Тогда мне стало понятно, почему этот паренёк вздрагивает при каждом шорохе и оглядывается со страхом в глазах.
Словно кролик, который боится попасть в силки, в которых уже побывал.
Сейчас он задумчиво наблюдает за жизнью в военном городке и мнёт в тонких пальцах фантики от конфет. Он складывает эти фантики каким-то особым образом.
Крохотные аккуратные квадратики, которые складываются, как оригами.
Его взгляд снова скользит по бойцам, которые стоят в стороне. Симпатичные пацаны. Будут выходить отсюда не прошибаемыми здоровяками.
Некоторые из них бросают взгляды на Милослава, которого отлично видно в открытом окне машины.
В этом мальчике есть действительно что-то притягательное и особенное. Фиалковые ночью глаза, тёмно-фиолетовые, при свете дня синие с сиреневой дымкой.
Когда он прикрывает длинные ресницы, его взгляд становится призывно-томным. Словно утренний туман над рекой завораживает, гипнотизирует. Правильные черты лица, пухлый рот и высокая шея с изящными ключицами.
Мне нравится изучать его внешность и наблюдать, как он двигается.
В какой-то момент я подумал, что нужно извиниться перед ним за мои наезды, но решил не баловать его и не позволять ему думать, что он может взять надо мной вверх.
Горничная сказала, что его кто-то преследует. Женщина расчувствовалась и выдала его секрет. Наверняка, если начать расспрашивать его о преследователе, он наврёт с три короба или вообще будет отмалчиваться.
Милослав довольно неразговорчив и часто ведется себя так, будто прислушивается. Он ждет, когда раздадутся шаги его преследователя?
Я вижу Сашку Волкова, местного ловеласа, который пристальнее всех изучает Вилара. Во взгляде Волкова появляется что-то хищное и плотоядное. Он облизывает губы, медленно картинно затягиваясь сигаретой.
— Закрой окно, — говорю я Милославу.
На мои слова он не обращает никакого внимания и продолжает играть в гляделки с Волковым.
— Окно закрой! — рявкаю я и резко оборачиваюсь к нему.
Вилар, покраснев и закусив губу, закрывает окно.
Я успеваю заметить, как Волков подмигивает ему, приподняв левый уголок губ.
Этот сукин сын знает, что иногда я привожу сюда мальчиков для развлечения.
Здесь столько мальчиков, что одним меньше, одним больше — никто ничего не заметит.
Мой отец здесь фигура поклонения. Его все уважают и боятся до дрожи в коленках.
Я просто тусуюсь здесь, проводя время на стрельбище, в спортивном зале, когда хочу улучшить физические навыки, или на курсах военной подготовки.
Это бодрит и заставляет адреналин бешено нестись по моим венам.
Я успокаиваюсь, только, когда тонированное стекло поднимается и закрывает Милослава от всего мира. Все эти мажорчики вокруг начинают меня вдруг дико подбешивать.
Они стоят там и обсуждают появление нового парня в городке. С кем Гордон будет развлекаться на сей раз?
Наконец, автобус впереди уезжает и моя машина двигается дальше.
Мы подъезжаем к многоэтажному дому, где живёт военная элита.
— Выходим, — говорю я, припарковав машину на стоянке.
Милослав со своей маленькой сумочкой, в которую могут вместиться одни джинсы, выходит из машины и безразлично осматривается.
Мы поднимаемся на второй этаж, где находится моя квартира.
Довольно небольшие апартаменты по городским меркам, но мне не нужны хоромы.
— Займись каким-нибудь делом. Не отсвечивай, — говорю я парню и прохожу на кухню.
— Чем именно я должен заняться? Ты сказал, что я здесь для какой-то работы, — бесцветным голосом говорит Милослав.
Я понимаю, что и сам не знаю, зачем я привёз его сюда. Мне внезапно захотелось укрыть его от агрессивной внешней среды и хищников, блуждающих в ней.
— Сейчас можешь отдыхать. Когда мне понадобится твоя помощь, я тебе скажу.
Милослав удивлённо осматривается и неловко проводит ладонью по кухонной столешнице.
— Я хочу сходить погулять. Недалеко. Мне хочется на воздух.
Я делаю кофе себе и ему, раздумывая, позволить ли ему выходить из квартиры. Обычно мне всегда было всё равно, что обо мне подумают малознакомые мне люди. Пусть в чужих глазах я буду чёрствым, жестоким, бессердечным.
Это на самом деле их проблемы.
Но, глядя на Милослава, я не хочу, чтобы он был подобного мнения обо мне.
— Здесь нельзя расхаживать штатским. Ты можешь посидеть возле подъезда. Не создавай мне проблем.
— Я не собирался создавать тебе проблемы. Я понял. От дома уходить не стану. Здесь живут только военные?
— Да, только военные. Сюда на время могут приезжать их родственники и близкие.
Я ставлю перед ним чашку кофе, а он словно по принуждению садится за стол и подтягивает чашку к себе. В этом парне часто проскальзывает это ощущение, будто он всё делает по принуждению, нехотя, потому что так надо, но он этого совсем не хочет.
Словно вся жизнь ему не в радость, а в тягость. Он её терпит, с трудом выносит, но другого выхода у него нет.
— Здесь мало развлечений. Если хочешь, могу отвезти тебя на стрельбище, в спортзал или на курсы военной подготовки. Еще проводят спортивные игры, есть боулинг, бильярд.
— Я подумаю. Если у меня будет свободное время, я мог бы позаниматься в спортзале.
— У нас отличные тренера. Я познакомлю тебя со своим тренером.
— Спасибо, — кивает Милослав и вынимает из своей сумки очередную горсть конфет.
Орехи в шоколаде.
Я направляюсь в комнату и достаю из шкафа пару коробок конфет. Как они оказались тут я уже не помню. У меня бывает Карина и отец, наверное, кто-то из них оставил.
Вернувшись на кухню, я ставлю коробки перед Милославом.
— Угощайся.
Глаза парня загораются. Кажется, есть кое-что, к чему он питает интерес. Неловко открыв одну из коробок, он с улыбкой пробует конфеты.
— Вечерком сходим куда-нибудь, — говорю я и выхожу из квартиры.
Собираясь наведаться на полигон и присоединиться к учениям, спускаюсь по лестнице. Родство с Ястребовым открывает мне многие возможности и двери. Поэтому моя мать так держалась за этого человека. Она хотела для меня светлого будущего, но поплатилась за это своей жизнью.
На первом этаже возле стойки консьержа я встречаю нашего прапора и отца Волкова. Коренастый мужик, который жаждет вершин карьерного роста, но по-прежнему топчется на посту прапорщика.
Дмитрий Волков окидывает меня подозрительным взглядом. В его глазах так и считается, что вот снова приехал этот «перекати поле».
Отдав честь, я здороваюсь и собираюсь уже уходить, но Волков останавливает меня.
— Подожди, разговор есть. Пройдём ко мне в квартиру, — говорит прапорщик.
В квартире Волкова, как в казарме. Даже кровати и столы железные.
Он приглашает меня сесть в кресло, но я остаюсь стоять посреди коридора. Сейчас будет читать нотации, потому как в прошлый раз я не сдал норматив, бросил курс и укатил на своём байке на юга.
Я уже готовлюсь держать оборону, но тут Волков говорит:
— Ты в мистику веришь, Гордон?
— В смысле? Про всяких экстрасенсов и призраков не верю.
— А в мистические совпадения?
— Странно слышать такие речи от вас.
— Дело в том, что в нашем доме происходят странные вещи. Я слышал, что ты тоже жаловался на подобные происшествия ребятам. В разных квартирах стали пропадать вещи.
— Да, в прошлом месяце у меня украли кое-что. Я думаю, что украли, но я был в квартире один. Даже Карина не приезжала. Если она что-то берёт, то всегда предупреждает об этом.
— Вот и я о том же, Гордон. В нашем доме живут только младшие и старшие офицеры и их родственники. Поэтому непонятная пропажа вещей, выглядит подозрительно. Например, у меня в течение месяца пропали несколько брендовых вещей. Жена подарила, а когда обнаружилась пропажа, она очень расстроилась и подумала, что я подарил это всё своим друзьям или любовницам.
Я вспоминаю, что у меня пропали вещи, которые купил я сам и которые подарил мне отец. Это раритетный стилет, брендовые часы, запонки с бриллиантами.
Я думал, что часы посеял где-то в ночном клубе, когда последний раз ушёл в отрыв, но на следующий день видел часы в квартире. Как мне показалось.
— Если у многих жильцов пропали какие-то вещи, то почему вы обращаетесь именно ко мне, товарищ прапорщик? — интересуюсь я.
— Ты часто водишь в этот дом подозрительных личностей. Твои так называемые друзья выглядят так, словно они завсегдатаи полицейского участка.
— Вы хотите сказать, что мои друзья грабят квартиры в этом доме? — усмехаюсь я.
Что ещё можно ждать от этого пропойцы. Его уже давно хотят уволить за злоупотребление полномочиями и алкогольную зависимость.
— Послушай, Гордон. Если ты думаешь, что можешь творить, что угодно, потому что твой отчим — полковник Ястребов, то я вышвырну тебя из этого города, не взирая на чины.
— Товарищ прапорщик, мои друзья не имеют никакого отношения к пропаже вещей. Может быть, кто-то ворует вещи, чтобы их пропить?
Вот это я сказал зря. Серое лицо нашего прапора зеленеет, а глаза наливаются кровью.
— На что намекаешь, Гордон?
— Абсолютно ни на что, товарищ прапорщик. Я думаю, что самым лучшим решением будет заявить в полицию обо всех этих кражах или нанять частного детектива, который займется этим делом.
— Я не хочу, чтобы тут рыскали менты. Да и никто не хочет. А вот, чтобы ты убрался отсюда, этого хотят многие. Начиная от младших лейтенантов, которым ты успел жизнь подпортить и заканчивая майором Вяземским. Ты ведёшь себя неуважительно, творишь, что хочешь, водишь сюда всяких... Сегодня вот опять привёл какого-то мальчика по вызову!
— Товарищ прапорщик, это не мальчик по вызову. Да, бываю резок, и сделал пару ошибок, но я уже уладил этот вопрос.
Волков поднимается из кресла и подходит ко мне ближе.
— Гордон, ты позоришь всю нашу военную часть. Твой отчим надеется, что ты станешь военным, но ты способен только прожигать жизнь и его деньги. Катился бы ты отсюда. Иначе, все эти кражи мы повесим на тебя!
Ого, вот это наезд. Я знаю, почему Волков так ненавидит меня. Я избил его сынка, который клеился к моему парню год назад. Травма, которую получил Волков-младший, поставила крест на его военной карьере.
Впрочем, Сашка никогда и не стремился к военной карьере, но его папаша был уверен, что он станет офицером и продолжит их военную династию.
— Если, вы всё мне сказали, я могу идти?
— Иди, Гордон. Это было последнее предупреждение. Ты уже в тюряге посидел? Теперь там тебя примут с распростёртыми объятиями. А воры в законе вообще любят таких мальчиков, как ты.
Налитые кровью глаза прапорщика хищно сужаются. Он явно серьезно задумал избавиться от меня и даже какой-то план действий набросал. Не зря пригласил в квартиру. Консьерж и еще кто-то видели, как я входил в его жилище. Теперь Гордона можно обвинить во всех смертных грехах. В том числе и в краже имущества.
— Вы не можете повесить на меня то, чего я не совершал. Если вы собираетесь подкинуть мне улики, то я вам очень не советую это делать. Иначе ваша военная династия закончится очень трагически, товарищ прапорщик.
С этими словами я выхожу из квартиры. На душе муторно, а в воздухе повисла угроза. Уступать прапору не собираюсь. Да мне и Вяземский не указ. Плевать я хотел на всех этих вояк и чинуш.