Vim

  ***

Порой самые близкие люди, оказываются нам чужими. Те, как думалось, кого ты знаешь лучше всего, оказываются не теми, за кого мы их принимали. За их улыбкой скрывается множество тайн и секретов, которые, пробившись наружу, рушат твой мир и постепенно убивают тебя...

***

Савада не могла поверить своим глазам: то, что она видела, внесло хаос в её сознание. Это было мерзко, отвратительно и грязно. От увиденного - её начало трясти, а к горлу подступила тошнота.

- Отпусти её, отец! Пожалуйста... - из глаз потекли слёзы. Всё то, что происходило с Савадой, казалось невообразимым и ужасным. На её мольбу Емицу только прорычал сквозь плотно сжатые зубы: «Заткнись». Тсуна подползла к нему и схватила за руку, пытаясь оттолкнуть от матери и вразумить.

- Прекрати, папа! - тот лишь грубо толкнул дочь и, ускоряя темп – кончил. Вставая, он крепче сжал нож и натянул штаны одной рукой, своим видом давая понять, что собирается сделать нечто ужасное.

От испытываемого страха адреналин ударил в голову Тсунаеши. Сначала на четвереньках та пыталась бежать от него, попутно делая попытки подняться на ноги. Самое близкое место, где она могла скрыться, был подвал.

Собрав всю мощь, которая в ней была, одним рывком девушка поднялась и приблизилась к двери подвала. Судорожно схватив дверную ручку, дергала её, что есть мочи. Дверь резко открылась, и Тсуна буквально ввалилась внутрь. Как можно быстрее она закрыла дверь на щеколду и, прислонившись к ней спиной, съехала вниз. Дыхание сбилось, Савада жадно хапала ртом воздух.

Но мимолетное чувство спасения длилось не долго. Отец начал ломиться в дверь, бил так, что та чуть не слетала с петель. Долго так она не простоит. Что делать? Страх и паника одолевали молодую особу.

Маленький лучик света пробивался между банками, стоявшими на полках внизу, сквозь не очень большое забытое всеми окно. Его перекрывали полки с купоркой, которые были сделаны когда-то давно отцом девушки. Именно этот лучик стал в буквальном смысле единственной надеждой девушки. Отставляя свой страх на второй план, она поднялась на ноги и все еще дрожа, направилась вниз по ступеням. Ступень за ступенью, всё быстрее и быстрее. Дверь содрогалась от ударов, и, казалось, вот-вот треснет пополам.

Тсунаеши схватилась за каркас полки руками и, что есть силы, потянула в сторону от стены. Однако та лишь еле-еле колыхнулась, баллонов было так много, что те фиксировали всю конструкцию своим весом. Девушка не придумала ничего лучше, как начать скидывать баллоны один за другим. Они падали на пол, разбиваясь вдребезги: везде было стекло и еда. Без разбора, совершенно всё летело вниз и разлеталось в стороны. Осколки ранили Тсуне ноги, резали их в кровь. В один момент, когда очередная банка столкнулась с полом и рассыпалась на части, комнату заполнил запах гнили. От резкого запаха легкие сперло. Она опустила глаза вниз и увидела среди разбитого стекла отрезанную человеческую руку или то, что от нее осталось. Кости кисти руки и оставшиеся разбухшие ошмётки мяса на ней. Это омерзительное зрелище вызвало рвотные позывы и головокружение. Из-за этого Тсуна не устояла и, падая, ухватилась за полку, которая опрокинулась рядом с ней.

Сердца, глаза, зубы, печень - всё это разлетелось вокруг. Всё это скрывалось в треклятом подвале. Конечности и внутренности людей были вокруг. Столкнувшись с этой мыслью, Тсуне пришло понимание всего того дерьма, что происходило, страшные догадки и предположения. А так же того, что стало тихо, всё умолкло, и дверь не трещала под ударами Емицу. Лишь тишина, прерываемая сбивчивым дыханием Тсуны. Но как бы не так...

- Дорогая, – так нежно и протяжно, даже слащаво вновь обратился к ней голос из-за двери, - ты думаешь, что эта дверь остановит меня? Я уже иду к тебе. - этот ублюдок достал где-то в доме топор и сейчас начал с его помощью ломиться внутрь.

- Ты псих... Убийца... - у неё уже не было сил плакать, хотелось лишь закричать в голос – Ненавижу тебя! Ты - чертово чудовище! – вся в крови и порезах от стекла она поднялась и, схватив старую отцовскую кирку, со всего маху ударила ею по стеклу. С громким треском окно разбилось и осыпалось вниз. Емицу сквозь щель пробитую топором в двери увидел происходящее и, приходя в бешенство, ещё сильнее заработал топором.

- Не смей, тварь! Стой, мелкая дрянь!

- Иди к черту! – девушка схватилась за край оконной рамы,. Ей было плевать на то, что повсюду из деревянной основы выпирали острые, словно бритва, осколки, резавшие и уродовавшие беглянке руки; сбежать - вот, что важно. Оттолкнувшись, она вылезла наружу и, не останавливаясь ни на секунду, принялась убегать: как можно быстрее, из последних сил. Девочка была босиком, её руки и ноги кровоточили, но она не могла позволить себе остановиться сейчас, ведь самое главное - спасти свой зад.

«Мама, прости» - единственное, что сорвалось с губ Тсуны, когда она покидала дом.