Глава 3.
18 сентября, 2010
Я всегда принимаю горячий душ. Горячий настолько, что пар быстро затягивает маленькое пространство ванной белыми плотными клубами. Кажется, их можно коснуться пальцами, ощутив при столкновении липкость словно от сахарной ваты.
Сегодня я проснулась около четырех и вот уже примерно час сижу под ошпаривающими струями. В такие моменты мне нравится чувствовать, как кожа постепенно нагревается и покрывается мелкими расслабляющими мурашками. Нравится садиться на плиточный пол, выложенный бежевой мозаикой, опираться спиной о стену и, склонив голову, слушать, как вода ударяется о макушку, быстро стекая вниз по чернеющим от влаги прядям. Ощущение, будто находишься под проливным дождем, не отпускает ни на минуту. Оно шумит снаружи и внутри громче всего прочего.
После войны мне редко удавалось по-настоящему выспаться, но теперь же бессонница вышла на новый непревзойденный уровень, и пребывание за границей сознания стало роскошью, которую я не могу себе позволить.
Не помню, когда проблема со сном, а точнее его отсутствием, встала настолько остро. Наверное, пару месяцев назад, когда после новых двух трупов у нас на руках все еще не оказалось ни единой зацепки. Ни единственного гребаного намека. Только кровь и изуродованные тела с налетом неизвестной прежде магии.
Наверное, именно тогда пять часов беспрерывного сна стали моим рекордом, а чары, скрывающие синяки под глазами, — нормой.
Неспокойно. Изо дня в день, каждую чертову минуту суток мне неспокойно, и это чувство не торопится покидать тело и отступать. Оно колотится в груди болезненным приступом собственной беспомощности, сжирая остатки мелатонина. Люди гибнут, а расследование едва ли двигается вперед.
Как же мерзко чувствовать себя бесполезной.
Говоря откровенно, решение о выходе Малфоя на свободу я могу принять лишь в том случае, если оно в конечном итоге действительно окажется целесообразным. Убережет невинных. Как бы я не была не согласна с Эбботом и Кингсли, в этом случае, цель оправдает средства.
Закрутив вентили до упора, я наконец-то выхожу из душа, предварительно отжав волосы руками. Не вытирая тело полотенцем, накидываю поверх большую растянутую у ворота футболку, что послушно ждала у раковины. Тонкая серая ткань моментально пропитывается не успевшей испариться водой и липнет к влажной спине.
Не включив свет, направляюсь в гостиную. На ходу закручиваю волосы вверх и закрепляю их на макушке волшебной палочкой. Под давлением рук пара крупных капель стекает ровно вниз по тонкой вытатуированной линии, ведущей от затылка к копчику вдоль позвонков. Разделяет тело пополам. Босые ноги оставляют мокрые следы на темных паркетных полах квартиры. Моей любимой квартиры, купленной на собственные сбережения.
В какой-то момент не осталось сил метаться по съемным, хотелось приходить домой. К себе домой, где можно расставлять по полкам в очередной раз бездумно купленные книги или же дурацкие статуэтки в форме пузатых моряков, найденные на барахолке неподалеку от Тауэрского моста.
Когда я впервые увидела этот лофт, сразу же поняла — мой. Почувствовала, что пустые двухуровневые апартаменты ждали своего часа и именно меня. Здание, в несвойственном для Кенсингтона стиле, еще несколько лет назад было старой швейной фабрикой, но производство, не выдержав очередного финансового кризиса, закрыло свои двери в этот раз навсегда. Находчивые девелоперы решили переоборудовать постройку в современное жилье для любителей минимализма и не любителей вычурности.
Цена оказалась вполне доступной по меркам западного Лондона, и поэтому я, недолго думая, купила не разделенное на комнаты пространство с высокими потолками и кирпичными, по-дизайнерски обшарпанными стенами.
Мама бы ругалась. Сказала бы: «Нерационально».
Грустный смешок пробивается сквозь плотно сжатые губы. Я подхожу к столу, что некогда предполагался обеденным, и зажигаю лампу, потянув за короткую цепочку из мелких шариков сбоку. Папки с делами по текущему расследованию, а также несколько досье, взятых из архива, освещаются теплым светом. Это лишь малая часть.
В начале месяца стукнуло ровно семь лет моей работы в Аврорате. Как и пророчил когда-то Грюм — в этом деле, из меня вышел толк. После академии я быстро продвинулась с рядовых служащих на самый верх. Никаких суперсил: просто свойственная характеру скрупулезность и пытливый ум сыграли на руку. Я видела то, что остальные пропускали. Засиживалась допоздна и замечала детали, которые другие сочли бы незначительными. Совокупность всех этих факторов приводит к тому, что если бы Эббот завтра ушел в отставку, о которой в сердцах так часто заикается, а Виктор по имеющейся иерархии занял бы его место, меня в ответ незамедлительно бы повысили до заместителя. И это вовсе не эго. Всего лишь факт.
Другой вопрос: хочу ли я этого. Скорее нет, чем да. Власть — абсолютно не то, к чему я стремлюсь. Власть — совершенно точно не то, из-за чего выбор пал на аврорскую службу.
Закусив щеку изнутри, я делаю длинный вдох. Нужно приготовить кофе и убить время с пользой, пока не прозвенит будильник, означающий второе «свидание» с Малфоем.
⸻
Несмотря на утро субботы, в приемном отделении Мунго немноголюдно, только светло до рези в глазах и, как мне помнится по прошлым визитам, все также пахнет спиртом и горькими травами. Эти ароматы настолько втерлись в стены вместе со штукатуркой, что отдай Министерство помещение на шумной торговой площади под какой-нибудь другой объект, все равно не выветрятся. Они навечно застряли в этой коробке из красного кирпича.
Девушка с прямым каре, едва касающимся мочек ее ушей, неторопливо перебирает анкеты недавно прибывших пациентов за высокой стойкой. Издали видна лишь светлая макушка, что иногда покачивается из стороны в сторону, но подойдя ближе, можно увидеть, как внимательно она скользит наманикюренным пальцем по строчкам свежей стопки документов. Администратор больницы настолько увлечена процессом, что не замечает вновь прибывших. И лишь когда я подхожу вплотную, здороваясь, она вздрагивает и с тихим оханьем рвет бумажный уголок листа, что хотела согнуть.
— Мисс Патил должна ожидать нас, — произношу я, одновременно с тем откидывая полу плаща для демонстрации блестящего значка Аврората.
— О да, да, — тараторит девушка, заправляя короткие волосы за ухо. — Меня поставили в известность о вашем визите. Гермиона Грейнджер, верно? — спрашивает она с улыбкой, и я коротко киваю в ответ. Всего лишь формальность. Она примерно моего возраста, а значит, точно знает, кто я. — Мисс Патил предупредила, что вы придете с...
Блондинка замирает на полуслове, как только ее глаза фокусируются на человеке, стоящем чуть поодаль за моей спиной. Звуки больше не срываются с ее натренированных на работе голосовых связок, и кажется, единственной функцией организма помимо ударов сердца становится глуповатое смыкание век в такт очевидно участившемуся пульсу.
— С мистером Малфоем, — добавляю я, бросая небрежный взгляд в сторону Драко.
Наверное, пора начать привыкать к тому, какое внимание он будет привлекать к себе первое время после освобождения. Репортеры, шепот за спиной и косые взгляды теперь станут одним только белым шумом.
— Д-да, простите, — проговаривает девушка заплетающимся языком. Она смущенно опускает взгляд в стол, прежде чем окончательно прийти в себя, прокашляться и сказать чуть более уверенно: — Вам необходимо подняться на второй этаж, правое крыло, лаборатория 204. Падма, то есть... мисс Патил сейчас там.
— Спасибо.
Уже зная, что Малфой последует за мной, я сразу же направляюсь к двойным дверям, ведущим к вестибюлю, увешанному портретами знаменитых целителей, но на мгновение замедляюсь. Блондинка за стойкой, сама того не замечая, вновь впивается взглядом в Драко, стоит мне только двинуться с места и открыть больший угол обзора. Она почти не дышит, уставившись на его легкие движения в светлой приемной. Интерес в ее случае не поддается контролю. И замечаю это не я одна. Малфой на ходу поворачивает голову в сторону администратора, без улыбки подмигивает ей на прощание, а после делает очередной шаг ко мне. Девушка на этот жест в ужасе отворачивается, заливаясь краской от смущения.
Она это серьезно?
— Мы идем? — непринужденно осведомляется Драко, проскальзывая вперед меня, чем заставляет закатить глаза к парящим под потолком свечам, заключенным в хрустальные сферы, но все же последовать за ним в направлении лестниц.
Преодолев расстояние до кабинета в молчании, я стучу пару раз, прежде чем дернуть круглую бронзовую ручку на себя и войти внутрь лаборатории.
— Ты обещала заехать на прошлых выходных, — раздается вместо приветствия откуда-то слева, и мы с Малфоем одновременно оборачиваемся на звук.
Падма в белом медицинском халате, накинутом на хрупкие плечи, встает из-за стола с микроскопами, соорудив на лице показательно раздосадованную гримасу.
— Не вышло.
— А то я не поняла, — усмехается она и стягивает латексные перчатки, отбрасывая их по пути в урну. Не обращая внимания на Малфоя, подруга заключает меня в крепкие объятия. Ее руки плотным кольцом обвивают тело, отдавая согревающее тепло, а после отодвигают на несколько сантиметров. — Ну и как ты?
— Привезла тебе подопытного, — отвечаю, слыша, как Драко после этой реплики шумно выпускает воздух через нос.
Я отступаю на шаг, и карие глаза Патил загораются любопытством. Она быстро, но от того не менее внимательно проходится по высокому мужскому силуэту и встречает ответный пытливый взгляд старого знакомого без стеснения и испуга.
— Мистер Малфой.
— Мисс Патил, — с коротким кивком и улыбкой.
— О, прошу, — обреченно выдавливаю из себя. — Давайте обойдемся без показной вежливости.
— На «ты» будет удобно? — спрашивает Падма у Драко, не обращая никакого внимания на мое едкое замечание. Она укладывает руки одну на другую под грудью и склоняет голову вбок.
— Более чем.
И с какой радости она настолько обходительна с пожирателем смерти?
— Для начала я дам тебе пару зелий, которые снимут действие тюремных блокаторов, — сразу же переходит к делу Патил. Тянуть время совсем не в ее характере. Она уверенно продвигается в глубь лаборатории, безмолвно приглашая нас проследовать за ней. Высокие каблуки, идеально подходящие под черный цвет ее платья-футляра, звонко постукивают об пол. — Также мне нужно будет просканировать тебя. Посмотрим, в каком состоянии находятся все жизненно важные органы, а самое главное — проконтролируем уровень и скорость насыщение магией.
— В Кроус-Хилл у нас были врачи и ежеквартальные осмотры, — уточняет Малфой между делом.
— Знаю, — сразу же отвечает Падма, останавливаясь у стены, в которую встроена громоздкая металлическая конструкция с кодом. — Я видела записи, но не помешает во всем убедиться лично. Даже в таких тюрьмах, как Кроус-Хилл... — она медлит с продолжением. — Как бы сказать...
— Несильно пекутся о здоровье своих постояльцев? — дернув темными бровями, помогает ей Малфой, и изящная кисть Патил зависает над клавишами автоматического замка.
— Скорее, семейным докторам не принято доверять проведение операций на открытом мозге, — отмирая, она быстро вводит код, а после прикладывает указательный палец в выемку для отпечатка. — Препараты довольно сильные.
Световой датчик загорается зеленым, и тяжелая дверная створка, что оказалась в профиль намного толще, чем на первый взгляд, отодвигается в сторону, пропуская нас в менее просторную комнату с низкими потолками. Именно здесь реализуется протокол разблокировки и еще ряд более сложных процедур. По крайней мере, так когда-то рассказывала Падма. Хотя несколько бутылок вина, выпитых в тот вечер, явно не способствовали продуктивной работе клеток мозга.
— Раздеваться полностью не придётся. Просто оставь пальто вон там, — не оборачиваясь, указывает она жестом на вешалку, — и встань на подиум.
Малфой безразлично принимается выполнять указания, пока я усаживаюсь на удобный стул с вращающимися колесиками, неторопливо осматриваясь вокруг. Интерьер незатейлив: ряды стеклянных шкафчиков вдоль стен, пара рабочих столов и досок с витиеватыми расчетами, смотровые кушетки. Достаточно строго и аскетично. Однако инновационное оборудование, что сразу бросается в глаза, вызывает чувство трепетного восторга даже у таких далеких от науки людей, как я.
Да уж, определенно в «Пророке» освещают не все нововведения. Патил успела навести здесь свои порядки. Под руководством выпускницы Когтеврана больница Святого Мунго сделала большой рывок в сторону прогресса. Заезжай я к ней почаще, не удивлялась бы сейчас наравне с Малфоем.
— Выпей, — Падма отдает Драко открытые флаконы, что минутой ранее призвала с помощью Акцио.
— Не умру? — прищуривается он, но в противовес скептической интонаци сразу же опустошает содержимое колбы, не дожидаясь отрицательного ответа.
— Кому-то не терпится вернуть свои силы, — шепчу себе под нос, продолжая безотрывно следить за парой в центре комнаты.
Несмотря на спокойствие, которым невозможно не пропитаться в присутствии Падмы, я остаюсь начеку. Это затишье не настоящее, оно искусственно созданное. От Малфоя можно ждать чего угодно.
— Магия начнет возвращаться прямо сейчас, — Патил, едва касаясь кончиками пальцев широкой спины, провожает пациента к месту обследования. — Ты это почувствуешь, но естественно, чтобы процесс завершился, нужно время. Все будет постепенно, — продолжает она, когда он занимает необходимую позицию на возвышающемся подиуме, прислушиваясь к ощущениям в теле. — Иначе после стольких лет накопившаяся энергия может просто разорвать тебя.
— Как мило, — уже знакомая раздражающая ухмылка касается губ Драко.
— После сканирования я сделаю инъекцию, что сформирует между тобой и Гермионой связь для отслеживания. Министерский надзор аннулируется.
От этих слов на душе становится по-настоящему спокойно. Когда я только узнала о том, что Малфоя выпустят, а я буквально займу пост его личного телохранителя и надзирателя в одном лице, первой причиной для волнения стала недостаточная точность существующих методов отслеживания. Поэтому в его случае подготовиться должным образом было не прихотью, а необходимостью.
— И что же не так с надзором, мисс Патил?
— Ты вернулся в куда более прогрессивный мир. Чары можно снять или обойти, руны не всегда надежны, а ты большой и опасный мальчик. Поэтому, мистер Малфой, — она обводит взглядом аппарат, чтобы удостовериться в исправности и готовности конструкции к работе, — я придумала для тебя что-то более подходящее. Мою формулу не вывести из крови абсолютно никаким способом без необходимого антидота. Это буквально жидкая магия в пробирке, что создает идеальный тандем с твоими эритроцитами.
В голосе Падмы отчетливо чувствуется гордость вперемешку со свойственной ей непоколебимостью. Если она утверждает, что формулу не обойти, — значит, так оно и есть.
— Министерство отдало Мунго в руки злого гения и даже не замечает проблемы, — с хрустом разминая шею, отшучивается Малфой. Видимо, вновь приобретенный усиленный контроль его отнюдь не смущает.
— Сочту за комплимент. Ничего не трогай руками.
Падма взмахивает палочкой, и верхний свет в центре комнаты гаснет. Вокруг подиума мгновенно возникает мерцающее бледно-зеленое поле, похожее на капсулу. Напоминает процесс магловского рентгена или скорее магнитно-резонансной томографии, только в прозрачном, созданном иным способом тубусе.
Тонкий луч быстро обегает тело Драко с ног до головы, заставляя его настороженно осматриваться и привыкать к новому вакуумированному пространству. Он выставляет тыльную сторону ладони чуть вперед, наблюдая, как световая сетка отражается на поверхности бледной кожи с переплетением выступающих вен. Именно в тот момент я замечаю на его запястье часы.
Те самые, из коробки.
Стрелки так и не пошли.
Зачем он надел часы, что не показывают время?
Вчера я еще раз просмотрела реестр вещей, что были переданы на хранение при аресте, и не обнаружила в нем ничего подозрительного. В графе с описанием прибора, указывающего на определенный момент суток, был лишь цвет, вес и пометка — «магловские». Сам Малфой вряд ли расскажет мне откуда они взялись. В лучшем случае придумает красивую ложь.
— Он нас больше не слышит, — говорит мне подруга, отрывая от размышлений. — И он тебе не нравится.
— Неужели? — с натянутой улыбкой. — Быть такого не может.
— Проблемный? — спрашивает Патил, продолжая двигать палочкой. Мой сарказм ее мало волнует и вызывает лишь рваный смешок.
Перед нашими глазами расплывается голографическая плоскость, отображающая точное строение тела объекта обследования с разными движущимися метриками. Графики то и дело дополняются новыми данными.
— Сейчас скорее нет, чем да, — отвечаю, откидывая голову на спинку. Расслабляюсь, пока Драко снова в клетке, и делаю оборот вокруг своей оси на подвижном стуле. Механизм в основании мягко скользит вправо, и мир на мгновение смазывается в пеструю рябь. Дождавшись полной остановки, я упираюсь руками в колени и, спешно сморгнув расфокус, добавляю: — И это настораживает.
Он пока не задал ни одного вопроса о деле. О Беллатрисе.
Почему?
Уверен в том, что наши догадки не верны? Или наоборот, знает, что она действительно не погибла, как все предполагали долгие годы и теперь льет кровь на улицах города?
— Думаешь, попытается сбежать? — Падма продолжает диалог, но вместе с тем неотрывно следит за результатами на экране.
— Думаю, я абсолютно не знаю, чего ожидать от него, — непроизвольно скользнув взглядом по своему новому напарнику, отвечаю я. — За всем этим показательным безразличием и улыбками стоит что-то гораздо большее, — в висках начинает пульсировать, и я потираю их указательными пальцами. — Он далеко не простой. Он опасный. Война раскрыла его лучше нас всех, а годы заключения спрятали что-то абсолютно новое.
— Не думаешь, что срок в десять лет мог изменить его в лучшую сторону?
— Я не особо верю в исправление ему подобных. Как минимум, нет ни одного достойного примера. Их всех закрыли там на пожизненное не просто так. И то, что он сейчас на свободе, — всего лишь чертова случайность.
— Ну, он в отличной форме, — вставляет подруга, внезапно меняя тему.
— Ты что, теперь засматриваешься на убийц?
— Говорю как врач и научный сотрудник, — пожимает она в ответ плечами. — Я не имею предубеждений и то, что этот, — раскрытой ладонью указывая в сторону своего пациента, — новый Драко Малфой находится в идеальной физической форме, не более чем факт. Когда-то травмированные ребра отлично зажили, и даже этот шрам на губе не испортил общей картины.
— Как мило, Падма, — фыркаю я. — Хочешь еще один факт? Он психопат, что пытал членов Ордена.
— Гермиона...
— Не нужно, — перебиваю, качнув головой в нарастающем приступе раздражения, и поднимаюсь на ноги. — Просто давай прекратим этот разговор.
Патил подступает ко мне вплотную, пристально смотрит в глаза, порываясь сказать что-то еще, но все же сдерживается. От былой шутливости нет и следа. Она нехотя отворачивается и взмахом палочки обрушивает полупрозрачный купол над платформой для обследований.
— Твои показатели хорошие. Сейчас я введу сыворотку и будешь свободен.
Пока Драко проходит на кушетку, чтобы Падма могла закончить положенные по протоколу процедуры, я переминаюсь с ноги на ногу, вдруг не находя себе места. Чувствую, как ломает, как подошвы жгутся при каждом соприкосновении с полом, и как во мне продолжает вскипать ярость, на самом деле не имеющая никакого отношения к словам подруги.
Да и что она такого сказала?
Скорее, дело в воспоминаниях, о которых я уже давно зареклась думать осознанно лишь раз в год. В преддверии этого дня любой укол извне ощущается острее и помогает огромной мрачной фигуре из сожалений за спиной топить меня в прошлом.
— Ну вот и все,— произносит Патил, убирая небольшой металлический шприц в сторону.
Малфой, даже не поморщившись, принимает от нее салфетку наверняка пропитанную заживляющим раствором бадьяна, на пару секунд плотно прижимает ее к месту укола на шее, а после отбрасывает в сторону. Он быстро встает, выпрямляясь во весь рост и, будто теряя присущую ему грациозность, движется в сторону выхода.
Складывается ощущение, что каждый шаг дается теперь чуть сложнее и он в попытках побороть дискомфорт неуемно вращает плечевыми суставами и головой. Заметив мой пристальный взгляд, Падма подхватывает меня под локоть, провожая вперед, и говорит шепотом на самое ухо:
— Все нормально. Он окончательно придет в себя спустя несколько часов.
Очень на это надеюсь. Возиться с Драко, опьяненным собственной магией, не входит в мои планы на день.
Стоит нам только подойти к двери, Патил вновь прикладывает палец к датчику, чтобы тяжелая створка сдвинулась в сторону. Малфой выходит первым, и я уже собираюсь последовать за ним, как подруга преграждает путь.
— Что ты делаешь? — шиплю я, предпринимая слабые попытки пробиться вперед, но из-за чужого тела могу в итоге лишь наблюдать, как автоматический механизм захлопывает нас все в том же помещении. — Его нельзя оставлять одного.
— Гермиона, подожди, — крепче хватает она меня за предплечье, заставляя остановиться напротив. — Прости, слышишь? — говорит Падма, нервно прикусывая нижнюю губу. — Я знаю, как ты ко всему этому относишься и я не хотела оправдывать его или...
— Все в порядке, — заверяю ее, слабо улыбаясь. Патил действительно не за что извиняться. — А теперь пойдем.
Рывок вперед — и шаг вновь не удается, из-за чего я безвольно прикрываю веки. Мерлин. Я и забыла, что упертость Падмы примерно наравне с моей же, отчего сбежать от нее, не прилагая грубой силы, оказывается не так уж и просто.
— Я всего лишь хотела разрядить обстановку, — на выдохе продолжает подруга, ослабляя хватку. Пальцы легко скользят вниз, замирая у ладони. — Ты почти не отдыхаешь и, очевидно, не высыпаешься, а тебе это нужно. Всем это нужно, Гермиона. К тому же, завтра твой день рождения и...
— И мне это известно лучше чем кому-либо.
— Черт... — смеется Патил, в шутку шлепая меня по плечу. Ее маленький, вздернутый кверху нос смешно морщится. — Ты невозможная. Знала об этом?
На этот раз я даже не пытаюсь удержать ответный смешок. Прыскаю громче положенного, слегка сгибась от щекочущего в животе веселья и того, что получаю еще один более сильный удар. На душе становится поразительно легко и просто.
— Давай, Рембо, открывай уже.
Падма больше не протестует и, закатив глаза от нелепого прозвища, открывает дверь. Мы как-то смотрели этот старый американский фильм. Не сказать, что нам сильно понравилось в отличии от Гарри и Джинни, которые были в полном восторге и после, уже без нас, досмотрели все части до конца.
Оказавшись в более светлом и просторном помещении, я сразу понимаю — что-то не так. Тихо. Слишком. Сердце спотыкается и пропускает удар, когда я, оглядевшись, осознаю, что в стенах лаборатории пусто.
Вокруг никого.
— Малфой? — спрашиваю, уже точно зная, что не получу ответа. Комната с этого угла вся как на ладони — не увидеть его просто невозможно.
— Не мог же он... — пройдя вперед, тянет Патил, начиная осознавать произошедшее.
«Мог» — кричит все внутри меня. Даже за эти жалкие пару минут. Конечно, мог. Он мог и сделал это. Дождался, когда вернут магию и при первом же удобном случае решил бежать, как настоящая крыса. Чертов предатель, которому никогда нельзя было доверять.
Кажется, воздух заканчивается в легких от того, как часто и иступленно я сейчас дышу, и липкий холод прокатывается по телу.
Дура. Какая же идиотка.
— Но вы же связаны, — говорит Патил, пытаясь разобраться в ситуации. Понять не доступное логике. — Это глупо, ведь ты можешь отследить его.
— Сейчас? — рявкаю я, подойдя к ней вплотную. — Я могу сделать это прямо сейчас, Падма?
Не успев взять под контроль страх, она дергается в сторону, будто я действительно могу причинить ей вред. Боже. Уверена, что в моих глазах сейчас горит бешеная ярость, но какого черта?! Я бы никогда с ней так не поступила. Ни с кем из близких.
— Для полной активации нужно полчаса, — проглотив испуг, отвечает подруга, а я лишь с досадой отворачиваюсь, отступая дальше, чтобы больше не нарушать ее личного пространства.
Мысли бесконтрольно мечутся внутри черепной коробки. За полчаса он вполне может попытаться скрыться. Он точно может навредить кому-то. Убить кого-то.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать в полный голос от отчаяния.
Преодолев расстояние до двери, ведущей в коридор максимально быстро, я распахиваю ее так сильно, что круглая ручка ударяется о стену, наверняка оставляя на ней уродливую вмятину.
— Черт, — ругаюсь, обводя взглядом пустынный холл. — Твою ж мать!
— Падма Патил запрашивает охрану на второй этаж, — раздается за моей спиной, но я не дослушиваю, делая широкие шаги вдоль узкого коридору.
Костяшки пальцев истерично пульсируют от того, как сильно я сжимаю их вокруг палочки, пока мысленно прикидываю план действий.
Гребаный кошмар.
Подняв древко вверх, я размашисто вырисовываю в воздухе руну, и все захлопнутые двери моментально распахиваются настежь, порождая оглушительный грохот и вопли ничего не понимающих сотрудников больницы. Эти звуки двоятся и резонирует меж барабанных перепонок.
Предположив, что Малфой вряд ли бы выбрал лифт, двигаюсь прямиком к лестницам, попутно заглядывая в каждый угол. На этом этаже нет палат: за поскрипывающими после брошенного заклинания деревянным створками лишь исследовательские залы и административные помещения с удивленными лицами людей.
— Я убью его собственными руками, если он сделал хоть шаг из Мунго, — севшим от напряжения голосом даю я обещание самой себе и нажимаю на длинную ручку, ведущую к лестничным пролетам.
Не поддается. Заело или заблокировано? Дергаю еще раз и створка под силой приложенного давления наконец распахивается. Поток воздуха от размашистого движения обдает с ног до головы: волосы, собранные в высокий хвост, откидывает назад, а носовые пазухи забивает горьким никотином.
Не нашедшая выхода ярость выплескивается в дрожь сжатых в кулаки рук. Я замираю, прикусывая кончик языка с такой силой, что букет ярко-металлических оттенков растекается по всей ротовой полости. Несравненный, неповторимый, такой знакомый.
В окружении двух парней из охраны, будто они старые приятели, а не только что встретившиеся незнакомцы, Драко делает очередную затяжку, встречаясь своими серыми, затемненными легкой поволокой дурмана глазами с моими.
В тот момент, как я пересекаю порог площадки в пару квадратных метров, он уже точно знает, что заставил поволноваться. Иначе и быть не могло.
Не выпуская из пальцев сигарету, Малфой поправляет растрепавшиеся на лбу волосы и вновь подносит ее к губам. Обнимает ими фильтр, глубоко вдыхая любимую мной горечь.
— Невыносимо хотелось курить, — как ни в чем не бывало произносит он, отделяя каждое слово. — От щелчков пальцами пока что еще одни только искры, а спички остались в квартире. Пришлось прогуляться.
Драко с наслаждением выпускает сероватое облако дыма, и мне кажется, все те старания по сдерживанию внешних проявлений чувств рядом с ним больше не работают. Они рассыпаются подобно тлеющему пеплу.