...

Какаши Хатаке обомлел, понимая прекрасно, что всё это значит: внезапно затуманившийся взгляд, чуть приоткрытые, словно бутон цветка, губы…

«Проклятье. Вот тебе и спарринг…»

Он поспешил встать на ноги прежде, чем девушка могла бы почувствовать, как помимо воли откликнулось тело на её безмолвный призыв.

— Ты опасный противник, Сакура Харуно, — произнёс Рокудайме — и прикусил язык, осознав всю двусмысленность этой фразы… Куноичи протяжно вздохнула и тоже поднялась с земли, избегая встречи с ним глазами.

«Интересно, чем вызвана её досада? Тем, что она проиграла спарринг? Или…»

— Рассчитывала меня одолеть? Рано списываешь со счетов своего сенсея… У меня с собой онигири и немного яблок, будешь?

Сакура молча кивнула. Какаши постелил для неё свой жилет, а сам устроился прямо на траве.

— Какаши-сенсей…

— Мммм? — он приготовился к какому-нибудь скользкому вопросу, но куноичи всего лишь поинтересовалась:

— Как называется ваше новое ниндзюцу?

— Я остановился на Стреле Молнии, — ответил Рокудайме, доставая из корзинки онигири. — Годится?

— В самую точку! По-моему, оно ещё круче, чем Чидори.

Какаши прожевал и признался:

— Сегодня, благодаря тебе, я первый раз испробовал эту технику на реальном противнике. Теперь есть над чем подумать…

— А именно?

— Я пока не нашёл недостатков.

— Мне кажется, или это вас не радует?

— Конечно, — вздохнул Какаши. — Идеальных дзюцу не существует, Сакура…

— А вдруг у вас получилось изобрести такое, Какаши-сенсей? — улыбнулась она, доела онигири и смачно вгрызлась зубами в яблоко; Рокудайме потянулся было, чтобы взять себе тоже — и замер.

Для того, чтобы есть яблоко, придётся совсем снять маску. А сейчас он не решался сделать это при Сакуре, словно…

Словно это равносильно тому, чтобы раздеться догола.

— Куда вы, сенсей? — окликнула его куноичи, когда он поднялся с травы. Какаши небрежно бросил:

— Мы забыли собрать сюрикены.

И собирал их нарочно неспеша, тщательно обтирая каждый от земли. Когда он вернулся к Сакуре, она как раз выбросила в кусты огрызок; отсчитав свои пять сюрикенов, Рокудайме протянул ей остальные:

— Держи. Спасибо ещё раз за тренировку.

— Спасибо и вам, сенсей, — она спрятала снаряжение в рюкзак и робко добавила, — если вам снова будет нужен партнёр для спарринга… То я бываю здесь по воскресеньям, чаще всего с утра.

Какаши посмотрел на неё пристально. Не скрывается ли за этим невинным, на первый взгляд, предложением что-то ещё?

— Я решил, что ты расстроилась и больше не захочешь со мной тренироваться.

— Ерунда, — отмахнулась Сакура. — Непобедимый сенсей Хатаке Какаши… Совсем как в старые добрые времена.

«Старые добрые времена безвозвратно прошли, — думал Рокудайме, наблюдая за тем, как солнце садится за горы. — Ты давно уже не ребёнок, Сакура, а молодая девушка… Начитавшаяся того, чего не следует.

И мне надо быть осмотрительнее, раз тебя, похоже, не смущает ни то, что я был твоим сенсеем, ни разница в целых четырнадцать лет».

— Что ж, пора по домам, — сказал он и подал Сакуре руку, чтобы помочь встать. Надев жилет, Какаши подобрал корзинку и оглянулся на площадку, залитую янтарным закатным светом.

«Неслучайно ведь именно этот столб стал её мишенью? И за всё лето она ни разу не спросила, есть ли новости от Саске, а теперь… О да, теперь я прекрасно представляю, чего ей это стоило».

До самого перекрёстка, где им нужно было расходиться, они дошли в молчании, и попрощались тоже без слов, помахав друг другу рукой. Какаши свернул на свою улицу и побрёл домой, не оборачиваясь. Хотя ясно чувствовал, как Сакура смотрит ему в спину — будто пытается этим взглядом высказать что-то, чего не решилась произнести вслух…

Дома кошка покосилась на Рокудайме презрительно — как всегда, если он возвращался поздно — и, проигнорировав протянутую руку, направилась на кухню. Какаши последовал было за ней, но мимоходом заметил своё отражение в зеркале — и остановился. Снял маску, ощупал свои впалые щёки, потом разделся до пояса.

«В жизни не был таким тощим, — нахмурился Рокудайме, рассматривая рёбра, проступившие на боках, и втянутый живот. — Так и ослабнуть недолго».

На кухне, любуясь тем, как Принцесса с неизменным аппетитом уплетает рыбу, он иронично заметил:

— Вы подаёте хороший пример, ваше высочество…

И после того, как принял душ и переоделся в чистое, буквально заставил себя съесть полтарелки супа.

Сцена, которую он застал по приходу на тренировочную площадку, всё не выходила из головы.

В ящике его письменного стола был устроен тайник в виде двойного дна. Перед тем, как попросить Сакуру поухаживать за Принцессой на время его отсутствия, Какаши спрятал в нём две вещи: фотографию и письмо. И с тех пор не позволял себе открывать ящик.

Но даже скрытое от глаз письмо это жгло ему душу; Рокудайме извлёк его из тайника, однако разворачивать не спешил. Оно было перечитано столько раз, что он мог воспроизвести его по памяти, слово в слово.

«Всему, что цветёт, суждено увянуть. И бессмысленно гнаться за облетающими лепестками…»

— Именно это ты и делаешь, Какаши Хатаке, — тихо сказал он себе. — Упрямо хватаешься за воспоминания о том, чего не вернуть… А ещё точнее — продолжаешь хвататься. Ведь этим ты и занимался почти всю свою жизнь, не так ли? И при этом у тебя язык поворачивается раздавать советы другим.

Какаши посмотрел на письмо в своей руке и медленно сжал кулак, пока не хрустнули суставы.

«Сакура… Мне следует взять пример и с тебя тоже, моя бывшая ученица».

Он сходил на кухню за спичками и вышел на балкон; тёплый ночной ветер растрепал ему волосы. Рокудайме сдул пряди с лица, взял смятое письмо кончиками указательного и большого пальцев и решительно чиркнул спичкой.

Бумага занялась мгновенно. Когда стало слишком горячо, он выпустил письмо и в свете фонарей смотрел, как остатки кружатся на ветру, догорая и разлетаясь в пепел над улицами деревни.

«Я оставляю тебе Конохагакуре и твою свободу. Сам решай, что со всем этим делать».

Принцесса запрыгнула на перила балкона и ласково боднула локоть Какаши, выпрашивая внимания.

— Что скажете, ваше высочество? — улыбнулся он, поглаживая шелковистую шёрстку любимицы. — Давно пора было? Пожалуй, что так.

***

В следующую субботу ранним утром прилетел ястреб с сообщением от Саске.

«Значит, он где-то на северо-западе, — думал Рокудайме, пробегая глазами скупые строчки. — За страной Земли. Крупная банда нукенинов? Хм, хм, и даже так… Что ж, стоило ожидать, что эта война породит своих Пейнов.

Потому что война — это всегда ужас, боль и смерть, какова бы ни была её цель».

Не медля, Какаши написал послание Йондайме Цучикаге и распорядился тут же отправить.

«Ты действительно служишь миру шиноби из тени, Саске Учиха», — подумал он, наблюдая из окна, как почтовый сокол облетает башню Хокаге, а затем взмывает ввысь над деревней, освещённой мягкими лучами утреннего августовского солнца.

Ценная информация. И как всегда — ни единого упоминания о той, которая готова была стать ему спутницей, куда бы он ни отправился…

Услышав женские голоса, Рокудайме опустил взгляд. Сакура под ручку с Шицуне спешили в госпиталь, беззаботно болтая по дороге; заметив в окне Какаши, девушки заулыбались и помахали ему. Он ответил тем же.

«Всё же правильно я сделал, что не промолчал тогда».

Рокудайме вернулся к столу и принялся разбирать бумаги. Бегло ознакомился с заказами на миссии, сразу же прикинув, кому можно их поручить. Хорошо, что сейчас нет необходимости отправлять генинов на опасные задания… Чунинов и джонинов вполне хватает. А для миссий ранга S у Какаши Хатаке были Сай и его команда АНБУ.

В дверь постучали. Вошёл Шикамару, позёвывая, с толстым свитком в руке.

— Доброе утро, — приветствовал его Какаши. — Что это у тебя?

— Здравствуйте, Рокудайме-сама. Запросы от деревни, вот, взгляните…

Хокаге просмотрел длинный список, составленный помощником, и вздохнул. День обещал быть насыщенным. И, похоже, на этот раз не обойтись без церемониального наряда, к которому Какаши никак не мог привыкнуть.

«Плащ ещё ладно… Интересно, чьё э́то изобретение, — думал он, пряча протектор в карман и надевая вместо него громоздкую шляпу. — Хотел бы я посмотреть в глаза этому, кхм… человеку».

— Пойдём, Шикамару, — Какаши взял со стола заказы и сунул свиток под мышку. — Для начала приведи сюда… Кстати, где там наш герой?

— Наруто? — джонин подавил очередной зевок. — Я по дороге видел его в «Ичираку».

— Вот с него и начни. И ещё мне нужны…

Вечером, когда Рокудайме возвращался в офис с новой охапкой документов и записей, его окликнула Сакура; он остановился и подождал её под лестницей.

— Я вижу, у вас маловато бумаг, Хокаге-сама, — сказала куноичи, посмеиваясь. — Вот вам ещё…

— Клади свои отчёты наверх, — вздохнул Какаши. — Как ты, Сакура?

— Ооо, наша работа с Орочимару-сама становится ещё интереснее! Мы…

— Погоди-ка. Мои дела на сегодня закончены, надо лишь занести всё это в офис. А потом пойдём вместе и ты мне расскажешь, хорошо?

Рокудайме быстро отнёс наверх бумаги и заодно ненавистную шляпу, запер кабинет и распустил караульных. Девушка поджидала его, переминаясь с ноги на ногу.

— Итак, что там у вас вышло?

Он ступал медленно, слушая сбивчивый рассказ Сакуры, обильно пересыпанный терминами. И когда она замолкла, уставившись на него своими огромными зелёными глазами, уточнил:

— Если я правильно понял, тема вашего исследования стала гораздо шире?

— Да! — радостно кивнула Сакура. — Теперь мы будем изучать закономерности влияния чакры на геном в целом, а не только на примере Хаширамы Сенджу. И я даже не представляю, что из этого может получиться!

— Уверен, ваши открытия перевернут мир науки с ног на голову, — совершенно искренне отозвался Какаши и увидел, как она зарумянилась от удовольствия.

«Как мудро вы поступили, Цунаде-сама… Когда поручили Сакуре работу над этим исследованием».

— Какаши-сенсей…

— Что, Сакура?

Они как раз дошли до перекрёстка, где им нужно было расходиться по сторонам. На щеках куноичи всё ещё играл румянец.

— Вы всегда поддерживали меня и выслушивали, — тихо начала Сакура, глядя ему прямо в глаза. — При этом ничего не рассказывая о себе.

Это неожиданное вступление заставило Рокудайме нервно сглотнуть. Девушка ещё понизила тон:

— Вы стараетесь не подавать виду, и у вас это великолепно получается… Но в последнее время явно грустите из-за чего-то. Я заметила только потому, что хорошо вас знаю.

Какаши Хатаке окончательно растерялся.

— Кхм, Сакура…

— Не стоит, — она покачала головой, взяла его за руку и покраснела ещё сильнее. — Я не стану выпытывать ваши тайны, потому что… сама терпеть не могу, когда мне намекают на… вы знаете, о чём я.

«Да, чёрт возьми, — подумал ошеломлённый Рокудайме, — она и впрямь повзрослела…»

— Я хочу тоже поддержать вас, Какаши-сенсей, — продолжила куноичи почти шёпотом. — Не знаю, что там у вас случилось, но… Мне кажется, я немножко понимаю вас.

— Сакура, — дрогнувшим голосом проговорил он, — я очень тронут всем, что ты сказала.

Она вздохнула и ткнулась лбом ему в грудь. Руки Какаши сами собой легли ей на плечи — до того, как он успел подумать, не поймёт ли она неправильно его жест… Не говоря о том, как это выглядит со стороны: Шестой Хокаге обнимается со своей взрослой бывшей ученицей.

К счастью, на улице, кроме них, не было ни души.

— Приходите завтра на третью площадку. Я буду ждать вас, Какаши-сенсей…

От её волос приятно пахло жасмином и лимонником.

— Хорошо, — шепнул он.

— Тогда… До завтра?

— Да. До завтра, Сакура.