БЕЗДУШНЫЙ

Ты моя, будешь моей,
остаёшься всего лишённой.
Я безумец, лжец и просто умалишённый.

***

— Видела, что пишут в новостях? «Девушка в местном баре пострадала от рук пятерых насильников. С разорванными органами её отправили в больницу, сейчас она в критическом состоянии». Боже, так жалко бедняжку, попалась каким-то тварям. — Ава без остановки тараторила, то и дело тормоша Ланг, пытаясь вывести её на диалог.

Они сидели на паре, все оставшиеся ученики записывали важную тему в тетради, но Милтон было плевать.

В Гарвард она пошла по указке родителей. Они мечтали выдать её замуж за богатого парня, а для этого нужно было быть умной.

Вот ей и приходилось терпеть муки познания.

Эмелин словно сонная муха пыталась сосредоточиться на словах профессора, но выходило слабо.

Она не могла забыть вчерашний вечер.

Эмелин вздрогнула, когда вспомнила, как Далтон нёс её на руках, касался кожи, был таким серьёзным и холодным. Она смотрела на монстра, что ненадолго спрятал свои когти. Но в любой момент они могли порезать её.

— Кстати, почему ты меня кинула? Я ждала, что ты придёшь, а вернулась домой и увидела как ты сладко дрыхнешь в постели.

— А почему ты сосалась с моим потенциальным парнем? — огрызнулась Эмелин, и сама тут же удивилась своей реакции. Недосып плохо сказывался на ней.

— Да брось, я видела, что он тебе неинтересен, и решила спасти подругу.

— Ага, — протянула Ланг, рисуя сердечки на тетрадке.

— На следующие выходные не строй никаких планов, мы поедем с тобой в одно интересное место. Хочу устроить тебе сюрприз.

«Как будто у меня были планы кроме того, чтобы доделать проект по истории, а потом утонуть в просмотре нового аниме».

— Я не люблю сюрпризы, твой последний подарочек мне не понравился.

— Прости, мне тоже стало интересно, каково это — устроить тройничок.

— Почему «тоже»?

— Ты ведь говорила что у вас с Вудсом и однокурсницей был тройни... Ай!

Эмелин щипнула её за бедро.

— Ничего у меня с ним не было, чушь не неси. И никогда не будет. Он самодовольный кретин, идиот, придурок, ненормальный, злой, зависимый...

Ава поджала губы и кивала.
За то короткое время, что они общались, она успела понять, если Эмелин кто-то не нравится, она точно не станет тратить десять минут на объяснения, почему человек ей не нравится.

— Да-а, теперь я точно поняла, как тебе не нравится самый горячий секси парень Гарварда. И ты совсе-е-м не думаешь о нём.

— Правильно, не думаю.

— Тогда ты не против, если я закручу с ним?

***

Эмелин уже несколько часов сидела в библиотеке и читала книгу. Она не рассчитывала, что нагрузка по учёбе будет колоссальной, и теперь старалась наверстать упущенные темы.

Вокруг никого не было, кроме пары человек в соседних зонах, но отсюда Ланг их не видела. Она отпила воды из бутылки, перевернула страницу, потёрла уставшие глаза и зевнула.

Она читала, но никак не могла вникнуть в суть текста. В голове то и дело пробегали мысли, заставляющие сердце биться чаще.

«Да плевать мне, с кем Ава будет спать».

«Они даже подходят друг другу. Далтон такой же беспринципный, наглый, как и Ава».

«Но если она приведёт его в нашу комнату, пока я буду спать, я убью её, не хватало ещё их стоны терпеть, фу».

Резко за спиной она ощутила холодок. И запах знакомого парфюма.

«Вспомнишь говно, вот и оно...»

Эмелин повернулась.

Он стоял, засунув руки в карманы. На лице самодовольная улыбка, ямочка на правой щеке, которую она раньше не замечала, в глазах огонёк, предсказывающий нечно нехорошее.

Белоснежная рубашка смотрелась на нём идеально. Вены на руках цепляли взгляд, а открытая загорелая шея манили и вызывали желание поцеловать её.

Но не Эмелин, конечно.

«Ты думаешь со мной, как с другими можно поиграть, а потом вышвырнуть?»

«Зачем ты сюда пришёл?»

Ей хотелось прогнать его, но она не могла. Библиотека общая.

— Ремарк? — Далтон взял книгу из её рук, покрутил. Его голос звучал бархатно, бережно, почти нежно. Так ведут себя хищники, перед тем, как напасть на жертву. Притворяются, что желают добра. — Брось, я думал, на первом курсе у девушек проходит желание романтизировать всё.

— Оно никогда не проходит, — она забрала книгу обратно и продолжила читать. — А всё потому, что в реальной жизни сложно встретить хорошего мужчину, приходится искать его на страницах книг, в сериалах. Образ любящего, искреннего парня, который готов стараться для отношений настолько недостижим, что девочки вынуждены придумывать его. И постоянно мечтать. Хотя о чём я говорю, тебе не понять, — Эмелин выпалила монолог эмоциональнее чем ожидала, поэтому прикусила губу чуть ли не до крови.
Глупая привычка, она постоянно ходила с мелкими ранами и мазала губы успокаивающей мазью. Она кусала их, когда чувствовала себя дискомфортно, когда ей было настолько стыдно, что хотелось наказать себя.

— Да, ты права, я ничего не знаю о плохой жизни и несчастной любви. С детства я ел ложками золото, у меня было десять нянь, личный вертолёт и своя компания.

Он почти не соврал.

Далтон широко улыбался, в уголках глаз появились морщинки.

— Не носи цветные линзы, твоя гетерохромия придаёт тебе изюминку.

«Странно. Не сказал ни одной глубости. Сегодня он милашка. Я не поспеваю за его настроением».

«Куда делся цинизм, тупые шуточки, развратность?»

— Что тебе от меня нужно? — Эмелин тяжело вздохнула и почувстовала скрип стула рядом. Далтон подвернул рукава рубашки и теперь выглядел ещё сексуальнее. Но Ланг помахала головой, отмахиваясь от назойливых мыслей.

— Я хочу, чтобы ты была моей. Как я вчера и сказал.

Эмелин не успела ответить, как Далтон взял её телефон, на котором высветилось уведомление.

— Кто это? — Вудс прочитал переписку с однокурсником. В голосе послышались нотки недовольства.

— Какого хрена?! Отдай!

— Ммм, что за сопляки тебе пишут? Так дело не пойдет. Моя девушка не может переписываться с другими. А если он к тебе подойдет, сломаю ему руку, который он тебе печатал.

— Во-первых, я не твоя девушка и ты не имеешь права мне что-либо запрещать. Во-вторых, он спросил что нам задавали, я зубрила, знаю все темы, всегда их записываю. Мне много кто пишет спросить что-то и просят помочь, но я им неинтересна. — Эмелин осеклась. Зачем она это сказала? Теперь и он будет знать, что она неудачница без друзей.

— А ты что, клуб помощи обездоленным?

— Чего?

— Если ты не хочешь кому-то помогать, просто не делай этого, — Далтон развалился на стуле и облизнул губу.

— Легко тебе сказать, у тебя миллион друзей.

— И было бы ещё больше, если бы я всякому сброду помогал.

— О, Боже, надеюсь, ты после каждого рукопожатия с людьми протираешь руки антисептиком? Ну чтобы энергия нишебродов не липла. Тебе никто не говорил, что ты высокомерный, напыщенный и неприятный?

— Бывало. Но мне вообще плевать, что обо мне люди говорят, — он сделал паузу, — И кстати, мне также безразлично, какой денежной статус у красивой девушки.

«Меня раздражают и бедные, и богатые. Все» — хотелось добавить ему, но Вудс решил промолчать.

— Трахает всё, что движется... — пробубнила еле слышно Ланг.

— Тебя научить, как отказывать людям? — Далтон продвинулся к ней и теперь их плечи соприкасались. Её последнюю фразу он оставил без внимания.

— Попробуй.

«Но я трусиха и боюсь отказывать людям. Поэтому Ава, у который родители миллионеры, всё равно тырит мою косметику, списывает у меня».

— Но я предложу тебе сразу хардкорный уровень, идёт?

— Не тяни. Или ты решил побыть крутым, хотя на самом деле не знаешь, что делать?

— Я всегда знаю, что делать, — Далтон подмигнул ей и потянулся к ней. Его губы в нескольких сантиметрах от её губ. — Попробуй, откажи мне.

— В чём?

— Я говорю, что хочу тебя, твои действия? — он поднял бровь и облизнул губу.

— Я скажу «нет». Всё.

Далтон рассмеялся. Его смех был чище стекла, звонкий, яркий, роскошный.

— А я буду продолжать давить, писать, караулить тебя, что тогда сделаешь?

Эмелин хитро улыбнулся, но тут же скрыла это. Привстала, теперь она смотрела на него сверху вниз. Далтон сидел, держа руки свисающими вниз, смотря на неё. Он проглотил слюну, от чего его кадык двинулся.

— Я тоже тебя хочу. — Эмелин запустила ладони в растрёпанные волосы — Прямо здесь, — шепнула она.

Глаза Вудса загорелись.

Эмелин взяла его за рукуи повела в сторону книжных полок.

Его ладонь была мягкой, приятной на ощуть. Ланг почувствовала, как внутри живота всё сжалось, по телу пробежался ток, ещё чуть-чуть и она бы заискрилась.

— Хорошая девочка, — хрипло и тихо сказал Далтон, когда она толкнула его к стеллажу и прижалась к Вудсу. Он позволил Эмелин опуститься ниже и приспустить его брюки. Ремень звякнул и упал на пол. Точнее она его выкинула.

Кожа — разгорающийся пожар, её пальцы — чёрные угли, заставляющие сгореть дотла.

Да. Пожалуй. Он её хотел.

Их могли выгнать за секс прямо в библиотеке.

«Похуй»

Он заплатит, отмоется, даже если вылетит с позором отсюда — на-пле-ва-ть. Сейчас его интересовали её горячий рот, касающийся живота и ловкие, дразнящие пальчики.

— Закрой глаза, на счёт «три» тебя ждёт сюрприз. Когда досчитаю, можешь открывать. Но не раньше, договорились?

Далтон кивнул.

— Раз, — она вынимала пуговку за пуговкой из петелек рубашки, затем стянула её с его сильных, гибких плеч.

Далтон с интересом ждал продолжения. Ему хотелось поскорее жадно припасть к её рту и жадно всасывать, пробывать Эмелин на вкус, гулять руками по тонкой талии, облизывать солоноватую кожу на груди, держать за волосы, и, потянув за них, впечатать её хрупкое, маленькое тело в себя.

Слиться с ней, ритмично двигаться внутри неё и дышать в унисон.
Никогда ещё такого у него не было.

Всё что было до — понятное, нежеланное, открытое.
Ему хотелось распробовать на вкус недоступность. Раскрыть первым эту обёртку и проглотить сладкую конфету.

Но он продолжал стоять.

— Два. — Ланг стянула с него брюки и провела кончиком пальца по резинке боксёров.

Приятная дрожь прошлась по телу.

— Не знал, что ты любишь играть. Ты же отказывалась спать со мной.

— Тш, молчи.

— Молчу, молчу, малышка.

«Делай, что хочешь».

— Три. Можешь открывать глаза.

Далтон ожидал увидеть её полуголой, но заметил лишь улыбку на лице Эмелин и его вещи у неё в руках.

— Ну как, я выучила твой урок?

Эмелин не разрешила себе посмотреть на его реакцию, иначе она бы сгорела от обжигающего артерии стыда. Она бежала по коридору и не знала, ей смеяться или переживать?

Вудс раскрывал в неё совершенно новые грани, и открывал тайные лазейки, куда даже Эмелин было страшно взглянуть.

Ей хотелось касаться его, ей нравилось его реакции на её движения, его прерывистое дыхание, от которого внутри разливалось тепло.

Она оставила его без одежды в библиотеке.
А он оставил в её хрупком сердце, застрявшем между пыльных рёбер вожделение, страсть, желание.

Эмелин задыхалась от разрастающихся эмоций, ей хотелось вырвать их из груди и бросить в море. Ланг помнила, что чувства словно саркома отравляют побитую душу и оставляют незаживающие раны.

Она боялась попасть в его ловушку и стать бескрылой птицей, что радуется жизни в клетке.

Далтон Вудс — плохой парень.
И ей не хотелось, чтобы плохой парень раздавил её и выкинул остатки в мусорный бак. Оставляя её несчастную, мечтающую о его прикосновениях, и скулящую, умоляющую о продолжении.

Она не допустил этого. Нет. Никогда.

Она не влюбится в того, в кого влюбляться запрещено.