10.1
Почти весь следующий день Кэролайн провела с Генри, который показывал ей различные фокусы в работе со старой пленочной камерой. Они решили использовать черно-белую пленку, потому что с ней снимки получались более изысканными и классическими.
Клаус ходил за ними по пятам, наблюдая за их работой и слушая их разговоры о кино, камерах, объективах и разных настройках. Он чувствовал легкое раздражение из-за того, что Кэролайн и Генри практически игнорировали его, разговаривая по большей части друг с другом.
Клаус никогда не видел брата таким оживленным, но чувство эгоизма все же давало о себе знать. Кэролайн смогла разговорить Генри, и это было прекрасно, но Клаусу тоже хотелось внимания девушки.
Генри также захотел сфотографировать и Кэролайн. Они решили сделать пару снимком в конюшне. Там Генри долго настраивал камеру, пытаясь найти идеальные настройки.
Когда они наконец спустились в подвал, в импровизированную фотолабораторию, Клаус решил оставить их в покое, сообщив, что ему нужно сделать пару звонков.
Кэролайн волновалась о том, что Клаус уедет. Она помнила, как он обещал ей расправиться с Деймоном Сальваторе, и это заставляло девушку нервничать. Она не хотела, чтобы кто-нибудь пострадал из-за нее.
* * *
Клаус быстро позвонил кому нужно и теперь тихо сидел на верхних ступеньках лестницы, ведущей в подвал, прислушиваясь, как Кэролайн и Генри смеются и разговаривают, пытаясь проявить фотографии.
— Нет, вот так, — терпеливо объяснял Генри, — В противном случае фотография выйдет размытой.
Клаус улыбнулся, представив, как младший брат хмурит брови. Он всегда так делал, когда был серьезен.
— Значит, нужно смешать вот это с этим? — спросила Кэролайн.
— Да. Просто смешай, прежде чем положить туда бумагу.
— Хорошо, — нерешительно пробормотала Кэролайн. — Теперь я могу попробовать?
Наступила тишина, и Клаус представил, как сейчас выглядит Кэролайн — сосредоточенная и серьезная.
— Три... Два... Один, — отсчитал Генри.
— Я не могу дотянуться до бельевой веревки, — пробормотала Кэролайн.
— Я сделал это.
— Спасибо.
— Выглядит неплохо. Хочешь попробовать сделать еще один? — преложил Генри немного дрожащим голосом.
Клаус почувствовал, как кто-то сел рядом с ним.
— Генри снова в лаборатории? — спросила Эстер.
— Да. Кэролайн там с ним.
— Почему ты позволил ей проводить с ним время? — обвиняющим тоном спросила Эстер.
— Генри сам захотел. Они провели весь день вместе, и все это время Генри не мог замолчать.
Брови Эстер взметнулись вверх, и именно в этот момент послышался звонкий смех Генри.
Эстер положила голову на плечо Клауса.
— Впервые за долгое время я услышала его смех.
— Кэролайн нравится Генри.
— В этом есть смысл. Вы с ним похожи, — произнесла Эстер. — Он снова задавал вопросы. Об отце.
— Что ты хочешь, чтобы я сказал ему?
— Я не хочу лгать. Я просто не хочу, чтобы он знал все это... Я не знаю, я просто очень волнуюсь за него.
Клаус понимающе кивнул. Они сидели молча еще несколько минут, слушая, как Кэролайн и Генри шутят и смеются в лаборатории.
— Почему она так добра к нему? — спросила Эстер.
— Я думаю, что она просто добрая сама по себе.
— Она была такой же и с тобой? Когда ты встретил ее.
— Нет, — улыбнулся Клаус. — Она меня ненавидела. Просто она добра к тем, кто этого заслуживает.
— Кажется, я понимаю, что она делает.
— И что же? — вздохнул Клаус.
— Играет.
— Ты можешь хотя бы дать ей шанс?
— Я дала ей шанс. Она гостит в моей доме, ест мою еду, ломает мои ночники. Я просто хочу сказать, что ты забываешь, кто она.
— Ах, да. Мистик Фолс и Совет...
— Да?
— Я решил, кто будет первым, кого я удивлю своим появлением.
— Кого?
— Логан Фэлл. Я собираюсь завтра в Майами. Через час после того, как приземлится мой самолет, он уже будет мертв. Если повезет, я убью его брата тоже.
— В этом есть смысл. Он главный в Майами. Если он умрет, то они отправят кого-нибудь из Вирджинии туда. В свою очередь, Мистик Фолс ослабнет. Умно.
— Я учился у лучших.
— Но почему ты выбрал именно Логана Фэлла?
— Потому что это самый быстрый и эффективный вариант.
— Твои планы никогда не бывали быстрыми. Тебе же нравится, когда история развивается в несколько шагов. Что ты получишь в конце игры?
— Кто сказал, что я собираюсь что-то получить в конце игры? Может быть, Логан Фэлл — это моя конечная цель. Теперь у меня есть девушка, и я бы хотел вернуться в кратчайшие сроки.
— Никлаус, я же тебя знаю. Что в конце игры?
— Деймон Сальваторе.
— Я могу понять, почему ты хочешь его убить. Особенно после той истории с твоими сломанными ребрами. Но ведь он довольно значим в Совете.
— Я знаю с чем имею дело.
— Совет не будет сидеть сложа руки. Он их большая надежда, самый перспективный член организации за прошедшие несколько поколений. Совет хочет сделать из него лидера.
— Я в курсе. Я знаю, что потом они придут за мной.
— Тогда почему? Если бы это было чисто спортивным интересом, ты бы нашел другой способ сказать ему о том, что ты сильнее и лучше. Может быть, ты не будешь позволять своей гордыне управлять тобой?
Клаус только кивнул.
— Лучше бы ты выбрал кого-нибудь другого. Мы могли бы обыграть гибель, как несчастный случай. Как тогда, с Грейсоном и Мирандой Гилберт. В этом случае Джереми остался в неведении, и теперь он работает на нас.
— Это должен быть Деймон Сальваторе.
— Почему не Джузеппе? Или Стефан? Ребекка, кажется, хотела сделать его нашим человеком, но мы можем просто избавиться от него. Последнее, что нам нужно, чтобы появился второй Деймон. А ведь Стефану скажут правду через два года.
— Нет. Это должен быть Деймон.
— Неужели это она попросила тебя сделать это? Твоя девушка? Она ведь должна знать его, — спросила Эстер.
— Нет, она не просила. Я даже не знаю, простит ли она меня за это.
— Но ты делаешь это для нее, — произнесла Эстер, изучая лицо сына. Он просто отвернулся, желая скрыть свои эмоции. — Почему?
— Я не скажу почему. Я просто хотел, чтобы ты знала о моем плане. Я хочу попросить Ребекку остаться с Кэролайн в моей квартире. Или, может быть, я попрошу Элайджу или Кола...
— Деймон сделал что-то с ней? Послушай, Никлаус, Кэролайн — не твоя проблема. Ты не должен позволять ей вставать на пути твоего здравого смысла, — проговорила Эстер.
— Я собираюсь пойти посмотреть, как Аларик будет заниматься с Генри, — вставая на ноги, произнес Клаус.
— Я знаю, что она была в твоей комнате этой ночью. Что бы она не просила сделать, соблазняя тебя, ты не должен этого делать.
— Она ничего не просила.
— Ты же знаешь, я всегда узнаю правду, — напомнила Клаусу Эстер.
— И ты помнишь, — я не собираюсь тебе ничего рассказывать.
* * *
Конечно же, Клаус не ревновал Кэролайн к своему четырнадцатилетнему брату. Ни в малейшей степени. Просто вся эта ситуация раздражала его, вот и все. Прошло уже часа три, как Кэролайн совершенно не обращала внимания на Клауса, проводя большую часть времени с Генри. Потом эти двое торчали в лаборатории, а Клаус просто сидел на ступеньках лестницы и слушал их разговоры. Кэролайн так много смеялась и шутила... С Клаусом она не была такой.
Когда Эстер ушла, то Клаус вернулся на ступеньки. В это время Кэролайн и Генри ждали, пока высохнут фотографии. Наконец, Клаус услышал, как Кэролайн начинает подниматься по лестнице, поэтому он быстро встал и сделал вид, что только что решил спуститься в подвал.
Кэролайн улыбнулась, когда увидела Клауса. Это было что-то, не так ли? Кэролайн была немного смущенной после прошлой ночи, после того, что они сделали. Вернее, почти сделали. Почему? Клаус так и не понял. Ему просто хотелось снова оказаться с ней наедине и закончить начатое.
— Эй, — произнес Клаус, приближаясь к Кэролайн. — Теперь, когда вы закончили, ты не хочешь...
— Ник, смотри! — радостно воскликнул Генри, поднимаясь по лестнице и таща с собой стопку фотографий.
— Я собираюсь подняться наверх и принять душ, так что вы сможете немного побыть вместе, — произнесла Кэролайн. Клаус сжал зубы. Она, наверно, думала, что делает хорошее дело, когда дает ему время побыть с братом, но она только пробудила в нем недовольство. Клаус не хотел ждать. Конечно, шпионаж и охота были интересными, но ему хотелось другого. С того момента прошлой ночью, Клаус постоянно представлял себе, что произошло бы, если б Кол не зашел в комнату. Мысли о Кэролайн заглушали все другие мысли, но ему нужно было быть сосредоточенным. У него была цель.
Генри заставил Клауса сидеть и смотреть все сделанные фотографии. На них были всевозможные предметы их дома, лошади, капли воды, трава, муравьи...
— Кэролайн сделала вот этот, — Генри протянул Клаусу фотографию, на которой была изображена лошадь.
— Выглядит почти также, как у тебя, — просматривая следующие фотографии, произнес Клаус. Генри кивнул.
— Я увижу ее еще раз? Или с ней что-нибудь случится?
Клаусу так странно было слышать, как его брат-подросток спрашивает, будет ли убита Кэролайн. Клаусу не нравилось то, что Генри знал, на что он был способен. Тем не менее, Клаус ничего не мог поделать с этим. Генри был частью их семьи, частью преступного мира.
Клаус не ненавидел все это. Его жизнь была неплохой. У него была власть, у их семьи появилась своя империя, когда Клаус убил Майкла. Но была и темная сторона этой жизни.
"Бедный маленький богатый мальчик просто хочет кого-нибудь, кто понял бы его", — зло подумал про себя Клаус.
— Ничего с ней не случится, — заверил он Генри.
— Я уже не ребенок. Ты можешь мне сказать, я справлюсь с этим.
— Я знаю, что ты не ребенок. Никто не причинит ей боль. Я не позволю этому случиться.
— Ты нравишься ей, — осторожно произнес Генри.
— С чего ты взял?
Генри пролистал стопку фотографий, чтобы найти нужную. На ней были запечатлены Клаус и Кэролайн вместе. Это был момент, когда они не знали, что их фотографировали. И они оба выглядели счастливыми.
— Ты же тогда сказал, что тебе нужно изменить настройки камеры, — пробормотал Клаус. Он помнил этот момент — практически единственный, когда Клаус и Кэролайн остались наедине, потому что Генри был занят.
— Я специально наступил на ветку в момент нажатия кнопки, чтобы вы не услышали щелчок.
— Аларик был прав, ты — прирожденный охотник.
— Это не все. Это — единственная фотография, которую я продублировал. Кэролайн захотела взять себе один снимок. Только этот. Она смотрела на эту фотографию и улыбалась.
— Спасибо, приятель.
Генри забрал камеру и стопку фотографий и направился в свою комнату, Клаус же просто продолжал смотреть на фото.
* * *
Кэролайн вздрогнула и нервно спрятала фото за спиной, когда кто-то ворвался в ее комнату без стука. Видимо, это была фамильная черта семьи Майклсонов.
Ребекка зашла в комнату и бросила четыре пакета прямо на кровать.
— Вот.
— Что это?
— Нормальная одежда, — с невозмутимым видом произнесла Ребекка. Кэролайн нерешительно взяла платье и ей на глаза попался ценник.
— О, нет! Я не могу. Кроме того, мне уже дали одежду.
— Да, и ты выглядишь в ней, как мужик. Если ты собираешься оставаться в этом доме с моим братом, то хотя бы надень нормальную одежду.
Кэролайн улыбнулась и посмотрела на новую одежду. Да, платья действительно были красивыми. Красивыми и женственными.
— Одежда очень красивая, спасибо.
— Просто не хочу, чтобы ты выглядела, как дешевая проститутка, когда находишься рядом с моим братом, так что не за что.
Кэролайн достала одно из платьев.
— У тебя хороший вкус.
— Я знаю. Слушай, мне кое-куда нужно будет уйти завтра, поэтому, когда Ник уедет...
— Ник?
— Ах, да, — самодовольно произнесла Ребекка. — Ты же называешь его Клаусом, не так ли?
— Сколько же у него имен?
— Никлаус — его полное имя. Все люди называют его Клаусом. Только те, кого он любит, называют его Ником.
— Оу, — пробормотала Кэролайн, понимая. Ребекка и Генри называли Клауса Ником, остальные же члены семьи звали его Никлаусом большую часть времени. Кэролайн, конечно, заметила, что Клаус вел себя по другому рядом с Ребеккой и Генри. Но ведь он попросил ее называть его Клаусом. Что бы это значило для нее?...
— Как я уже начала говорить, я уезжаю завтра. Поэтому, когда Ник уедет на задание, тебе придется найти кого-нибудь другого, чтобы нянчиться с тобой.
Кэролайн только кивнула.
— Ты же знаешь, что он убивает людей, правда? Пытает, режет... Ник делает много плохих вещей. Я имею в виду, что да, ты знаешь о нашей семье, но ты действительно понимаешь? Ник убивает людей. Твой рыцарь в сияющих доспехах.
— Я... мне не нравится это, но я пытаюсь понять его...
— Как благородно с твоей стороны, — усмехнулась Ребекка. — Давай, иди, научи толерантности моего брата.
— Я не это имела в виду. Просто это же не какая-нибудь мелочь, мне нужно время.
— Если тебе не нравится то, чем мы занимаемся, просто уходи.
— Я не могу этого сделать. Клаус сказал, чтобы я оставалась здесь.
— Тогда просто сиди здесь и оставь его в покое. Не нужно играть с ним, не вешайся на него, раз уж ты не собираешься убегать домой и плакать, что не можешь справиться со всем этим.
— Зачем ты мне все это говоришь?
— Это моя семья. И я не знаю, почему Ник думает, что ты стоишь всего этого — всех этих проблем. Я не знаю, почему Генри думает, что ты светишь сильнее, чем солнце. Просто если ты их обидишь, я уничтожу тебя.
— Я не собираюсь этого делать. Я не...
— Ты не такая, как мы. И не пытайся делать вид, я знаю, что я права.
— Ты ничего не знаешь обо мне.
— А ты не знаешь, насколько сильно будешь сожалеть, если разозлишь меня.
На этих словах Ребекка вышла из комнаты, хлопнув дверью.