Рассвет. Свергнутая в Бездну.

Жизнь - обман с чарующей тоскою,

Оттого так и сильна она,

Что своею грубою рукою

Роковые пишет письмена.

Внезапно по моей спине пробежали колкие мурашки. 

Рей любит меня. И не просто как друга или сестру, как девушку, объект воздыхания, возлюбленную... Это просто ужасно, для меня, для него, для всех нас. Своим признанием он перевернул все мои планы с ног на голову, спутал все карты... Любовь - это не веселая шутка, а жестокое стечение обстоятельств, и что если Рей действительно любит меня? Или же он просто запутался? Прошу, пусть это будет второе!!

Я заглянула в его яркие глаза. Теперь, когда он не отводил их, не прятал свои эмоции за пеленой серьезности и открыто высказывал свои чувства, я видела. Все безнадежно. Это не шутка, не ложь и не простое любопытство. Это настоящие чувства Рея. Чувства, которые давно вписались в его реальность и пригрозили остаться в ней навсегда.

- Р-рей, - едва не плача от растерянности и запутанности позвала я, не зная толком, что говорить. Все стало таким сложным. Все стало таким страшным.

Мальчик тут же подошел ближе, почти вплотную, и жалостливо положил руку мне на щеку, осторожно поглаживая ее большим пальцем. 

Сначала у меня не возникло каких-либо подозрений, он делал это с некоторой периодичностью, но взглянув на покрасневшие глаза и странную эмоцию в них, болезненное осознание разбило мои стеклянные, потрескавшиеся еще в самом начале нашего диалога надежды. Их осколки вонзились в мое сердце и легкие, и я отодвинулась от ребенка. 

- Триша, я рассказал тебе не потому... что ожидаю от тебя ответа... или чего-то еще... - Он прикусил губу, отчаянно перехватывая мои руки, будто умирая без тактильного контакта, - Просто зная об этом, ты не сможешь уйти. И будешь жива.

Я посмотрела на наши сплетенные пальцы и обреченно закрыла глаза.

Все, от интонации до интимных жестов, говорило о том, чего ожидает и желает Рей. Возможно он сам еще этого не знал или не понимал, но механизм запущен. И если все так же серьезно, как я думаю... 

Я и Рей.

Конечно, я любила его. Безусловной, безоговорочной, нерушимо истиной... и абсолютно точно платонической любовью. Как и всех остальных детей приюта. Моей главной целью было сделать их всех счастливыми. Всех, включая Рея. Но что мне делать сейчас, когда он не просто загнал меня в тупик, а поставил четкое условие. Условие, ломающее мои планы и, собственно, желания?

Не думаю, что способна полюбить его в этом плане, не думаю, что способна предать свою настоящую первую любовь, но... Это же Рей, мой драгоценный ребенок, я не вынесу его слез. 

Мейсели, что мне делать? Он любит меня, но я не могу подарить ему взаимность, ведь она уже принадлежит тебе.

Рей несмело обнял меня, и я невольно нахмурилась, ощутив его теплое дыхание на своей шее. Раньше я бы не почувствовала дискомфорта, но сейчас... Каждое действие Рея отныне окрашивалось красивым словом "любовь" и мое естество сторонилось этого. 

Он был выше меня, но сейчас опустил свою голову мне на плечо и прикрыл глаза. Его плечи слегка подрагивали. Я почувствовала, как вина тяжелым камнем опускается на мои плечи. 

Рей, ты жестоко тянешь меня за ошейник с пометкой "привязанность" и приковываешь к себе цепями любви. 

Выбор, Прайд. Сделай выбор. 

Но как? На обоих чашах весов лежат жизни моих детей. Умру - умрет Рей, уйду - процент успешного побега снизится. И что мне выбрать?

Горькая усмешка вышла из моих легких, давай спуск острому хладнокровному смеху.

Ты сам не оставил мне выбора. Сам загнал в тупик, так не вини меня в том, что я снесу его. 

Я достала из кармана белую таблетку и положила в рот, за мгновения цепляя маску и входя в роль. Рей поднял голову и, заподозрив что-то, проницательно посмотрел на меня. 

- Я люблю тебя, - нежно, со сладким привкусом на кончике языка, мурлыкнула я, - Рей.

Совсем не по-родственному взяла его лицо в свои ладони и нежно коснулась его губ своими. Мальчик замер. Таблетка благополучна перешла к нему и он, все еще находящийся в шоке и непонимании, проглотил ее. Глаза его за мгновение расширились от понимания моего маленького спектакля. 

Оттолкнув меня, он упал на колени и попытался вызвать искусственную рвоту.

- Поздно, - я безжалостно улыбнулась, - Я ведь предупреждала тебя. Выкинешь что-то - вколю наркотик. Не вколола, конечно, но так даже лучше, не находишь? У нас был первый настоящий поцелуй. Все благодаря Норману, он рассказал мне о твоем тайнике с маслом. Идиот. - Я стала крутить прядь волос, задумчиво смотря на то, как Рей борется с подступающим сном, - Я решила подстраховаться, но до последнего надеялась... Норман и Эмма позаботятся о тебе и не дадут совершить самоубийство. У них все лекарства. Не волнуйся, если будет совсем плохо - есть транквилизаторы. Они безвредные и достаточно сильные. Норман проконтролирует дозу. В будущем...

- В будущем, что? - Холодно перебил меня мальчик, закрывая глаза.

- В будущем чувства ослабнут и ты полюбишь другую, - убеждая, ответила я уже уснувшему Рею.

Я присела перед ним и провела рукой по волосам. 

Внутри все вымирало, сердце безжизненно стучалось в пустой груди. Как же все не вовремя. Было бы время, расскажи он мне раньше... Я помотала головой. 

Нет, я выживу. Пока не знаю как, но выживу. И извинюсь перед Реем.  

Решительно поднявшись наверх в спальню, я переоделась. Взяла в руки плюшевого медведя, которого все это время бережно хранила, и, послав отчаявшейся Эмме светлую улыбку, спустилась в столовую к маме. 

В ушах звенело, я пропускала мимо себя грустные поздравительные возгласы, не ощущала объятий Доминика и не видела слез детей. Крепко прижимая к себе игрушку, я попрощалась со всеми и шепнула Норману просьбу позаботиться о мальчике. Мы вышли на улицу.

- Что-то случилось? - Мягко поинтересовалась мама, с печальной улыбкой взирая на небо. Солнце село, мерцали звезды. 

Кроме того, что я - потенциальный труп? Я саркастично щелкнула языком, но, решив, что срывать свое недовольство на маме - не лучший вариант, приструнила свои чувства. 

- Рей сказал, что любит меня. - Честно сказала я, кривясь от внутренней агонии при этих словах. 

- Во-от как. Он все таки осмелился... Со мной произошло нечто похожее. Лесли тоже ушел, хотя я отговаривала его. Мы хотели сбежать. Не вышло.... Я обещаю, эти месяцы до его отправки он не будет страдать. 

Я остановилась, бросив на дом мимолетный взгляд, и продолжила идти. С каждым шагом на душе становилось тяжелее, я проматывала наш с Реем диалог, анализировала его и пыталась успокоить свою совесть.

Живот скрутило болезненным спазмом. 

- Лесли? Красивое имя. - Сказала я, больше не фильтруя речь и не следя за словами, мысли сами облачались в предложения и вылетали из рта, - Я должна извиниться перед тобой, да? Я так редко говорила, что люблю тебя, а теперь у меня нет времени. Но, мама... Я люблю тебя. Мамочка, я все равно люблю тебя, чтобы ты не сделала.

Она остановилась, глубоко вздохнула и кивнула, но в свете старого фонаря блеснули ее слезы. Я прикусила язык. Как же не хочется умирать.

- Я тоже люблю тебя, звездочка моя, - ласково рассмеялась она.  

Холодный ночной воздух остудил голову и ненадолго успокоил нанесенные Реем раны. Но и я... исполосовала ему душу, да? Страшно представить, что он почувствует, когда проснется. 

Я незаметно нащупала в брошке медведя иглу.

Боковым зрением я наблюдала за мамой. Она спокойной изящной походкой шла рядом, держа в руках пустой чемодан и улыбаясь. Моя единственная за все две жизни мать. Дорогое существо, которое я полюбила на ровне с остальными. 

Я эгоистично мечтаю о настоящей маме, о настоящей семье и о живой Мейсели. О Рее, у которого прошли предательские чувства.

Мы подошли к воротам. 

Где грузовик? Я подняла бровь.

- Твой новый отец ждет тебя там, - мама положила руку мне на спину и подтолкнула к одной из дверей. - Смелее.

Я фыркнула, но послушно вошла, готовясь выхватить иглу, пусть и понимала, что все бесполезно. Разум лихорадочно генерировал мысли и идеи, также лихорадочно их отбрасывая и отвергая. Из сложившейся ситуации не было выхода. 

Любое мое действие отразилось бы на побеге.

- Привет, Патриция, - жеманно поприветствовал меня незнакомый мужчина с блондинистыми волосами. Внешние уголки его глаз были направлены вниз и создавалось впечатление, что этот человек мягкого и жалкого характера. Дружелюбная улыбка, сквозь которую просачивалось презрение, до зубного скрипа раздражала.

- Это такая шутка? - Размеренным тоном спросила я. Весь стресс, испытанный за день, сделал меня в этот момент крайне волнительной, но я держала лицо невыразительным.

Хотелось  нагрубить, но я лишь сжала в руках игрушку.

- Ха-ха, вовсе нет. - Рассмеялся он, с жестоким блеском в глазах, - Мое имя Питер Ратри, я твой приемный отец.

Отец?

Иди та на хрен. 

Я благоразумно промолчала, но неприкрытый враждебный взгляд сдерживать не удалось. 

- Ты не рада? Тебя не убьют. - Нетерпеливо сказал он, сцепляя за спиной руки в замок.

- Рада. Очень. 

- Не похоже, - усмехнулся он.

Обратись лицом к седому небу,

По луне гадая о судьбе,

Успокойся, смертный, и не требуй

Правды той, что не нужна тебе.