9
Переступив через порог двухэтажного дома, Чонгук кладёт ключи на тумбочку, снимает обувь, и, кое-как ориентируясь в полной темноте, проходит в гостиную. Включать свет в доме нет необходимости, да и в темноте он чувствует себя гораздо лучше. Ведь можно побыть наедине с самим собой. Осмыслить всё, что происходило и вывести из всего один итог. Он вляпался. Вляпался в Ким Тэхена. И назад пути нет. Назад от Ким Тэхена.
Упав на любимый кожаный диван, Чонгук, устроившись поудобнее, скрещивает колени и, прикрыв глаза, вздыхает от безисходности, ведь до сих пор не может понять, как все это приобрело совершенно иную сторону, нежели о которой он представлял. Ведь если вспомнить их первый день знакомства, то у Чонгука сразу возникло чувство неприязни к новенькому, после выяснилось, что это взаимно. Но с чего все началось? Где та грань, которую он переступил? Чон и сам не знает, видимо всё слишком быстро завертелось, оставляя парня в начале пути.
Топот ног. Тихие шорохи в доме, где живёт он один, где никто больше не должен находиться. Да не может же этого быть.
Вскочив с дивана, он залез рукой под подушку, доставая заранее, неизвестно для чего, приготовленный пистолет. Медленно, дабы не издать лишних звуков и не спугнуть грабителей, как он считает, Чонгук стал подниматься по лестнице. Повернув рядом с ванной комнатой, он подбирается к своей спальне и, прижавшись к стене, начинает осторожно открывать дверь.
— Показалось, — пробегая взглядом по пустой тёмной комнате, он заходит и, ничего не ожидая, падает на ковёр под тяжёлым весом в районе спины. — Ты кто? — сдавленно хрипит он, ощущая чужие пальцы в районе шеи.
— Угадай. — тихий тон с лёгкой хрипотцой и «тяжелый вес» поднимается, чем и пользуется детектив.
— Руки вверх. — Чон направляет дуло пистолета на незнакомца, стараясь рассмотреть силуэт в темноте, но получается плохо. А ещё хуже оттого, что неизвестный начинает истерично смеяться. И это уже начинает пугать до чёртиков.
— Похоже работа не идёт тебе на пользу, — он приближается к Чонгуку и, видимо, достаёт что-то, судя по звукам. Младший напрягается всем телом, готовясь стрелять, но внезапный свет заставляет зажмуриться и отвести глаза. — Раз родного брата не узнаешь. — честно говоря в их семье плохо с юмором, особенно если знать, что твой младший брат детектив.
— Если хочешь умереть, то не по адресу обратился, Джон-хён, — убрав оружие, Чонгук выходит из комнаты и, спустившись на первый этаж, шагает в сторону кухни. — Есть будешь?
Чон-старший, дав положительный ответ, отодвигает стул и садится, параллельно наблюдая затем, как ловко младший начинает нарезать овощи, а после, ко всему, добавляется и мясо.
— Слышал к вам новенький перевелся, — и тут Чонгук замер, что не скрылось от глаз брата. — Справляется с работой? — он решает начать издалека, дабы не вызвать подозрений и, видимо, это срабатывает раз Чон-младший заметно расслабляется и, включив газ, ставит на огонь сковородку, не забыв налить масло.
— Справляется, правда проблем доставляет больше. — отвечает он, кладя мясо, нарезанное кубиками, в сковороду.
— Серьёзные проблемы?
— Не скажу, что особо, но нервничать заставляет. — положив овощи, он все перемешивает, заранее добавляя соль наряду со специями, для вкуса.
— Он тебе нравится. — скорее не вопрос, а утверждение и Чонгук понимает. Понимает, что брат прознал и надо бы рассказать, совета попросить, но вслух он говорит противоположный мыслям ответ.
— В принципе да, он хороший друг. Правда напарник так себе. — убавив газ, он накрывает сковороду крышкой и, развернувшись, садится напротив брата.
— Ты же понял о чем я, тогда почему увиливаешь?
— Он другой, — вздох. — Он не поймёт меня, такого как я.
— С другой планеты свалился что ли?
— Хён, ты знаешь, что я имею в виду. — сложив руки на стол, Чонгук опускает голову на ладони, надеясь, что брат закончит разговор на этом, но видимо не сегодня. Не сейчас.
— Ты просто попробуй, — Джон-хён вытягивает руку и, накрыв голову младшего правой ладонью, начинает бережно гладить, ощущая как парень полностью расслабляется, что можно считать за зелёный свет. — Просто вспомни, как ты боялся нам рассказать о своей ориентации. Как избегал разговоров, как не выходил из комнаты неделями. Но мы же справились, ты справился. И мы не отвернулись, поняли и приняли. Ведь каким бы ты ни был, ты это ты.
— Думаю, ты прав, — по голосу слышно, что слова даются ему с трудом, так как всё рассказывая брату, он соглашается с этим, соглашается с самим собой. — Он мне действительно нравится.
— Давно?
— Не знаю, точнее не уверен, когда все началось.
— Вот как.
— Но убедился в этом сегодня.
— Как его зовут-то?
— Тэхен. Ким Тэхен. — отвечает младший, поднимаясь со стула и доставая две тарелки с ложками, выключает газ. Открыв крышку, достаёт лопатку и накладывает в тарелки, после ставя их на стол, не забывая о соке, который также оказывается на столе. Пожелав друг другу «приятного аппетита», принимаются за еду, при этом не на минуту не замолкая и делясь всем тем, чем не могли на протяжении двух месяцев.
Несмотря на загруженный день, вечер у Чонгука выдался спокойным и уютным. Но вот не хватало ему этих разговоров, просмотров фильмов и человека, который зная обо всем, не отвернулся, а наоборот, помогает и оберегает.
Когда стрелка часов показывала пол второго ночи, братья решили, что пора закругляться, так как на работу завтра обоим.
Но вот утро видимо решило сыграть с младшим в полную силу ведь, слова от брата:
— Сегодня я хочу познакомится с Тэхеном, поэтому быстро собирайся и поехали. И да, я уверен, что ты знаешь, где он живёт. И давай без соплей, ноги в руки и бегом в ванную, прихорашиваться. — подмигнув, Чон-старший возвращается на кухню доделовать завтрак, в то время как младший тупо хлопает глазами и не понимает «какого хрена?», но покорно поднимается, так как если начнёт качать свои права, то вдобавок получить нотацию, но за Кимом они все равно отправятся. Так что намного проще сделать вид, что в этот раз победа за Джон-хёном.
— Здесь налево, — говорит Чонгук, когда видит знакомый цветочный магазин. — Дальше прямо и напротив кафе, будет его квартира. — Джон-хён хмыкает, но слушается и останавливается там, где сказал Чон.
— Теперь выходи и шуруй за ним, — словно отрезал, но вот младшему исчезнуть хочется, чтобы раз и нет его. — Можешь сказать, что твой старший брат, то бишь я, хочет с ним познакомиться. И не смотри на меня так, я же для тебя стараюсь. — мысленно прикинув, где можно избавиться от трупа и от машины, так на всякий случай, Чонгук открывает дверь и неуверенным шагом, плетется в сторону подъезда.
Тот же лифт, тот же четвёртый этаж, и вот, он снова стоит у уже до боли знакомой двери, но постучаться так и не решается.
— О, — выходя из квартиры, Ким запирает замок и развернувшись, рассматривает парня, которому чуть в лицо не зарядил, хорошо, что успел вовремя отойти. — Ты что тут делаешь? — интересуется он, вышагивая в сторону лифта.
— Мой брат хочет с тобой познакомится, — тараторит он, но увидев вопрос во взгляде, прочищает горло и чувствуя себя более увереннее, говорит. — Когда он узнал, что к нам перевелся новенький, то решил посмотреть, как он выглядит. — чушь, но видимо так думает только Чонгук, ведь после слов лицо собеседника начинает светится, аж улыбка до ушей.
— Заботливый он у тебя, — зайдя в лифт, он нажимает на первый этаж. — А вот у меня нет ни братьев, ни сестёр. Единственный ребёнок в семье, которого чуть ли на руках не носили.
— Честно говоря, то мой брат тот ещё зануда. Только и делает, что сует нос в мою жизнь, а вот на свою, ему вероятно, наплевать.
— Просто он беспокоиться о тебе, — покинув лифт, они идут к выходу, как Ким добавляет. — И любит. — и Чонгук улыбку сдержать не может. Даже если это чувства не Кима, но то как он произнёс это «люблю», заставляет сердце забиться в ускоренном ритме, целью которого, является пробить грудную клетку, что крайне не хорошо. Нехорошо для Чонгука. Нехорошо для его эмоционального состояния. Чертов Ким Тэхен.
Знакомство с братом проходит гладко, словно эти двое уже давно знают друг друга и у их общения нет никакого барьера, как было с Чонгуком. Несколько историй от брата, заставляют Чонгука краснеть, слава богу, что сидит он на переднем сиденье и Ким, который расположился сзади, ничего не видит. И лишь вопрос «тебе кто-нибудь нравится?» остаётся в воздухе, так как Тэхен словно в рот воды набрал. Молчит и не говорит, а после переводит тему, и когда Джон-хён подхватывает, то расслабляется одновременно с этим радуясь.
— Спасибо, что подвезли. — благодарит Ким, выходя из машины.
— Гукки, — ласково произносит Джон-хён, мешая парню последовать за Тэхеном. — Ты должен его соблазнить. — и палец вверх.
— Иди ты. — он хлопает дверью и, заметив, что Тэхен его дожидается, подбегает к нему, надеясь, что брат не выкинет очередную глупость. Что, слава богу, и происходит, так как тот без слов уезжает. Хоть и на этом спасибо, хён.
Возможно, после Чонгук обязательно поблагодарит его, но сейчас он шагает по коридору и свободно общается с Кимом. Вероятно знакомство пошло на пользу, ведь было видно, что Тэхен как-то потеплел по отношению к нему. И хорошо.
— Опоздали, — с порога начинает Юнги, когда видит, как двое проходят в кабинет. — Значит пока мы ищем, что может быть общего между этими тремя семьями, вы шатаетесь неизвестно где и раз вам нечем заняться, то вот вам адрес, — в Чонгука летит клочок бумаги и тот словив, разворачивает его. — Съездите и узнайте, кто был их психологом. — больше он ничего не говорит, всего лишь поворачивается и возвращается к разговору с Чимином. Сдружились вчера, видимо.
***
Стены коридоров, одной из самых влиятельных больниц, были окрашены в тёплый светло-розовый оттенок. Картин не было, лишь таблички с именами и кабинетов. Несколько скамеек, пару мягких стульев. Скромно и в меру изысканно, в принципе, что и ожидалось от людей владеющих достаточным количеством денег.
— Сто три, — тянет Тэхен бегая глазами по номерам. — Вот он. — убирая листочек в карман и, надавив на ручку, он открывает дверь, проходя во внутрь.
Цвет стен меняется на кремовый, но внутри гораздо больше пространства, да и предметов, нежели снаружи. Все, как говорится, для удобства клиентов.
— Господин Ю Суман, мы из специального отделения, — присаживаясь в одно из кресел, детектив Чон показывает удостоверение, дабы не вызвать подозрений. — Семьи Хо, Ли и Кван были вашими пациентами?
— Да, а в чем, собственно, дело? — мужчина за сорок лет, осматривает гостей, что-то выделяя в их поведении, лично для себя.
— Дело в том, что эти семьи — начал было Тэхен, но Чон, шикнув, продолжил.
— Просто хотели узнать, зачем они к вам обращались. С виду нельзя сказать, что у них есть какие-либо проблемы.
— Обычная ссора на нервной почве. Как вы знаете, все они хотели развестись, что было крайне не желательно. К тому же, все женщины уже нашли себе своих спутников и захотели избавиться от бывших.
— Разве то, что вы сказали звучит не грубо?
— Что вы, это моё профессиональное мнение.
— Я не об этом. Но вы явно не знаете почему они хотели, точнее, почему они развелись.
— Мужья этих женщин избивали не только их, но и своих детей. — объясняет Тэхен, совершенно не замечая, чтобы на лице доктора дрогнул хотя бы один мускул. Как-то это неправильно.
— Думаю, что вас это не должно касаться, — раздражает. Интересно, сколько дадут Тэхену, если он сейчас расправиться с этим мужчиной? Много, наверное. — Поскольку к ним вы не имеете никакого отношения, так что прошу покинуть, вас, мой кабинет. Скоро должен придти клиент, — Суман опускает глаза и подобрав пару листов, делает вид, что погружается в работу и, лишь после того как гости подошли к двери, произносит. — Лучше вам не соваться в это дело.
Остановившись рядом с закусками, Тэхен набирает в руки несколько видов булочек и, добавив ко всему этому две бутылки сока, просит Чонгука расплатиться, ссылаясь на то, что руки у него заняты, а деньги он вернет в машине, как, в принципе, и происходит.
— Думаешь, этот Ю Суман может оказаться убийцей. — откусывая кусочек булочки и убрав её в сторону, говорит Ким, поворачивая руль.
— Да, но это всего лишь предположения, — отвечает младший, открывая крышку бутылки и ощущая на себе пристальный взгляд. — На дорогу смотри, — выкрикивает он, когда видит грузовик летящий на машину. — Придурок.
— Нет, ты просто послушай, — проигнорировав последние слова, Ким прикусывает кончик языка, задумываясь над чем-то, видно важным. — У него есть доступ к жертвам. Он знает их домашние адреса и, конечно не точно, но бывает с ними на связи. Вероятность того, что он убийца возрастает на глазах.
— По-моему, он тебя просто бесит.
— Не просто, а конкретно бесит. — буркнул Ким, но Чон решил промолчать и доесть, на удивление, вкусное мучное. И все бы было отлично, если бы Ким внезапно не остановился, да так удачно, что Чон чуть в стекло не вылетел.
— Ты, блять, что творишь. — правильно, какое к черту уважение, когда ты чуть на том свете не оказался. Приготовив кулаки, он ждёт того, когда Ким начнёт оправдываться и извиняться, но вместо этого, он лишь смотрит в стекло. В одну точку. И смотрит так потеряно и грустно, что в сердце щемит. — Эй, — толкнув того в плечо, Чон не успевает ничего сказать и может лишь смотреть, как тот нервно расстегивает ремень и вихрем вылетает из авто, по пути сбивая людей. — Да что случилось, — Чонгук выбегает вслед за ним и, догнав у пешеходного пути, хватает за запястье и, развернув, прижимает к груди. Не хватало чтобы в таком состоянии под машину бросился. — Успокойся и скажи, в чём дело. — ощущая, что Тэхен мелко дрожит, парень начинает гладить его по спине, желая, чтобы это закончилось. Да и осознание того, что ты ничего не понимаешь, давит.
— Я видел, — шепчет он, и на вопрос «кого?», отвечает. — Ханну. — теперь помощь нужна Чонгуку, ведь тот явно не ожидал услышать имени о котором уже забыл, но, видимо, он многого хотел. Промолчав, он потащил потерянного Кима за собой и, добравшись до авто, посадил на заднее сиденье, а сам сел на водительское. Не зря же он, неделю назад, получил права. Вот и пришёл тот день, когда они пригодились.
***
Усадив потерянного Тэхена на диван, Чонгук, попросив его сидеть на месте, побежал на кухню и облазив все шкафчики, наконец смог найти лавандовый чай, который в детстве ему готовила мама.
Поставив чайник с водой закипать, он достал пакетик чая и положив его в бокал, отставил, возвращаясь к Тэхену.
Встав напротив него, Чон, сколько бы не смотрел, никак не мог в нем узнать того, кого знал до этого времени. Словно его подменили на том пешеходе, а Чонгук, не заметив этого, потащил за собой двойника. Глупо, но другие варианты в голову не лезут.
Присев на колени около парня, он, подняв глаза мог лишь наблюдать за его пустым взглядом, опущенной головой и всё ещё дрожащим, скрещенным в замок, рукам. Уголок нижней губы был прикушен настолько сильно, что, если приглядеться, можно заметить капельки крови на которую Ким, видимо, не обращал никакого внимания, полностью погрузившись в себя.
Услышав, что чайник закипел, Чон, вопреки своим чувствам оставлять его одного, все-таки поднялся и поспешил на кухню, чтобы заварить чай.
— Выпей, — взяв ладонь Кима в свою, Чонгук отдал ему бокал и лишь после того, как увидел, что тот держит его крепко, отпустил и присел рядом на диван, ласково, словно боясь спугнуть, начал поглаживать по спине.
— Вкусно, — поднеся стакан к лицу, он вдохнул аромат исходивший от чая и, невесомо улыбнувшись, прошептал. — Пахнет. Лаванда? — Чон сдержанно кивнул, внимательно наблюдая затем, как Тэхен прикрывает глаза и делает несколько осторожных глотков, дабы не обжечься. — Неплохо. — ставя бокал на поверхность стеклянного стола, он пару минут молчит, при этом заметно расслабляясь от тепла, что дарил Чонгук. С одной стороны это странно и немного пугает, но с другой не хочется, чтобы это заканчивалось, так как появляется страх. Страх, что он снова останется один. В темноте.
— Может расскажешь? — аккуратно спрашивает Чонгук, стараясь не выдавать, как он сам нервничает и, как можно скорее, хочет узнать. Узнать обо всем. О том, что тогда произошло, в особенности о девушки, что никак не желает оставить Тэхена.
— Не думаю, что это важно. — Ким мотает головой и начинает вставать, но снова падает назад, вопросительно смотря на Чонгука, который потянул его за запястье.
— Важно, — бросает он, проводя кончиками пальцев по щекам, обводя контур носа и спускаясь к ранке на губе. — Прошу расскажи, доверься мне, — просит он, но видит, что Тэхен не собирается говорить, всего лишь поджимает губы и словно на повторе твердит, что «ещё не время». — Почему? Чего ты так боишься? — Чон пытается до него достучаться, но тот молчит. — Давай так, — он кладет ладони на его плечи и слегка проводит по ним, заставляя Кима напрячься. — Ты расскажешь мне свой секрет, а я тебе свой. Согласен, хён?
Секунда. Вторая. Третья. Минута. Пять. Десять. Двенадцать
— Хорошо, — шепчет он, водя указательным пальцем по коленке, словно рисуя замысловатые узоры, и отстранившись от Чонгука, кидает взгляд на остывший чай, гипнотизируя его. — Если говорить на частоту, то я не знаю когда это началось. Но такое чувство, что это произошло только вчера. Надеюсь, ты теперь понимаешь, насколько живы эти воспоминания, — Тэхен делает пару глотков, собирается с мыслями и продолжает. — Если посчитать, то уже около восьми лет прошло, но я этого совсем не ощущаю, — сжав колени, он облизал губы. — Она была светлой, яркой и такой свободной, но, похоже, только я так думал. Рядом с ней было тепло и умиротворенно. Мне казалось, что так будет всегда, но видимо Видимо, я просто был эгоистичен.
— В том, что любил?
— В том, что не хотел её ни с кем делить. И это стало моей самой большой ошибкой. — на сердце у Чонгука не спокойно, там вихрь, шторм, метель. Нет ни единой части, где бы царило спокойствие и сейчас медленно, но верно появляется желание закрыть Тэхену рот, чтобы больше не слышать. Не слышать о том, как он страдал, как желал, как любил. Но вместо этого, Чон, поднявшись, уходит на кухню и, достав бутылку коньяка, возвращается обратно, по пути прихватывая две рюмки.
Налив Чонгук, всё опустошив сразу, ощутил в горле неприятное жжение, но выпив ещё, перестал обращать на это внимание, тем самым наслаждаясь.
— Если бы, — начал он, но заметив, что Тэхен тянется к рюмке, дожидается, пока та станет пустой и заполнив её до краев, продолжает. — Если бы у тебя был шанс всё изменить, ты бы согласился?
— Нет. — на удивление он становится таким, каким был раньше. Спокойным и уверенным не только в своих действиях, но и словах.
— Почему? — искренне недоумевает Чон, ведь видит, что он не врёт, не старается приврать. Да и глупо отказаться от такого шанса, ведь он так Так любит её.
— Тогда я бы не встретил вас, — делает ещё глоток. — Тебя.
— Меня, то есть почему? Почему бы не встретил нас, хён? Ты ведь все равно бы стал профайлером, разве нет?
— Не стал бы. — шепчет Ким, а Чонгук не может до конца прокрутить его слова в голове.
— Как так, не стал бы? — он смотрит внимательно, пытается найти уловку или шутку, но лишь видит слишком серьёзное выражение старшего, которое, потихоньку, начинает пугать.
— Из-за Ханны, из-за того дела. Именно из-за всего этого я решил пойти на эту специальность, чтобы раскрыть, но в первую очередь, узнать причину. Причину всей этой херни, которая уже восемь лет преследует меня и не даёт покоя. — шмыгнув носом, Тэхен выпивает ещё и ещё, до тех пор, пока в глазах не расплывается образ, а на губах не вырисовывается глупая, но такая печальная улыбка, что больно давит. Давит в районе груди у Чонгука.
— Разве не ты говорил, чтобы я оставил прошлое в прошлом? Разве не ты говорил, жить настоящим? — он хватается за плечи Тэхёна и до синяков вбивается в них ногтями, в то время как его голос переходит в истеричный и не контролируемый крик. — Разве не ты ругал меня, чтобы я, наконец, принял то, отчего убегал? Разве не ты не ты был тем, кто желал этого, больше чем я сам? Значит это было просто враньем?
— Нет. — его голос хрипит, но он старается держать себя в руках. Ему больно, но он не пытается это показать, закрываясь в себе и мучаясь сам. Ему одиноко, ведь он сам выстроил стену вокруг себя, чтобы никто не смог пробраться, но похоже, что она дала трещину. И
— А я думал, что ты делал это всё искренне? Я думал, что мы друзья, но, похоже, я просто запутался в твоих сетях, что полны лжи, — Чон опускает голову, глубоко вдыхает, ощущая витающий в комнате запах алкоголя, морщится и успокоившись, на уровне шёпота говорит. — И влюбился в тебя. — и продолжает их давать. Нагло, бесповоротно, необратимо.
— Я, — Тэхен углом кофты вытирает бесцветные капли в уголках глаз, носом шмыгает и губы поджимает, а после тянется и, ухватившись за талию Чонгука, притягивает к себе, обнимая и утыкаясь носом в район шеи. — Прости и спасибо. — он произносит нежно, из-за чего ком к горлу подкатывает. Гладит по волосам ласково, словно уберечь хочет, от чего рыдать в голос хочется. Но нет, Чонгук сильный. Чонгук справится. Чонгук уверен в этом, но как он ошибался, когда прикоснулся к влажным дорожкам на своих щеках.
— Не правда, — всхлипывает он, прижимаясь крепче, наполняя лёгкие родным и таким сладким ароматом, что рассудок будоражит. — Я слабый. Я слишком слаб, чтобы так просто принять это. — выбравшись из объятий, Чон опирается о чужие плечи и заглядывает в заплаканные глаза напротив, а после поддается вперёд и целует сначала в левый, потом в правый, желая забрать всю боль, что таилась в хрупком Тэхена, себе. А тот и не сопротивляется, так как выпитый алкоголь даёт о себе знать, не давая здравому разуму и слово вставить, предоставляя все инстинктам.
— Зачем ты все это делаешь? — приложив ладони к груди Чонгука, Ким отчетливо может чувствовать, как быстро бьётся сердце младшего, как тяжело он дышит, как не убегает, а идёт навстречу. Навстречу тому, что избегает Тэхен.
— Я же сказал, — он проводит большим пальцем по верхней губе, спускаясь к нижней. — Что влюблён в тебя, Тэ-хён. — и приблизившись, целует. Мягко, аккуратно, волнующе, заставляя Тэхена прикрыть глаза, утонуть в гамме многочисленных чувств и провалиться во тьму.
***
— Они точно оборзели. — кидает Юнги, разглядывая сонных младших, что вот-вот и познакомятся с чудо-поверхностью стола.
— То, что он пили и так ясно, но вот почему, я не могу понять. — перекладывая листы и распределяя их по датам, Пак, мельком, поглядывает на них и внутренне сочувствует.
— Вы узнали, что делал Ю Суман в ночь, когда были убиты семьи? — кидая папку на стол, Кан Тэжи опирается об его угол руками, замечая, что работать сегодня явно никто не настроен, что крайне разочаровывает мужчину.
— Когда мы его допрашивали, — встав возле доски, Хосок получив две пары не понимающих глаз, прочистил горло. — А мы его допрашивали, — уведомив их об этом, он указал на чёрно-белые снимки, расположенных в порядке очереди. — Здесь видно, как Суман покидает свою работу, садится в машину и едет домой. Можно сказать, что он невиновен, но одна из машин засняла, как, в полночь, он, в той самой одежде, выходит из дома и, уже пешком, идёт к дому семьи Кван.
— Это веские улики для задержания.
— Начальник Кан, мы же можем запросить ордер на его арест? — мужчина сдержанно кивает, а Сокджин, поднявшись, выходит из кабинета, направляясь к прокурору.
— Намджун можешь вычислить его местоположение? — на слова Чонгука, Ким без слов проходится по клавишам, бегая глазами по высвечивающейся друг за другом информацией.
— Ю Суман, в данный момент, находится дома. Адрес сейчас скину. — и лишь после его слов, Хосок, Чонгук и Юнги выходят из кабинета, оставляя подготовку допроса Киму и Паку, чему не сказанно был рад первый.
***
Кирпичный дом алого оттенка, большие окна, аккуратный дворик. Сказать, что здесь живёт убийца, язык не поворачивается. Но даже при таких условиях никто не может точно знать, что таится глубоко внутри. Там, куда вход строго воспрещён.
— Думаешь, он согласится пойти с нами без способов удрать? — подходя к порогу дома, Мин нажимает на звонок, слыша как его мелодия разносится по всему первому этажу.
— Может взломать? — предлагает Хосок, вытаскивая из кармана шпильку, но топот ног и открывающаяся дверь, лишает его воплотить задуманное в реальность.
— Я пойду с вами, только прошу не шумите. — мужчина вытягивает руки, дожидаясь того, когда на его запястья наденут наручники.
— Ты не имеешь права диктовать нам свои условия. — ведя за собой Сумана, бросает Чонгук, желая, чтобы головная боль, наконец, прошла, а то думать не особо получается. По-крайней мере не о том.
— Прошу потише. — просит Ю, на что Юнги хмыкает, следуя за преступником и подзывая Хосока, который почему-то не двигается, а остаётся стоять у двери.
— Разве не странно, что он так просто пошёл с нами? Да и его «потише» звучит так, словно он боится, что мы можем что-то найти.
— Не факт, — запихивая мужчину в машину, говорит Чонгук. — Может это ловушка.
— Мелкий прав. Пока мы будем проверять, он может сбежать. — и Хосок сдаётся, считая, что эти двое правы.
***
— Ю Суман, вы обвиняетесь в убийстве двенадцати человек, шесть из которых были маленькими детьми. Вы сознаётесь в этом? — Тэхен наблюдает за Суманом и никак не может понять, почему человек, который его выбесил при первой встречи, вызывает двоякое чувство. Будто это ошибка и он не виновен. Будто защищает кого-то. — Нет, не может быть. — он мотает головой, откидывая глупые мысли в самый дальний угол.
— Да. Я их убил. — голос едва дрожит, а руки сплетаются между собой. Он не ухмыляется, не злиться, а, словно кукла, сидит с глазами смотрящими вниз. Не так все должно быть.
— Хорошо, — совершенно нет. — Можете рассказать, как убивали их.
— С какой семьи мне начать?
— Со второй, пожалуй. Хо, если я не ошибаюсь.
— Женщину я задушил в спальне, мужчину в гостиной пулей в голову, а дети, — он жмурится и через силу продолжает. — Были убиты с помощью пистолета.
— Возможно двое взрослых вам как-то помешали, но почему дети? Что вас сподвигло убить их, к тому же в столь холодном и тёмном месте, как подвал?
— Они были свидетелями. — не то.
Тэхён, закрыв ноутбук, отодвигает его в сторону и, придвинувшись поближе, произносит самую глупую идею, которая всё же вырвалась на свободу.
— Вы уверены, что убили их?
— Да.
— Я ещё раз повторяю, вы уверены, что убили их?
— Да.
— Похоже, вы не понимаете, — сев обратно, он смотрит с минуту, даёт шанс, но осознав, что тот будет так и держать язык за зубами, решает помочь ему признаться. — Что прячете от нас настоящего убийцу. И сейчас, скорее всего, он может убить ещё кого-то.
— Это я убил все три семьи.
— Правда что-ли, — фыркает Тэхен, показывая всем своим видом, что не верит. — То, как вы избавились от детей, говорит о другом. Вы их ненавидели, презирали. Желали того, что есть у них, но судя по вашим действиям я с уверенностью могу сказать, что вы просите у них прощения.
— Я. Я убил их. — кричит он, ударяя по столу и дышит через раз, надеясь, что это поможет. Но
— Я не верю вам потому, что вижу. Вижу, что вы не хотите любимого человека отправлять за решетку и вы боитесь, что останетесь один. Это тоже самое, что было и со мной. Я ненавидел, умолял, просил, убегал, избегал, но ничего не помогало.
— Зачем? Почему? Для чего вам это?
— Я хочу, чтобы вы выбрались из цепей, что окутали вас.
— А вы? Что насчёт вас?
— Я начал избавляться от них. Понемногу, правда.
— Но не один. А я останусь в одиночестве, поэтому, это я убил семьи Хо, Ли и Кван. — упертый. Что ж, пойдём в обход.
— Ваше ДНК есть в базе данных, я прав? — Ю соглашается. — Но ДНК убийцы нет.
— Это не улика. Возможно, произошёл сбой в программе.
— Да, тогда можете подробнее рассказать про луну, которую оставили у женщины на груди. Я просто не могу понять её значение. — встав со стула, он подходит к двери и надавив на ручку, ждёт ответа, который не заставляет себя ждать.
— Люблю луну, да и легко её рисовать. — ошибка, стоящая жизни.
— Честно говоря, — Тэхён выходит, но дверь не закрывает, ощущая как спину взглядом прожигают. — Никакой луны не было, что и доказывает, что убийца не вы, Ю Суман. — и выходит, слыша вслед крики «остановиться».
Свернув, Ким заходит в комнату, откуда Чимин и Сокджин наблюдали за допросом, но не успев и губами пошевелить, он слышит.
— Ребята уже умчались его арестовывать, — а на вопрос «кого?», ответил. — Ю Вонхо, сына Ю Сумана. — теперь ясно, кого он так старался спрятать, но видимо у судьбы другие правила, если отвергает единственную просьбу несчастного отца.