Глава 16
– Слушай, а чего он у будки крутился? – спросил в машине Стас, снова натирая памятный знак.
– Странный мужик.
– Но это не делает его подозреваемым, – возразила Андрияненко.
– Ну да… А вот трансформатор случайно навернулся или преднамеренно?
– А девушка случайно попала в этот гараж или преднамеренно? – передразнила его Андрияненко.
– Может, Семенов отпечатки найдет, которые подлежат сравнению.
– Главный вопрос – что за девушка, – заявила Андрияненко, потом с интересом посмотрела на Стаса: – Чего ты там драишь?
– Ну это… Знак наградной. За верность долгу. Нина ведет знакомиться с родителями.
– Надо же! – тихо рассмеялась Андрияненко. – И куда ты его собрался прицепить?
– Я хотел форму надеть… Вчера из ателье забрал, малость расширил.
– Форму? Ты сдурел? – Андрияненко от избытка эмоций даже толкнула Аверьянова кулаком в плечо. – Стас, мент с наградой – все равно мент. Пойдешь знакомиться – форму не надевай. Запомнил? Никакой формы! – Стас вздохнул, но промолчал.
***
Аверьянов все-таки надел парадную форму. Он млел от удовольствия, когда Нина постоянно стряхивала с нее несуществующие пылинки и поправляла его нагрудный знак. В эти минуты он почти насмехался над Андрияненко, которая не велела ему надевать форму. Но кошмар начался почти сразу, как только они вошли в дом родителей Нины. Стас даже и не подозревал, что это за люди – крупные бизнесмены, привыкшие все решать самостоятельно, иметь только свое мнение, управлять, руководить и повелевать.
Сначала были вопросы, и Стас все время гадал, чем они вызваны. Простым интересом или затаенным недовольством, что этот лейтенант – не пара для дочери. Ему даже показалось, что отец хотел как-нибудь побольнее дать Стасу это понять. Но самое серьезное психологическое испытание ждало Стаса в конце, когда отец Нины в приказном порядке попросил его пройти с ним в кабинет.
Массивный стол и глубокое кожаное кресло были такими основательными, что в этом помещении просто невозможно было не подчиниться хозяину. Стас озирался на тяжелые книжные полки. На стенах висели две хорошие картины с батальными сценами, шкуры животных, охотничье ружье.
– Не охотник? – спросил отец Нины, беря из коробки сигару и протягивая ее гостю.
– Нет. Грибы собираю иногда, – пытаясь выглядеть солидно, ответил Стас, но от сигары отказался.
– Ранения были? – сурово спросил отец.
– Ну, так, по мелочи… А что? – насторожился Аверьянов.
– Интересуюсь состоянием здоровья. Ничего важного не отстрелили? – И в конце этой фразы отец Нины со щелчком срезал край сигары специальной машинкой.
– Показать? – мрачно пошутил Стас, который уже стал терять самообладание от всей этой обстановки жуткого психологического давления.
– На что семью содержать собираешься? В бизнес пойдешь? Или мои прогуливать?
– Если думаете, я тут ради денег… – начал было Стас, но его бесцеремонно перебили:
– А чего мне думать? У русского человека на все случаи жизни все должно быть заготовлено. – С этими словами отец Нины достал из шкафчика толстую пачку листов и положил на стол перед Стасом.
– Это что? – не понял Аверьянов, глядя на листы, как на мину замедленного действия.
– Брачный контракт. Уголовный кодекс ваших с Ниной отношений – если тебе так понятнее. Ты возьми с собой, тщательно изучи. К исполнению обязательно. И пока ты вот это на каждой странице не подпишешь, о Нине моей можешь забыть.
***
Эксперт пришел в отдел утром – с результатами вскрытия и других экспертиз, которые удалось к этому времени завершить. Все внимательно слушали, глядя на Илью, и только Аверьянов сидел с выражением чуть ли не ужаса на лице и тупо смотрел на брачный договор с Ниной.
– Смерть наступила между пятью и семью часами утра. Причина – отравление окисью углерода. В крови и желудке алкоголь и снотворное – идентичное тому, что было найдено в гараже.
– Алкоголь? – удивленно спросил Федосеев. – Не припомню, чтобы мы там бутылку находили.
– Она пьяной могла прийти, – уныло заявил Стас, глядя на договор. – Ну, выпила для смелости?
– При том ни телефона при девушке, ни сумки, – напомнил всем Илья. – Чтобы не опознали. То есть пьяная, но все предусмотрела?
– М-да, не сходится, – согласилась Лазутчикова.
– С чего начнем? – почесав авторучкой в затылке, спросил Федосеев.
В этот момент в отдел вошла Андрияненко с ворохом бумаги.
– Вот с этого, Илья, – сказала она, подходя к каждому столу и отделяя от стопки часть листов. – С этих распечаток. Для тех, кто еще не понял, – это заявления о пропавших без вести за последние трое суток.
– А почему не год? – неприязненно осведомился Федосеев.
– Девушка молодая, красивая, ухоженная. Одета хорошо. По всем признакам жила вполне нормальной жизнью. Ну, до гаража во всяком случае.
Дальше началась утомительная, кропотливая работа, о которой не принято писать в детективных романах и рассказывать в кругу слушателей, восхищающихся героизмом оперативников. Составление списков, обзвон, расчленение списков на вероятные, отсеянные и возможные совпадения, повторные обзвоны тех, кого не было на месте во время первого звонка, уточнение с теми, кто обещал что-то уточнить, проверка по учетам, когда появлялись какие-то совпадения. И снова обзвон, обзвон. И начинал расти список с фамилиями и адресами, куда предстояло вечером ехать. И уже ближе к вечеру повезло Федосееву напасть на след.
– Здравствуйте, старший лейтенант Федосеев, – говорил Илья, набрав очередной номер. – По поводу вашего заявления…
И тут он весь напрягся и строго показал всем рукой заткнуться. Тихо! Нашел! В кабинете сразу повисла мертвая тишина.
***
Сорокалетняя женщина сидела перед Лазутчиковой и вытирала глаза мокрым платком.
– Лисочка всегда мне звонила, всегда. Даже если телефон садился – находила возможность. Она еще смеялась: у тебя, мама, встроенная программа слежения…
– Почему она это сделала, как вы думаете? – спросила Ира.
– Она? – Иванова отчаянно замотала головой и стиснула в кулачке свой платок. – Да она никогда бы! Василису убили!
– Кто? – сразу спросила Ира.
– Ковалев, конечно! – снова разрыдалась женщина, опустив голову.
– Ковалев? – переспросила Андрияненко. – Хозяин дома, в гараже которого ее нашли?
– А мотив? – поддакнул Стас.
– Он ее отец!
Лазутчикова подняла глаза и посмотрела на Королева и Аверьянова. Она кивнула на дверь, давая понять, что Ковалева нужно срочно доставить в отдел.
***
Ковалева привезли через два часа. Илья успел шепнуть Ире, что уезжал он спокойно, обещал жене перезвонить. Супруга выглядела взволнованной, но отнюдь не как жена человека, который совершил преступление.
В кабинете Ковалев уселся на предложенный ему стул возле стола Лазутчиковой и стал смотреть на всех присутствующих, старательно изображая непонимание.
– Но мы же все рассказали, – сказал он. – Какие новые обстоятельства?
Федосеев, сидевший напротив Ковалева верхом на стуле и внимательно изучавший его лицо, неожиданно спросил:
– Альберт Германович, вы убилисвою дочь, Василису Иванову?
– Какую дочь? Я не знаю, о чем вы говорите. Я хочу адвоката. Я никого не убивал. Я не знаю эту девушку, – быстро заговорил Ковалев, как всем показалось, заранее приготовленными фразами.
– Вы уверены? – удивленно приподняла брови Ира. – Самое время написать чистосердечное признание.
– Я ничего не подпишу! – набычился Ковалев. – Вы меня подставляете, знаю я вас…
– Уверены, значит?
– Я уверен. Пригласите адвоката. Я больше не скажу ни слова, – ответил Ковалев и сложил на груди руки, психологически закрывшись от окружающих.
Вел он себя нервно, хотя при таких обвинениях заволновался бы любой. Но другой бы вытаращил глаза и спросил, в своем ли вы уме, граждане начальники? Какая дочь, когда у меня, кроме жены, и контактов-то с другими женщинами отродясь не было. А это сразу про адвоката и про то, что не произнесет ни слова. Именно так ведут себя преступники, которые понимают, что их приперли к стенке или вот-вот припрут.
– Скажете, Альберт Германович, скажете, – пообещала Андрияненко и подошла к двери.
При виде вошедшей в кабинет Ивановой Ковалев вскочил со стула, потом тут же опустился на него. Женщина охнула со стоном и бросилась на него, как фурия. Андрияненко бросилась между ними и успела оттащить женщину, которая расцарапала Ковалеву щеку.
– Сволочь! Тварь! – Иванова вырывалась из рук оперативника, бросая обвинения. – Зачем ты убил мою Лисочку?
– Ну? Что теперь скажете? – спросил Стас.
– Я ее не убивал! Я всегда помогал ей, с самого рождения и до совершеннолетия Василисы отсылал тебе деньги! Нет, скажешь?
– Отсылал… Да лучше мне было тебя самого послать куда подальше! – стиснув зубы, ответила женщина.
– Зачем же вы нам врали? – спросила Ира Ковалева. – Неужели думали, что мы ничего не узнаем? Вы вроде не похожи на глупца, Альберт Германович.
– А что мне оставалось? – устало ответил мужчина, стирая кровь с расцарапанной щеки. – Витя и жена ничего не знали. Хотя, конечно, рано или поздно все открылось бы. Особенно после того, как она, – он кивнул на Иванову, – недавно явилась и потребовала миллион, обещая все им рассказать.
Все вопросительно посмотрели на женщину, но женщина, не моргнув глазом, сразу перешла в атаку:
– Какие деньги? Какой миллион? Что вы слушаете этого убийцу?
– Э-э, нет. – Ковалев поднял указательный палец и повел им из стороны в сторону. – У меня все квитанции на отправленные деньги собраны. Дома в сейфе лежат, могу показать.
– Крохобор, – насупилась Иванова, – даже бумажки на подачки свои скопил!
– А что насчет миллиона? – спросила ее Андрияненко.
– Не знаю я ни про какой миллион! – отмахнулась женщина.
– Ладно, будем разбираться в ситуации, – закончила Лазутчикова. – Вы, Ковалев, будете под подпиской о невыезде. И вы, Ирина Андреевна, пока здесь побудьте – не возвращайтесь домой.
– Не поняла. Где – здесь?
Андрияненко вытащила из бумажника пятитысячную купюру и протянула Ивановой:
– Здесь рядом есть неплохой хостел. Советую остановиться там.
________________________________
ТГ - 🦈💜Lazutchenkoo/фанфики💜🦈
TikTok&Instagram - liza.irafan
Всех люблю💜