То, что знает небо

Девушки около минуты сохраняли гробовое молчание, строя каждая у себя в голове догадки и версии того, что увидели. Детектив, схватившись пальцами за подбородок, хмуро уставилась в идеально чистый пол. Из раздумий её вывела рука Камиллы, аккуратно коснувшаяся её плеча. Та резко обернулась и заглянула в обеспокоенные тёмные очи.

— Ты слышала этот тон? Да он был просто в ярости. Что мог такого натворить бедняга Майкл?! — возмущенно завалила вопросами Лея. Однако сейчас даже подруга не могла найти нормального объяснения, — Он сказал, что что-то случится... — детектив устало хлопнула себя ладонью по лбу, понимая, что интуиция таки не подвела и радоваться окончанию всего дела было ещё рано.

— Мы можем думать что угодно, поэтому лучше будет спросить у кого-то из них, — попытка утешить прошла неудачно, Лея стала раздумывать дальнейший план действий, — Я неуверенна, что тебя так обеспокоило, но мне кажется, что Лэйн смог бы выведать у Мэтта причину. Он как раз сейчас у себя.

В голове, будто включилась лампочка, произошел щелчок. Голубоглазая согласилась с мыслью подруги, и решив не откладывать всё в долгий ящик, направилась прямиком к так называемому союзнику. Аккуратно прошла гостиную, осматриваясь по сторонам, словно вот-вот из угла выскочит очередная нерешенная проблема. Дойдя до нужной комнаты, девушка неуверенно подняла руку, тихо постучала, но спустя пару секунд, так ничего и не услышав, повторила попытку. Снова тишина. Странное чувство страха поселилось в груди и заставило намертво схватиться за ручку и прислониться ухом к двери, прислушиваясь.

— Лэйн? Ты слышишь? — в ответ было глухое молчание, всё тело предательски напряглось, — Не мог же ты сейчас уснуть, — страх взял вверх, не задумываясь, она буквально влетела в комнату, но резко остановилась в середине, оглядываясь, — Уилсон, где тебя носит?! — напуганный голос сорвался на крик и на пороге оказалась не менее ошарашенная от её вида Нина.

— Боже, вы напугали меня... — женщина выдохнула, приложив руку к груди, — Он сейчас вернётся, подождите минутку. — удостоверившись, что девушка в порядке, она вернулась к своим делам.

Детектив восстановила дыхание, разозлившись на саму себя за такую реакцию. Не услышав никакого звука из комнаты друга, в голову, уже по привычке, пришли не самые радостные мысли.
Протерев руками лицо, Лея наконец-то смогла осмотреться.
Высокий потолок, высокая балконная дверь, окно необычной формы придают ей простор, уют, не так много предметов: деревянная кровать, стул и стол, но во всём ощущение домашности, может быть от того, что нет в комнате строго порядка: постель ещё не заправлена, на стуле весит зеленая ветровка, на столе кувшин с водой, и... чёрный чехол. Большой открытый чехол, который привлек к себе внимание. Ноги сами подвели к предмету, который Лея сразу же узнала, позволив блеску в глазах сверкнуть.

— Скрипка?

Неистовое желание коснуться идеальной деревянной поверхности начало зашкаливать, в голове появились обрывки из детства. Как маленькая рыжеволосая девочка берёт впервые в руки скрипку и смычок, пытаясь ровно провести им по струнам. Звук получается ужасным, режущим слух, но это лишь поддает мотивации. Однако детскую мечту пришлось отставить в сторону по стечению жизненных обстоятельств.
Лея, словно отключившись от реального мира, аккуратно коснулась кончиком пальца гладкого инструмента, провела по нему вдоль основания.

Приятная ностальгия накрыла всё тело, проникая внутрь, проходясь по всем сосудам, отдавая теплом.

— Понравилась? — знакомый голос вернул в реальность, от чего она резко отпрянула от стола. Неловкость нарисовалась на её лице, но сдавленный смех Лэйна скрасил ситуацию.

— Прости, мне следовало подождать в холе, я просто...

Голос чуть дрогнул, стало стыдно за позволенную себе наглость почти взять в руки чужую вещи, находясь без разрешения у него в комнате. Парень беззаботно махнул рукой, мол ничего страшного, и обойдя девушку, подошел к столу. Лея не могла не заметить его странного состояния, но больше давить на него пока не решалась.

— Она твоя? — неуверенно спросила подруга, снова уставившись на скрипку. Почему-то ей тяжело было представить именно его, двухметрового со спортивным телосложением и ребяческим поведением парня, с маленькой скрипкой в руках. Скорее, она больше смотрелась бы в руках Мэтта, раз уж на то пошло. Лэйн прочитал её мысли во взгляде и снова залился заразным смехом.

— Я и скрипка — несовместимые вещи, не так ли? — он достал инструмент, провертев его в руках, — Мама всегда пыталась привить мне музыкальный вкус. Скрипка мне нравится, но каждый день заниматься явно не моё. Так, по настроению.

Уилсон уложил нижнюю деку на плечо, закрепил подбородок на подбороднике и указательным пальцем стал поочередно дергать струны, проверяя звук. Голубые глаза зачарованно наблюдали за происходящим, что не осталось незамеченным. Когда инструмент настроился, Лэйн обхватил смычок, и сделав глубокий вдох, начал наигрывать очень знакомую мелодию. Лицо скрипача исказила серьёзная гримаса, глаза чуть прикрылись, он проникался в собственную игру. Казалось, именно эта игра вдыхала вторую жизнь в довольно старый инструмент: ноты слились в нежную мелодию, и всё вокруг замерло. Время, ветер за окном, звёзды — момент спокойствия, заполненный музыкой. Он в последний раз провёл по струнам, открыл глаза и выпрямился. Наконец-то удовлетворенная улыбка озарила его лик, он поймал на себе полный восторга взгляд небесных очей.

— Это было...потрясающе! — рыжая одарила его заслуженными аплодисментами. — Вивальди. «Времена года», — Лэйн молча подмигнул в знак согласия. — Исходя из твоих слов, сейчас было то самое настроение, чтобы так сыграть. Ты наконец-то расслабился.

— Спасибо. Музыка успокаивает меня, правда, — парень продолжил наблюдать за реакцией подруги, чтобы убедиться в своих догадках. — У тебя на лице написано, что скрипка для тебя что-то особенное. Умеешь играть?

— В детстве играла, но пришлось бросить. Всегда, когда её вижу... неземное желание сыграть что-то, просыпается, но я не уверена, что смогу. — Лея смущенно отвела взгляд, но потом перед собой увидела протянутый инструмент. Она вопросительно посмотрела на друга, пока тот держал руку.

— Попробуй исполнить детскую мечту, ну, — долго уговаривать не пришлось, девушка неуверенно взяла предмет, обхватила его крепко, боясь выронить. Руки уже забыли всё. Нужно было дать подсказку. — Закрепи на плече, придерживай рукой талию скрипки. Вот, а сейчас сделай головой движение, как бы ты сказала «нет», — Лея послушно повторила за ним движение головой, не сводя глаз с учителя. — А теперь сделай кивок, — подбородок идеально вписался в нужное пространство.

Еще несколько минут Лэйн давал нужные указания, помогал правильно держать скрипку, смычок, сопровождая всё это тихим хихиканьем. На её лице был нескрываемый восторг и предвкушение. Обрывки из памяти начали потихоньку всплывать, девушка почувствовала себя уверенней. Ещё минута и первое движение по настроенным струнам.

— Ой! — радостно завизжала Лея, продолжая направлять руку.

Звук был далёк от идеала, но бывшие занятия всё-таки оставили свой отпечаток. Потребовалось еще пара минут, чтобы выровнять тон, и девушка тоже окунулась в музыку, хоть и особо хорошим звучанием это не назовешь.
Пока девушка играла, неожиданно на лицо ей упала выбившаяся из пучка прядь волос, но прерывать такой момент ей не хотелось, поэтому она пару раз отчаянно попыталась сдуть волос. Попытка прошла неудачно, на помощь вызывался Лэйн. Аккуратно взялся за шелковую прядь, как за хрупкий лепесток, убрал его за ухо. Тут он заметил, как бледные щеки девушки залились краской.
Усмехнувшись, он встал напротив, наслаждаясь представленной картиной. Он обводил всю её взглядом, любовался тем, как она прониклась игрой и тем как одна эмоция сменяла другую. На золотой пучок падал свет люстры, от чего волосы казались огненными. Именно сейчас, в таком виде, от неё было тяжело оторвать взгляд.

— Отлично, Лея, — он тоже довольно похлопал в ладоши. — Ты помнишь азы, надо лишь набить руку.

На секунду ему казалось, что свет в её глазах мог осветить всю комнату — настолько счастлива она была. Даже на катке не было такой радости, как сейчас. Поблагодарив его, она стала осматривать скрипку под светом, буквально любовалась ею. А Лэйн любовался Леей.

— Ты очень красивая.

Настала тишина, продлившаяся несколько секунд, пока девушка не захихикала, отвернувшись в сторону.

— Вот так речи от тебя, снег пойдёт, не иначе.
Она продолжила осматривать скрипку, не осмеливаясь повернуться. Ей всегда были приятны комплименты, но слышать их от Уилсона, да и еще и так неожиданно... Это застало ее врасплох. А Лэйн не понял такой реакции: то ли теперь злиться, то ли улыбнуться и промолчать. Думать долго не пришлось и он грубым тоном выпалил:

— Почему ты прячешь настоящие эмоции? — Лея замерла на месте от такого вопроса, после наконец-то повернулась к нему лицом. На нём появилось огорчение. Или это так выражалась злость. — Причём не только эмоции. Столько мыслей и секретов таится в этой красивой головушке.

Казалось, даже настенные часы замерли, боясь нарушить тишину своим тиканьем. Всё вокруг остановило свои действия, только эти двое сейчас смотрели друг другу в глаза, ища в них нужные ответы. Лея уложила скрипку в чехол и попыталась расслабиться.

— Кажется, тебе есть, что мне сказать. Ты весь вечер сам не свой, — она сложила на груди руки. — Я слушаю.

Лэйн попытался подобрать слова, чтобы это не было похожим на упрёк. Прочистил горло и уже спокойно спросил:

— Ты подумала, что если я узнаю о том, что ты осталась без родителей, то стану жалостно к тебе относиться? — сердце Леи пропустило удар, глаза лихорадочно стали моргать. — Ты, конечно, не обязана рассказывать то, чего не хочешь, но...

— Но это вызывает вопросы, я понимаю. — Перебила подруга, запуская пятерню в волосы.

Сейчас уже не было смысла что-то умалчивать, в конце концов, это никогда не являлось тайной. Просто от мысли, что тебя начнут жалеть, желание рассказывать о таком улетучивалось. Она набрала воздуха в легкие, стараясь успокоить колотившееся сердце.

— Мне было почти шесть лет, когда родители уехали в деревню и по дороге пропали без вести. Расследование вели долго, но безуспешно, их так и не нашли. Меня взял под опеку дядя и увёз сюда, в Лэствилл. Всю жизнь я жила с размышлениями о том, что же могло случиться и почему никто не смог их найти, — Лея задумалась, прокручивая мысли, которые преследовали её всё детство. К горлу подкатил ком, но виду она не подала. — В первом классе, когда дети под руку со своими родителями приходили в школу, меня разрывала зависть и боль. Тогда я почему-то пообещала себе, что стану детективом и займусь сама этим делом, — из её уст вырвался истерический смешок. — Конечно, с возрастом я понимала, что ничего не выйдет. Но я хотя бы смогу помочь другим людям. Вот так я и стала детективом, в память о семье.

Глаза уставились вниз, на свои ноги, откуда-то возникшее чувство стыда накрыло с головой. Хотелось вывалить сразу всё, чтобы больше не оставалось никаких вопросов, но разум просто не позволял. Не поднимая головы, она услышала томный выдох Лэйна.

— А как ты вернулась в Осло? Ты сама захотела? — ещё одно попадание. Ещё одна больная тема. Лея улыбнулась одним уголком губ.

— Осло — мой дом. Там моё всё. Память о моей семье, мои родственники и близкие люди. Моё рано оборвавшееся детство. Там даже запах...родной.

«Ещё несколько минут, и я окажусь на улице, где росла до переезда в Лэствилл. И это не сон. Теперь уже не сон.
Я отвергла детство, которое мог дать мне Лэствилл. Я думала только о том, как сейчас могла бы проводить время со своими близкими. Не чувствовать себя чужаком, изгоем.»

На дрожащих ногах, спустя десяток лет, стоять на родной улице оказалось непростым испытанием. Она оглянулась, бросила взгляд на знакомую дверь подъезда, и когда в глазах защипало, отвернулась.
Лея стояла здесь словно на границе между прошлым и будущим. Воспоминания об отце, матери и этой улице не позволяли ей чувствовать себя спокойно.

«Я не только осиротела, но в добавок лишилась родины и всего, связанного с ней, плыла по течению, плюнув на всевозможные мечты и цели, не желая примириться с условиями жизни, которые были так жестоко и бесцеремонно мне навязаны.»

И вдруг юная девушка смогла вздохнуть полной грудью. Запах... запах родины наполнил всё тело, кровь. Воспоминания о прошлом, по которому она годами тосковала, больше не заставляли сердце сжиматься от боли — тяжкое бремя наконец-то свалилось в плеч.

— Я дома... О Боже, мне не мерещится.

Голос сорвался, непрошенные слёзы начали стекать по лицу, обжигая тонкую кожу. Это было ощущение долгожданного облегчения.
Это немного несопоставимое чувство, потому что причина, по которой она так неожиданно вернулась домой, была не такой приятной.
Не было бы счастья, да несчастье помогло?

«Я больше не возьмусь ни за одно следствие, я не могу больше подвергать людей, которые мне доверились, опасности. Чёртов Лэствилл. Сколько же трудностей ты мне преподнёс!»

— Камилла и ваша мама помогли мне с возвращением в Норвегию. Оплатили мне квартиру, устроили всё, как нужно. И за это я перед ними была в большом долгу. Именно из-за этого долга я сейчас стою перед тобой.

Лэйн внимательно слушал каждое предложение, вникая, пытаясь понять каково это было в течение стольких лет жить с такой жуткой тревогой и тоской по родине. Прикинуть было можно, но полноценно пропустить через себя — увы, нет. Хотелось сказать что-то, подобрать слова для утешения, но был риск того, что это расценится, как жалость. А Лея ненавидела её. Ненавидела по отношению к себе в любом её проявлении.

— А не рассказывала я просто потому, что посчитала, что ещё не время. К тому же, я побоялась задеть твои чувства, ведь ты тоже рос без родной семьи. Я не представляю, каково было тебе. — голос стал тонким, на секунду даже оборвался, но девушка попыталась сделать вид, что все в полном порядке.

— А я не представляю каково это постоянно прятать негативные эмоции, — парень подошел поближе, наклонился, чтобы она наконец подняла голову. — Ты знаешь, что твои глаза выдают их, поэтому не смотришь на меня, — эта фраза была своего рода провокацией, на которую она удачно повелась. — У тебя взгляд полный невысказанной печали и неуверенности, и ты продолжаешь делать вид, что все это никак тебя не трогает?

— «И если вы хотите исцелить разбитое сердце, ведите себя так, словно оно вовсе не разбито на миллион кусочков» — процитировала Лея, сжимая пальцы рук по белых костяшек. — Я не хочу вызывать жалость.

— Чёрт побери, о чём ты говоришь?! — Уилсон сорвался на крик, ошарашенный её ужасным упрямством. Подруга передернулась от неожиданности. — Остаться сиротой, каждую ночь смотреть в тёмный потолок в догадках о том, что же случилось с моими мамой и папой — нормально? Учиться и адаптироваться среди тех, кто может тебя притеснить, молча тосковать по дому, сидя в четырех стенах — нормально? Постоянно подавлять негативные эмоции, дабы не испортить настроение другим — нормально?!

Лея мужественно старалась выдержать на себе полный агрессии взгляд, сцепила зубы. Но чёртовы слезы начали давить на глотку, а когда она пыталась их проглотить, глаза заливались краской. Нельзя. Проявлять. Слабость.

— Хватит, Лэйн, пожалуйста... Я не понимаю, чего ты добиваешься? — Уилсон протёр лицо руками, отчаянно возвращая себе контроль.

— Маленькая запуганная девочка осталась со своими демонами один на один и переживает о чувствах других, — теперь он встал в упор, смотрел сверху вниз в еле сдерживающие слёзы глаза, буквально пилил взглядом. — Прекрати быть такой «правильной», Лея. Ты — человек, а не робот.

Лею затрясло изнутри. Она пыталась успокоиться, но ей становилось только хуже: руки не слушались и дрожали, ноги и вовсе обмякли и усадили её на холодный ламинат. Прижав кулаки к груди, она слегка покачивалась — девушка не могла усидеть на месте. Крепко зажмурила глаза, пытаясь сдержать поток слёз, но от вонзившейся в сердце боли сорвалась и заплакала. По-настоящему, как ребенок. Соленые капли стекали по щекам, шее, капали на ноги, но затаившаяся на долгие годы боль не утихала. Фраза Лэйна стала последним щелчком, чтобы выплеснуть всё накопившееся. Еще несколько минут назад она и подумать не могла, что позволит это себе — тем более таким образом.
Лея услышала неразборчивый шепот, после почувствовала на своих плечах сильную хватку. Её крепко прижали к себе, буквально вдавили в не менее крепкое тело, словно пытаясь впитать в себя всю печаль и слезы.
Ей не хотелось плакать, хотелось перестать. Но душа просила не останавливаться. Дать такую возможность — отпустить. И она ухватилась за неё, как за спасательный круг.

— Я очень тосковала, н-но... Но хуже всего было делать вид, что не тоскуешь. Я столько раз хотела подойти к маме и рассказать ей, что было сегодня в школе, но не могла. Столько раз нужна была папина помощь,  — девушка откашлялась, старалась вытереть мокрое лицо длинным рукавом платья. — Я заперла в-всё глубоко внутри, чтобы это не мешало мне дальше жить, в-ведь они не хотели бы, чтобы я опустила руки. Мой дядя стал моим родителем, но излечить раны даже ему было не под силу. Я завидовала тем, кто жил в Осло, ведь я очень хотела такого же общения с ровесниками и родственниками.

Сил больше говорить уже почти не осталось, открывать прилипшие веки совсем не хотелось. Но она продолжала чувствовать хватку у себя за спиной, только теперь одна рука переместилась на голову. Не было ничего лишнего, лишних движений. Она просто почувствовала...защищенность.

— Ты сильная девушка, Рамос. Ты добилась своих целей, которые поставила и осталась прекрасным человеком. Но, вероятно, в один день ты бы взорвалась, — тихо проговорил друг, в глубине души надеясь, что произошедшее стало переломным моментом для этой девушки. Это было необходимо. — Да, боль от отсутствия семьи не исцелить, но можно облегчить. Знай, что иногда нужно побыть слабой... И это нормально. Абсолютно нормально.

Лея продолжала хмыкать носом, пока друг говорил утешающие речи. До неё не сразу дошло, что сейчас она на полу, вся мокрая от слёз и растрёпанная. Руки удерживали её бьющееся в истерике тело в объятиях. Но даже когда поняла это, вставать не захотелось; это был момент полнейшего спокойствия и облегчения. Будь её воля — она остановила бы время на этой минуте и оставила всё так.
Было странное ощущение, будто прошёл пожар и остался от него лишь пепел, который вот-вот унесёт ветром далеко отсюда.
Наконец-то эмоциональный всплеск закончился, тело устало обмякло, но хватка не расцеплялась. Девушка выровняла дыхание, и тихо, благодарно прошептала, проваливаясь в небытие:

— Спасибо, Лэйн. Спасибо....

— Vel begynt er halvt fullendt.*

Примечания:
Vel begynt er halvt fullendt.* — хорошее начало полдела готово