Благодатный дом
Мы - самая младшая группа - сидели за столом на кухне и ждали, когда начнется занятие с мамой. Это случалось регулярно, по расписанию, - мама давала нам разного рода задания, по-типу: соедини одинаковые фигуры, найди пару животному, приклей наклейку в отведенное ей место и подобное. Конечно, не все справлялись с первого раза, чего можно ожидать от двухлетних детей? Но мама терпеливо занималась с нами и все подробно объясняла, так что особых проблем ни у кого не было. Иногда к нам присоединялись и более старшие дети, чаще всего Эмма и Норман, они были не против лишний раз помочь нам. Даже если у них были другие дела, просьбам практически никогда не отказывали.
Я уже удивлялась этой фанатично заботе о семье, которую мама так умело прививает нам.
Все эти задания не особо волновали меня, точнее мне было все равно на них, поэтому я старалась поскорее выполнить их - сбежать невозможно - и пойти заниматься своими делами в библиотеку или на улицу. Там было куда интереснее.
На этот раз мама раздала нам новенькие альбомы и пачки цветных карандашей. Сегодня будет что-то интересное?
Я заинтересованно взяла голубой карандаш.
- Сегодня попробуем рисовать, - ласково сказала она и позвала Эмму, - Поможешь им, милая?
- Да, мама! - девочка улыбнулась и села рядом с нами, смело хватая оранжевый карандаш.
Она задумчиво покрутила его в руках и затем радостно сообщила, что научит нас рисовать дом.
Мама довольно кивнула ей, отчего Эмма засветилась, и ушла готовить ужин в соседнюю комнату, предусмотрительно оставив двери открытыми, чтобы можно было слышать нас.
- Хей, давайте начнем с крыши!
Это... Скучно!
- Не хочу, - я посмотрела на Эмму и склонила голову на бок, - Другое?
- Ну конечно же, ты можешь нарисовать что-нибудь другое, что захочешь! Скажи мне и я покажу тебе как!
Я кивнула и склонилась над своим альбомом. Действительно, а что я хочу нарисовать? Дом такой скучный, может попробовать котика? Но это тоже не интересно. Хм...
Я почиркала в уголке листа.
Цвет карандаша напоминает мне цвет незабудок, такой же светло-светло голубой. Я могла бы сравнить его с небом, но на ум почему-то приходят только цветы. Василек, мускари, гортензия, агератум, дельфиниум...
Красивые, голубые цветы.
Я попробовала нарисовать их. Медленно и нерешительно, я впервые пробовала себя в искусстве... Неудачно, надо сказать.
То ли дело в моей неразвитой моторике, то ли в моей бездарности. И то, и то одинаково неприятно. Я нахмурилась.
- О, это цветочки? Триша, ты нарисовала цветочки? - заглянула в мой альбом Эмма, - Мама, смотри!
Я закрыла руками рисунок и хмуро посмотрела на подошедшую маму.
Мне не хочется, чтобы кто-то видел это.
- О, Триша, покажи маме, что ты нарисовала, - она опустилась на колени и коснулась ладонью моей щеки. С этим прикосновением мое недовольство заметно поубавилось и я все же протянула ей свои "незабудки". Мама аккуратно взяла альбом из моих рук и тщательно осмотрела его, будто это не каракули ребенка, а самая настоящая картина, - Прямо как настоящие! Правда, Эмма?
- Да-да!
Я нахмурилась.
- Неправда. Совсем не похоже.
Мама тихо рассмеялась и взяла меня на руки.
- Это твой первый рисунок, и он замечателен. Давай повесим его на стену? - предложила она.
- Не нужно.
- Мама, повесь мой! Смотри-смотри, я нарисовала тебя, дом и Нормана с Тришей, - она гордо показала сой лист, а затем смутилась, - Правда, Триша забрала голубой цвет и мне пришлось рисовать ее волосы синим.
- Голубой? - спросила я.
- Триша, ты не знала? - наигранно удивилась мама, - Твои волосы голубые!
Я... Просто постараюсь забыть это, да.
Хотя чему я удивляюсь? Не раз ведь видела насыщенно-оливковые волосы Гильды.
А у Эммы волосы не полностью рыжие, а скорее оранжевые, темнеющие к концам.
- Давай-ка найдем тебе зеркало, - волнительно воскликнула мама и направилась наверх, в комнату девочек, где стояло зеркало в полный рост.
Меня опустили перед ним, и Эмма возбужденно стала что-то рассказывать.
Я пригляделась к себе. На моей голове был одуванчик, самый настоящий. Такая пушистость... Я начинаю понимать, почему тот мальчик любил дергать мои волосы.
Я попробовала пригладить их. Вай, мягкие.
Насчет цвета... Волосы не совсем голубые, но скорее белые с едва заметным бледно-васильковым оттенком. А вот глаза... Эм, сизые?
Ум, васильки... Хочу на улицу.
- Хорошо, теперь можете пойти поиграть, - сказала мама и вывела нас из комнаты.
***
Мне исполнилось три года и теперь я буду спать в общей комнате для девочек.
У меня появилась своя тумбочка и красивая позолоченная табличка на кровати.
"Patricia"
Мое полное имя - Патриция. Я только недавно об этом узнала.
Все всегда звали меня Тришей, откуда мне было знать его?
Патриция. Непривычно.
Я сжала в руках своего медведя и зевнула. Все таки я никак не могу привыкнуть к ранним подъемам.
Как бы я не упрашивала маму, она не уступает в этом.
Чего-чего, а расписания она придерживается неукоснительно.
Я открыла ящик и достала изрисованный альбом. Все эти месяцы я каждый день рисовала в нем, не осталось ни одного чистого листа. Сегодня мама подарит мне новый.
Я знаю, что у меня не получается. Знаю, что мой прогресс медленный. Но... это так интересно! Рисовать так интересно!
Даже если у меня нет таланта к рисованию, я все еще хочу нарисовать незабудки!
Прекрасные незабудки.
Я подошла к кабинету мамы и постучалась.
- Триша, - она впустила меня и потрепала по голове, принимая протянутый мной альбом.
В мамином кабинете витает деловитая атмосфера.
У нее всегда чисто и на дубовом столе всегда лежат ровные стопки бумаг и коробочка с писчими принадлежностями. В книжном шкафу книги всегда расставлены с идеальной точностью: по размеру, цвету и содержанию. Всё всегда лежит на своих местах и ничто не выбивается из педантичной картины.
Заходишь, и сразу чувствуешь, что играть здесь не стоит. И... какое-то напряжение ложится на плечи, когда окидываешь комнату взглядом.
- Держи, милая, - мама достала из ящика стола толстый альбом и железную шкатулку с простыми карандашами разной мягкости.
Я благодарно кивнула, потерлась щекой о ее руку и счастливо ушла в библиотеку. Там меня никто не найдет.
Я нашла это место совершенно случайно, как обычно это бывает под шепот интуиции, и устроила себе в нем комфортное гнездышко. Стащила покрывала и плед, расстелила на полу, натаскала подушек. Получилось весьма комфортно.
Так вот это место было в самом углу библиотеки и закрывалось со всех сторон стеллажами. Ламп здесь не было, и скорее всего это был самый темный угол.
Я верно назвала его гнездышком, потому что по-другому и не скажешь. Одеял, подушек, простыней было так много, что я могла застелить ими весь угол и ворочаться в свое удовольствие. Мама о нем не знала, или же просто позволяла мне так своевольничать.
Хотя... Думаю она отругает меня, если найдет в этом ворохе сухие листья и цветы. Мне ведь нужно рисовать с натуры, да?
Так как ламп в этой части библиотеки не водилось, мне пришлось искать их в Великом Чулане.
Мама редко заходит в него, если вообще заходит, так что переживать о том, что кто-то заметит среди всего этого хлама пропажу одной единственной керосиновой лампы не нужно.
Я знаю, что опасно иметь такое. И если кто-то узнает об этом, к примеру тот же Норман, проблем не избежать. Но это все не имеет значения. Да, не имеет...
Я скинула с себя обувь, и зарылась носом в подушки. Рядом упали подарки мамы и медведь.
Я все быстрее и быстрее зажигаю лампу, видимо это опыт.
Найдя в складках простыни книгу, ту самую о квинтэссенции, я стряхнула с нее белые лепестки ромашки и открыла на странице с закладкой. Ее мне подарила Эмма. Это была косичка из синих и серых льняных лент, которую она сплела самостоятельно, для меня. Это... было приятно.
Я зевнула и укуталась плотнее. Не стоит засыпать - скоро обед.
***
- Первый снег! Первый снег! - взвизгнула Анна, и к окну тут же подскочили Эмма и Дон.
Я вяло последовала за ними. Первый снег? Эн, интересно.
- Первый снег! - вскрикнула Эмма и задорно смеясь схватила меня за руку, - Триша, идем на улицу!
Не успела она уволочь меня, как ее остановил Норман.
- Эмма, но нам ведь нужно закончить готовиться к завтраку, - он с укором посмотрел на нас.
- Завтрак, - точно-точно, нам нужно закончить как можно скорее.
- Правильно, Триша, - улыбнулся он, - Иди и помоги Гильде расставить приборы.
Я кивнула.
- Да-а? - протянула Эмма, - Но, Триша, разве ты не хочешь увидеть снег? Мы так долго не видели его, тебе совсем не хочется взглянуть на него?
Я замерла.
- Снег? - правда, я ведь так долго не видела его. Интересно, в этом году какой он будет? Кажется, у каждой снежинки свой узор... Хочу увидеть! - Снег!
Я развернулась к Эмме и решительно ухватилась за ее ладонь.
Девочка победно ухмыльнулась.
- Оставайся здесь, Норман, а мы идем смотреть на снег!
Пока Эмма и Норман припирались, остальные успели выбежать на улицу.
Я стала нетерпеливо топать. Достаточно тихо, чтобы ни Эмма, ни Норман не услышали этого.
- Эмма, не балуй ее! - вдруг сказал Норман и нахмурился, - Триша, иди сюда.
- Как я ее балую? Мы просто выйдем ненадолго посмотреть! - надула щечки девочка.
Я посмотрела на них.
Кажется, это надолго.
Я отпустила руку Эммы и тихо, пока никто не мог этого заметить, вышла.
На земле уже тонким слоем лежал снег. Белый-белый, ослепляющий белый снег скрывал под собой иссохшую траву. Я опустилась на корточки и опустила руки на землю.
- Холодный.
Я поднесла ладонь к лицу. К пальцам прилипли снежинки - они быстро таяли и я еле успевала рассматривать их узор.
В какой-то момент, я облизнула руку. Наверное это потому что белые пушистые комья были похожи на сахар, который я таскала с кухни.
Мне не повезло, потому что именно в этот момент меня нашли Норман и Эмма.
- Триша! - одновременно крикнули они.
Я моргнула. Ох, попалась.
- Ты, ты еще и босая! - испуганно зашептал мальчик и зло нахмурился.
Я опустила голову.
И правда, босая.
- Скорее в дом, - погнал меня он.
Эмма виновато мялась на пороге.
***
Норман оказался прав, я заболела. Не серьезно, но меня поселили в медкабинете.
Болеть было... Неприятно. Горло болело, а из носа обильно текли сопли. Впервые. Раньше у меня не было не слюней, ни соплей, ни слез, и из-за этого было непривычно. Раздражительно.
Но Эмма принесла мне мой альбом и карандаши, а Норман, хмурый и расстроенный, книгу. Они хотели задержаться, но мама не разрешила.
Снег все идет и идет, и теперь из окна можно увидеть небольшие сугробы. Мой любимый вяз сейчас полностью белый, это восхитительно, особенно когда светит солнце и он весь искрится. Решетка мешает и я с удовольствием бы убрала ее.
Не первый раз замечаю, что она закреплена не изнутри, а снаружи. Ошибка мастеров? Или она имеет какой-то другой смысл? Мама сказала она защищает, но в таком случае ее должны были закрепить изнутри, не так ли?
Я чего-то не понимаю?
Я обняла медведя и поправила на нем черную ленту. Эта игрушка была в мрачном готическом стиле, вот почему она так приглянулась мне.
Кроме болезни, меня беспокоило еще кое-что. Левое ухо постоянно чесалось и болело. На нем появился волдырь и по обеспокоенному взгляду мамы я поняла, что это куда серьезней моей простуды.
Я старалась не трогать болезненное место и скрывать его за прядями волос. Они немного отросли и теперь, если попробовать пригладить и выпрямить их, были мне по плечи. А так... Ну, я говорила, что они очень пушистые. Зато мне не нужна укладка, они сами вились, как им надо.
- Триша-а, - зашептал кто-то рядом, - Триша-а!
Эмма.
Она смотрела на меня снизу вверх, рядом с ней стоял мрачный Норман.
- Мы пришли навестить тебя! - Уже громче сказала она.
- Тебе должно быть скучно одной, - подал голос мальчик, и его напряженные плечи немного расслабились, - Прости, что не уследил за тобой.
- Ну, мы должны были быть, э-э, более ответственны к своим младшим братьям и сестрам, - она почесала щеку, - Так что мы пришил к тебе.
Она достала из кармана кофты шарик, завернутый в однотонную розовую бумажку.
- Вот, - сказала она, - Нам дала это мама, так мы уже подросли.
- Это конфета, Триша, - пояснил Норман, на его лице появилась едва заметная улыбка, - Ты ведь любишь сахар?
Я знала, что Норман догадается о моих походах.
- Открой рот, - сказала Эмма и положила мне на язык красный шарик, пахнувший ягодой, - И как тебе?
Вкусно! Так вкусно! И сладко и кисло одновременно! Я не пробовала раньше конфет, только сахарные леденцы и шоколад, но это..!
- Мы рады, что тебе понравилось, - усмехнулся по-доброму мальчик, - Но больше тебе нельзя!
- М-м-м... - как же так?!
- Завтра, мы принесем завтра, - поспешила меня заверить Эмма и толкнула локтем Нормана.
- Да, обещаю.
Я кивнула. Конфеты!