Шварцвальд. Мистический спецотдел

– Почто ты встал так рано, мой птенчик?

Духовка выдыхала жар в тесную кухню. Старушка, такая же пухлая, как ее пирожки, поставила тарелку перед Юргом и подлила ему молока.

– Я же говорил, бабуля, я помогаю полиции искать брата, – ответил он и глотнул из стакана. Пирожков Юрг не касался, он на дух не выносил мучное. Йорг подшучивал, что тут замешан триллер про колобка. Когда мама прочла близнецам русскую народную сказку, Юрг разрыдался и твердил, что жалко хлебушек. С тех пор выпечку он не ел. И дело не в сказке, его всерьез тошнило, анализы показали острую аллергию на глютен. Йорг тоже страдал аллергией, но он-то над колобком не рыдал.

– Какого брата? – изумилась старушка.

– Ты опять? – огрызнулся Юрг. – Даже если он подменыш, он мой брат!

– Подменыш?.. – переспросила она и поправила домашнюю панамку. Бабушка все время носила то шляпки, то панамки, должно быть, прикрывала залысины. Седые волосы едва пушились возле ушей.

– Не придуривайся! – Юрг вскочил из-за стола. – Это ты звала его отродьем, ты хотела сжечь его заживо! Лучше бы ты не приезжала за нами!

Он оттолкнул табуретку и выбежал в коридор. Нырнул в кеды, схватил телефон, ключи. И со всей дури хлопнул дверью.

†

– Фройляйн Грета? – окликнул Юрг.

Девушка вздрогнула и уронила цветок. Волны подхватили бутон неводом бликов и умчали прочь, вдоль каменной кладки, под нависшей порослью трав. Берега реки подпирал заборчик, но нет-нет да расступался перед ступенями. На таком спуске Юрг и застал ундину, которая плела венок у самой воды. Волосы золотом обнимали стройный стан, красный шифоновый подол прикрывал колени, а изящные стопы ласкало течение. Кожа ее буквально сияла, должно быть, в отблеске волн.

– Ты разве помнишь меня? – спросила ундина и отвернулась к цветам.

– С чего бы не помнить? Я не аквариумная рыбка, – ответил Юрг и присел рядом, чтобы разговорить ее. Людвиг упоминал, Грета единственная, кто встречал Охотника, может, она запомнила больше, и вдвоем они восстановят его портрет.

– Я знаю, вы тоже... – начал Юрг, но Грета протянула ему цветок. Тот принял его, глядя, как распускаются широкие рыжие лепестки.

– И зачем он мне? – спросил Юрг.

– Понюхай и не печалься больше. – Она подтолкнула его ладонь к носу.

Юрг с опаской втянул сладкий аромат, но ничего не произошло, только глаз защипало. Снова поплыли пятна, и Юрг отер веки, а когда разомкнул их, увидел ундину иначе. Она вроде была накрашена – тушь, тени, помада, но теперь лицо ее лишилось косметики, глаза, сизые, точно озеро под пасмурным небом, источали слезы, а мокрые волосы налипли на лоб. Вокруг витала алая дымка.

– Глаз феи! – изумилась Грета, и наваждение схлынуло. Осталась только блондинка с броским макияжем. – На вид обычный, но словно мерцает изнутри. А я-то думала, как он выжил. – Она принялась перебирать жемчужные бусы. – Обычно подменыши умирают в детстве, а твой, выходит, присосался к тебе через глаз. Он питался твоей жизнью и потому повзрослел. Это из-за глаза на тебя не действует лилейник, цветок забвения, наоборот, наверно, стало только хуже. Видел что-нибудь странное?

– Да, я видел живую траву, женщину-змею и еще, ну, вроде... волшебную пыль? – пробормотал Юрг.

– Не переживай, мы избавим тебя от проклятого глаза и отвадим подменыша. – Грета коснулась его плеча.

– Не надо мне! – вспылил он, и Грета отняла руку. – Я не хочу отваживать брата. Йорг не сделал мне ничего плохого. Может, он и питается моей жизнью, вот уж не знаю, я ничего такого не чувствую, но он отдает мне гораздо больше. Йорг лучший в мире брат. Как вы не понимаете? Луи сказал, вы ундина, – она перепугалась, выдернула ноги из воды и будто потускнела. Юрг не обратил внимания, он с жаром продолжал: – Разве вы бы хотели, чтоб ваши близкие, узнав, кто вы, забыли все хорошее и желали вам смерти?

– Но ведь он подменыш, сын феи, – возразила она, обхватив колени.

– Вот именно, феи. Они же добрые, – недоумевал Юрг. Его знания не заходили дальше детских мультфильмов.

Ундина покачала головой.

– Феи – худшие из чудовищ. Они обещают счастье, но сеют только боль, скорбь и смерть. Они бросают своих детей. Я бы никогда... – она крепче обняла колени и вся съежилась. Солнце не слабло, но кожа девушки больше не ловила лучи, точно масленая, только чуть золотилась под каплями воды.

Юрг вдруг услышал цокот, прямо в своей голове, и заметил, что до сих пор сжимает цветок. Он кинул смятый бутон в воду, и цокот стих. Грета выпрямилась, заулыбалась.

– Йофрид! – Она помахала рукой.

Юрг обернулся. Вдоль реки шел тот самый мулат с длинными черными волосами, от виска забранными на бок. Одежда на нем сидела как с иголочки: шелковая синяя рубашка, отутюженные черные брюки, начищенные до блеска ботинки. В руке он нес дипломат. Но облик его то и дело застилали пятна, и Юрг взглянул на мулата глазом феи. Могучий гнедой конь, мускулы переливались под шкурой, грива вилась без ветра, зиявшие глазницы вселяли страх. Он оставлял за собой зубастую синюю спираль, что уходила в радужный ковер неба. Конь надвигался все ближе, и Юрг побоялся, что его вот-вот раздавит вывернутым копытом. Он открыл правый глаз. Йофрид стоял у спуска.

– Что он здесь делает? – спросил он вместо приветствия. Лицо его, слишком европейское для смуглой кожи, казалось высокомерным, возможно, из-за роста, статной осанки или из-за подбородка, что не клонился, как у большинства, а вместе с шеей составлял прямой угол.

Пока ундина обувалась, Юрг поднялся и заявил:

– Я участвую в расследовании!

Йофрид на мгновение вскинул брови, но вновь принял безразличный вид и отправился дальше, хотя Грета еще возилась с застежками.

– Йофрид, подожди, я все объясню! – ундина окликнула келпи, но его все равно пришлось догонять.

Юрг шел следом до трехэтажного кирпичного здания. Он нырнул под пышные ветви ясеня и только теперь заметил ожоги на стволе. Поймал дверь, что никто не удосужился придержать, и попал в вестибюль, где горел искусственный свет, а ставни на окнах смыкались. Возле карты стоял Людвиг в черной водолазке с высоким горлом, графитовых джинсах и готических сапогах. Он опирался на черный зонт-трость и локтем придерживал плащ.

– Нашел! Башкирия, значит, в России, – говорил он. – Ну, я...

– ...не читал «Бестиарий» так далеко, – закончила за него секретарь. Она смотрела в экран, подпирая щеку кулаком и кривя губы. – Для кого только я собираю статьи?

– Ада, я читал, честно. Просто меня смутило, что...

– Она совсем не похожа на русскую, – вступился Юрг, который уж в русских разбирался: широкие лица, круглые глаза, русые волосы.

– Юрек? Привет! – обрадовался вампир.

– Не Юрек, а Юрик. Привет. – Юрг подошел ближе.

– В России есть азиатские регионы, если бы вы смотрели дальше собственного носа, вы бы знали о мире хоть что-нибудь, – проворчала Ада.

Юрг обернулся и увидел на экране статью про Стерлитамакские шиханы. Ада ревностно свернула страницу.

– Адель, ты идешь? – позвала с лестницы Грета.

Секретарь отключила монитор. Она поднялась и накинула на плечо громоздкую кожаную сумку, что совершенно не шла к ее романтичной блузе и вельветовым брючкам.

– Так все-таки Ада или Адель? – бросил вдогонку Юрг.

– Для тебя фройляйн Аделина Ланг, – осадила она и гордо процокала каблуками по вестибюлю. Людвиг пошел следом, но Юрг задержал его.

– Подожди, дай сюда. – Он выправил воротник водолазки и потянулся к волосам. Людвиг с улыбкой подставил голову.

– Спасибо, – сказал он, когда помощник пригладил ему шевелюру и выпутал из его волос свой браслет.

– Тебе не жарко? – посочувствовал Юрг, прощупав толстую ткань. Сам он пришел в тонкой футболке и бермудах, с подвязанной на пояс рубашкой.

– Жара лучше ожогов, – ответил вампир. – Пойдем?

Людвиг протиснулся между столом и картой, а Юрг обогнул стол, почесывая глаза. Он заметил, как машет ему жизнерадостный кустик.

– И тебе привет, – Юрг подал травинке палец.

– Ты чего, не смей! – Вампир оттащил Юрга.

– А что это? Или кто?

– Ты, смотрю, совсем городской! Это же любимое фейское хулиганство – заклятый дерн, тронешь и заблудишься на ровном месте, – объяснял Людвиг, уводя помощника на второй этаж. Зонт-трость стучал о ступени. – Было дело, люди дуром терялись. Какой-то шутник настрогал их вдоль туристических троп. Пикси, наверно, но так и не поймали его. А трава, ну, что с ней делать? Выкопали да оставили у себя.

Они вошли в просторную комнату с запертыми ставнями, кассетным кондиционером и тремя столами, сдвинутыми вместе. Во главе сидел капитан Кригер, слева от него Йофрид с восхитительной выправкой, за ним белокурая красавица Грета. Сбоку устроилась Аделина, ее неказистая сумка висела на спинке стула. Людвиг занял место справа от Кригера, напротив келпи, плащ бросил на стул, а зонт прислонил к капитанскому столу. Юрг сел рядом, лицом к огромной карте Шварцвальда в хаотичных красных метках. По бокам висели фотографии с мест преступлений, списки, вырезки. Юрг наконец ощутил дух полицейского участка.

– Простите, внеплановая операция!

В кабинет ворвалась незнакомка. Она тяжело дышала, волосы ее, седые как лунь, растрепались и паутинкой витали над тугим пучком. На ней осталась бирюзовая роба хирурга.

– Брона, привет! – окликнул Людвиг. – Как прошло?

– Привет. Благополучно, – с сожалением ответила она и отвернулась к узкому зеркалу в углу, перед которым пригладила волосы, а когда отошла, Юрг увидел, что Людвиг действительно не отражался. Это открытие поразило и увлекло его, он откланялся в разные стороны, чтоб убедиться, вампир не отражался совсем, совершенно, полностью.

Брона всхлипнула. Она заняла стул рядом с Юргом и смотрела на него, а слезы градом текли по ее щекам и подбородку.

– Это из-за меня? – Юрг глянул на остальных.

– Не обращай внимания, – подсказал Людвиг.

Брона приняла упаковку бумажных платочков, которые подала Грета, вскрыла целлофан и прислонила салфетки ко рту. Казалось, она безмолвно кричит в них. После она осушила щеки и шумно высморкалась.

– Надеюсь, с сыростью покончено? – спросил Йофрид. – Мы собрались здесь по делу.

Он достал дипломат, чинно открыл его и вынул стопку бумаг.

– Полагаю, вы уже знакомы с Шиллером и его показаниями, – Йофрид поджал губы.

– Знакомы, – пробасил Кригер. – И с полицейским произволом знакомы. Почему не доложил?

– Потому что Охотник никуда не денется.

– А как же мой брат?! – вмешался Юрг, но Йофрид говорил с капитаном:

– Вчера я получил наводку по вандализму на кладбищах, это не вампиры, не ведьмы, не зомби, знаешь ли, а некромант, который поднимал драугов для пересадки органов на черном рынке, – он смерил Людвига презрительным взглядом. – Я же сказал, что справлюсь лучше. Подельник в участке, а некромант...

– Некромант, говоришь? – Кригер уставился на Юрга. Людвиг проследил за его взглядом и отмахнулся:

– Да ну нет, мало ли колдунов, этого Геринг советовал, гутгин из прачечной, мой старый друг, он бы не подослал преступника.

– Опять накосячил? Кто бы сомневался, – фыркнул Йофрид. – Некроманта уже объявили в розыск, но я найду его первым. Я вытряс из подельника фоторобот, – он подал несколько листов, среди которых Кригер нашел компьютерный портрет.

– Не он, – капитан протянул листовку вампиру. Сквозь рубленные пиксели проступало лицо в морщинах, с тонкими губами и дефектом глаз – то ли разноцветные, то ли с бельмом.

– Я уже составил оба отчета, а также подготовил материалы по делу Шиллера, – продолжал Йофрид. Грета смотрела на него с восхищением. – Но я против того, чтоб привлекать к расследованию обычного человека.

– В смысле, человека? – не понял капитан.

– Вот этого, – Йофрид кивнул на Юрга.

Людвиг оторвал взгляд от листовки и произнес:

– Не тупи, это некромант, которого прислал Геринг.

Юрг в изумлении обернулся к нему.

– Тебя же Геринг прислал? – спохватился Людвиг.

Юрг замотал головой.

– Я сам пришел. Чтобы спасти брата. Говорят, он подменыш, но я не хочу его потерять.

Йофрид закатил глаза, а Людвиг спрятал лицо в ладони.

– Да как же так? Я бы учуял, – бормотал вампир. Он склонился к Юргу и вдохнул его запах, прочертив холодным носом вдоль сонной артерии. Шея отозвалась мурашками. – Вообще невкусный.

– Вкусный, невкусный, а если человек, ему нельзя о нас знать, – сказал Кригер. – Почему не зачистили?

– Лилейник не действует, – ответила Грета. – У мальчика глаз феи. Через него он связан с подменышем, и я не знаю, что с этим делать. Брона, посмотришь?

Седая девушка развернула Юрга к себе, но снова залилась слезами.

– Опять?! Да в чем дело? – испугался Юрг.

– Брона банши, – начал Людвиг. – Слышал о таких? Она предсказывает...

– Дело в том, что подменыш умрет, если мы не возьмемся за работу, – отрезал Йофрид.

Брона отодвинулась, утирая лицо. Аделина уступила ей свое место. А Юрг наблюдал за ними, будто из подзорной трубы. Его трясло, еще мелко, но вот-вот смысл дойдет до него и разорвет изнутри.

– Скорее я умру от твоего занудства, – вампир передразнил интонацию келпи и улыбнулся Юргу. – Слезы банши еще не приговор.

Людвиг погладил его по голове, как ребенка. Какой подросток стерпит, чтоб с ним обращались по-детски? Но Юрг не разозлился, наоборот успокоился, и дрожь сошла на нет. Он сам не понял почему.

– Умри, будь так добр, – не унимался келпи.

Кригер остановил его:

– Хватит, давайте начнем.

Йофрид выдохнул, коротко, шумно, как лошадь на выгуле. Он поправил бумаги и прочистил горло.

– Как вы знаете, Юрг Шиллер заявляет, что его брата-подменыша похитил некто с ружьем в тирольской шляпе и военной куртке. Тут же наша любимая загадка запертой комнаты – все приметы и обстоятельства указывают на Охотника. Но прежде мы не сталкивались с похищениями, точней, не рассматривали такой вариант. За двадцать лет мы обнаружили сто девяносто восемь трупов чудовищ с ранениями от боезаряда калибра 30-06, из них в ста шестнадцати случаях мы не расследовали, как давно чудовище отсутствовало в естественной среде обитания. Можно полагать, Охотник удерживал их до полнолуния. Также я поднял тридцать два нераскрытых дела о пропаже чудовищ, треть из них приходится на последний год, – все это Йофрид перечислял по памяти, не заглядывая в документы. – Таким образом, вместе со случаем Шиллера, у нас сто сорок девять гипотетических похищений. Я выделил четырнадцать дел, по которым возможно провести дополнительное расследование с учетом новых обстоятельств. Кроме того, похищение позволяет пересмотреть психологический профиль...

Скрипнула дверь, и вошел карлик в лохмотьях из мешковины и красном колпаке. Его мясистое лицо с густой бородой дышало усердием. Он тащил тяжелый поднос.

– О, герр Динер, сюда-сюда. – Людвиг схватил с подноса кружку крови. – Благодарствую!

Следом капитан Кригер получил чашку кофе, келпи – блюдце с кусочками сырого мяса, ундина – салатницу с морской капустой, Аделина – стакан воды, Брона – булочку в упаковке, и все они тут же принялись есть или пить. Дошла очередь Юрга, и на подносе осталась тарелка с потемневшими дольками яблок.

– Спасибо, не надо, – сказал Юрг, когда карлик поднял тарелку. Но он все равно потянулся поставить блюдо перед Юргом.

– Я не буду. – Он отвел руку карлика.

Тот швырнул тарелку об пол, следом швырнул поднос и топнул ногой.

– Что за молодежь! – вскрикнул. – Никакого уважения! Подлые, гадкие дети, – он ушел, бубня ругательства.

Юрг беспомощно глянул на осколки, а после на Людвига, который пил из кружки и морщился, но вместо него сказал Кригер:

– Нельзя отвергать угощение кобольда, от обиды он может уйти.

– Извините. – Юрг встал. – Я сейчас уберу.

– Ни в коем случае! – одернул Кригер. – Это ему еще обидней.

Юрг покорно опустился на стул и замер, чуть дыша.

– Может быть, вернемся к работе? – процедил Йофрид. Блюдце его опустело, только пластмассовая шпажка лежала на краешке.

Кригер кивнул и принялся допивать кофе.

– Итак, прежде мы сошлись на том, что Охотник склонен к неприметной жизни и отправляется на охоту в полнолуние в связи с обострением психического расстройства, полученного при травмирующем столкновении с чудовищем. Но если речь идет о похищениях, то убийства в полнолуние – это прежде всего ритуальная казнь. Способность обставить убийство так театрально свидетельствует о высоком уровне интеллекта. Думаю, мы имеем дело с социопатом, умело интегрированным в общество. Если рассмотреть случай Шиллеров...

– А может, он просто чудовище? – перебил Людвиг.

– Не говори ерунды, – фыркнул Йофрид. – Так вот, в случае...

– Ну, правда, может, он вроде Гамельнского крысолова и выманивает чудовищ какой-нибудь магией, иначе почему он никогда не ошибался? Разве он хоть раз застрелил человека? Мы ведь все с вами выглядим, как люди, вот как он понимает, что мы чудовища? – Людвиг жестикулировал, сидел вразвалку, одним локтем на столе, другим на спинке стула.

– И зачем, по-твоему, чудовищу убивать чудовищ? В чем мотив? – Йофрид изогнул бровь, и больше ни один его мускул не поддался на провокацию.

– Да мало ли! Никогда не знаешь, что у другого на уме. Может, он служит человеку, или считает себя человеком, или...

– Пустые догадки, – отрезал Йофрид.

– А твои-то, что ли, не пустые? Ты только болтать горазд да циферки складывать, долбанный пони! – вспылил Людвиг, кулаки его сжались.

– А ты бы хоть раз дослушал, подлая крыса! – сорвался Йофрид, взгляд его полыхнул яростью. Воздух раскалился, точно в горниле, и молот метил в наковальню.

– Пожалуйста, пусть он договорит! – взмолился Юрг и перехватил запястье вампира. Он понимал, что разговор все дальше от «случая Шиллеров», а ведь именно эту часть он хотел услышать. Юрг повторил: – Пожалуйста.

Людвиг вздохнул и разжал кулаки. Грета коснулась плеча Йофрида, но он вильнул им и сбросил ее ладонь. Юрг опомнился, отпустил. У него не было привычки хватать посторонних, но к брату он прикасался не думая и сейчас поступил так же. Юрг хотел извиниться, но никто не придавал его жесту значения. Аделина скучающе вертела стакан, Брона собирала крошки на дне упаковки, а Кригер, казалось, дремал, будто ругань детективов баюкала его лучше колыбельной. Людвиг скрестил руки и откинулся на спинку стула.

– Проше пани, – усмехнулся он.

На лице Йофрида проступили желваки, но он спокойно продолжил:

– Дело Шиллеров может стать решающим, если мы приложим достаточно усилий. Юрг и Йорг Шиллеры приехали днем 3 августа, Йорг Шиллер пропал в ночь с 9 на 10 августа. Таким образом, они пробыли в Вальдхерце семь дней. Насколько известно, за это время Йорг Шиллер не проявлял себя в качестве феи. Но подменыш в семье Шиллеров стал уже городской легендой, слухи из роддома размазали по всему округу. Полагаю, мы найдем Охотника среди тех, кто знал о переезде Шиллеров. Под подозрением соседи, сотрудники вокзала, кассиры заведений, где Шиллеры расплачивались картой, а также все те, кому означенные люди могли передать информацию. Я опросил Шиллера и перечислил ключевых респондентов, вам останется проследить все возможные цепочки. Мы ищем мужчину от тридцати пяти лет, высокого, без бороды. При допросе заполняйте формуляры, чтобы я мог свести данные, – он раздавал листы из стопки. – До полнолуния всего четыре дня, и...

Снова скрипнула дверь. На пороге показался рослый полицейский лет сорока, неопрятный и усталый, словно дежурил без продыху целый месяц.

– Вот вы где, – сказал он с досадой, втиснулся между Броной и Аделиной и бросил на стол помятую папку, разметав формуляры Йофрида. – Явно ваш. Нашли за руинами замка. Уж разберитесь, туристы в ужасе.

Вампир схватил папку прежде келпи и подтянул к себе. Полицейский поспешил уйти, но на пороге обернулся и мрачно глянул исподлобья.

– И уж извольте не устраивать пожаров. Наследники Кауфмана всю плешь проели, требуют найти поджигателя. А бдительные соседи к тому же запомнили номер машины.

– Так точно, офицер Шефер, никаких пожаров! – отсалютовал Людвиг. – И не парься насчет соседей, я вправлю им мозги, – заверил он, открывая папку.

– Уж надеюсь. Надоело уже подчищать за вами, – проворчал полицейский и вышел.

– Что там?

– Очередной провал глупой крысы.

– Отвали, конины кусок. Ада, глянь, не змея ли наша покусала?

– Вряд ли, юха питается редко и прежде тянет из мужа силы.

– Бедный мальчик, так жалко.

Фотографии разлетались по столу, но Юрг не смотрел, он одержимо пялился в закрытую дверь.

– Этот взгляд, – выдавил он, – похож на тот, что я видел в зеркале.

– Юрек? – окликнул Людвиг. Остальные обсуждали материалы дела.

– Если только у нее не было азиатской подружки.

– Не женский почерк, мне кажется.

– Я говорю, этот человек похож на Охотника, – Юрг произнес громче и приковал к себе шесть пар глаз. – Не скажу, что на все сто, но...

– Не может этого быть, – пробасил Кригер. – Это же Ганс, мой племянник, я его с пеленок знаю.

– Грета, ты тоже считаешь, похож? – спросил Людвиг.

– Н-не знаю, я же издалека его видела, – сомневалась ундина, глядя то на Кригера, то на Юрга. – Наверно... может быть...

– Я проверю его. – Йофрид поднялся с места, подхватил дипломат и шагнул к двери.

– Я с тобой! – Грета отодвинула стул.

– Ни в коем случае. Посмотри на себя, ты будешь только мешать, – Йофрид указал ей на красное платье.

– Да вы что? Какой из него Охотник? Он и ружья никогда не держал, – настаивал Кригер.

Юрг бросился за келпи. Тот уже покинул кабинет, спустился до первого этажа и, заметив Юрга, упредил его просьбу:

– Тебя тем более не возьму.

– Ладно, только пожалуйста, – сказал Юрг, перегибаясь через перила, – спасите моего брата, даже если вы не любите фей!

Йофрид смерил его холодным взглядом и пошел дальше.

Юрг выпрямился и привстал на цыпочках, потягиваясь всем телом. Есть подозреваемый, а значит, есть надежда. Сердце ожило в предвкушении того, как «я» воссоединится в заветное «мы». Юрг вернулся в комнату.

– Ничего он не найдет, только зря потратит время, – сокрушался Кригер.

Аделина пересела на место Йофрида и поставила на стол свою кожаную сумку. Она расстегнула ремешки, и сумка раскрылась книгой с пожелтевшими страницами, рисунками и метками. Аделина пролистала до раздела «людоеды», и Юрг наконец заметил фотографии, растащенные по столу. Труп был объеден на две трети, если не на три четверти.

– Наверно, огр, – пролепетала Грета, глядя на дверь.

– Ну нет, – возразил Людвиг, перебирая фото. – Огры мясо готовят, а здесь ели заживо. Скорее нелапси забрел.

Брона привстала и облокотилась на стол, изучая снимки.

– Не думаю, кости целы, и грудная клетка не сдавлена, – определила она.

Аделина листала дальше. Скрипнула дверь, и хмурый кобольд втащил метлу и совок.

– Неужели гаки? – спросил Людвиг, когда Аделина замерла над одной из страниц. Она пробежалась глазами по тексту и поджала губы.

– Гаки съедает все подчистую.

Воцарилось молчание, только осколки бряцали друг о друга да метла скребла пол. Юрг избегал и кобольда, и кровавого месива останков. Он сидел за столом, перебирая бусины на браслете. От венка Греты пахло лилейником, и глаз зудел. Юрг позволил себе увидеть.

В комнате витала разноцветная дымка. Она оседала по углам, точно копоть, висела тяжелой взвесью или таяла, словно пар, не подчиняясь движению воздуха. Юрг с трудом разглядел в дымке детективов. Кожа Людвига отливала серым, у Кригера вытянулось лицо и заострились уши, а из рукавов Броны торчали перья. Зеленая блузка Аделины оказалась листвой, и Юрг не сдержался, заглянул под стол, чтобы проверить, нет ли у Греты рыбьего хвоста, но заметил только изящные ножки. Выгибаясь обратно, Юрг задел краснокожего кобольда и отшатнулся. Локтем он свез несколько снимков, едва поймал их и собрал в стопку. От бумаги тянуло холодом.

– Это что, иней? – удивился Юрг, прищурившись над фото.

– Ты про белую шерсть, которая застряла в часах? – спросил Людвиг.

– Нет, я про снег на траве. Неужели ночи сейчас такие холодные?

– Снег? – Аделина пролистала назад и победно постучала пальцем в страницу. – Вендиго!

– Но разве вендиго не с другого континента? – уточнила Брона. Руки ее снова стали руками.

– То, что вендиго признали в индейских племенах, еще не значит, что он не мог появиться у нас. – Аделина возбужденно отвела волосы назад и указала в текст, очки ее поблескивали. – Вендиго рождается после смерти каннибала. Значит, недавно в нашей земле умер каннибал. Нужно призвать его на собственную могилу и сжечь!

– Шефер как раз просил обойтись без пожаров, – усмехнулся вампир.

– Он даже ружья никогда не держал, – пробормотал Кригер, качая головой.

†

– Когда люди говорят «отосплюсь после смерти», они еще не знают, что после смерти вдвое больше работы, – сокрушалась Брона.

– Давай я возьму у тебя половину, – предлагала Грета.

Девушки делили формуляры. Юрг сдал ключи от вампирской квартиры и бродил по вестибюлю. Он хотел остаться в гуще событий, первым знать обо всех подвижках, чем-то помочь, но его выпроваживали домой.

– Сейчас, сейчас, – бормотал Юрг. Он прощался с пучками травы, смотрел карту, подслушивал разговоры. На втором этаже Людвиг вызванивал Геринга и уточнял, что да, был некромант, внушавший доверие был, а что с глазами, что с возрастом? Юрг стоял у подножия лестницы. Аделина буравила его взглядом. Юрг выдал очередное: – Сейчас, – и напоследок решился проверить, который из глаз видит правду. Сухие или все-таки мокрые? Он тронул волосы Греты. Сухие. Блондинка в изумлении обернулась.

– Кстати, Брона! – она схватила Юрга за плечо. – Что делать с глазом?

– Не надо ничего делать, – напомнил Юрг, но Грета не отставала.

– Можно ли удалить, и что станет...

– Удалить?! Вы с ума сошли! Не смейте, – Юрг зажал глаз ладонью, попятился, уперся в дверь, и девушки его окружили.

– Не бойся, открой, никто не станет вырезать тебе глаз, – уговаривала Грета.

– Я только взгляну, обещаю, никаких заклинаний, – успокаивала Брона.

Аделина молча одернула его руку. Юрг зажмурился и весь сжался, опасаясь, что сейчас ему насильно раскроют глаз.

– Цвет такой красивый, медовый, а с лилейником сияет, как перламутр, – описала ундина. – Этим глазом он видит иной мир, если я правильно поняла.

– Как давно? – спросила банши.

– Юрг?

– Только начал, – ответил он. – Здесь, в Вальдхерце, последние пару дней.

– Тогда, полагаю, глаз феи не инвазивный, – звучал голос Броны. – Это просто набор заклинаний, которым лилейник придает ненужную силу, чем вызывает побочный эффект. Юрг, избегай цветов вдоль реки, и больше ничего не увидишь. А глаз исчезнет вместе с подменышем.

Юрг открыл глаза, осмотрелся, кивнул.

– Хорошо, спасибо. До свидания. – Он состроил из себя послушного мальчика и вышел за дверь.

Лилейник, значит. Придает сил. Юрг отправился к реке. Нарвал охапку цветов и пошел на взгорье, откуда видно весь город. По пути он вдохнул один цветок и прикрыл правый глаз. Ничего, только радужная дымка в воздухе. Тогда он вдохнул второй цветок – ну, же, глаз, разгоняйся, покажи Йорга – снова мимо. И Юрг вдохнул весь букет.

Мир п о п л ы л.

Все вокруг меняло форму, люди обернулись вспышками, точно россыпь красок на празднике Холи, в домах зияли бреши, сквозь которые проступали деревья. Кружилась голова. Юрг не понимал, где он, его шатало, он ощущал удары, слышал отголоски, но не мог разобрать слов. Уши заливало тягучее пение. Раздался визг тормозов, похоже, его вынесло на проезжую часть. Невидимые руки оттащили Юрга, цеплялись к нему, но он отмахивался, продирался сквозь радужное марево. Нащупал стену и пошел вдоль нее, но стена вдруг оборвалась, и остался только лес. Густой, дремучий лес. Ветви нависали, смыкались, заслоняли солнце, мир погружался во тьму. Юрг столкнулся с кем-то спиной.

– Могу я вамь помоть? – со странным выговором прозвучал не то женский, не то мужской голос.

– Да, пожалуйста, отведите меня... – Юрг обернулся и над красным воротом увидел пушистые хелицеры и четыре огромных черных глаза.

С воплем он бросился прочь и врезался в ствол.

Очнулся Юрг на скамье. Макушки деревьев полыхали в закате. Крыши домов, фонари, тротуары, красный мостик через пруд – Юрг с облегчением признал лесопарк. Тело ломило от жестких реек скамьи. Желудок выдал громогласную трель, которую поддержали из кустов.

– Мурррмяурр.

Под ветвями лежал котенок. Юрг видел его передние лапки и мордочку, все черное, лишь глазки сияли обручальными кольцами.

– Тоже голодный, да? – Он почесал котенка за ухом, тот отерся о его ладонь и выгнулся. Пушистый животик оказался до странного длинным и продолжался вглубь куста. – Я что-нибудь принесу!

Юрг на ходу отвязал рубашку и надел ее, чтоб согреться после сиесты в тени. Он достал из кармана телефон, а тот разрядился. Кошелек Юрг не брал, и пришлось возвращаться домой. Утром он, конечно, переборщил. Но бабушка тоже хороша. Не она ли твердила: отродье, отродье? Нет, не станет он извиняться.

Дверь в квартиру оказалась открытой. Коврик задрался, панамка валялась на полу.

– Бабуля? – окликнул Юрг. Он прошел по пустой квартире, подцепил телефон к зарядке и набрал номер. Ее кнопочный телефон отозвался на кухне.

– Где ж ты был, внучок? – В дверь просунулась сухенькая старушка с пышным ореолом кудрей. – Гудрунхен в больнице. Если б я ее не нашла, так бы и отдала богу душу. А я смотрю, все носа не кажет, дай, думаю, проверю.

Вместо лесопарка Юрг помчался в больницу. Он не застал врача, но сердобольные медсестры пустили его к бабушке, та вряд ли выкарабкается после инсульта, поздно привезли.

Юрг осторожно взял пухлые пальцы и произнес:

– Прости, бабуля. Я это сгоряча, я не знал, что ты не помнишь. Еще пропал на весь день, какой же я дурак!

Бабушка лежала без сознания, к носу ее тянулись трубочки, аппараты отмеряли скудное биение сердца.

– Бабуля, не оставляй меня, – прошептал Юрг и прислонился лбом к ее руке. – Не оставляй, я не хочу быть один, я не умею. Пожалуйста, живи!

Аппарат сбился с ритма и вдруг затянул протяжный писк. Сердце Гудрун Шиллер остановилось.

– Бабуля! – вскрикнул Юрг. – Кто-нибудь, помогите!

Суета. Больничная униформа, дефибриллятор. Разряды. Вздохи. Время смерти. Чьи-то похлопывания по спине. Все словно в мороке, обманчиво-правдоподобное, вот-вот палата растворится, и останется только уютная кухня, где бабуля стряпает пирожки. Но больничная койка оставалась койкой, и бабушка не открывала глаз. Медсестры спрашивали, есть ли взрослые родственники, кто займется похоронами, а Юрг не мог выдавить ни слова. Он теперь совершенно один.

– Ты чего? – спросил Людвиг, зевая.

Юрг стоял на пороге, и его била дрожь.

– Ладно, проходи. Я тут... ну, это... работаю не покладая рук. – Людвиг прошел в спальню и сел, собирая с постели распечатки. – Хочешь помочь?

– У меня бабушка умерла, – выдохнул Юрг.

– Ох, значит, Брона плакала из-за нее.

– Я не знаю, что делать. У меня нет денег на похороны, я не знаю, какие нужны документы, куда за ними идти, как за них платить, я ничего не знаю, – тараторил Юрг. – Похоронами родителей занимался семейный адвокат, но я не могу с ним связаться, я без Йорга вообще ничего не могу. – Он дрожал все сильнее, заламывал пальцы. – Я даже не знаю, что чувствовать, я знал бабулю всего неделю, и она нам не нравилась, но она же моя бабушка, должен ли я плакать, или парни не плачут, или...

– Плачь, если хочешь. Если не хочешь – не плачь, – сказал ему Людвиг со всей серьезностью.

– Но я не знаю, чего я хочу. Раньше Йорг улыбался, и я улыбался вместе с ним, Йорг плакал, и я плакал, мы все делали вместе, а теперь я один, совершенно, невыносимо один!

– Ты не один, я с тобой, и все для тебя сделаю. – Людвиг поймал Юрга за руки и сжал его пальцы. Такой красивый обман, так хотелось поверить, свалить все свои проблемы на другого, кто старше, умнее, кто может спасти, но Юрг заставил себя вырваться.

– Неправда! Зачем ты врешь? – говорил он, задыхаясь от подступавших слез. – Мы едва знакомы, и ни один человек не станет впрягаться за первого встречного, я не вчера родился!

– Во-первых, я не человек. А во-вторых, мне только дай повпрягаться. – Людвиг с улыбкой вернул его ладони в свои. – Нет, правда, для тебя – все, что захочешь! Хочешь пиццу?

Юрг улыбнулся против воли и шмыгнул носом.

– Да ну тебя... Не хочу пиццу. Хочу яблоко.

Овальная рама, кроваво-красная, с плетеной резьбой и раскаленными рунами.

«Брат!» – зовет Юрг.

Стекло идет волнами. Йорг распят на столе. Кап-кап-кап.

«Брат!» – вторит зеркало.

Со стола хлещет кровь. Плеск, бульк, кап-кап-кап.

Йорг открывает слепые глаза.

Юрг вынырнул из проруби сна. Трясло, душило, и тьма грозила стащить его обратно. Дрожащими руками Юрг нащупал телефон и зажег фонарик. Детская комната в квартире вампира – игрушки, книжки, мольберт, ночник у кровати. Юрг щелкнул выключателем и натянул одеяло. Это просто сон, дурной сон, морок подсознания, не пророчество, нет. Чтобы забыться, Юрг зашел в сеть. Посыпались уведомления из блога, который вели близнецы: «Jörg & Jürg – purrrfectly the same». Последние дни стало не до него, какие тут любезности в комментариях, когда нервы на пределе.

Юрг пролистывал сотни уведомлений от незнакомцев – надо же, какой ажиотаж раздули из приколов про местную кофейню, пока не заметил сообщение Финна:

(ты сам-то видел?)

(ночной эфир)

(народ бомбит, ты молчишь)

(по ходу Йорг записал)

(его ищут?)

(и я типа все понимаю, но)

(будь другом)

(сделай репост с моего канала)

Финн, фанат корейских поп-групп, снимал каверы танцев и распаковки альбомов, собирал коллективные заказы на корейские товары и просто объединил вокруг себя кучу людей, для которых вещал каждый день. Даже не разделяя его страсти, близнецы охотно продвигали лучшего друга. Но сейчас Юрг в первую очередь нашел в архиве последнее видео.

Черный экран, шуршание. «Черт, не видно», – голос Йорга. Шуршание, шуршание, вздох. «Хорошо, я согласен». Конец.

Юрг вскочил, чтоб рассказать детективу, но услышал дверной звонок, поворот замка и голос. Он казался таким знакомым. Юрг выглянул. В дверях стоял человек в красной хламиде поверх серого кимоно, его или ее длинные каштановые волосы разметались по плечам, глаза прятали круглые темные очки, губы скрывал ворот.

– О, рэсной марьтик, – прозвучало со странным выговором.

– Аааа! Паук! Паук! – Юрг, не помня себя, перепрыгнул кровать и забился в дальний угол.

– Вы знакомы? – удивился Людвиг. Он кутался в клетчатый плед.

– Вуроде того, – паук дурашливо развел руками, и длинные рукава кимоно качнулись так, будто в них притаились другие пары рук. Юрг заметил тапки у кровати и схватил одну, сжимая ее, точно биту.

– Аа, меня хотять бить, – паук прижал ладони к щекам.

– Юрек, ты это брось, не обижай нуси, – с улыбкой сказал Людвиг. Он обратился к пауку. – Сейчас принесу.

Вампир отошел, а гость вынул из рукава банку с насекомыми. Они ползали по стеклу, жужжали, и Юрг до смерти боялся, что паук сейчас снимет крышку. В дверном проеме показалась рука Людвига. Он протянул пауку пустую банку и взамен получил полную.

– Спасибо, Аканэ, до завтра, – произнес вампир.

Паук поклонился и вышел. Прежде из ворота на миг показался аккуратный, узкий подбородок с бантиком губ.

Людвиг запер дверь и подтащил из угла стремянку. Юрг боязливо вышел к нему, уйма вопросов роились в голове, но он спросил главное:

– Есть новости от Йофрида?

– Не, чай, дрыхнет еще, только пять утра, – ответил Людвиг, взбираясь наверх. Он раздвинул доски и просунул банку с насекомыми на чердак. После свистнул, и под крышей, как нараставший ливень, забились крылья.

Людвиг спустился, убрал за собой и прошел в кухню. Он сел за компьютер, натягивая плед, будто его знобило. На экране висела страница полицейской базы с результатом: «Совпадений не найдено». Возле клавиатуры лежали мятые распечатки. Среди бумаг затесались кружка и полупустой блистер из-под таблеток. Юрг разобрал только половину названия «Феррум...» и разглядел рисунок на кружке – иллюстрация к сказке «Маленький принц», мальчик и лис.

– Как успехи? – спросил Юрг о поисках каннибала.

– Среди летних покойников всякие есть чудаки, нацист, например, – детектив перебирал бумаги в поисках нужных, – парочка фанатов «Ганнибала», даже сатанистка нашлась, но не удивлюсь, если все они карманные собачки и только трепались в сети. Их, конечно, не стоит сбрасывать со счетов, но больше подходит заключенный, который откусил сокамернику нос. Или шизофреник с острыми рецидивами, – он отложил пару листов, – еще, может быть, тип, у которого пропала жена, – и добавил к ним третий.

– Прости, что ничем тебе не помог, – устыдился Юрг. Вчера, когда под покровом ночи они нарвали яблок в чужом саду, и Юрг наелся, казалось, на неделю вперед, он отключился, хотя обещал доблестно вычислить преступника в соцсетях.

– Ну что ты, тебе и без того тяжело. – Людвиг обернулся, под глазами его залегли глубокие тени, лицо осунулось. – Мы с Броной уладили вопрос с похоронами, все будет в лучшем виде. И с шефом я договорился, можешь пожить у меня. Не бойся, не съем – пара таблеток, и ты уже не сладкая булочка, а черствый сухарь, – он улыбнулся и выдавил из блистера три таблетки. Лекарства хрустнули на зубах. – Все будет хорошо, Юрек, ты теперь под моим крылом. – Он потрепал Юрга по плечу, плед соскользнул, а из него вспорхнула пара летучих мышей. Юрг шарахнулся. – И под их крыльями тоже, прости.

†

– Он заметил слежку и вел себя осторожно, – звучал холодный голос. – Я проверил дом и гараж, там нет следов. Мне нужен список мест, которые принадлежат вашей семье или используются в личных целях.

– Ничего он не заметил, иначе спросил бы в лоб, какого черта ты за ним таскаешься, – ответил рычащий бас. – И ничего ты не найдешь, лучше помоги девчонкам.

Юрг стоял под дверью капитана Кригера и разве что ухом к ней не прислонялся.

– Если ничего не найду, в чем проблема? Помогите проверить его, или вы покрываете Шефера? Вы заодно с ним?

– Типун тебе на язык! Ты знаешь меня двадцать с лишним лет, как ты можешь подозревать меня? Как я могу подозревать Ганса? Ерунда какая-то, мальчишка ошибся! Но ладно, проверь-проверь, вот тебе адреса.

Кобольд подкрался к Юргу и сунул ему миску с дольками апельсина.

– Спасибо, – Юрг взял угощение, но есть брезговал. Пальцы кобольда, короткие и пухлые, покрывали потемневшие трещинки. Мысль о том, что они касались еды, отбивала аппетит. Но герр Динер не уходил, он пристально смотрел на Юрга, усы его топорщились, ноздри раздувались. Юрг пересилил себя и взял дольку, осторожно откусил мякоть от кожуры и разжевал, привкус казался странным. Кобольд продолжал смотреть.

– Я... я просто не люблю апельсины, простите. – Юрг сунул ему миску и сбежал по лестнице. В вестибюле заседала Аделина. Она не участвовала в опросе свидетелей. «Я не могу отойти», – огрызнулась она, когда прежде Юрг заикнулся об этом. Теперь же он проскочил Аделину и поспешил вон. Улица задушила его в жарких объятьях. Одежда прилипла к телу, и Юрг уговаривал себя сходить за вещами. Он почти заключил перемирие между нежеланием возвращаться в бабушкину квартиру и нежеланием жить без сменного белья, как вспомнил про черного котенка. Юрг зашел в магазин, купил кошачий корм и без особой надежды вернулся в лесопарк. Но котенок снова нашелся под кустом.

– Держи, малыш. Прости, что так долго, – Юрг открыл упаковку и положил перед котенком. Тот жадно набросился на еду, а после довольно мурчал, растянувшись, и лапками, не выпуская когтей, ловил ладонь Юрга.

– Ты такой славный. – Он гладил блестящую черную шерстку. – Когда брат вернется, мы заберем тебя к себе.

– Как назовьети? – прозвучало за спиной.

Юрг, не оглядываясь, бросился прочь.

†

Колеса шуршали о гравий кладбищенской дороги.

– Ты тоже думаешь, что я ошибся? Насчет того полицейского, – спросил Юрг.

Людвиг выглядел неважно, будто вовсе не спал, хотя Юрг видел, что весь день он кутался в одеяло и тискал подушку. Руки его судорожно вцепились в руль, плечи горбились, морщилась Венская ратуша на футболке.

– Не знаю. Когда шеф приютил меня, его племяннику было лет шестнадцать, и он с восторгом открыл для себя мистический мир. Все-то ему было интересно, вечно лез в наши «таинственные дела». Потому и в полицию пошел. – Людвиг ехал медленно, вглядываясь в надгробья. – Это сейчас его все достало, вечно влипает в неприятности из-за нас, может, и взялся бы за ружье. Но Охотник убил впервые в девяносто девятом году. Шефер тогда учился в Штутгарте, если память не изменяет. Хотя он часто приезжал к нам. – Вампир вздохнул и покачал головой. – Не знаю. Не хотелось бы.

Он остановился возле свежей могилы. Достал из бардачка револьвер, но не сунул под плащ, а вручил Юргу.

– Я ему несъедобный, а ты запри двери, и если, не дай Бог, я не справлюсь, стреляй. Патрон я тебе выставил серебряный, барабан не крути, он самозарядный. – Людвиг хотел уже идти, но заметил, до чего Юрг испуган. – Не бойся, Юрек, я его уделаю на раз-два, а нет, машина выдержит. Если что, звони Кригеру. – Он протянул Юргу свой телефон. – Или Авербаху. Бесит меня, конина, но он из нас самый сильный.

Людвиг вышел, и Юрг опустил защелки. Пока вампир хлопал багажником, булькал и шуршал, Юрг пролистал контакты на телефоне. Под фамилией Авербах он увидел картинку ржущей лошади. Йофрид, значит. Юрг переписал его номер, нашел номер Кригера, и Людвиг постучал в стекло. Указывая на руль, он дважды кивнул пальцем. Юрг выключил фары, и в машину нырнула ночь. Он схватился за револьвер. Как тут поймешь, куда стрелять, кого ловить? Вампир звонко свистнул. Тишина. Юрг затаил дыхание. Сердце стучало в ушах, щелкала крышка зажигалки. Машина прогнулась – Людвиг сел на капот. Он свистнул еще раз. Вдали пыхтел поезд. Юрг прощупал руны на дуле револьвера. Такие знакомые. Он рассеянно возил по ним пальцем.

Стук в стекло. Юрг вздрогнул и открыл Людвигу дверь.

– Не угадал, – сказал он, садясь в машину.

– Может, еще подождать? – предложил Юрг. Людвиг сунул назад канистру и пакет с мясом. Пахнуло бензином.

– Не, вендиго у нас гепард чудовищного мира, за ним не заржавеет. Просто могила не та.

Вампир завел мотор и проехал в конец кладбища. Снова разлил бензин, выложил мясо, сбрызнул его кровью из шприца и облизал наконечник. Юрг отключил фары. Снова свист, снова тишина. Юрг приспустил оконное стекло.

– Зачем ты свистишь? Зовешь его?

– Нет, я слушаю, Юрек, не мешай.

– Не Юрек, а Юрик, – проворчал Юрг, поднимая стекло.

Снова свист, снова прождали зря.

– Значит, все-таки шизофреник, – вздохнул Людвиг и выехал на кладбище в соседний городок. Юрг задремал в пути.

Кроваво-красная рама, тугое плетение, пылающие...

– Может, отвезти тебя домой?

– А, нет, я в деле. – Юрг стряхнул сон и подтянулся в кресле. – Но мне бы кофе.

Они заехали на заправку, и Юрг купил себе капучино. Он вышел в прохладу ночи, втянул сливочный аромат. Дальше близнецы обычно чокались стаканами, пробовали кофе и выставляли ему оценки по шкале от «о божественный напиток» до «мочи дьявола». Юрг сделал глоток. Жар обогрел горло, сладость увязла на языке, но без Йорга кофе был просто функцией. Юрг осушил стаканчик и швырнул его в урну. Он возвращался к машине, когда над лесом протрубил скорбный стон.

– Это вендиго? – спросил Юрг.

Людвиг кивнул, глядя во тьму. Юрг проследил его взгляд, и ему померещилась голубая дымка. Он сел в машину и нашарил револьвер. Стон раздался под самым носом. Юрг чуть не расстрелял лобовое стекло, пока не понял, что это вибрировал телефон на приборной панели. Экран высветил: «Брона Бреннан». Людвиг взял трубку.

– Привет! Нет, не занят. Уже лечу.

– В смысле, не занят? – опешил Юрг. Он на дух не выносил, когда его оставляли одного, тем более когда его обществу предпочитали свидание. – А как же вендиго? Нам нужно на кладбище.

– Его там нет. Я ошибся.

Интерлюдия: Людвиг Баварский

Не всех можно спасти.

Но нужно бороться за каждую жизнь.

Я искал тебя среди тех, кто стал бы злодеем по собственной воле. Но ты такой же, как я. Я тебя услышал. Мне ли не знать, как звучат сожаления. Я столько жизней сгубил, что не в праве ходить по земле, но пока есть те, кому нужна помощь, я буду жить ради них.

Ты меня понимаешь, да? Ты столько на-благо-творил, что диву даешься. Бедняк, а всегда находил грошик для доброго дела. Приюты, лечебницы, волонтерство, счастливая семья, сытые дети, довольные внуки, избалованные правнуки. Награды почетного гражданина, дипломы и благодарности за многочисленные заслуги. И все, чтоб схоронить свой грех.

Макушек деревьев касается проседь сумерек, и до рассвета остались считаные минуты. Ветки в лесу трещат, воздух промерзает, цыганя пар изо рта. К могиле идет тощий монстр из жил и костей, человеческий череп его раздваивается, обращаясь в звериный, белесая шкура болтается на костях. Вендиго еще только наметился, не расцвел, и вопреки славе загонщика, спускается боязливо. Из пасти его рвется стон.

Я все понимаю, война. Я тоже прошел Вторую мировую, вернее, следовал по пятам, как последний стервятник. Я только стал вампиром и не знал, куда себя деть. Думал, буду пить кровь смертельно раненых, считай, спасать их, но, сам того не подозревая, оставлял за собой вспышки вампирской «чумы». Оказалось, я порождал не вампиров, а упырей, безмозглых и кровожадных. Они жрали все подряд – здоровых и больных, стариков и младенцев, скот, живность, домашнюю птицу. За них взялась армия, а я уносил ноги от собственной совести. Пока не услышал про родную деревню. Когда я вернулся, то застал пепелище. Груды углей, скелеты железных труб и общая могильная яма – солдаты выжгли рассадник заразы дотла. Тогда я впервые взял в руки оружие. Ради тех, кого еще можно спасти. Но клянусь, я никогда не хотел убивать. Ты тоже, я знаю.

Чудовище пробирается меж могильных плит. Хриплые его стоны, несчастные и надрывные, вещают историю, которую не услышать ушами, только сердцем.

Зимы были голодные, я помню. Тебя заставили убить его, разделать и приготовить? Никто не хотел, и вы тянули жребий? На тебя наседали, не было выбора? Но тогда бы ты понял и принял столь неизбежное зло, а ты не знал. Нет, ты не знал! Просто однажды с опостылевшей кашей подали кусок мяса, и ты впился в него, жадно, с причмокиванием, опомнился только, когда на косточке осталось совсем чуть-чуть, и припрятал для боевого товарища, который, растяпа, опять опоздал к обеду. А потом ты нашел его вещи в мусоре.

«Ыыааааууум».

Вендиго выдыхает мне прямо в лицо. Нос щиплет от холода.

Ты не виноват. Ты никогда не объяснял, почему не ешь мясо вот уже семьдесят с лишним лет, ты никому не мог признаться, и вина прогнила в тебе до чудовищных размеров. Но ты не виноват. Отправляйся в рай, старик, ты заслужил.

Последний щелчок зажигалки.

Языки пламени карабкаются по шкуре, пляшут и пируют бензином. Мяса вендиго не коснулся, он просто стоит и буравит меня пустыми глазницами. А я отхожу к машине, потому что рассвет грозится выжечь и меня. Может, самое время сгинуть мне в адском пламени, но я не могу. Этот мальчишка... не Юрек, а Юрик. Не Юрек, я знаю. Но язык срывается сам. Так звали младшего из моих братьев. Его заели упыри, которых я расплодил. Ты понимаешь?

Я должен ему помочь.

Сводка по делу №2

Ундина – в германо-скандинавской мифологии утопленница или нимфа, аналог славянской русалки, обитает в озерах и водопадах, пением и красотой увлекает мужчин на дно. В браке с человеком теряет бессмертие, но обретает душу, неверного мужа обрекает на смерть.

Келпи – в шотландской мифологии водяной дух-оборотень, живет в реках и озерах, может превращаться в человека или коня, соблазняет оседлать себя, а после топит всадника и поедает его. Чтобы одолеть келпи, нужно приманить его овсом и накинуть уздечку.

Заклятый дерн – в ирландском фольклоре пучок травы, зачарованный феями, тот, кто наступал на нее, тут же терялся даже в знакомых местах. Чтобы развеять чары, достаточно было переодеть одну из вещей наизнанку.

Драуг – скандинавский оживший мертвец, который может подолгу не подвергаться разложению.

Кобольд – в германо-скандинавской мифологии домовой или хранитель рудников, охраняет дом или не подпускает людей к подземным богатствам. Добродушен, но может учинить беспорядок в ответ на дурное отношение, шумный, невидимый, проявляется в форме животного, предмета или карлика.

Гамельнский крысолов – персонаж немецкой легенды, играя на волшебной флейте, он избавил город Гамельн от нашествия крыс, а когда ему отказали в заслуженной награде, тем же образом увел из города детей и утопил их в реке.

Огр – в кельтской мифологии безобразный и глупый людоед-великан, который варит добычу в котле, а из костей делает трофеи и украшения.

Нелапси – чешский вампир, нагой ходячий труп, который охотится на людей и крупных животных, он убивает, впиваясь зубами-иголками, ломая кости в объятьях или одним только взглядом.

Гаки – ненасытные демоны в буддизме, перерождения людей, которые при жизни объедались или выбрасывали съедобную еду, а теперь не могут утолить голод.

Вендиго – дух-людоед в мифологии индейских племен, воплощение зимней стужи и голода. У вендиго есть разные версии происхождения, это и героическое жертвоприношение ради защиты племени, и перерождение шамана-каннибала, и поедание человечины в голодную зиму, и заражение от укуса другого вендиго. Ледяное чудовище боится огня и посеребренного оружия.

Нуси – в японском фольклоре оборотень с паучьими и змеиными корнями, хозяин прудов и омутов, может утащить человека, если его тень касается воды, а своей прочной паутиной способен сдвинуть даже дом, но если ее обрезать, нуси заболеет или даже умрет. Нуси может обернуться юношей или девушкой, пауком или змеей, иногда притворяется мостиком на пруду.

Упырь – славянский вампир, все его зубы заострены, лицо красное от выпитой крови, по ночам он встает из могилы и до третьих петухов нападает на людей и скот.

Проше пани (польск. Proszę Pani) – «Будьте добры, сударыня»

«Jörg & Jürg – purrrfectly the same» – немецкие имена «Йорг и Юрг» + английское выражение «замурррчательно одинаковы»

«Лесной мальчик» в японском произношении.