Наследие

Канада, провинция Альберта, деревня Уотертон, 2019 год.

Медленная, почти убаюкивающая песня о прекрасном месте – отель «Калифорния» продолжала разливаться по салону автомобиля, но попытки найти телефон Густав предпринял только после того, как дверь за Элисон захлопнулась. Нажимая на кнопку принятия вызова, он даже не взглянул на экран, проклиная звонившего за испорченный момент и наблюдая за грациозной походкой женщины.

– «До чего же унылая песня! О чем я только думал, когда ставил ее на звонок», – подумал Густав, вспомнив о том, что никому из путников не удавалось покинуть отель, но вслух произнес: – Суперинтендант Рогнхелм слушает.

Абонент на том конце линии уже потерял надежду услышать его голос – об этом свидетельствовал шорох оторванного от уха телефона и приглушенные голоса телевизионной передачи. Убедившись, что дверь дома за Элисон закрылась, Густав вдавил педаль газа, медленно выезжая на пустую дорогу и предпринял еще одну попытку вернуть собеседника настойчивым «Слушаю».

– А, сынок, думал, ты уже не ответишь, – раздался в трубке добродушный голос, но затем собеседник откашлялся и добавил более официально: – Комиссар Джеймс Томпсон.

– Ох, Джимми, только не снова... – застонал Густав.

Мысли о том, что по прибытию на место преступления он повел себя неправильно по отношению к давнишнему коллеге и другу, снова и снова крутились в его голове. И первым, что он сделал после осмотра тела и дома, был именно разговор с комиссаром. Конечно, профессиональные нотки в Густаве противились этим извинениям – он не сделал ничего выходящего за рамки, напротив, постарался спасти ситуацию – но человек внутри него жаждал сохранить теплые отношения.

– Ты же знаешь, что я не хотел тебя обидеть, – повторил Густав произнесенные день назад доводы. – Но ты лучше меня должен понимать, что этим делом непременно заинтересуется полиция провинции. И что они скажут, узнав, что никакого должного осмотра не производилось, а наши парни свободно разгуливали по дому и создавали почву для деревенских сплетен?

– Знаю, знаю, – засмеялся Джеймс. – Не надо втолковывать мне свод правил как глупому школьнику, сынок. Я с тобой согласен.

– Тогда скажи, что звонишь по поводу следующей игры «Toronto Raptors». Когда выдвигаемся? – Густав выдохнул, и голос его потеплел.

– Сразу как раскроешь дело! Проклятые билеты – как обычно на ближайшие игры все давно раскуплено. Сходим через месяц, идет?

– Как скажешь.

Серебристый Ford F-series плавно катился по пустынным улицам деревни. Редкие, далеко располагающиеся друг от друга преимущественно двухэтажные дома были, пожалуй, одной из причин, почему Густав предпочел работу именно в Уотертоне. После городской суеты приятно было осознавать, что можешь получить личную свободу и уединение. И вечерние светящиеся огнями дома навевали семейный уют – их обитатели сидели за семейным столом, смотрели вместе телевизор на большом мягком диване или готовились ко сну.

– Ты уже известил провинцию об убийстве? – спросил Густав, отгоняя мечты о большой семье, детях и уединенном дома.

– Да, звонил сегодня Уолшу, – беззаботно откликнулся Джеймс. – Но ты и сам знаешь – дел у них и без нас хватает. Они обещали решить все в ближайшие дни. Так и сказали «решить», представляешь! Как будто это долбанная головоломка, а не человек!

Густав ухмыльнулся в ответ на резкое высказывание начальника. Ему нравилось, что тот никогда не скрывает эмоций и не приукрашивает действительность. Как знать, может поэтому они и сдружились – замкнутый и сдержанный Густав и Джимми, прямо высказывающий свои мысли. И все же в этот раз слово «головоломка» подходило для расследования как нельзя кстати. Из головы суперинтенданта никак не выходила странная инсценировка – поза Софии, меч, вышитые символы на коже, письмена на стенах и тайник со шкатулкой, которую ему не удалось заполучить. Пока, не удалось, но он сделает для этого все, лишь бы не заниматься очередной бумажной волокитой и ожиданием решения прокурора для получения ордера, тянущимся бесконечно.

– Короче, парень, думаю, что они спихнут это дело на тебя по старой памяти, – продолжал говорить Джеймс. – Пригодиться твой многолетний опыт раскрытия убийств.

– Значит, дело пока веду я? – нахмурился Густав, ожидая официального подтверждения тому, что и так собирался делать.

– Конечно, по крайней мере, ближайшие пару дней, – хохотнул Джеймс. – Но звоню я тебе не по этому поводу. Ронан Бондар, наконец, объявился, отец Софии.

Как и обещал Элисон по телефону несколько дней назад, Густав сразу же после разговора с ней попытался связаться с Ронаном, подергав за нужные ниточки и не без труда найдя зарегистрированный на него номер в телефонной компании, но тщетно. Позвонив не менее двадцати раз, суперинтендант неизменно натыкался на выключенный телефон и начал терять надежду, поручив коллегам работу с телефоном Софии – не только ради номера отца, но и чтобы отследить последние вызовы и смс – и понимал, что, учитывая неспешный характер местных жителей, быстрых результатов ждать не стоило.

– Сказал, что был на рыбалке – глушь, проблемы со связью, отсутствие времени на копание в телефоне и прочие стандартные отговорки, – не дожидаясь ответа, продолжал Джеймс. – Но я все проверил, он действительно рыбачил. Мы с парнями обзвонили его друзей, которые это подтвердили. Но на случай, если мы имеет дело с массовым сговором, у него есть штраф за превышение скорости за пару часов до убийства. Так что это не он.

– Ты действительно его подозревал? – удивился Густав, в голову которого мысль о причастности отца даже не приходила.

– Всерьез конечно нет, но ты же знаешь статистику – близкие родственники, мужья, жены не зря оказываются первыми подозреваемыми. Проверить стоило, – Джеймс хмыкнул, и Густав отчетливо представил, как тот задумчиво покрутил ус. – Я пытался убедить его приехать, но он наотрез отказался даже близко приближаться к нашей деревушке. Болтал что-то про череду смертей, несчастья... Нес такой бред, что я даже усомнился в его вменяемости.

– Может мы увидим его на похоронах?

– Кто ж знает, – вздохнул комиссар. – Черт бы побрал этих Гренхолмов! Странная семейка. Усадьба стоит тут столетие, не меньше, а сами они сторонятся Уотертона как огня. Слышал твой разговор с этой Гамильтон, она тоже не была в восторге, что придется оставаться.

– И все же она хотя бы обещала быть на виду до окончания следствия.

– Надеюсь, что так, – хмыкнул Джеймс. – Есть какие-то новые детали?

– Ты слишком многого от меня ждешь, – с губ Густава сорвался искренний смех. – Пока я лишь питаю надежды, что где-то в округе появилась секта, и один из наиболее смелых адептов выбрал Софию своей жертвой. Кстати, в последнее время никаких обращений по поводу странностей в деревне не было? Мертвые животные, звезды в круге, алтарь из свечей и прочая ерунда?

– Такое я бы запомнил, – хохотнул Джеймс. – Увы.

Машина въехала на пустую парковку перед одноэтажным зданием из красного кирпича. Густав в который раз подметил, каким пустынным выглядит здание полицейского управления по вечерам – свет горел лишь в одном окне приемной. Тихая сельская жизнь не идет ни в какое сравнение с работой в городе, где свет в здании полиции не прекращал гореть ни на минуту, а в помещениях раздавались голоса.

Но что-то не давало суперинтенданту покоя. Какая-то мысль пульсировала в его голове, но не давала поймать себя – он точно хотел выяснить что-то у Джеймса. Густав нахмурился и хлопнул себя по коленке от неожиданной догадки.

– Джимми, ты сегодня сказал, что София пыталась продать дом. Откуда ты это знаешь? – взбудоражено вскрикнул Густав.

– Видел объявление в «Waterton Daily», – сказал Джеймс и задумчиво добавил: – Вроде бы на прошлой неделе.

Это было еще одним преимуществом собственного дома – утренняя газета под дверью и кресло качалка на веранде как раз для ее чтения. Густав представил, как пожилой комиссар хрустит газетой, аккуратно разглаживая листы и вдыхая аромат свежеотпечатанных страниц. Неизменный утренний кофе ждет на столике рядом с креслом, а солнце заливает подстриженный газон.

– «Waterton Daily», значит, – протянул Густав. – Это многое меняет...

– Ладно, парень, день был длинный, – Джеймс явно зевнул, торопливо отдаляя трубку от лица. – Завтра зайди в мой кабинет, обсудим все, что имеется.

– Конечно.

Одинокий дежурный в приемной развалился на своем стуле с книгой в руках и подскочил, стоило только двери открыться.

– Все в порядке, это всего лишь я. Зашел проверить кое-что перед сном, – Густав успокаивающе вскинул руки, бросил взгляд на обложку книги и не смог сдержать смех: – «Детектив»*? Тебе что на работе убийств не хватает?

Зайдя в ставший родным кабинет, суперинтендант хлопнул рукой по выключателю, спасая от тьмы обычную офисную обстановку. На столе по обе стороны от компьютера за время его отсутствия начали накапливаться стопки отчетов от коллег, и это вселяло в Густава надежду, ведь распоряжения и запросы он раздавал только этим утром.

Нельзя сказать, что Уотертон – как и любая деревушка – это ссылка для тех, кто не смог проявить себя в реальной работе, но жизнь здесь текла совершенно иначе. Едва заслышав о службе в полицейском управлении, располагавшимся дальше пяти километров от города, констебли растягивали губы в улыбке, выказывая все свое пренебрежение. Они справедливо предполагали, что вся работа заключалась в розыске пропавших животных, спасении кошек с деревьев, выслушивании мелких соседских ссор и патрулировании пустынных улиц. И все же окунувшись в эту действительность, Густав готов был отдать Джеймсу Томпсону должное – деревня славилась спокойствием и порядком именно благодаря ему. За долгие годы работы мужчина успел познакомиться и узнать поближе каждого жителя, и теперь собирал сливки – не только мастерски чуял любой конфликт, но и знал, как подавить его в зародыше, подбирая нужный довод к каждому в отдельности.

Покопавшись в стопке, Густав с предвкушением вытащил толстый неподписанный конверт, ощущая в руках его тяжесть. Несомненно, это были фотографии с места преступления – все до единой – но увидеть их так скоро суперинтендант не ожидал. Доска на стене, по размерам напоминавшую школьную, уже ждала новых заметок – Густов очистил ее еще утром, справедливо решив, что все прочие дела подождут. Внутренний трепет завладел всем телом, и руки, прикрепляющие фотографии кнопками к доске заметно дрожали. Когда последний снимок занял свое законное место, Густав сделал пару шагов назад, осматривая всю картину целиком, заново погружаясь на место преступления, и раскрыл блокнот, сверяясь с записями.

София – бледная, бездыханная, уложенная на пол как сломанная кукла – смотрела на него наполненными удивлением и ужасом глазами. Еще вчера утром она жила, строила планы, кого-то любила и не представляла, как скоро кто-то решит все за нее, возомнив себя Богом. Точнее, Исайей. Кстати, не так ли зовут местного пастора?

Порывшись в стопке на столе, Густав взял в руки несколько скрепленных между собой листов с биографией Софии – всего лишь несколько листов, в которые уместилась вся жизнь девушки. Ей недавно исполнилось двадцать лет, и большую часть своей жизни она провела, изучая природу и негативное влияние человека на нее. Институт окружающей среды в Оттаве, скорее всего, смог бы стать хорошим стартом для ее будущей карьеры. Выкинув посторонние мысли из головы, Густав быстро пробежался по тексту глазами – отец, брат, рано осталась без матери и, судя по всему, сложно сходилась с людьми и с мужчинами в том числе. Версию про ревнивого и разгневанного любовника пока можно исключить.

Суперинтендант нахмурился и достал из ящика стола папку с делами убитых девушек семьи Гренхолм. Мог ли он подумать, что и так довольно увесистая стопка дополниться еще одним кратким описанием смерти? Причин уберечь женщин Гамильтон становилось все больше. Есть связь между всеми этими случаями? Элисон готова была поклясться, что да, но сухой, практичный разум Густава не мог принять на веру столь спорное утверждение. Ему хотелось верить чутью бывалого сыщика – недаром же он досконально изучил все дела, пообщался с Софией Бондар и поехал в Нью-Йорк, чтобы уберечь Элисон и Мелоди от призрачной опасности, которая в реальности могла им и не грозить. И в тоже время убийца всех этих девушек вряд ли был одним человеком – мотив, орудие убийства, способ выбирались разные. Как же найти связующую нить?

Больше всего его заботило, что в действительности никто из этих женщин не был Гренхолмом, и доказать их родство, без помощи кого-то из оставшихся родственников – вроде Элисон и Мелоди – не представлялось возможным. Что если в этой стопке, заботливо собранной кем-то до Густава под именем «Гренхолм» содержались совершенно посторонние дела? И как вышло, что женщины – Остелл, Мартин, Бондар – разъехавшиеся по стране, умирали именно в Уотертоне?

Несмотря на уверенность в том, что дела уже давно досконально изучены, Густав открыл их снова, пытаясь найти хоть малейшую закономерность. Причины смерти были абсолютно разные, и если некоторые девушки возможно подвергались насилию – например, на руках Шелби Остелл присутствовали следы от веревок – то остальные пострадали от нелепой случайности. И все же молодые девушки умирали, так и не познав жизнь

Телефон лежал на столе в нескольких дюймах от руки Густава, и мужчина с трудом удержался, чтобы не написать Элисон. Что если она говорит не все, что знает? Можно ли доверять женщине, которую видишь впервые? Она явно опасается за свою жизнь и жизнь дочери, но вместе с тем знала о смерти Софии до того, как он назвал ее имя. Но если она в действительности верит в злой рок и предзнаменование, то впору ей идти к экстрасенсам, а не констеблям.

И все же молодые девушки умирали. Сколько им было? Наспех посчитав годы жизни каждой из умерших женщин, Густав вскрикнул и прижал руку к губам. Пятерым из них, как и Софии лишь исполнилось двадцать! Исключение составляла только Лайла Остелл – умершая раньше остальных, в возрасте сорока лет. Но может ли это куда-то вести? Или очередная случайность играет злую шутку? Сколько лет сейчас Элисон Гамильтон?

– Копания в прошлом никак мне не помогут! – воскликнул Густав, собрав документы и с силой захлопнув ящик стола.

Чтобы хоть как-то отвлечься, он вышел в коридор и налил себе кофе в аппарате – ужасный, но согревающий напиток. Картина на доске снова приковывала взгляд, но прежде чем вглядеться в нее, Густав включил компьютер и, проглатывая горькую, жженую жидкость маленькими глотками, нашел на сайте «Waterton Daily» выпуск за прошлую неделю. Джимми оказался прав – на последней странице и правда разместили объявление о продаже усадьбы Гренхолм, причем с достаточно выгодными условиями в виде низкой цены, возможного торга, мебели и предметов искусства. Видимо София была настроена очень решительно, и либо ей как можно скорее потребовались деньги на что-то, чего не мог предусмотреть полицейский отчет, либо этот дом пугал не только Элисон. Тем не менее София перед смертью добровольно пустила кого-то в дом, а значит, к ней мог прийти покупатель.

– Кого же ты пустила, София? – нахмурился Густав.

Не мог же посторонний человек ткнуть пальцем в небо, и при виде объявления сразу почувствовать желание убить именно ее? Ведь таким образом невозможно установить личность владельца – продажей мог заниматься агент по недвижимости. Так может дело было в самом доме, а не в Софии? Густаву отчаянно не хватало профайлера – кого-то, кто смог бы объяснить поведение убийцы, составить портрет и сложить картину воедино. Но разве в Уотертоне найдешь кого-то настолько востребованного? Все здесь работает словно в иной реальности.

Опять же судя по биографии, София не из тех девушек, которые переходят кому-то дорогу или ввязываются в темные дела. Что привлекает внимание на снимках?

«Меч»

«Библейский текст»

Явная отсылка к помешанным на ритуалах сектантам. Но ни база преступлений, ни память Джеймса Томпсона не подтверждали эту догадку. Еще утром из последних сил цепляясь за эту ниточку, Густав связался со знакомыми констеблями в провинции и выяснил, что в их базе тоже не значилось ничего подходящего. Инсценировка?

Вернувшись к компьютеру, Густав молясь, что в этот раз интернет не отключится прежде, чем он сделает свою работу, вбил в поисковую строку описание меча в надежде найти кого-то, кто сможет рассказать о нем немного больше или даже опознать владельца. Пробежав по первым, ничего не дающим, ссылкам Густав наткнулся на сайт какого-то нью-йоркского музея и нетерпеливо кликнул, барабаня пальцами по столу в ожидании загрузки страницы. Удивленный вздох сорвался с его губ, когда с экрана компьютера на него уставилась знакомая женщина – Элисон. Внизу мелким шрифтом приписана ее рабочая почта и предложение связаться в случае необходимости.

– И здесь без тебя не обошлось... – прошептал Густав, едва шевеля губами.

«Записка во рту»

И снова Элисон – непредсказуемая, властная и самоуверенная. Но кажется, ее броня постепенно терпела поражение, обнажая испуганную женщину. Так почему же каждая нить непременно ведет к ней? Мужчина чертыхнулся, когда заметил, что интернет окончательно завис на открытой странице.

Устало проведя рукой по лицу и бросив взгляд на часы, Густав решил, что на сегодня хватит. Одним глотком он допил кофе и пробежался глазами по оставшимся документам, не найдя больше ничего интересного.

Тихим щелчком мыши мужчина открыл почту и принялся писать обращения с просьбой поторопиться всем, так или иначе связанным с делом. Первое письмо отправилось в телефонную компанию – суперинтенданта интересовал анонимный звонок, поступивший Джимми и поведавший об убийстве. Если они узнают номер или место, откуда сделали звонок, появится новая зацепка. Дальше шли письма коллегам – с просьбами поторопиться со вскрытием, с разблокировкой телефона Софии, с анализом отпечатков пальцев, а также письмо нотариусу по поводу завещания.

Отправляя каждое следующее письмо, Густав все больше терял надежду на то, что может на что-то повлиять. Коллеги явно дали ему понять, что для мертвой Софии спешка уже не играла роли, а у живых есть дела и поважнее. И это ранило суперинтенданта больше всего – невозможность понять, что время в расследовании самый ценный ресурс. И именно времени никто ему дать не мог.

Последнее письмо Густав написал Уолшу - бывшему начальнику в провинции – с подробным отчетом по делу и заверениями в том, что он не растерял хватку и готов и дальше прикладывать все усилия, чтобы раскрыть дело.

*«Детектив» Артур Хейли