Благодатный Дом
Мама поставила посередине комнаты высокий табурет и указала на него Эмме.
- Давайте подстрижем ваши волосы, - она достала из кармана фартука изящные серебряные ножницы, - Эмма, какую стрижку ты хочешь?
Мама усадила девочку и накинула на нее пеньюар*.
(ПЕНЬЮАР - В парикмахерских: накидка из ткани для предохранения одежды клиента)
- Какую захочешь, - улыбнулась Эмма, - Мне понравится любая, если ее сделает мне мама!
Рей крепче сжал мою руку и немного напрягся, черные брови нахмурились.
И почему он так реагирует на это? Ему не нравится стричься?
Мне тоже не нравится. Такая близость острых лезвий к моей голове несколько устрашала.
- Триша, - к нам подошел Норман, - Волнуешься?
Заметил. Чего можно было ожидать от нашего чуткого заботливого Нормана?
С очередным щелчком ножниц оранжевые локоны Эммы опали на накидку и я непроизвольно вздрогнула, представляя, как эти же винтажные ножницы рассекают кожу. Даже спать расхотелось...
- Мне подержать тебя за руку? - спросил Норман.
Лучше дай мне конфету.
- Глупо бояться, - вмешался Рей и притянул меня ближе, - Закроешь глаза и все. Но меня тоже не устраивает это.
Я выдохнула, когда он взлохматил мне волосы на затылке.
Это происходит все чаще. Чем больше Рей привыкает к нашей компании, тем нахальнее становиться. Эмма, поскорее возвращайся и забери меня!
- Триша, - задумчиво позвал меня Норман, - Если вытерпишь, я отдам тебе... На две конфеты больше?
- Пять! - Да, давай, я согласна! Согласна!
В прошлый раз Рей так плохо поступил, когда лишил меня запасов сладкого, мне приходиться экономить!
Я ведь просто ребенок, зачем вы заставляете меня страдать?
- На три, не больше, - кивнул он и опустил ладони мне на плечи, - А теперь вперед!
Я икнула, когда мама подняла меня на руки.
- Звездочка моя, - сладко потянула мама, поцеловав меня в макушку, - Я быстренько подстригу кончики и... - она хитро подмигнула мне, - На десерт сделаю горячий шоколад.
Горячий шоколад? Звучит вкусно! Это как шоколадная плитка, только... Хм, горячий, то есть расплавленный? Интересно!
Я возбужденно закивала. Попробовать что-то новое захватывающе!
***
Весна. Солнце впервые за несколько месяцев светит настолько радостно и тепло, из под кучек не до конца оттаявшего снега появляются пучки сочной зеленой травы, на вязе виднеются почки. Все просыпается, оживет и поет. Мои любимые птички...
С крыши обламываются сосульки, по земле текут тонкие ручьи талой воды.
Вся эта апрельская гармония так умиротворяет... так усыпляет...
Я не виновата, что заснула под вязом.
Мама, к счастью, не заметила этого, меня вовремя разбудила Эмма. Хорошо, что это была именно она, а не Рей или Норман, они бы мигом воспретили мне любое сладкое в наказание, а Рей бы в добавок подчистил мой тайник.
Но Эмма не была такой жестокой, поэтому только поворчала и, завернув в теплые одеяла, заставила выпить горячий чай. Думаю, у нее и в мыслях не было наказывать меня. Наша Эмма самая добрая!
Я обхватила кружку горячего восхитительного шоколада - взятка Рея за исследования над моим шрамом, и удобно устроилась на подушке. Рей был странно взволнован, хотя силился не показывать мне.
- Я попробую... кое-что сделать, - он сглотнул и глубоко вдохнул, - Возможно, будет больно.
Он посмотрел на меня, и я склонила голову на бок.
- Хорошо, - сказала я, когда молчание затянулось.
Я знаю, что Рей пользуется мной. Знаю, что ставит разные опыты. По их подтексту, могу предположить, что в левых ушах у воспитанников находятся "жучки". За нами следят. Не знаю только, с чего это так беспокоит Рея.
"Жучки" означают не только то, что за нами следят.
За пределами приюта все еще есть технологии. Почему их нет у нас?
Ну, я чувствую азарт, думая об этом, но Рей... Он боится, даже если не показывает.
Я зевнула.
Так утомительно думать.
- Ты должна ходить на занятия. Через два года ты будешь сдавать экзамены, не лучше ли будет показывать идеальный результат?
О чем это он?
Уф, так хочется спать... Позже подумаю.
Я начала засыпать, пустую кружку Рей отложил в сторону и начал чем-то пощелкивать и жужжать. Я на мгновение замерла.
Что-ж, Рей был прав, мне было больно.
Кровь капала на белоснежную рубашку.
В тусклом свете керосиновой лампы цвет пятен был черным.
- Ч-черт! - вскрикнул он.
Я озадаченно моргнула и стерла с виска кровь. Чем этот мальчик балуется?
Жжется, пахнет подпаленными волосами.
- Подожди, я сбегаю в медкабинет! - лицо Рея выглядело испуганным и растерянным, его пальцы дрожали, - Черт, черт, черт...
Я приподнялась, вытерлась рукавом и ощупала висок. Царапина и небольшой ожог.
Интересно, чем это он сделал?
Если прикрыть волосами - ран будет не так заметно. Если только мама будет купать меня...
Я задумалась как можно скрыть неудавшийся эксперимент Рея.
Или удавшийся?
Рей убежал, оставив меня одну.
Э-э-эн, нужно переодеться, металлический запах совсем неприятный.
Я покопалась в ворохе простыней и достала чистую сорочку.
Когда Рей вернулся с бинтами, обезболивающим и перекисью водорода, я успела не только прийти в норму, но и съесть плитку шоколада.
С тех пор в моем гнездышке лежит коробка первой помощи.
(P.S. кровь от рубашки отстирывал Рей, я бы с этим не справилась)
***
У Эммы, Нормана и Рея начались ежедневные экзамены. Их с другими старшими ребятами мама отводила в отдельную комнату и через какое-то время выпускала обессилевших и уставших. По видимому, эти экзамены были очень сложными.
Они должны были помочь нам лучше адаптироваться в мире после усыновления. Но мама никого не принуждала к учебе, только требовала самых основных знаний. Экзамены были выматывающими для детей, но стрессом не являлись. А Рей... Он так зациклился на них.
Он запирался в библиотеке, заучивал учебники наизусть, и зубрил, зубрил, зубрил...
Количество исписанных им тетрадей могло посоперничать с количеством изрисованных мною альбомов. Он все время учился и учил Эмму с Норманов.
И....
Его напряжение срывалось на мне. Он таскал меня за собой куда бы не пошёл и, если я отказывалась или сопротивлялась, все таки мне больше нравилось играть с Эммой, пользовался запрещенным приемом - взяткой. Конфеты, шоколад, сахар... Все до чего я не могла дотянуться - доставал мне он.
Не знаю отчего он так нервничал и переживал, но похоже это было что-то очень важное. Смотря на его мучения, я не могла сказать "нет".
Или я всего навсего хотела больше сладкого? Кто знает...
Рей приходил в мою обитель сна, садился, приваливаясь спиной к стене, зажигал лампу и усаживал меня к себе на колени. Он плотно укрывал нас одеялом и открывал очередной учебник, кладя подбородок на мою макушку.
По крайней мере, он додумывался приходить с кульком ирисок.
Я не могу назвать такое времяпрепровождение скучным. Рей всегда читает вслух.
***
Э-э-эм, я все таки забралась на дерево.
Ненадолго, но забралась.
Пусть Норман и запретил мне думать об этом, я осмеливалась не только думать, но и делать. Тащить лестницу было для меня невозможно, зато из раза в раз карабкаться по шершавой коре, пока Норман и Эмма работают на кухне, легко.
Конечно, без последствий не обошлось. Ну, а где добиваются успеха без определенных жертв? В общем, не успела я отпраздновать свою победу сахарным кубиком, как оступилась и полетела вниз. Дело было не совсем в том, что я упала - скорее в том, насколько неудачно я это сделала.
Да, я переоценила четырехлетнее тело.
Глухой удар о землю.
Из легких выбило воздух так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть. Навернулись слезы - сама я не видела, в этот момент все перед глазами потемнело, - и все же предположила, что это так. Спину окатило болью, как горячим кипятком, - я приземлилась на нее.
Какое-то время я не вставала - не была в состоянии. Меня будто парализовало. Парализовало, а боль я чувствовала прекрасно. Это не давало паниковать. Болит - значит есть чему.
Нашел меня, побледневшей от холода и боли, Норман.
(P.S. С того дня его братский комплекс вышел на новый уровень.)
***
- Триша, помоги, пожалуйста, Норману, - попросила меня мама, - Он развешивает белье.
Я кивнула.
Теперь я должна была работать... Это так грустно.
Я вышла на улицу.
Веселый звонкий смех моих сестер и братьев, чистое лазурное небо, свежий воздух, пропитанный сладостным ароматом цветов, под ногами колется прохладная трава, звенят колокольчики, обвешанные на моем дереве...
Мне показалось или я действительно люблю эту жизнь?
В порыве неожиданно нахлынувшего счастья, я улыбнулась. Улыбнулась так, как еще ни никогда не улыбалась в силу своей нечувствительности. Легко и широко, со всеми чувствами, что у меня были на этот чудесный краткий момент.
У меня появилось драгоценное воспоминание.
- Триша, а вот и ты!
Ко мне подошел Норман с плетенной из ивовых веток корзиной. Она была наполнена мокрым бельем и выглядела немного громоздко для маленького шестилетнего мальчика. Лучики солнца затеяли хитрую игру в его волосах, еще чуть-чуть и запутаются, останутся с этим добрым мальчиком и будут освещать его даже в самой темной тьме.
- Улыбаешься, - удивленно пробормотал он, его лицо было даже слишком ошеломленным, будто только что он увидел не меня, а восьмое чудо Древнего Мира, - Ты улыбаешься...
- Три-иша! - Накинулась на меня Эмма со спины, - Норман, что с тобой?
- А? Ничего, просто увидел кое-что милое, - мальчик добродушно улыбнулся.
- Что? Где? Я тоже хочу посмотреть!
***
Я закрепила за спиной альбом и со всей доступной мне ловкостью забралась на вяз. Было неудобно, я стерла себе пальцы в прошлый раз, пока училась лазать по нему и теперь мои руки были туго обмотаны марлевыми бинтами. Они цеплялись за кору и окрашивались в красный цвет от потревоженных ранок. Норман обругает, Рей опять посмотрит с недовольством, а Эмма похлопочет в медкабинете.
Усевшись на ветку, я открепила стащенный у мамы ремешок и устроила на коленях альбом. Альбом с портретами моей дорогой семьи. Даже если они далеки от идеала, я люблю их. Они позволяют мне помнить о тех, кто ушел, кого усыновили и кто навеки пропал из моей жизни. Я хочу нарисовать всех так точно, как могу.
Ликорис, страшно-прекрасный цветок с печальной легендой, который так или иначе попадает на портреты. Я не хочу рисовать его и все же постоянно добавляю на уголки листов. Это что-то интуитивное, пугающее и предупреждающее. Я не испытываю страха, я испытываю дикий опьяняющий азарт.
Будоражащая кровь загадка этого дома.
Благодатный Дом Изабеллы.
Мамочка, что же ты скрываешь?
- У-а-а, - я зевнула.
Рано или поздно я найду ответ.