День первый
Несколько лет назад, когда мне только-только исполнилось восемнадцать, а я была несовершеннолетней, меня похитил один мудак, которого после того случая даже в тюрьму не посадили, потому что за него очень хорошо заплатили некоторые весьма влиятельные люди.
Его звали Ким Чонин. Мы с ним были знакомы со средней школы и даже одно время встречались, пока я не сказала, что больше не люблю его, что не хочу больше с ним целоваться и сидеть рядом в столовой. Похитив меня, парень решил со мной «развлечься» и изнасиловал несколько раз. Чонин был поклонником острых ощущений, во время изнасилования орудовал ножом и изрезал мне всю спину и внутреннюю сторону бедра. Спина более-менее зажила, а вот нога до сих пор представляла из себя ужасающее зрелище.
И вот именно сегодня мне вновь приснился тот сон, где Чонин насиловал меня. Я помнила все детали — как он сорвал с меня всю одежду, как связал мои руки, как сказал, что не сделает больно, но в итоге я кричала в голос и буквально молила о пощаде, потому что всё было прямо противоположно словам моего бывшего парня. Мой психотерапевт говорил, что то, что пережила я, самый настоящий ужас, после которого редко кто может выбраться на поверхность, но я смогла.
— Ты чего орёшь? — Чунмён пробудил меня тем, что резко толкнул, и я чуть не слетела с постели, захлёбываясь в собственном крике и утягивая за собой насквозь промокшую простыню. — Всё хорошо?
Шрам пульсировал болью, пришлось откинуть одеяло и осмотреть его, ощупывая и делая вид, что всё нормально. В одном месте шрам был расчёсан, немного текла кровь, которая попала даже на белую простыню. Похоже, я стала чесаться во сне, иначе всё это не объяснишь. Кажется, придётся пойти ко врачу и вновь попросить сильные таблетки.
Я посмотрела на Чунмёна. Тот, слегка склонив голову, смотрел на меня, будто дожидаясь объяснений. Я жалела, что в самый первый день пребывания у него дома согласилась всё же разделить с ним постель, но спала с краю, стараясь не касаться богатого парня. Если бы я спала, к примеру, в гостиной, то не пришлось бы отвечать на разные вопросы, ответов на которые даже у меня не было.
— Да, вроде, — я вытерла пот со лба.
— Ты повторяла имя какого-то Чонина во сне, — Мён коснулся пальцами моего шрама на бедре, который был виден из-за достаточно короткой пижамы. Я ненавидела прикосновения к своим ногам, а потому сжалась, чуть не отскакивая от мужчины. — Кто это?
— Бывший, — я накрылась одеялом и попыталась забыться во сне вновь.
Бывший, который принёс в мою жизнь много боли, хотя поначалу дарил только радость, любовь и всё остальное, что надо было мне тогда, давно, в школе. Ещё до того, как я потеряла родителей и почти бросила учёбу, рано начав взрослую жизнь, которая оказалась с примесью перца.
— Н-да... ты необычная девушка, Нам ЮнХо, — сказал Чунмён. — Может, расскажешь немного о себе?
— Зачем? Я же приманка, через неделю или уйду сама, или умру, — сказала я, крепче зажмуривая глаза. — Какой мне смысл вообще что-либо рассказывать о себе?
— Действительно, моя дорогая, — я почувствовала, как мужчина обнял меня со спины. Я поняла, что он хотел подарить мне некое ощущение тепла, но не преуспел в этом, потому что мне было искренне плевать на него. — Я о тебе немногое знаю, для меня ты девушка-загадка.
Как и для многих, потому что приходилось слишком уж тщательно скрывать всю информацию о себе, чтобы никто не надавил на больное и воспользовался шрамами моей души.
Проснулась окончательно я где-то к десяти утра, уже без Чунмёна, который что-то мурлыкал мне на ухо. Было светло, и я понимала, что мне, чёрт побери, не надо идти на работу. Теперь я приманка, содержанка — и стало стыдно за себя. Я, конечно, за свою жизнь на каких только низах не была, но чтобы дожить до такого...
— Скажи, что ты выяснил о том, как связаны твои бывшие девушки? — спросила я у Чунмёна, когда спустилась на кухню и обнаружила там мужчину.
Он преспокойно предложил мне сесть и начать трапезничать вместе с ним, накрыв самостоятельно на двух персон. Завтрак был достаточно плотным, потому, взяв металлические палочки, я подцепила кусок мяса, заворачивая его в листок салата и отправляя всю конструкцию в рот. Когда я прожевала и даже потянулась за добавкой, мужчина начал говорить:
— Ну, во-первых, все они были моими девушками. Во-вторых, никто из них не имел высшего образования. В-третьих, они были ничем не связаны друг с другом и ни с какими тёмными личностями.
— Тупик, — сказала я, почёсывая кончик носа палочками.
— Но мне кажется, убивает тот, кто знает, что у меня появился кто-то, — мужчина поглядел в сторону выхода. — Чанёль и Сехун не выдадут, они проверенные. Тебя я буду выставлять напоказ, расхваливать и вечно что-то делать такое вместе с тобой, чтобы было видно, что мы счастливы. Я думаю, так мы приманим его быстрее.
— А если я умру? — спросила я, отправляя в рот небольшое количество риса.
— Тебе всё равно некуда идти больше.
— Ага, только в проститутки, — я наступила на его ногу под столом, мужчина поморщился, поняв, что не стоило произносить резких фраз, потому что я могла дать слово в ответ. — Ты мне тут не говори, что у меня нет больше путей-дорог.
Мы замолчали, и молчание ничем не прерывалось. Я доела свой завтрак и, встав из-за стола, направилась к раковине, где громоздились тарелки. Будто со вчерашнего дня нельзя ничего помыть, чем вообще у него домработница занимается?
— Что ты делаешь? — с интересом спросил Чунмён.
— Боюсь, вашей богатой заднице неизвестно, что после еды лучше сразу помыть посуду, — не удержалась я.
— Мне это известно, только вот готовка и помыв посуды целиком лежит на Сехуне.
— А я, видите ли, должна знать всё, чем занимаются твои охранники, — я повернулась к нему и скрестила руки на груди.
— Почему ты позволяешь себе так обращаться к старшим? — спросил мужчина.
— Хочу и позволяю, — сказала я. — С этого дня я буду мыть после себя посуду.
— Как скажешь, Нам ЮнХо. Только вот сегодня мы отправляемся на ужин к моему другу Чжан Исину, и я хотел бы посмотреть, как ты будешь у него отскребать серебряную посуду после себя.
Я чуть не бросила в блондина чайной ложкой. Бесит. Сегодня целую ночь обнимал, не давал нормально вдохнуть, а теперь просто бесит.
— Китаец? — равнодушно спросила я.
— Но живёт в Корее, не нравится ему на родине, говорит, что нет там путей саморазвития.
Когда мы вышли на прогулку по городу, то нас заметил какой-то папарацци, что сразу стал настраивать камеру. Я была в каком-то ярком барахле бывшей Чунмёна, которая почила месяц назад, сверкала, будто шла по подиуму, а внутри была мрачнее тучи, потому что одежду покойницы надо бы её родителям отдать. Я чувствовала себя наряженной канарейкой, которую хотели скормить кошке.
Конечно же, улыбчивый Ким Чунмён всё видел и всё знал, купил всё и всех, и поэтому он без зазрения совести снял солнцезащитные очки и поцеловал меня, сразу показывая, что мы на более высоких отношениях, чем «поцелуи-объятия». Поцелуй не был невинным — наоборот, губы после него натурально болели, из ранок даже выступила кровь. Чунмён следовал своему плану и действительно выставлял меня напоказ.
— Хотя бы ответила на поцелуй, что ли, — прошептал он мне в губы, отрываясь. — Думаю, они уже проверили плёнку, так что давай дадим им ещё один шанс поглазеть на поцелуй великого Ким Чунмёна и его новой пассии.
Хоть я была воспитана в лучших традициях Кореи, то есть целоваться в общественных местах нельзя, заниматься сексом только после свадьбы и не носить верхнюю одежду с шикарным вырезом, но ответила на следующий довольно дерзкий и пошлый поцелуй Чунмёна.
Только вот не удержалась и укусила его за язык. Извини, Мён, но в следующий раз я тебе не поддамся. И не в этой жизни.
На улицах нам попадались люди, которые случайно узнавали Чунмёна, но в упор и с интересом смотрели на меня. Да, я вроде бы как не похожа на знаменитость, да и богачкой меня никто не прославлял, а потому я лишь неловко улыбалась, чувствуя себя каким-то ручным зверьком.
Я не любила Мёндон. И если я говорила, что чего-то не любила, то старалась этого «чего-то» избегать. Данный район мы не смогли обойти — просто Чунмён завёл туда и сказал, что мы здесь будем гулять. Меня уже тошнило от всех людей, что наполняли улицы, как Ким просто повернул в магазин, утянув меня следом.
— Зайдём сюда. Тебе надо купить одежду для вечера.
В общем, я не думала, что он мне серьёзно купит платье. Оно было золотым, немного даже строгим, но игривый узор на груди давал совсем обратное впечатление. За моими примерками следил весь магазин, но Чунмён так и не назвал моего имени, демонстративно называя меня «милая» и «любимая», от чего моё лицо только кривилось.
Ещё он, чтобы комплект одежды был полным, выбирал мне туфли. Говорят, что шопинг — это любовь девушек, но я почему-то сидела на пуфике и ждала своего псевдопарня, пока он любовался на всю обувь, что была в магазине, и теребил вопросами консультантов.
— Ты долго, — прошипела я, когда он наконец-то выбрал туфли и подошёл ко мне.
— Уж извини.
Туфли в цвет моему платью были на большом каблуке с ремешком. Чувствовала я в них хорошо, но, увидев цену, поняла, почему они такие удобные...
В общем, ужас. Я думала, что он только это сделает и перестанет выёбываться перед всеми смертными, но мы пошли в какое-то здание...
— СПА, — прочитала я. — Ты смерти моей хочешь?
Но меня только оставили на попечение трёх молодых девушек. За полтора часа они из меня слепили совершенно другого человека.
Маска для лица сделала моё лицо мягким и гладким, как попка младенца. Они убрали с моего тела все лишние волоски (ох, какими глазами они смотрели на мои шрамы — держись, Ким Чунмён, вопросы будут именно к тебе, а ты и сам не знаешь, от чего или от кого они), да и вообще из меня сделали человека. Маникюр был очень красивым, педикюр ещё лучше, и я смотрела на свои золотые ногти с добавлением рисунка как на произведение искусства.
В общем, меня, всю такую красивую и помолодевшую, отдали прямо в руки Чунмёна, который только протянул банковскую карточку.
— Вечером мы придём, чтобы вы сделали моей девушке причёску и макияж, — видимо, он желал, чтобы я действительно умерла.
День был необычайно трудным. Когда мы приехали домой в два часа дня, сил у меня хватило только на то, чтобы сесть за кухонным столом и дождаться, пока Сехун поставит передо мной тарелку.
— Приятного аппетита, — сказал он и удалился с ещё двумя тарелками.
Аппетит у меня был просто зверский, и я опрокинула в себя тарелку ароматного крем-супа и пошла шариться по холодильнику.
— Голодная? — спросил богатыш-Ким.
— Привыкла во время перекуров хорошо есть, чтобы хватало на несколько часов усердной работы, — я, соорудив из колбасы и булки нечто, засунула себе в рот большой бутерброд. — А вот здесь мне так хочется есть, будто...
— Всё понял, кушай на здоровье, — улыбнулся Чунмён.
Я чуть не подавилась колбасой и запила всё чаем. Блин, почему у меня такое ощущение, будто он тоже хотел съесть что-то ещё, но не решался?
— Сухо, там кто-то пришёл, — вошёл Чанёль, нёсший две пустые тарелки.
— Кто? — спросил он.
— Какой-то посыльный от твоего друга Чжан Исина.
Как я поняла, «Сухо» — это было что-то типа клички, чтобы не называть полное имя, которое спросонья можно было неправильно произнести. Мужчина подорвался со своего места так, будто от этого посыльного зависела его жизнь. Я пожала плечами и улыбнулась Чанёлю.
— Занятная вы девушка, — сказал он, опуская тарелки в раковину. — Скажу честно — ваша актёрская игра введёт кого угодно в заблуждение.
— Спасибо, — сказала я. — Только не надо выкать. Я, наверно, младше тебя.
— Двадцать пять.
— Двадцать два.
— Студентка, это всё-таки правда, — охранник покачал головой и вышел.
Чунмён вскочил на кухню, напугав меня. Я всё же подавилась своим бутербродом и долго кашляла, даже почувствовав пару ударов на своих лопатках.
— Планы немного меняются, — сказал он. — Срочно надеваем свои наряды, бежим в салон, а оттуда — к Чжану.
— Хорошо, — я вытерла руки полотенцем.
Я еле нашла застёжку платья, которая находилась на спине, но, слава богу, пришёл Сехун, застав меня в нелепом положении, и просто застегнул платье, немного касаясь пальцами моей обнажённой кожи. Затем я надела туфли и, слегка покачиваясь, вышла из комнаты Чунмёна.
— Ты обворожительна, Нам ЮнХо, — сказал он и подошёл ко мне, вручая маленькую коробочку. — Прысни на себя пару капель.
Аромат духов был лёгким, фруктовым, и совсем не подходил мне. Но пришлось мило улыбнуться и воспользоваться ими, показывая всю свою кукольность и умение играть на публику.
— А теперь побежали.
В салон мы опоздали на пять минут, но меня вновь приняли с распростёртыми объятиями те же самые три девушки. Они немного завили мои пышные волосы и сделали высокую причёску, кокетливо оставив один распущенный локон. Макияж был довольно мягким и милым — принять меня за куклу будет очень легко.
Мы вновь сели в машину (с волосами Чунмёна тоже поработали — теперь они были немного зализаны) и поехали. Я кинула взгляд на часы Чунмёна. Сейчас было четыре дня. У этого парня, к которому мы ехали, ужин начинается днём.
Мы остановились у большого дома, где уже было собрание автомобилей, от самых дорогих до нормальных, как у нас, недорогих. Бесятся уже эти богачи, не знают, куда впихнуть эти деньги... пустили бы их, чтобы заткнуть рты, которые разносят нелицеприятную информацию.
— Чанёль, — Чунмён кинул взгляд на молодого человека, сидевшего на пассажирском сиденье, — оставляешь Сехуна в машине и идёшь с нами. Найдёшь подозрительных лиц — сразу обратишься ко мне, понял? Сехун, ты будешь здесь. Если в окне Чанёль махнёт платком — подъезжай к самой двери и забирай нас.
— Понял, — Сехун удобнее устроился в мягком кресле.
— Пойдёмте, — сказал Чанёль, открывая дверцу и подавая мне руку.
Я вышла из автомобиля, слегка улыбнувшись парню. Чунмён вылез следом и размял свои старческие косточки. С ним под руку я направилась к богатому дому.
Нас встретил сам хозяин мероприятия. Он был красив и улыбчив, заставил моё сердце по-настоящему трепетать, потому что радушно принял в своём доме. Китаец с той самой искоркой в карих глазах, с тёмными волосами, одетый в вещи, которые необычайно ему шли, привлёк моё внимание и завладел мыслями полностью.
— Вы новая девушка Чунмёна? — мужчина взял мою руку и невесомо поцеловал тыльную сторону ладони. — Меня зовут Чжан Исин, я устраиваю у себя сегодня праздничное мероприятие в честь...
— Не важно, — сказал Сухо. — Ты же знаешь — просто благотворительный вечер.
— Конечно-конечно, — сказал он, улыбнувшись. — Так как зовут твою спутницу, друг?
— Её зовут Нам ЮнХо, — с гордостью сказал Чунмён.
Он хороший актёр, однако.
Когда я вновь улыбнулась Исину, то за его плечом заметила того человека, которого не очень хотела вообще больше видеть в своей жизни. На меня смотрел Ким Чонин, улыбаясь своей обычной ленивой улыбкой. Я уж не знаю, как он здесь оказался, ведь он не был богачом, а потому внутри всё скрутилось.
— ЮнХо! — он подошёл к нам троим. — Не ожидал с тобой увидеться.
Чонин смерил Чунмёна взглядом, а мой псевдопарень, похоже, начал что-то подозревать...
— И я тебя рада видеть, Чонин, — я вымученно улыбнулась.
Заболели старые шрамы, заболело сердце — я ведь любила этого больного ублюдка. И даже сейчас перед моими глазами проносились сцены из нашего совместного прошлого...
— Вы, наверно, не против, я уведу у вас её, — и Чонин протянул ко мне свои руки. — Мне надо поговорить с ЮнХо. Как со старым другом.
Я пыталась сопротивляться, но Чунмён даже не среагировал на то, что меня забрали. Почему я не назвала ему ночью имя парня, из-за которого ночами вижу кошмары?
— Какого чёрта ты здесь делаешь? — прорычал парень, внезапно толкая меня к стене. — Решила вспомнить былое?
— Ты о чём вообще? — спросила я. — Чонин, хочу тебе напомнить, но несколько лет назад ты меня похитил и насиловал, а не я тебя.
— Заткнись, мразь, — парень ударил меня по щеке, и я почувствовала, как прожглась кожа. — Так и не поняла, почему я тебя похитил?
— Нет! — зарычала я.
К чёрту маникюр, уложенную причёску и макияж — я разорву этого насильника на мельчайшие кусочки.
— Так вот, говорю понятным языком, — он схватил меня за шею. — Ты просто шлюшка, играющая с сердцами, и не стоишь того, чтобы хоть кто-то о тебе волновался.
— Кто тут из нас большая шлюха, Ким Чонин, — я всё же обрушила на него свою руку, с удовольствием замечая, что на лице красивого парня появилась растерянность — он никак не ожидал, что я когда-то дам отпор. — Я наслышана о том, что ты мне изменял, так что пошёл ты.
Я всё же смогла развернуться к нему спиной и пойти по коридору к холлу, где меня схватили. Невесёлые мысли проникли в голову, я трогала шею и морщилась. Что скажет Чунмён, если увидит синяки? Наверно, поцокает языком, достанет тональный крем и заставит всё замазать. В принципе, схема рабочая.
Я всё же вышла в хорошо освещённый коридор, полный людей, и вскоре увидела Чунмёна, который обеспокоенно мерил шагами холл, и Исина, который принимал ещё одного гостя.
— ЮнХо! — немного резковато взмахнув руками, Сухо подошёл ко мне. — Ты в порядке? Всё хорошо?
— Да, конечно, просто немного поболтали с Чонином, — пришлось вымученно улыбнуться.
Взяв меня под руку, Чунмён куда-то пошёл. Похоже, он знал буквально всё в доме своего друга и притащил в гостиную, где никого не было. Предложив мне сесть, он стоял, скрестив руки на груди.
— Это тот самый Чонин, которого ты во сне просила остановиться? — спросил он.
Я только кивнула, вздохнув. Шрам на бедре зачесался, и я еле поборола желание его тронуть.
— Что вас с ним связывает? Ты можешь мне всё рассказать, не бойся.
Чунмён сел рядом, обнимая за талию. Немного помявшись, я рассказала всю свою историю. Рассказала, что у меня нет родителей с десяти лет. Рассказал про дружбу, а затем и любовь с Чонином. Рассказала про то, как этот самый парень похитил меня и насиловал, как я потом долго лечилась и страдала от панических атак, но так до сих пор нормально не смогла восстановиться.
— Такую мразь надо сразу в тюрьму сажать, — сказал мужчина.
— А Чонин не может быть убийцей твоих девушек? — спросила я.
— Бред. Мы с ним даже не знакомы. А теперь мы должны пойти в зал, хотя бы народу показаться, а то есть вероятность, что всё началось без нас.
Вечер действительно начали без нас. В зале стоял гул, кругом носились официанты, богачи чокались бокалами с шампанским, улыбались, говорили что-то друг другу, ели. Мне хотелось быть такой же беззаботной, как они, но ужас сковал тело, а я сама часто оборачивалась, будто искала Чонина, на которого, к счастью, мой глаз не падал.
— Шампанского? — спросил официант, подходя ко мне.
Я взяла бокал с алкоголем, отсоединившись от Чунмёна и направляясь к окну. Странно, что у этих богачей «вечер» начинается днём, но какие же бывают люди без причуд?
— Добрый день, Нам ЮнХо, — когда я стояла у окна, ко мне подошёл сам хозяин вечера. — Вам нравится это мероприятие?
— Да, всё замечательно. У вас отличное шампанское, — сказала я.
У Исина были слегка встрёпаны волосы, явно забегался, встречая каждую богатую жопу. Он держал одну руку в кармане штанов, а во второй находился бокал с шампанским.
— Чунмён немного выпил и сказал, что вы отличная любовница, — я чуть не подавилась алкоголем. — Но насколько я знаю, Мён отвратителен в постели. Ни о чём не думайте, я нормальной ориентации, но вы не считаете, что заслуживаете большего?
— Не думаю, — я улыбнулась и изящно, как манерная леди, пригубила шампанское. Будьте прокляты эти манеры. — Я люблю Чунмёна, и этого мне достаточно.
Я никогда не врала так, как сейчас, но мне, похоже, поверили. После этого у нас завязалась почти непринуждённая беседа, в ходе которой я чуть не уронила бокал с напитком, потому что засмеялась и опасно накренилась всем корпусом.
— Осторожнее, — мужчина успел выровнять бокал в моих руках.
Я скомкано с ним закончила беседу и пошла к Чунмёну. Да, с Исином всё же хорошо поболтать, но я не могла понять, почему же он так пристально на меня смотрел. Он будто изучал каждый миллиметр моей кожи и старался найти любой изъян, только зачем — мне непонятно. Наверно, я просто его заинтересовала, тем более если он стал разбрасываться разными предложениями.
— Чунмён, — я нашла мужчину сидящим на диване в гордом одиночестве, — скажи, ты уверен, что твой друг не может быть убийцей?
— У него есть алиби, — его язык слегка заплетался. — Да, он был знаком со всеми моими девушками, но он же не вселяет чувство опасности, ведь так?
Я задумалась. Чжан Исин — явно успешный человек. Его манеры немного развязные, но отдающие теплом и весёлостью, его внешность идеальная, без изъянов. Я не знаю, какой он человек на самом деле, но он произвёл положительное впечатление о себе. Честно признаться, я успела проникнуться всей историей Ким Чунмёна: он искренне страдал по каждой своей девушке, похоронил десятерых, но всё равно сохранял позитив и хотел найти убийцу.
— Пошли отсюда, — мне настойчиво казалось, что мою спину сверлили взглядом. — Давай просто уйдём. Я чувствую себя здесь некомфортно.
Чанёль нашёлся рядом с выходом, я направилась к нему. Честно признаться, мне сразу сказали, что с охранниками я могла обращаться как с вещью, но всё равно подол платья сжался, а я сама пробормотала:
— Чанёль, бери Чунмёна и идём, — и проскочила к выходу.
Мой псевдопарень был бухой в хлам. Не знаю, сколько бокалов игристого он выпил, но там явно было что-то ещё. Я вроде бы как недавно с ним говорила, он был вполне адекватным, но сейчас его почти что нёс на себе Чанёль.
— С ним такое редко бывает, — сказал Пак Чан, когда мы несли мужчину на себе. — И всегда, когда рядом Исин.
— Пьянчуга, — цокнула языком я.
Сехун немного ухмыльнулся, увидев богача в таком довольно забавном положении. Чанёль усадил Мёна на заднее сиденье и помог мне усесться рядом. Затем он сел на пассажирское кресло спереди и скомандовал ехать.
Н-да. За один день столько приключений на мою задницу. Знакомство со странным китайцем, встреча со своим бывшим, а потом уже вынос бухущего Чунмёна. Будет что внукам рассказать.
Мужчина что-то бормотал, когда я на своих двоих тащила его в спальню. Когда я закрыла дверь, Чунмён сделал попытку расстегнуть и стащить с себя пиджак, но его затея с треском провалилась.
— Давай я.
Чунмён странным взглядом смотрел на меня, когда я помогала ему раздеваться. Он вполне самостоятельно снял галстук, но вот когда я стаскивала с него белоснежную рубашку, у мужчины сорвало крышу.
Он резко схватил меня за запястье, заставив повалиться на его колени, а потом провёл другой рукой по моей щеке и подбородку. Его дыхание было слегка лихорадочным, он трогал меня так, будто ослеп.
— Чунмён? — спросила я.
— ЮнХо... — он неожиданно остановил требовательные прикосновения, и я наконец смогла заглянуть ему в глаза, — ЮнХо, я хочу тебя...
— Чунмён, это в тебе говорит алкоголь, — нервный смешок вырвался из моего рта. — На самом деле, ты не хочешь со мной переспать, поверь.
— Почему? — искреннее удивление отразилось в его глазах. — Но я хочу!
Сейчас он был похож немного на взбаламученного подростка, а не на взрослого дядьку, который скоро уйдёт в армию. Его волосы были взъерошены, от него несло выпитым алкоголем.
— Просто доверься мне, я знаю, что хочу, — и с этими словами он поцеловал меня.
Поцелуи становились всё страстнее и глубже, молния моего платья легко поддавалась умелой руке, а я всё больше теряла контроль над собой. Довериться или оттолкнуть его в самый последний миг?
И я повалилась в это безумие вместе с ним, даря ответные поцелуи и лаская его. Когда же он проник в меня, сняв платье и буквально скомкав нижнее бельё, я поняла, что поддалась ему навстречу, позволяла ему трогать шрамы и кусать губы.
Исин сказал, что Чунмён плох в постели? Нет. Ну, или мне и такого достаточно. Он был в меру ласковым и грубым, спрашивал, хорошо ли мне, и только когда оргазм настиг нас обоих, повалился рядом. У меня не было никого уже долгое количество времени, а потому внутри всё пульсировало и отдавало теплом.
— Давай спать, — Сухо поцеловал меня куда-то в макушку, расплетая собранные в хитрую высокую причёску пряди.
В тот самый момент я поняла, что женщины находили в этом мужчине: заботу, игривость и чуточку грубости, которую при обычных обстоятельствах я не смогла бы заметить.