глава 7
Пятница вымотала меня окончательно. Не думала, что буду скучать по времени, когда Соколов относился ко мне как к дебильной практикантке без навыков. Но теперь, когда я наравне с ним, мне хочется повеситься.
Деда, про которого говорил Дмитрий, было недолго найти. Буквально через сутки мы узнали, что нашего нового подозреваемого звали Зорин Яков Михайлович. Шестьдесят два года. Ни жены, ни детей. Нам с Соколом – из-за Игоря я теперь Евгения за глаза называю только так – конечно же, казалось это странным. В любом случае нам дали ордер на арест и мы поехали к его дому.
Только Якова дома не оказалось. Соседи сказали, что мужчина любит уезжать на рыбалку. Проблема в том, что каждый раз он выбирал разные места для дела и спокойно мог уехать в другой регион. Сокол сразу отправил за ним группу розыска.
— Жена есть у Якова? Любовница, может? — спрашивал следователь, параллельно записывая все в протокол.
Женщина в возрасте пожала плечами и сделала невинное лицо. Краем глаза я заметила, как Вэлл нахмурился. Его плечи напряглись, словно он почуял что-то неладное.
— Нет у него никого. Не видели никогда. Ни женщины, ни детей.
Ложь.
Даже я это поняла. Хоть лицо женщины оставалось ровным, ее выдавало то, как она терла пальцы друг о друга. Этот жест настолько незаметный, что я сама поразилась, как я это увидела. Она так делала буквально секунды три, пока не убрала руку за спину.
Вэлл тоже это заметил. Мы столкнулись взглядами в один момент. Сердце бешено забилось в тревоге. Перед глазами снова его лицо. Безжалостное, не дающее сделать и шагу назад. И хоть сейчас на его физиономии явно другие эмоции, именно эти остались в моей памяти навсегда. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь перестать его опасаться.
Сейчас я уже боялась его не так сильно. Он не появлялся у меня в комнате с той самой встречи, когда сказал, что я фантастическая. Да, эта фраза тоже глубоко въелась в мою память. Вэлл сам въелся в мой мозг. Я не могла не думать о нем. Все попытки разгадать его были тщетными. Но это не означало, что я должна сдаваться. Наоборот, это лишь подстегивало мое любопытство и упрямство.
Сейчас мужчина стоял в своем плаще, расслаблено держа руки в карманах. Погода сегодня холодная и пасмурная. Не знаю, насколько бредово это прозвучит, но эта погода шла Вэллу. Его образу. Его внешности.
Заметив, что я не отвожу от него взгляд, он ухмыльнулся краешком рта и подмигнул мне. Я тут же опомнилась и переключилась к соседке. Та что-то говорила про поведение Якова. Мол, он тихий и необщительный, друзей у него нет. В то время как я пыталась запоминать информацию, боковым зрением заметила, что Вэлл идет в мою сторону. Сердце забилось быстрее.
Проходя мимо меня сзади, он остановился и зашептал на ухо:
— Ты уже одержима мной?
Его хриплый голос окутал с ног до головы. Не дожидаясь моего ответа, мужчина пошел дальше к своей машине. Я уловила нотки пепла и дыма лишь на секунду. Мне оставалось лишь стоять и продолжать слушать соседку, не вправе проводить взглядом Вэлла.
Внутри вновь все перевернулось. Его голос звучал со всех сторон. Очередная его выходка.
Уже в офисе я анализировала все сказанное соседями. У Якова никого нет. Ни жены, ни друзей, ни детей. Никого. Дома тоже ничего не нашли. Обычный дом советского человека с квадратным телевизором, поверх которого лежит кружевная салфетка. На полу и стенах развешены ковры. Старая печка, которой отапливается весь дом. Только дома у него никаких фото нет. Ни его, ни старых друзей. Никого. Это мне показалось странным.
Свое наблюдение я озвучила Соколу, на что тот лишь задумчиво нахмурил брови и кивнул. Видимо, я не такая уж и бесполезная. Это радовало.
Весь оставшийся день я провела за анализом и заполнением дурацких бумажек. С этими делами я засиделась до позднего вечера и зашла домой только в девять. В это время солнце уже выглянуло из-за туч и стало активно светить мне в окна.
Когда я зашла домой, меня встретила тишина. Мамины каблуки неаккуратно валялись у пуфика. Я тихонько разулась и заглянула в комнату матери. Та небрежно развалилась на кровати и храпела. Выглядела эта картина, мягко говоря, нелицеприятно. Закрыв дверь, прошла дальше в квартиру.
Зайдя в гостиную, я заметила два бокала и полностью пустую бутылку вина. Также на столе стояла наполовину пустая коробка конфет, в воздухе витал мужской парфюм.
Да, иногда мама водит мужиков домой. И да, папа знает. Однажды они были на грани развода, но все же остались вместе. Впрочем, я не хочу в это лезть. Будто у меня своих проблем нет.
Я уже давным-давно охолодела к этим двум. И хоть к отцу я относилась чуть лучше, чем к матери, это не значит, что я люблю его. Нет. У меня нет к нему чувств. И хоть он стабильно раз в неделю интересуется как я, чувства не вспыхнут вновь. Никогда. Наоборот, они с каждым днем замерзают все сильнее.
Вздохнув, я развернулась к своей комнате и достала ключи. Но вовремя заметила, что дверь-то открыта. На секунду все оборвалось. Мама опять лазила в мою комнату? Когда я наклонилась к замку, то увидела, что тот варварски взломан.
Сука.
Холодная ярость поднялась во мне. Я крепко сжала челюсти и, последний раз посмотрев в сторону маминой комнаты, вошла в свою. Старясь глубоко дышать, я осмотрелась. Вроде ничего не изменилось. Кровать заправлена без единой складки, на зеркале ни единого отпечатка, на столе все на месте, ящики прикрыты. Даже деньги и украшения на месте. Все на месте. Тогда в чем подвох?
Никогда не думала, что я настолько внимательная. Твою мать, у меня реальные проблемы с психикой и вполне возможное ОКР, иначе я не знаю, как объяснить, что я нашла долбанного лишнего солнечного зайчика на стене.
Их должно быть всего четыре: от зеркала в шкафу, зеркала на столе, моего телефона и рамки с фотографией. Больше никаких солнечных зайчиков в комнате быть не должно, так как вся мебель и предметы матовые. Я с бешено колотящимся сердцем стала двигать все глянцевые поверхности в комнате. Телефон, зеркала и рамку. И только один солнечный зайчик стоял на месте.
В следующую секунду я заметила телефон. Замерла. Он был так хорошо спрятан за мягкой игрушкой, которая стояла на полке шкафа, что при всей своей внимательности я бы не заметила ее сразу.
Мигом, открыв шкаф, я достала первую попавшуюся вещь – это оказалась футболка – и взяла телефон через нее, чтобы не оставить отпечатки. На телефоне была включена запись видео. Мои руки затряслись от осознания.
Вэлл?
Я сглотнула. Он поставил скрытую камеру мне в комнату? До этого он попадал сюда без вскрытия замка, что произошло сейчас?
Разочарование захлестнуло меня. Не то, чтобы я думала, что Вэлл очень честный человек и все такое, но мне никогда бы не пришло в голову, что он поставит мне в комнату чертову камеру. Это была последняя капля. Я поняла, что жить тут больше не намерена. Мне срочно надо уходить.
Сердце все еще колотилось с бешеной скоростью. Навязчивые мысли полезли в голову, от чего мне было трудно соображать.
— Нашла все-таки? — раздался мужской голос где-то справа.
Я вздрогнула и обернулась, все еще держа чужой телефон в руке через футболку. В проеме стоял незнакомый мне мужчина. На вид ему было лет сорок. Он примерно одного роста со мной. У него темная щетина и небольшой пивной живот. Его глаза горели похотью.
Меня накрыло осознание. Телефон поставил не Вэлл. Телефон поставил тот мужчина, что приходил к моей матери.
Если бы это был Вэлл, то он бы не оставил следов.
Я сделала два шага назад и уперлась в подоконник. Мои глаза тут же начали искать орудие самозащиты. Мой телефон лежал на столе, но я могла бы позвонить в полицию с телефона этого мужчины.
Если я начну делать это у него на глазах, то он, вероятнее всего, попытается мне помешать.
На лице мужчины отразилась ухмылка. Не такая, как у Вэлла. У Вэлла она веселая, насмехающаяся. А эта – похотливая.
Я сразу поняла, чего он хочет. Поэтому решила не медлить.
— ПОМО... — закричала я, но мужчина за два шага преодолел расстояние между нами и мигом закрыл мне рот.
Он повалил меня на кровать и начал активно лапать. Его руки были повсюду. Точнее, одна рука – второй он не давал мне произнести и звука.
Я сопротивлялась так, как никогда. Тут же вспомнились все приемы, которым нас учили при физ. подготовке в университете. Я пыталась сбросить его с себя, но мужчина был слишком большой и тяжелый, чтобы я могла хоть что-то сделать.
Все нормативы я обычно сдавала на четверки, в том числе и самооборону. Поэтому сейчас со всей силы укусила мужчину за руку, да так, что у него пошла кровь. Кажется, я реально прокусила ему ладонь. Во рот и нос тут же ударил запах крови. Он закричал и ударил меня по лицу целой рукой. Но выбраться у меня все ровно не получилось. Мужчина был слишком тяжелым.
Потом он ударил меня еще раз и стал расстегивать рубашку. Когда я вновь попыталась закричать, он опять дал мне пощечину и кровоточащей рукой закрыл рот. Все мое лицо было в крови.
Он делал это молча, иногда пыхтя, когда я чересчур сопротивлялась.
А потом он принялся расстегивать ремень. И тут мне реально стало страшно. Уровень кортизола в крови зашкаливал. Никто не придет мне на помощь. И если я сейчас не найду выход, то буду жестоко изнасилована этим уродом.
А потом мужчину отбросило от меня. Я вскрикнула и отодвинулась в угол кровати, прижимая руку ко рту.
Вэлл возвышался над ублюдком. Его глаза горели красным. Мне не казалось. Это не игра света. Они, мать твою, красные!
Черная рубашка Вэлла была расстегнута на пару пуговиц сверху, а рукава закатаны. Это придавало еще больше мрака его зловещему образу. Волосы в беспорядке лежали на голове. Он не смотрел на меня. Он смотрел на урода, который валялся на полу. Парень держал его за волосы, пока тот пытался сопротивляться, но красноглазому словно было все ровно. Словно мужчина был не больше мухи.
Его голос был нигде и всюду одновременно. Он был в моей голове. В моей коже. В моей комнате. Я не узнавала его. Слишком глубокий. Слишком злой. Почему-то я сразу подумала, что так звучит Ад.
— Я, сын Ада, слуга Дьявола, — рычал Вэлл, а после ударил голову мужчины о пол, — клянусь, что ты будешь блуждать по кругам ада, пока род твой не закончится. — Еще один удар, — а после вечность будешь гореть в адском огне, — удар, сопровождающийся хрустом, — и вечность будет горе преследовать родственников твоих за грехи твои. — Удар, — все потому что ты тронул мое.
И он бил и бил его голову о мой пол. Каждый удар я вздрагивала, пока картина на моем ковре не стала настолько отвратительной, что мне пришлось зажмуриться.
Вэлл. Размозжил. Череп. Человека. На. Моем. Ковре.
От этого осознания я готова была закричать. Но у меня не было сил. Я просто беззвучно плакала, закрыв рот рукой.
А потом звуки ударов стихли. От этого стало хуже. Я затряслась от страха. И вот тут я поняла, что все, что я испытывала до этого к Вэллу – ничто. Ничто, по сравнению со страхом сейчас. Я чувствовала, как меня медленно накрывала паническая атака.
Следующая я.
Нет. Это не просто волна страха. Это цунами. Я никогда никого так не боялась. Даже собственную мать. Даже жестоких ребят в детском доме. Все они на фоне Вэлла божьи дети. Когда запах дыма и пепла рядом усилился, я сильнее вжалась в угол.
— Земная, — позвал он меня.
Земная.
Так он меня называет не в первый раз. И если сначала я не захотела обострять на этом внимание, то теперь осознание медленно подкрадывалось где-то сзади. Я не хотела это признавать. Аделина, ты просто сумасшедшая.
Его голос был повсюду. Его запах был повсюду. И запах крови. Мое лицо до сих пор было в ней.
Он был близко. Я чувствовала. От этого открывать глаза еще больше не хотелось.
— Открой глаза. — Буквально приказал он мне.
Я чувствовала, что если не послушаюсь, то будет хуже.
Следующая я.
Я медленно открыла мокрые от слез глаза. Он был в полуметре от меня. Его красные радужки прожигали меня. Это не линзы. Красные линзы так не горят. Почему-то в комнате в один момент стало темно. Видимо, солнце за окном спряталось. Или уже наступила ночь? Или я сошла с ума? Я не знаю.
Вэлл осмотрел меня с ног до головы. Моя рубашка была расстегнута. Лицо измазано в крови. Волосы спутаны. Ноги поджаты к груди. Его глаза стали гореть ярче. Словно он злился. От этого мне стало страшнее.
Кто ты такой, Вэлл?
— Скажи это, — словно прочитал мои мысли он.
Очередная слеза соскочила с ресниц. Я крепко сжала зубы.
— Ну же, Земная. Давай.
Его шепот проник под кожу. Я не понимала, почему это происходит.
— К.К, — заикалась я, — кто т.ты?
Мой подбородок дрожал. Я никогда в жизни не заикалась, но сейчас просто не могла нормально говорить. Воздуха было мало. Очень мало.
Он расплылся в улыбке. В безумной улыбке. Словно мой страх приносил ему ужасное удовольствие. Вместе с его горящими глазами это выглядело ужасно. Может, я попала в какой-то триллер?
Внутри меня все перевернулось. Я сильнее вжалась в угол.
— А ты как думаешь, Земная? Кто я такой? — низким голосом говорил он, — ответ «не знаю» или «долбаный псих» не верны.
В голове замелькали отрывки воспоминаний.
...
Мне стало не по себе. Я попыталась вернуть себе контроль над телом, но не могла теперь даже пальцем пошевелить. Словно статуя, я стояла и смотрела прямо в глаза незнакомцу.
...
Я почти позвонила полиции, как телефон из моих рук выпал. Просто выпал, мать твою! И вдребезги разбился.
Выпив стакан воды залпом, я вернулась в спальню, в надежде увидеть, что он что-нибудь оставил, чтобы в случае чего я могла отнести это в полицию. Но вместо этого я увидела на столе свой телефон.
Абсолютно целый.
...
Сказать, что мне стало страшно – ничего не сказать. И как он на этот раз попал в дом? Может, у него есть дубликат ключей от моей квартиры?
...
— Пахомов Стас Алексеевич, старший следователь-криминалист, — с ухмылкой сказал Вэлл.
...
— Не нравится мое имя? — с все такой же ухмылкой говорил Вэлл.
— Интересное. Откуда ты? — продолжала я диалог, дабы попытаться вернуть себе контроль и в один момент просто убежать отсюда.
— Из Ада, — еще шире ухмыльнулся парень.
...
— Я, сын Ада, слуга Дьявола, — рычал Вэлл, а после ударил голову мужчины о пол, — клянусь, что ты будешь блуждать по кругам ада, пока род твой не закончится. — Еще один удар, — а после вечность будешь гореть в адском огне, — удар, сопровождающийся хрустом, — и вечность будет горе преследовать родственников твоих за грехи твои. — Удар, — все потому что ты тронул мое.
Куча странностей проносились в моей голове. Голова вскипела. В какой-то момент мне казалось, что я потеряю сознание.
— Скажи это.
Я не хотела. Я не хотела даже думать о таком.
Я СОШЛА С УМА!!!
Я лихорадочно замотала головой.
— Я могу тебе помочь. Давай вместе, — ласково улыбнулся Вэлл, — Д.
В детском доме нас заставляли ходить в церковь. И я действительно молилась. От всего сердца. Просила Господа о хорошей семье. Но он не дал мне ее. И я перестала верить. Я разочаровалась в Боге. Почему пятилетнему ребенку нельзя просто нормально жить?
Я не верила ни в Бога, ни в Дьявола. Мне казалось, все это просто сводит с ума людей. Но сейчас я точно поняла, что сошла с ума сама.
Я замотала головой. Не хотела это произносить. Не хотела признавать то, что сумасшедшая.
— Д, — более настойчиво говорил Вэлл, от чего мне пришлось повиноваться.
— Д, — повторяла я за парнем.
— Е.
— Е.
— М.
— М.
— О.
— О.
— Н.
— Н.
Я вздрогнула.
— Теперь все вместе.
Я судорожно вздохнула.
Следующая я.
— Демон.
Демон расплылся в улыбке. Такой довольной. Словно он только что не убивал человека.
— Умница, — прошептал Вэлл, от чего я вновь зажмурилась и закрыла уши. Это невыносимо, — ты можешь не прятаться от меня, милая Аделина. Моя кровь течет по твоим венам, а твоя по моим. Мы связаны. Я найду тебя везде.
Его голос звучал в моей голове. А также в моей голове вновь замелькали картинки.
Я нахмурилась и чуть приподнялась на локтях. Затем почувствовала, что какая-то повязка впивается мне в руку. Когда я резко повернула голову, то увидела небольшой кусочек бинта, повязанный на сгибе локтя. Такую повязку обычно делают, когда кровь сдают из вены.
...
— Тише, Аделина, — спокойно сказал Вэлл, трогая свою повязку.
Он пустил свою кровь мне по венам.
Я вновь замотала головой. Это просто страшный сон.
— Дороги назад нет, Земная. Дальше только вместе.
Запах дыма и пепла пропал. А меня накрыла паническая атака.
Следующая я.