Never/Forever

***

— Тина, Тина, Тинуля, — мужчина пытался разбудить женщину.

Она вздрогнула.
Подорвалась.

— Тихо, тихо, это я, — Дан уложил ее обратно на кровать, — все хорошо. Просыпайся, приводи себя в порядок, будем кушать.

Певец отравился на кухню.
Тина тяжело вздохнула.
Чувствовала, что что-то не так.
Что день будет невероятно сложным.
Полежала ещё минут десять, уткнувшись в потолок.
Тяжело дышит.
Закусывает губу.
И отправляется в душ.

***

— Макс, узнай все, что можешь я прошу тебя. Я понимаю я дал тебе очень мало информации, но это правда все, что я знаю. Подключи все свои связи, пробей по своим каналам все, что можешь. Если будет что-то известно- сразу сообщи мне. Поверь, это очень важно.

— Дан, я тебя понял, я сделаю всё, что в моих силах, правда.

— Спасибо, спасибо тебе большое, друг.

Балан сбросил вызов, прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

Всматривался в прекрасный ранний вид, пытается понять, что делать дальше и обрести гармонию в себе.

Вздрагивает, когда ощущает на своих плечах ее руки.

Улыбается.

— Кто звонил? — интересуется Тина, поглаживая его плечи.

— Да так, по работе, — отнекивается он, желая свести тему на нет.

— Садись, будем завтракать, — Дан оживляется, — я тут овсянку с фруктами приготовил. Есть ещё орешки, мёд, шоколад. Хочешь что-то из этого?

— Нет, спасибо, Дан буду просто овсянку, — сухо ответила женщина, присаживаясь за стол.

— Понял, принял. Пить что будешь? Чай, кофе, сок?

— Ничего не хочу, — уже более раздражённо.

Дан усмехнулся, поставил тарелки на стол, пожелал приятного аппетита и стал с удовольствием наминать пищу.

Тина же елозила ложкой по тарелке, уставившись куда-то вдаль.

Витала в своих мыслях.

Балан чувствовал, что что-то не так.

Чувствовал, что в воздухе витает напряжение.

— Тина, что не так?

— Все так, Дан! — крикнула женщина, громко бросая приборы на стол.

Кароль тяжело вздохнула и закрыла глаза руками.

Мужчина не трогал ее сейчас.

Понимал, что ей это нужно.

Спустя какое-то время сел рядом с ней и аккуратно убрал ее руки с лица.

— Что случилось, Тина?

— Дан, прости, — Тина всхлипнула, — я не знаю, как контролировать эти перепады и выпады.

— Успокойся, все хорошо, — Балан перехватил ее руки и стал слегка их поглаживать, — расскажи, что тебя тревожит?

— Да, все, Дан. Я много обо всем этом думаю и от всего этого голова кругом идёт. Я дура, я сама во все это влипла по своей глупости, тебя во все это втянула, мне за нас страшно, за тебя мне очень страшно. Меня убивает мысль, что с тобой может что-то случиться из-за меня. Дан, я не хочу и не могу тобой рисковать. Я должна все решить сама. Я...

— Девочка, моя маленькая, — он пристально заглянул ей в глаза, — я тебя одну в этой ситуации не оставлю, запомни это. Нам нужно держаться вместе, потому что только так я смогу помочь. Ты пока мне не открываешься и это вполне понятно с твоей стороны. Но Тин, я хочу, чтобы ты знала, что я рядом, несмотря ни на что. Ты пришла тогда ко мне. Ни к кому-то другому, а ко именно ко мне понимаешь. Доверила эту историю и себя именно мне.

Тина закусила губу.
Черт.

— И мне и тебе будет спокойнее пока ты будешь здесь. Так ты в безопасности, Тин, пойми.

Женщина прикрыла глаза, пытаясь успокоиться.

Дан внимательно наблюдал за ее реакцией, пытаясь понять смог ли он достучаться до нее.

Кажется, получилось.

— Поэтому давай договоримся: ты не забиваешь себя голову подобными глупостями, пока живешь здесь, и мы будем вместе искать выход из этой ситуации. Нам нужно действовать именно так. Потому что мы в одной лодке, Тин.

— Лодочке, — Кароль улыбается, не спеша перебирая его волосы, — спасибо тебе за то, что понимаешь и принимаешь меня такой какая я есть. Я это очень ценю, правда... Я постараюсь контролировать своё эмоциональное состояние, ещё раз прости меня.

— Не нужно извиняться. Каждый такой твой выпад избавляет тебя от эмоций, которые мешают тебе дышать. Ты с каждым таким разом становишься на шаг ближе в отношении доверия ко мне, когда с тобой это происходит и мы это проговариваем. А значит и на шаг ближе к разгадке.

Тина слегка улыбнулась, глядя на него, поглаживая его руку.

— Мудрый такой, зараза

Оба залились смехом.

Спустя какое-то время их идиллию прервал телефон Дана.

— Слушаю, — серьёзно произнёс мужчина, — нет, сегодня я не смогу подъехать и заняться делами. Мне пофиг, что там что-то срочное, я сказал не могу значит не могу. Разбирайтесь сами.

Дан понимал, что работа действительно может быть важной и ребятам может быть тяжело, но сейчас для него здоровье и эмоциональное состояние прежде всего.

— Я сказал нет значит нет.

— Дан, — Кароль мягко касается его руки, — поезжай пожалуйста. Ты нужен там людям. Со мной все хорошо, а люди нуждаются в твоей помощи.

— Тина, нет, — Балан так же, как и она перешёл на шёпот, — после вчерашнего я не хочу тебя оставлять. Это опасно. Я должен быть рядом в случае чего.

— Со мной все будет хорошо, обещаю. Езжай, Дан. Пожалуйста, ради меня...

Женщина крепче сжимает руку певца.

Тот смотря ей в глаза и чувствуя прикосновения таки сдаётся.

— Влад, я буду через час.

Тина сдержанно улыбается, но внутри ликует.

— Тина, послушай меня. Если вдруг что-то случится ты мигом звонишь мне, договорились?

— Не переживай, со мной все будет хорошо.

— Я постараюсь быстро. А как только я вернусь поедем насыщать тебя позитивными эмоциями как доктор прописал.

— Опять адреналин что ли? — Кароль усмехнулась.

— Нет, — Дан тоже подхватил ее настрой, — покажу тебе своё любимое место.

Спустя двадцать минут за Даном захлопнулась дверь.

Тина грустно улыбнулась, облокотившись об стену.
Выдохнула как-то так странно.
Облегчение.

Стала медленно расхаживать по квартире.
Рассматривать ее.
Ведь все это время было как-то не до этого.
Красивый интерьер.
Утонченно.
Много различных деталей, которые дополняют интерьер и создают красивую картинку.

На самой верхней полке Тина заметила книги.

— Надо же, Балан, ты читаешь. Интересно, что? — Тина уже взобралась на стул и рассматривала книги, — Ульяна Соболева 'Одержимость'. Интересно, Балан, очень интересно.

Женщина уселась в кресло и с жутким интересом открыла книгу.

И несмотря на то, что краткое содержание книги ее слегка испугало интерес к сюжету все ещё был сильнее.

И ее действительно затянуло.
Ей действительно понравилось.
С самого первого абзаца ее зацепило.

«Игра началась, как только он вошёл в полутёмный зал VIP нелегального казино. Бросаю на него быстрый взгляд — выглядит немного иначе, чем на фотографиях и видео. Из тех типов, которые не блещут фотогеничностью, а в жизни ... в жизни он красавец. Уверенная походка, быстрые движения. Видно, что он завсегдатай этого гадюшника. Любитель покера. Выигрывает всегда. Азартный, но в меру. Никогда не рискует. Сегодня нужно, чтобы рискнул. (...) Начинаем играть.»

Тину одновременно и кинуло в пот и улыбнуло от этого момента.

Описание этого мужчины...
Красивый.
Уверенный.
Любитель покера.
Азартный.

Почему-то ей это напомнило Дана.

Первая мысль, когда она увидела Дана была почему-то именно такой.

Красивый
Любитель рисковать.
Уверенный в себе.
И азартный.

Странное такое ощущение. Первое впечатление обманчиво. И сейчас оно отчётливо понимала и чувствовала, что это не так.

«Я на цыпочках подкралась к куртке, схватила сигарету, и в тот же момент мои запястья перехватили жёсткие пальцы, сжали до дикой боли.

— Я предупреждал.

— Отпусти, — на глазах выступили слезы. Чертовски сильные у него пальцы.

— И не подумаю. Отдай то, что взяла, и вали отсюда нахрен.

Подняла на него глаза и прикусила губу.

— Уверен?

— На все сто. Ненавижу воровство, особенно в своём доме.

Он с такой силой надавил мне на запястье, что я невольно разжала руку, и обломки сигареты упали на пол. Он тихо выругался матом. Я дёрнулась к двери, но Никитин впечатал меня в стену.

— Могла попросить, — прошипел он. Его грудь вздымалась, и я видела, как раскачивается на цепочке медальон.

— Я просила — ты не дал. Прочитал лекцию.

— Ты так сильно хотела?

— Да! — выпалила я и потёрла запястье, на котором остались следы от его пальцев. Никитин отпустил меня. На секунду его взгляд задержался на расстёгнутых пуговицах моей рубашки. Серые радужки слегка потемнели. Или мне кажется?

— Застегнись, — бросил он, — Я принесу лёд.

Через несколько минут я прижимала холодный компресс к синяку и курила. Он сам отдал мне сигареты. Бросил на диван целую пачку и ушёл к себе в спальню. Я не знала, кто сейчас проиграл. Он или я?»

От этого момента Тину пробрало мурашками.
Невероятно чувственно.
Чувственно, азартно и рискованно.

«— Давай, Кукла, рассказывай, кто ты? Только честно.

— А за вранье ты отрежешь мне язык?

На секунду его глаза вспыхнули. Потому что, когда я это сказала, я провела кончиком языка по нижней губе.

— Нет, я дам тебе по заднице.

Во мне все всколыхнулось, обожгло низ живота. Почему-то представила себе, как его смуглые пальцы ложатся на мой белый зад, и стало трудно дышать.»

Тина тяжело вздохнула и прикрыла глаза.
Она почему-то отчётливо представило всю эту картину и внутри все защебетало.
Чёрт, Кароль, что с тобой происходит?

«— Что? И ты привёл ее домой? Да ты с ума сошёл.

— Тихо, не кричи. Поживёт пару недель, помогу ей и съедет. Ей идти некуда, понимаешь? Она хорошая девочка.

— Она стерва малолетняя и использует тебя! Может она воровка, наркоманка.

— Нет, я в людях хорошо разбираюсь. Оля, ей всего шестнадцать. О чем ты? Ради бога.

— Она смотрит на тебя как голодная кошка. (...)

— Ну и что, что смотрит. Оль, ну какое это имеет значение у нас разница десять лет. Она школьница ещё.

У нас с ней разница десять лет. Она школьница ещё.»

Улыбнуло. Знакомая ситуация. Уж больно знакомая.

« — Я передумал. Едем в кино.

Я медленно обернулась, но он на меня не смотрел, курил, пуская дым на улицу.

— А что так? — спросила я и облокотилась спиной на перила, — чего передумал?

— Ты собираешься или нет? Мы опоздаем.

— Не хочу никуда идти, — сказала я пошла к двери.

— Ты сама выберешь что смотреть, идёт?

Я лишь на секунду остановилась и улыбнулась уголком рта. Ещё как идёт. Бежит. В припрыжку. Потому что я уже выбрала и твоей ханже Оленьке точно бы не понравилось.

Зал был переполнен, а мы выбрали места на последнем ряду. Точнее я выбрала. Прямо посередине. Всегда любила последний ряд. Легко можно свалить если очень нужно. Особенно если при этом ты что-то оттуда уносишь из кармана того, с кем пришла. С мужчинами желательно идти на эротику или боевик. Тогда они полностью поглощены происходящим на экране, а твои пальчики на его колене только добавляли остроты ощущениям.

Никитин скептически поднял одну бровь, когда понял какой фильм я выбрала, но он не перечил. Впрочем, я была уверенна на экран он будет смотреть не долго. Я устрою ему персональное представление. Игра выходит ещё на один уровень. А красивый и чувственный фильм «Соблазн» только подольёт масла в огонь.

— Ты и правда думаешь, что мне будет интересно? (...)

— Конечно...я в этом уверенна. Прекрасный актёрский состав, натуральные съёмки, интрига, эротика. Почему нет?

Он вздохнул отпил пива и посмотрел на экран. Первые десять минут он явно скучал. Потом все же увлёкся просмотром у него не осталось выбора. В полумраке залы его профиль казался очень чётким, губы слегка блестели. Я запрокинула голову на спинку сидения и поглядывала на него украдкой, иногда на экран. Там как раз герой Бандераса страстно целовал героиню на широкой постели с шёлковым балдахином. Обнаженка и чувственность рулили полным ходом. Я облизала пальцы и закрыла глаза. Едва касаясь провела ими по подбородку, спускаясь ниже, по шее к груди. Сквозь ресницы смотрю на него и жду, когда заметит. Коснулась груди, напряжённого соска и вдруг поняла, что мне совсем не нужен какой-то стимулятор кроме него. Достаточно смотреть на его губы, руки и я плыву, растекаюсь. Резкий поворот головы и он застыл в изумлении. Его черты тут же заострились, дёрнулся кадык, а взглядом он проследил за моими пальцами, ласкающими сосок сквозь тонкую материю платья.

— Какого черта ты вытворяешь? — прошипел он.

— Никогда не думала...что это так, — томно прошептала и раздвинула ноги, потянула подол платья чуть выше, — что это так приятно...когда к тебе прикасаются. Как он к ней...

— Прекрати, — его голос почти не слышно, но я вижу, как побелело лицо, как проступила жилка на лбу. Как он судорожно впился в ручку кресла.

— Я же не тебя...я себя... — прошептала и подняла платье ещё выше, рука скользнула под шёлк трусиков...как же там влажно. Я давно не была настолько мокрой . Я даже не помню себя в таком состоянии. Я прикрыла глаза и исследуя погладила клитор кончиками пальцев. По телу прошла судорога удовольствия. Он смотрит...я в этом не сомневалась. Как и я на него из-под ресниц (...)

— Когда я... — прошептала и облизала губы кончиком языка, — когда я прикасаюсь к себе вот так...я представляю, что это твои пальцы...во мне.

Приоткрыла глаза и поймала его взгляд — обезумевший, потемневшие и расширенные зрачки, грудь бешено вздымается, вцепился в ручку кресла и не может оторвать взгляд от моих пальцев, которые нежно порхают на клиторе, под шёлком трусиков и ему остаётся только угадывать насколько мне хорошо... Все моё тело покалывает словно маленькими иголками. Под этим взглядом возбуждение, нарастает как цунами, и я уже не в силах удерживать его взгляд, глаза закатываются сами собой. Я слышу своё прерывистое дыхание, сдерживаю лёгкие стоны.

— Раньше...чтобы кончить я представляла...себе...картинки...очень жаркие. (...)

— Сейчас мне достаточно...твоего взгляда... Лёша... Лёша...смотри на меня...пожалуйста, — выдохнула я и поймала его взгляд. Я не испытывала ничего более сумасшедшего чем в этот момент. Меня затянуло как в водоворот — никогда и никто не смотрел и не умел смотреть так как он. Ярость и дикое желание. Он хотел меня и уже не мог контролировать этот взгляд. Контроль полностью у меня. Я протянула руку и провела пальчиком над его верхней губой, вытирая бусинки пота, продолжая другой ритмично ласкать себя. Облизала палец, и он вдруг перехватил моё запястье, продолжая смотреть в глаза, сжимая сильнее.

Секунда и меня выгнуло дугой от сумасшедшего дикого наслаждения. Лёша резко привлёк меня за плечи, заставляя уткнуться лицом к себе в грудь, заглушая мой стон удовольствия, сжимая моё тело. Ещё никогда я не кончала настолько остро, под его взглядом. Ломая все его стереотипы, заставляя видеть во мне женщину, заставляя видеть, как я выгляжу, когда меня накрывает оргазмом, заставляя корчится от бешеного желания помочь мне. Это власть. Мгновенная. Я отобрала у него все. Только что я вывела нас на новый уровень. Назад дороги нет. И я думаю он прекрасно это понимает.»

Кароль откинула книгу и вскочила с кровати, пытаясь унять жар.
Черт, да, что же это такое.
Внизу живота завязался тугой узел.
Возбуждение в ней нарастало.

— Боже, Кароль, что с тобой? Что ты как школьница какая-то.

Женщина тяжело вздохнула.

Она никогда не читала подобного.
Ей всегда казалось это каким-то неправильным.
И сейчас она тоже чувствовала себя неправильной.
Но ей это нравилось. И пугало одновременно.

Правильная девочка отступала, уступая место женщине-кошке.
И любопытство с чувством возбуждения все-таки взяло вверх.

Тина вновь взяла в руки книгу.

«Я наклонилась к нему и лизнула его губу, пробуя на вкус, наслаждаясь их мягкостью.

— Ммм вкусно, — прикусила нижнюю, слегка оттянув, и тут же почувствовала, как он отобрал инициативу, зарылся пятерней в мои волосы на затылке, привлекая к себе, погружая язык мне в рот, завладевая мои губами. На несколько минут контроль у него, а я плавлюсь, покрываюсь мурашками. От эротичности всего происходящего сводит скулы. Не с одним объектом не было так. Было что угодно — флирт, соблазнение, да все что хочешь, но не так. Вот это скольжение контроля то к нему, то ко мне, убивало и возбуждало до одури. Потеря моего «я», потеря его «я» и так до бесконечности, отбирая друг у друга, и отдавая. Но больше всего заводила его реакция, она была странной. Да, страсть бешеная и в тот же момент вот это связывание, ограничение, нежность и одновременно желание порвать меня на части. Я чувствовала эту борьбу. «Вкусно» ...мммм...как же «вкусно» видеть его эмоции. Я, как вампир, питалась ими, и в тоже время внутри просыпался ответный огонь. Как пламя свечи, зажжённое от другой свечи. Как пожар, который непременно поглотит все что поблизости, и языки пламени лижут нас обоих. Не только его.

— Маленькая...остановись...пока не поздно. Для тебя не так. По-другому, для тебя.

Он задыхался, наши сердца колотились как ненормальные. Прислонились к друг другу лбами в изнеможении закрывая глаза, губы почти соприкасаются, он дышит мне в рот. Шепчу срываясь на стон:

— Молчи...я решаю, как для меня...не ты. Правила твои, а решения мои.

Перехватил мои руки. Мне хочется большего. Намного больше. (...)

— Да...вот так...не хочу нежности, мощи твоей хочу. Я же знаю, что внутри тебя цунами... Выпусти.»

Тину вновь накрыла волна странных ощущений.
Она подушечкам пальцев губ и нежно провела по нижней губе.
Черт. Да, что же это такое?

Почему у нее, взрослой женщины несколько страничек книги с откровенными сценами волнами накатывают такие бешеные эмоции.
Что это? Последствия последних событий ее жизни и организм вытесняет эти эмоции, требуя другие.

Захотелось цунами.
Яркого, острого, чувственного, крышесносного.

«Ведьма малолетняя. Чего ты хочешь, мать твою? Не понимаю тебя, игры твои долбанные не понимаю. Чего ты хочешь, Кукла? Что ж ты мне кишки мотаешь?!

Толкнул меня к стене, а я удержалась за воротник его рубашки.

— Тебя хочу, Никитин, разве ты не знаешь?

Схватил меня за горло, испепеляя взглядом. Все его мышцы напряглись, но не отстранился, продолжал удерживать на вытянутой руке за горло.

— Убить тебя хочется, — прошипел он, чуть сжимая пальцы и меня пронизало дикое возбуждение.

— Ты пьяный, — тихо сказала я и провела рукой по его волосам, — не контролируешь себя?

Приблизил ко мне лицо, касаясь лбом моего лба, взгляд смягчился, а пальцы уже гладили мою шею:

— Нет...нахрен никакого контроля, все тормоза отказали.

— Ревнуешь?

— До безумия.

Закрыл глаза вдыхая запах мои волос и моё сердце забилось немного быстрее, ещё быстрее, когда он посмотрел на меня снова, и я увидела, что он сломался. Все. Наигрались.

— Увези меня отсюда, — тихо попросила я и потёрлась щекой о его щеку, — увези и сделай меня своей. Сегодня.

Он нашёл мои губы с каким-то диким остервенением набросился на них, терзая, причиняя боль жестоким и властным поцелуем, удерживая меня за волосы, все сильнее вдавливая в стену.

— С ума схожу от тебя, останови меня...маленькая. Останови. Я же буду себя ненавидеть.

— Ни за что не остановлю...если тормознёшь, то ненавидеть тебя буду я.

Жадно ответила на поцелуй прокусывая его губу до крови, чувствуя сол оноватый привкус во рту. Мне нравится даже вкус его крови.

В двери постучали.

— Лёша, я знаю, что вы здесь, — голос Оли срывался на писк, — откройте немедленно.

Никитин тихо выругался, а я усмехнулась. Ну что настал час «икс»? Она или я?»

***

«— Побежишь за ней больше никогда не приходи, никогда понял? Лёша!

Я как раз выскочила на улицу из подъезда и тормознула такси. Никитин нагнал меня, когда я собиралась залезть на заднее сидение, дёрнул за руку и потащил к своей машине.

— А Оля? — не удержалась я.

Он не ответил, молча открыл передо мной переднюю дверцу, и я села, закусив нижнюю губу. Сердце колотилось, как бешеное. Лёша обернулся ко мне, и я вздрогнула от его взгляда.

— Нет больше Оли — есть ты, и я хочу в этом разобраться. Сейчас.»

Тину передергивало от всех этих эмоций.

Возбуждение. Страх за героев. Боль. Интерес. Азарт ко всему. Все эти ощущения слились в один жгучий коктейль и затягивали ее.

Ей нравился сюжет и его динамичность.
Персонажи и их характеры.
События, которые вызывают настолько сильные эмоции.

«— Ты этого хотела? Не боишься? Останови меня...ещё не поздно.

— Поздно, — эхом повторила я и обхватила его лицо руками, — я хочу тебя.

Он застонал и впился губами в мою шею, слегка прикусывая кожу, спускаясь все ниже, к груди, обхватывая, по очереди мои, возбуждённые до боли, соски жадным ртом. Я цеплялась за его плечи, утопая в яростном безумии, в первобытном желании отдаваться. Контроль больше не принадлежит мне, он у него, и я отдала с каким-то безумным отчаянием, позволяя эмоциям рваться наружу.

— Хочу тебя, — требовала я, стараясь бороться с ним, притягивая к себе.

— Не сейчас, — прошептал мне в губы все ещё сжимая мои волосы пятерней на затылке, — не сейчас...

— Почему? — простонала я уже не выдерживая этого страшного напряжения, — я не могу больше.

Он оторвался от моих губ и посмотрел мне в глаза.

— Не правильно так...

И на меня словно ушат холодной воды вылили, я вцепилась в его плечи.

— А как правильно? Как по-твоему правильно? — на грани истерики закричала я.

Он вдруг скользнул ладонью по моему животу, вниз.

— Тсс...вот так правильно, маленькая...смотри на меня...вот так ...да... (...)

— Твой взгляд, — прошептала я и впилась пальцами в его волосы, — ты помнишь? Смотри на меня...я хочу твой взгляд.

Распахнул глаза. Мой зверь. Ненасытный, безумный. (...)

Лёша все ещё смотрел мне в глаза, а потом тихо прошептал:

— Я всё же первый.

Пожалуй, это было единственной правдой между нами. Потому что утром, когда Лёша спал мне позвонили. Это означало одно — Макар срочно требует встречи. Что-то изменилось и меня снимают с задания. Через пять минут я должна покинуть объект. Это не было больно, это было ударом в солнечное сплетение, когда я сделала вздох, то выдохнуть уже не смогла. Не смогла даже вернуться в спальню, чтобы посмотреть на него в последний раз. Я не любила прощаться с теми, кто хоть что-то значил для меня. Любая боль, только не эта.»

Тина откинула книгу в сторону.
Невероятно сложный роман.
А это она ведь даже и половины прочла.
Все эти эмоции после прочтения смешались в ней и затруднили дыхание.
Она мигом отправилась к окну и открыла его настежь.
Несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь нормализовать свое состояние.
Город шумел.
Ездили машины
В небе летел самолёт.
Люди спешили куда-то.
Дети беззаботно играли на детской площадке.

А у Тины слезы на глазах. Эта героиня книги, эта девочка Маша, она ушла от любимого человека только лишь потому что она заложница обстоятельств. Только лишь потому что она кукла в чьих-то руках.

Разве так можно?
Разве так правильно?

И Тина, сейчас смотря на мир с высоты птичьего полёта осознаёт, что все люди заложники в той или иной мере.

— Тин, я дома, — из мыслей вырывает голос Дана.

И это заставляет ее улыбаться.

'Я дома' — эта фраза, которую она так давно не слышала и от которой сейчас тело покрывается дрожью.

Кароль закрывает окно и приводит себя в порядок, прежде чем Дан успевает зайти в комнату.

— Как ты? Все хорошо? — интересуется он, но Тина молчит, наблюдая за видом из окна.

Балан подходит к ней ближе и замечает книгу на кровати.

— Ого, 'Одержимость' Соболевой. И как тебе? До какого момента прочла?

— До момента как она ушла от него, после их первой ночи.

— Рассказать, что будет дальше? — его руки ложатся ей на плечи и женщина слегка вздрагивает.

— Не нужно, я сама дочитаю.

— Как тебе роман? Зацепил?

— Сложная книга, Дан для меня, — она тяжело вздыхает, — очень. Наваливается столько различных эмоций от всего, что переваривать не успеваешь. А еще эти эротические сцены... Они настолько откровенны, что...

— Ты никогда не читала такое? — шёпотом интересуется мужчина.

— Сложно объяснить, Дан. Мне... мне всегда казалось, что читать подобное это как-то неправильно, что ли... Я не знаю, как это объяснить...

— Что же в этом неправильного, Тин? Это имеет место быть в литературе. Подобные сцены добавляют красок в произведения, заставляют почувствовать все сполна. Тебя просто воспитали хорошей девочкой, поэтому у тебя такое отношение к подобным вещам. Но в этом нет ничего неправильного или стыдного, поверь мне. И ты даже должна читать подобное, яркое страстное, откровенное, потому что это откроет в тебе еще одну грань, еще одну твою интонацию. Этого не нужно бояться или стесняться, слышишь меня?

Тина покрылась краской.

Взрослая женщина, имеющая ребёнка, сейчас заливается румянцем от слов мужчины на такую тему.

Черт, Тина, та что ж такое?

Сжимает руки в кулаки.

Дан замечает.

— Не зажимайся Тин, не нервничай, мы говорим о совершенно нормальных вещах, — Балан разворачивает Тину к себе и слегка приподнимает ее подбородок, — тут нечего стыдиться, поняла меня?

— Да есть чему, Дан, — громко выкрикивает она, отходя от него, — я взрослая женщина, горю от стыда, читая подобное, делюсь этим с тобой, и ты мне уже даже не просто женщине, а матери говоришь, что в этом нет ничего постыдного и объясняешь, что к чему, — Тина закрыла лицо руками, тяжело вздохнув.

Дан улыбается.

Еще одна тонкая грань в ней.
Ещё одна тонкая грань в ней, которую она доверяет ему.

— Тинууууляя, — мужчина обнимает женщину со спины, слаживая руки на ее животе.

А у Тины мурашки по коже от его произношения ее имени именно в такой ласковой форме.

— Послушай пожалуйста. Не важно в каком возрасте ты начинаешь говорить об этом, в каком возрасте ты начинаешь прорабатывать это всё в себе и понимать, что к чему. Важно, что ты сама приходишь к этому, важно, что ты сама говоришь об этом. И совсем не нужно стыдиться того, что в этот момент этих откровений рядом с тобой могут быть люди, которым ты открываешься. Не нужно стыдиться того, что это могут быть мужчины. Они, а в конкретном случае я... у нас, у мужчин другое восприятия всего этого, понимаешь... мы смотрим на всё это под другим углом... и я могу открыть другую сторону этой ситуации, могу помочь, подсказать что-то, направить эту энергию в правильное русло и дать понять, что в этом нет ничего плохого. Это и есть правильно делиться подобными мыслями с кем-то, слышишь меня? — певец положил голову ей на плечо и смотрел в окно, наслаждалась моментом, ведь понимал, что вряд ли когда-нибудь увидит такую Тину, — И я очень рад, что ты приняла решение поделиться этим именно со мной, — Дан легонько провёл рукой по ее шее, чем вызвал табун мурашек по телу Кароль, — и я благодарен тебе за это, Тина. Потому что, это сближает нас и делает нас...

— На шаг ближе к разгадке, — продолжила за него Тина, улыбнувшись.

Она развернулась к Дану обняла его.

— Дан, спасибо, спасибо за то, что ты рядом в такие сложные для меня моменты, за то, что ты выслушиваешь, поддерживаешь, находишь нужные слова. Спасибо, это очень ценно. И я хочу, — спустя несколько минут молчания в объятиях друг друга, — хочу, чтобы ты тоже делился со мной своим нутром, поэтому если тебя будет что-то тревожить — знай, что я рядом.

— Моя маленькая... — Балан был удивлён таким неожиданным поворотом, — спасибо тебе большое за это... я тронут этим, честно, — Дан сжал ее руку, — я благодарен тебе за это откровение и за этот разговор. Это важно для каждого из нас, — он поцеловал ей руку, на что Тина лишь смущённо улыбнулась, — поехали, милая, — пронзительный взгляд.

— Куда?

— На поиски магии и вдохновения...

***

— Это моё любимое место. Я сюда прихожу, когда в моей жизни что-то идёт не так, когда я эмоционально опустошён и я не понимаю в чем причина. Это место даёт мне ответы на многие вопросы.

Дан с Тиной прогуливались сосновым лесом — местом его вдохновения и Тина ловила каждое мгновение этого момента и внимательно слушала рассказы мужчины об этом месте.

Это действительно было какое-то магическое.
Заживляло раны.
Одушевляло.

— Как же здесь круто Дан, — Тина отошла от мужчины и стала кружиться с улыбкой на лице.

Дан не смог сдержать своих эмоций.
Он понимал, что запомнит сегодняшний день надолго.
Потому что сегодня народная артистка Украины Тина Кароль открылась перед ним с абсолютно с разных сторон.
От взрослой женщины, которая стесняется говорить на откровенные темы до девочки, которая сейчас с восторгом ловит энергию момента.

Фантастика...

— Тихо, Тина, тихо, — Балан немного придержал Кароль, потому что у нее закружилась голова и ее немного занесло в сторону.

— Знаешь, у этого места, у этих деревьев, у них такая особая энергетика... Я не знаю, как это объяснить, но... но это правда волшебно... вот прикасаешься к ним и сразу невероятной силой и энергией. И это так круто. Давай попробуешь, ммм? — мужчина взглянул на неё и увидев ее согласие повёл к дереву.

— Ручки, вот так по бокам, прислонись к дереву полностью, не бойся, закрой глаза, да вот так вот.

Балан отошёл от дерева и взглянув на нее мягко улыбнулся.

— Расскажи о своих мыслях сейчас, Тина.

— Их нет, сейчас, Дан. Совершенно. Странное такое ощущение, но у меня сейчас абсолютно пустая голова. Я только чувствую, как поток энергии, яркой, красочной, но в тоже время нежной и спокойной разливается во мне. И от этого так хорошо, — женщина прижалась к дереву и вздохнула с каким-то неописуемым облегчением.

— Открывай глаза, не спеша, — шёпотом произносит мужчина.

Балан как-то странно произносит эту просьбу, но несмотря на это Кароль воодушевлено открывает глаза и... и замирает.

Недалеко от них на полянке рядом с которой была речка стоял воздушный шар.

— Дан, а что это? — артистка слегка засмеялась, до конца не осознавая ситуацию, — подожди, ты же не хочешь сказать, что мы... — Тина подняла на него свои испуганные глаза.

Балан слегка кивнул внимательно, наблюдая за ее реакцией.

— Нет, Дан, я не полечу, нет, нет, нет, я... нет, пожалуйста нет... — Кароль закрыла лицо руками и стала истерически смеяться.

А потом сорвалась и хотела куда-то бежать, но Дан предвидел такое развитие событий, поэтому и вовремя схватил ее.

— Ну и куда ты собралась, а? — мужчина пытался заглянуть ей в глаза, но Тина упорно смотрела вниз, теребя его куртку.

— Дан, ну я не полечу, ну как же ты не понимаешь мне страшно... — певица тяжело вздохнула.

— Тин, посмотри на меня. Тинааа, — женщина с испугом подняла глаза на Дана, — помнишь, что я тебе сказал, тогда в павильоне?

— Помню, — Кароль нервно сглотнула, — что нужно не бояться смотреть своему страху в глаза.

— Правильно, — Балан сжал ее руки, — так давай ты сделаешь это прямо сейчас. Посмотри своей боязни в глаза, и ты почувствуешь облегчение и наполнишься потрясающей энергией и эмоциями. Ощути силу высоты и прокайфуй от момента.

— Дан... я...

— Я буду рядом, я полечу с тобой. Пойдем и будем избавляться от страхов вместе. Сегодня такой день. День эмоциональных откровений и почему бы не закончить его на прекрасной ноте и вдохнуть в себя веру в лучшее.

— Ладно, пойдём, Дан, — Кароль тяжело вздохнула, — только пожалуйста, будь рядом, Дан...

Мужчина слегка приобнял, и они отправились к полянке, где их уже ждал молодой человек, который и помог им со всеми техническими проблемами данного процесса.

— Ну, как ты? Готова? — Балан закончил все приготовления при помощи инструктора и подошёл к Тине, чтобы ее успокоить.

— Мне страшно, Дан, мне очень страшно, — она стала теребить пальцы.

— Не бойся, я рядом, — Дан взял ее за руку, — боже вспотела же вся маленькая. Не нервничай, идем.

Тина слабо помнит все эти технические моменты взбирания на шар.

Все, что она помнит это жуткую дрожь по телу и руку Дана в своей.

— Так, всё вот так вот, стой здесь, — она ухватилась за корзину и стала тяжело дышать.

— Дан, дай руку, мне страшно, умоляю, — прошептала женщина, когда случайно посмотрела вниз и внутри все сжалось.

— Тихо, малышка, тихо, я здесь, — мужчина взял ее за руку, — через несколько секунд мы отправимся в увлекательное путешествие.

— Дан, я боюсь, мне страшно, господи зачем я пошла на это, нет...

— Тина, ну чего ты? Ну все же хорошо, посмотри, как прекрасно вокруг, ну.

Спустя несколько секунд шар стал подниматься в воздух.

Тина вздрогнула.
Такое ощущение, что по её телу прошёлся электрический разряд.

— Дан... — Тина подошла к нему ближе и пальчиками коснулась его торса, — Дан, можно я обниму тебя, пожалуйста, мне страшно...

— Конечно можно, маленькая. Иди сюда, — мужчина прижал Кароль к себе, пытаясь унять ее дрожь.

Тину настолько накрыли эмоции, что она не понимала, что происходит
Она лишь вцепилась в Дана и дрожа расплакалась.

— Ну, ну, ну малышка, хватит слезы лить. Лучше открой глазки и оглянись вокруг. Тинаааа, здесь так волшебно...

Непередаваемые ощущения.
Действительно магическая атмосфера.

Небо, вечер речка, сосновый лес и они в воздухе любуются всем этим.

— Волшебно, скажи?

Кароль кивает, просто потому что от всех эмоций не может сказать и слова.
Просто не может описать свой восторг.

— Тина, прокайфуй от момента, ощути силу мгновения, ощути силу высоты... Ты сейчас находишься в другом измерении, ты сейчас... между землей и небом в хорошем смысле... ты сейчас выше возможного... ты выше... выше... — Дана также захлестнули эмоции, и он не мог подобрать нужных слов.

— Выше облаков, — женщина продолжает его предложение и ее саму перетряхивает от своих же слов.

Певица поднимает глаза на Дана и еле справляться со всем накатившим на неё
Перед ней сейчас проносится вся ее жизнь.
От выше облаков до силы высоты.
Господи, нет...
Да почему же всё происходит с ней.
И сейчас она находится выше облаков и ощущает силу высоты.
Да не может же такого быть...
Да ну нет...

Перед ними проплывает облако и Тина, у которой сейчас вся жизнь в голове перемешались и превратилась в один миг понимает... понимает... что...

— Господи... я сейчас нахожусь выше облаков и ощущаю силу высоты, господи... невозможно...

Женщина поднимает свои заплаканные глаза на Балана и смотря в эти два кофейных омута осознаёт каждую мелочь...

Понимает, что...

— Дан. я... выше облаков... я не хочу... не могу, пожалуйста, нет... сила высоты нет... боже нет...

Дан осознаёт; что на Тину накатывает истерика от всего происходящего с ней сейчас и он совершенно не знает, что делать с ней.

Выше облаков
С силой высоты
И смотря на нее такую и от осознания всего у него внутри все переворачивается.

Нужно же что-то делать.
Нужно же.
Нужно.

И чтобы успокоить он просто решает ее поцеловать.

В небе.
На высоте.
С силой.

Мечтая забрать всю боль и все эти эмоции себе.

Только бы она успокоилась.

Он мягко касается ее губ и оба замирают от этого волшебного момента.

И он осознает, что набирается силы, волшебства и энергии рядом с ней.

Здесь и сейчас.
Выше возможного.
И он осознает, что в их ещё масса недописанных страниц.
И впереди у них ещё вся жизнь.