Часть 2. Рекруты ненависти
Система Дворкина не была бы столь эффективной, если бы опиралась только на медийную пропаганду. Любой машине нужны не только идеологи, но и исполнители. Нужны «ноги», которые будут ходить, «рты», которые будут кричать, и «руки», которые будут держать плакаты. Нужны те, кто перенесет войну из газетных статей и телеэфиров на улицы городов, создавая живую, дышащую картину «народного гнева». И сеть Дворкина нашла этих исполнителей. Чаще всего — среди молодежи.
Я потратил много времени, пытаясь понять механизм этой вербовки. В нем не было ничего нового или уникального. Это классическая политтехнология, завернутая в религиозную обертку.
Представьте себе молодого человека, лет двадцати. Он живет в провинциальном городе, учится в институте или работает на низкооплачиваемой работе. Мир кажется ему сложным, несправедливым и лишенным смысла. И тут ему предлагают простое и ясное объяснение всех проблем. Есть «мы» — носители света, традиции, истинной веры, защитники Родины. И есть «они» — коварные, хитрые, финансируемые с Запада «сектанты», которые, как пауки, плетут свои сети, чтобы погубить наши души, разрушить наши семьи, украсть наших детей и развалить нашу страну.
Враг назван, он конкретен. И тебе предлагают стать воином света в этой великой битве. Тебе дают чувство сопричастности к чему-то большому и важному. Ты больше не просто студент или продавец. Ты — защитник, дружинник, крестоносец XXI века. Твоя жизнь обретает смысл.
Я нашел в сети десятки видеороликов и фотографий с акций, организованных борцами с сектами в разных городах России. Картина была почти всегда одинаковой. У входа в протестантскую церковь, центр йоги или просто зал, где проходил какой-нибудь семинар, собиралась группа людей. Впереди — несколько крепких мужчин среднего возраста с суровыми лицами,а порой и с крестами поверх одежды. Иногда — священник в рясе, придающий акции легитимность. А за их спинами — молодежь, неумело держащие самодельные плакаты.
На плакатах были все те же лозунги, которые я уже видел на сайтах и в интервью: "Секты - вон из России", "Нет сектам на русской земле!", «Стоп секта!», «Не вступи в секту», «Скажи сектам «нет», "Нет духовной оккупации России!".
Я всматривался в их лица этих молодых людей. В ком-то был цинизм профессиональных митингующих, работающих за деньги.
Яркий пример, когда журналисты одного местного телеканала пытались выяснить у пикетчиков, против каких конкретно «сект» они выступают и чем именно эти «секты» опасны. Большинство опрошенных не смогли ответить на вопросы, только один из активистов упомянул Свидетелей Иеговы.
Но были среди митингующих и те, в ком была настоящая фанатичная убежденность и вера в то, что они совершают благое дело. Они верили, что спасают своих сограждан от страшной опасности. Им объяснили, что за этой дверью — не люди, которые ищут свой путь к Богу или к себе, а «одурманенные адепты» и «вербовщики». Им сказали, что кричать в лицо женщине с ребенком, идущей на службу, «Покайся, еретичка!» — это не хамство, а миссионерский подвиг.
Однажды мне удалось поговорить с человеком, который в юности сам участвовал в подобных акциях в одном из сибирских городов. Назовем его Алексеем. Он согласился на встречу в кофейне на окраине Москвы, постоянно оглядываясь и попросив не включать диктофон.
«Мне было девятнадцать, — глухо говорил он, размешивая сахар в давно остывшем кофе. — Я только-только вернулся с армии и мы с товарищем пришли в церковь. И там был человек, очень харизматичный, он постоянно говорил нам про „сектантскую угрозу", что американцы через своих агентов — мормонов, иеговистов, да кого угодно — хотят разрушить Россию. Так я познакомился с антисектанскими активистами, а Дворкин для нас тогда был как маршал Жуков. Его лекции, его статьи мы зачитывали до дыр».
Алексей рассказал, как им, молодым ребятам предлагали посмотреть выступления борцов с сектами, рассказывали про масштабные конференции, показывали снятые о сектах фильмы, — эмоциональные, манипулятивные истории о «бывших сектантах». Рассказывал и том, как они собирали списки адресов, где собираются так называемые «враги».
«Мы шли туда к ним как на войну, — продолжал Алексей. — Мы кричали, раздавали листовки. Однажды мы сорвали лекцию приезжего индийского гуру. Просто ворвались в зал и была потасовка. Мы чувствовали себя героями».
Перелом в его сознании наступил, когда во время одного из пикетов у баптистского дома молитвы из дверей вышла пожилая женщина, которую он знал. Это была медсестра из районной поликлиники, которая когда-то делала ему уколы в детстве.
«Она посмотрела на меня, — голос Алексея дрогнул, — и в ее глазах не было ненависти. Только удивление и боль. Она тихо спросила: „Лёшенька, и ты здесь? Зачем?" И я вдруг увидел не „сектантку", не „агента ЦРУ", а просто тетю Валю, которая всю жизнь лечила людей в нашем районе. Я стоял с этим дурацким плакатом, на котором было написано что-то про „Сектанты – вон из нашей страны", и мне стало так стыдно, что я чуть не провалился сквозь землю. В тот момент я понял, что что-то здесь не так. Я посмотрел в лица молодых ребят, которые были искажены ненавистью. Они выкрикивают оскорбления в адрес людей, выходящих из здания. Людей, которых они никогда не видели и о которых не знают ничего, кроме того, что нам о них рассказали. Мы не вели диалог, мы были глухи к любым аргументам. Мы выполняли миссию.. А что если нас просто используют?!
И в этом Алексей был прав. Молодые активисты становились идеальным тараном. Их молодость, энергия и пассионарность цинично были направлены на травлю инакомыслящих. Их руками создавалась картинка «народного гнева», которую потом можно было показывать по телевизору как доказательство «опасности сект». Они были уверены, что творят добро, не понимая, что являются всего лишь пешками в чужой большой игре, главная цель которой — власть. Они были топливом для фабрики ненависти, ее мускулами, готовыми к действию по первому сигналу.
Я погружаюсь в архивы новостей середины 2000-х, и передо мной встает удручающая картина. Великий Новгород. Движение «Наши» и местный антисектантский проект с говорящим названием «Гнев» проводят шествие против «тоталитарных сект». Руководитель «Гнева», журналист Александр Чаусов, открыто ссылается на Дворкина и его сайты как на главный источник истины. Они не только митингуют. Они устраивают сходы жильцов, требуя выселить «сектантов» из арендуемых помещений.
Мордовия. Активисты «Наших» и других молодежных организаций, при поддержке местного депутата и представителя епархии, пикетируют кинотеатр, где собираются Свидетели Иеговы. Они требуют запретить их деятельность в республике. Год спустя они добиваются своего: кинотеатр расторгает договор аренды. Это маленькая, но показательная победа для рекрутов сети Дворкина.
Электросталь, Московская область. Движение «Местные» устраивает целый спектакль. Активист на ходулях в «американской шляпе» ведет на веревке марионетку-«проповедника». Другой «сектант» в белом балахоне «пудрит мозги» наивному юноше, посыпая ему голову тальком. Все это — под крики «Гнать мракобесов поганой метлой!».
Иваново. Движение «Новый рубеж» проводит акцию «Скажи сектам "нет"».
Чиновники, призывали молодежь «помогать властям в выявлении сектантов». Комитеты по делам молодежи объявляли борьбу с сектами своим главным приоритетом.
И в этом, пожалуй, одно из самых страшных преступлений сети Дворкина: она калечит не только своих жертв, но и своих уже сторонников, превращая их из нормальных людей в озлобленных фанатиков.
Яркой иллюстрацией этого являются так называемые «миссионерские поездки» самого Дворкина по регионам России. Представьте себе картину. В небольшой областной город, где разные религиозные общины годами мирно сосуществовали, приезжает «столичный профессор», «главный эксперт по сектам». Местные медиа размещают рекламу его лекций. В дальнейшем лекции посещают жители региона. Среди участников: журналисты, студенты, учителя, психиатры, чиновники и правоохранители (как правило приглашенные миссионерскими отделами). Это позволяет Дворкину стращать жителей рассказами о «полчищах сектантов», готовящихся захватить их город, похитить их детей и отобрать квартиры.
Эффект от таких визитов был предсказуем и порой ужасен. В городах, которые посещал Дворкин, а также после его выступлений на телевидении, наблюдатели фиксировали всплеск насилия на почве религиозной нетерпимости.
Кто же становился исполнителями этих акций? Думаю ответ очевиден. Чаще всего это была молодежь. Молодые люди, которым харизматичный «борец за веру» давал простого и понятного врага. Им предлагали почувствовать себя защитниками, участниками великой битвы со злом.
Самое страшное в этом — исторические параллели. В нацистской Германии Гитлерюгенд тоже начинал с «безобидных» акций, с пикетов и шествий, которые создавали атмосферу ненависти и готовили почву для погромов и геноцида. Молодежь, зараженная идеологией превосходства и ненависти, становится страшным оружием. И сеть Дворкина научилась мастерски им пользоваться.
Таким образом, история моего собеседника Алексея была историей тысяч таких же молодых людей. Их искренний порыв, их желание служить чему-то высокому, их патриотизм — все это было цинично перенаправлено в русло ненависти к своим же согражданам. Они были не только агрессорами, но и жертвами этой системы. Словно пушечное мясо в информационной войне, которое создавало необходимый фон для следующего, самого разрушительного этапа — манипуляции законом.