Часть 14
Ты сама себе душу измучила —
Задыхаешься, волком воешь.
Ты набитое болью чучело,
Еле шаркающее под конвоем.
Ни одна проблема дурацкая
Твоего здоровья не стоит.
Ты ведёшься на провокации.
Будь мудрей — сохраняй покой.
Девушка сжимала в руках уже давно опустевший стакан под пристальным взглядом Чимина. Теперь она действительно жалеет об этой встрече. Юноша ни капли не изменился, хотя, как правило, после таких ситуаций люди задумываются о своем поведении, но не в его случае. Он все такой же самоуверенный и дерзкий, привлекательный своей плохой аурой и хитрым взглядом. Все такой же Чимин.
— Поговорим о нас? — неожиданно задорно начинает говорить он, чем выбивает из ХаБин всю уверенность. Она резко втягивает в себя воздух, а Пак тихо смеется, потешаясь над ней.
— Я хочу задать один вопрос, — пытается сохранять спокойствие темноволосая.
— Ну, милая? Для тебя все, что угодно, — его голос пропитан приторной сладостью, тем самым переслащенным утренним чаем, и хочется еще раз хорошенько изукрасить его лицо, чтобы он прекратил говорить в таком тоне.
— Причастен ли ты как-то к...
— К той аварии? Ах, малышка, неужели ты думаешь, что я способен на подобное? Если уж и браться за такое, то только своими руками. Риск слишком велик, чтобы так подставлять себя, а мне лишние проблемы не нужны, — с каждым его словом глаза Чхве все расширялись и расширялись то ли от удивления, то ли от шока, то ли от того и другого вместе. Как он может так спокойно говорить такие слова? Значит, покалечить чью-ту жизнь — дело обычное? И он бы с легкостью принял в этом участие, была бы железная подстраховка?
— Ты... — только и смогла выдавить из себя девушка, пораженная витающей вокруг Чимина легкости.
— Что? Слишком жесток? А ты думаешь, что твой полицейский святой?
— Не ввязывай сюда Чонгука. Не сейчас. Пришла я, а не он. Его инициативы в этом нет, — строго и четко проговорила ХаБин, чем удивила парня, и на какой-то момент его лицо приобрело растерянную гримасу.
— Чонгук, значит... Как это мило! — он сразу же приходит в себя, едко выплевывая каждое слово. — Вы так трепетно защищаете друг друга! А он знает, что я твой парень?
— Бывший, — уточняет девушка, вздыхая. — Бывший парень. Да, он все знает.
— Да ладно? — наигранно хватается за сердце рыжеволосый. — Ты рассказала все чужому человеку прямо вот так? Даже о подробностях личной жизни? Я разочарован, ХаБин.
— Смеешься? — холодно усмехается девушка, чувствуя, как контроль над словами разбивается вдребезги. — Тебе ли говорить мне о разочаровании и упрекать в чем-то? Ты вообще чувствуешь хоть каплю стыда за свой поступок? Да ты должен молиться на меня только потому, что я сейчас с тобой разговариваю. Но нет же! Твоя долбаная ревность просто... Просто переходит все рамки!
— Ревность? — Пак хочет презренно хмыкнуть, однако, особа разошлась не на шутку, прерывая любые попытки юноши показать свой гнусный характер.
— Да, ревность. Ты просто не можешь смириться с тем, что появился человек, которому я могу доверять, которому я доверяю, который помогает мне. Что он настолько хорош собой, что ты не можешь этого признать. И, чтобы ты знал, он нравится мне. Нет, даже больше! Я влюблена в него, но это тебя не касается. Не будет касаться. Не должно касаться. Нас с тобой больше ничего не связывает. Я не хочу быть связана с тобой.
Рыжеволосый смотрит отстранено, будто размышляя. От его нахальства не осталось и следа. Он смотрит сначала на девушку, следит за ее тяжело вздымающейся грудью, расширенными зрачками, проступившими линиями скул, а потом резко отводит взгляд в окно, улыбаясь. Улыбаясь так, что ХаБин растерянно моргает, не понимая столь неожиданной перемены. Эта улыбка кажется доброй, немного печальной, даже сожалеющей, но после всего того, что Пак сказал, Бин не поверит, что он может так быстро принять свою вину и измениться. Никогда не поверит.
— Нет, ХаБин, я не принимал в этом участия, — коротко говорит он, все еще витая в собственных мыслях, о которых известно лишь ему.
Чхве вздыхает, ероша волосы, и слегка щурится, когда голова начинает покалывать от зарождающейся боли.
— Знаешь... — она накрывает своей холодной ладонью его руку и чуть сжимает, растягивая губы в едва заметной улыбке. — Я ведь думала, что ты не до конца испорчен. Думала, что не падешь настолько в моих глазах, но... Это не так. Я верила в то, что в тебе еще осталось что-то хорошее после того, что между нами было. Конечно, все было не так гладко, но для меня это ценный опыт. Спасибо тебе за это. Сейчас мне очень тяжело. Но Чонгук доказывает, что может быть лучше, и он старается сделать лучше. Хах, кто знает. Может, именно это мне в нем нравится? Поэтому, — девушка встает и делает несколько шагов в сторону выхода, напоследок останавливаясь и бросая через плече. — Пожалуйста, не мешай мне жить заново вместе с ним, Чимин.
Позабыв об истинной причине их встречи, ХаБин уходит, надеясь на то, что Чон не вернулся домой раньше того времени, на которое она рассчитывала.
Пак же остается сидеть в кафе, и как только его взгляд цепляется за бегущий силуэт Чхве, он качает головой.
— Я не буду тебе мешать. Я всего лишь немного тебе помогу, милая, — шепчет он себе под нос, сменяя добро улыбки на зло.
* * *
Первое, что испытывает ХаБин — страх. Второе, что испытывает ХаБин — страх. Третье, что испытывает ХаБин — страх. Чертова парализация сковала все тело, ноги стали словно ватными, как только девушка переступила порог открытой квартиры. Темноволосая охает, когда в поле зрения попадается перевернутая тумбочка и разбросанные безделушки. А потом она слышит торопливые и тяжелые шаги, замирая. Вдруг вор? Убийца? Та девчонка? Но нет.
— Чонгук... — облегченно выдыхает Чхве, на секунду прикрывая глаза. — Ты меня напугал. Что здесь...
Она хочет спросить, но не решается, потому что даже невооруженным глазом можно заметить, насколько он напряжен, насколько зол, и отвечать на вопросы здраво не сможет, как и говорить что-то. На лбу проступает венка, глаза сосредоточенно вглядываются в вошедшую, и складывается ощущение, что он отчаянно борется с каким-то желанием внутри себя. Пытается держать себя в руках и не накричать вдруг на девушку за то, что она ослушалась его, не прислушалась к его словам. Но контроль переоценен, верно?
— Чонгук? — неуверенно подает голос ХаБин, склоняя голову.
Таймер в голове закончил отсчет, тиканье прекратилось. Щелчок, секунда, и он срывается с места, как ненормальный, едва не сбивая с ног растерявшуюся девушку, но вовремя успевает прижать ее к себе без стеснения близости. Чон не теряет времени: требовательно обхватывает ее лицо ладонями, заставляя смотреть прямо на него, только на него, и не отводить взгляда. Девушка не сопротивляется. Мол, вот, смотри! Я могу сделать так, как ты хочешь. Она всматривается в его карие омуты и не может зацепиться за обрыв, с которого начинается конец. Гнев, недоумение, волнение — едкий коктейль, разъедавший парня изнутри, в то время, как ХаБин самоуправно ушла на встречу с Чимином. Чонгук мешкается, но эмоции берут над ним верх; юноша наклоняется к темноволосой и ощущает ее рваный выдох, слышит то ли писк, то ли всхлип, и он тут же тонет в таком необходимом обоим поцелуе.
Вот он, этот волнительный момент, когда ты не знаешь, как отреагирует на интимный жест человек. Оттолкнет или примет, раскроет сердце взаимно или шарахнется, потом вовсе исчезая из жизни другого.
ХаБин стоит, как вкопанная, и боится пошевелиться. Расширенные от столь неожиданного поворота глаза, подступающий к щекам румянец, бешено колотящееся в груди сердце, которое вот-вот грозится выскочить. Чон нежно сминает мягкие губы девушки, ожидая, что она ответит, и уже хочет отстраниться, когда не поспевает ожидаемого, но Чхве прикрывает глаза и отвечает, промычав что-то нечленораздельное. Тьма отступила, втягивая колючки обратно, и Чонгук полностью отдается этим мгновениям, расслабляясь.
Трепетный и сладкий, в какой-то степени ленивый поцелуй, — они не спешат. Мир вокруг просто исчез, казалось, кроме их двоих никого нет. Где земля, где небо, солнце, луна... Ничего не имеет значения. Абсолютно все равно на такие жалкие жизненные детали. Девушка постепенно смелеет и обивает шею шатена руками, ближе, сильнее, теснее притягивая к себе. Теперь позволяет себе лишнего не он, а она. Теперь ощущает все желание не он, а она.
Воздуха катастрофически не хватает. На минуту отстраняются, испепеляют друг друга полными влюбленности и сокрушения взглядами, а затем снова сливаются в сладострастном поцелуе. ХаБин пытается передать через него всю вину, всю свою слабость и наивность, а Чонгук волнение, гнев, бесконтрольность. Они делятся уязвимыми местами. И темноволосой просто повезло, что она столь хрупка в глазах парня и он знает о том, что ей довелось перенести, иначе бы он сейчас не сдерживал свои порывы. Чон вовремя успел ухватиться за остаток здравого мышления сквозь затмившую все мысли пелену необузданного влечения, когда особа по чистой случайности кусает его за губу. Офицер полиции прекращает пыточный поцелуй, перетекающий в провокацию, и прислоняется своим лбом ко лбу девушки, тяжело дыша. ХаБин дышит также тяжело через приоткрытые и влажные после поцелуя губы, не веря, что это только что произошло. Она отдала долг, сама того не планируя.
В поцелуе — все. Поцелуй — это правда о человеке. Без всяких стилистических упражнений, без лишних слов, без умничания.
— Почему ты ушла? — хрипло шепчет Чонгук, заставляя Чхве резко поднять голову.
— Я... — заволновалась та, нервно оглядываясь по сторонам. Она пытается придумать реалистичную отговорку, такую, что ни коем образом не будет касаться Чимина, ведь Чон явно не будет в восторге от упоминания о нем, но в голову совсем ничего не лезет. — Мне надо было в магазин.
Шатен замечает эту растерянность и немного печально улыбается. ХаБин до сих пор не доверяет ему, после всего случившегося, после всего, что он сделал для нее. Но больше грусти было от того, что она не верит ему, как человеку. Плевать на то, что он полицейский. Это всего лишь работа, которой он зарабатывает на жизнь, даже не получая от этого удовольствия.
— Ты могла позвонить мне и сказать, что тебе надо, — Чонгук делает ситуацию для девушки еще более напряженной, не собираясь облегчать ей участь. Не в данной ситуации и не тогда, когда она провинилась именно перед ним.
— Не могла. Это... это женские дела!
— Бин... — парень поджимает губы, пытаясь унять позывы смеха. — Не делай из меня дурачка.
Чхве и сама чуть не рассмеялась от своей же глупости. Но потом она поняла, что не до шуточек, и рано или поздно Чонгук узнает о том, где и с кем она была. И лучше пусть он узнает все от нее сегодня, чем от кого-то другого завтра.
— Я расскажу, хорошо. Только давай сначала уберем весь этот бардак?
* * *
Разумеется, все последствия нервного состояния шатена пришлось убирать девушке. Сам Чон только поставил на место мебель, которую успел перевернуть, и на этом закончил, оставляя внеплановую уборку на ХаБин. Та даже ничего не имела против: она молча расставляла все по своим законным местам, аккуратно собирала осколки разбитой вазы, валяющиеся по всему периметру гостиной, лишь изредка выпрямляясь и тяжело вздыхая. В это время Чонгук уже успел принять душ, остудить пыл, переодеться и воссесть за излюбленную кухонную стойку, смиренно ожидая окончания приведения в порядок жилища после небольшого крушения.
Полицейский пристально наблюдал за ХаБин, а она, чувствуя на себе этот поглощающий взгляд, смущалась и поворачивала голову в его сторону. Парень сразу же отворачивался, кусал нижнюю губу и улыбался, как дурачок. Все из-за этого поцелуя, гребаного поцелуя, эмоции от которого проникли в самое сердце, запали в самую душу. Теперь в присутствии Чхве ему самому как-то неловко. Но...
Чону понравилось. И ХаБин тоже.
Закончив с уборкой, темноволосая отошла в комнату переодеться и вернулась в домашней одежде: все те же растянутые спортивные штаны и мешковатая толстовка, хоть в квартире и вовсе не холодно. На кухне ее ждали Чонгук, две чашки горячего чая и невесть откуда взявшаяся плитка шоколада. Девушка не смогла сдержать улыбки. Парень кивнул, призывая особу присоединиться, и та медленно прошаркала к нему, устраиваясь за высоким железным стулом напротив.
— Пей, — мягко приказал Чон и отпил из своей чашки.
— Можно спросить? — первым делом отправляет в рот кусочек сладости ХаБин, поднимая взор к юноше.
— Конечно. Я когда-нибудь запрещал? — недоуменно отвечает вопросом на вопрос шатен.
— Ну... Я... Айщ, неважно! Что это были за танцы в клубе?
— Считай, что просто хобби, — кончики губ полицейского дрогнули в немного печальной улыбке.
— Неожиданное хобби, — девушка пригубила напитка с ягодным привкусом и была готова замурлыкать от радости. Ее любимое чайное сочетание малины и винограда. — Ты очень хорошо танцуешь для любителя.
— Когда-то я хотел сделать танцы своим будущим, как и Тэхен. Когда мне было около четырнадцати, я самостоятельно начал изучать самые разные танцевальные приемы, придумывать собственную хореографию и в чем-то пародировать своих кумиров. Мне даже довелось позаимствовать парой танцев из девичьего арсенала. Я считал танцы своей жизнью, если можно так сказать. Мне просто это нравилось и нравится до сих пор.
— Тогда почему сейчас ты не какой-нибудь танцор, а полицейский?
— Родители, — резко выдал Чон. ХаБин сразу же заметила то, как напрягся шатен, и положила свою руку поверх его руки, мол, успокойся, можешь не говорить, если не хочешь. А в голове невольно всплыли воспоминания сегодняшнего разговора с Чимином, когда темноволосая точно также прикоснулась и к нему, но с другими намерениями. Чонгук выдохнул и расслабился, поняв, что грузить своим состоянием девушку будет лишним. — Обстоятельства. Я расскажу тебе как-нибудь о них. Просто знай, что работа полицейского мне не по нраву. Это просто специальность, которая дается мне без труда.
— Сохранять спокойствие и добро в обществе не так уж и просто...
— Его все равно никогда не будет. Я могу предотвратить убийство, но где-нибудь на другом конце города произойдет уже другое. Могу спасти женщину от пьяного муженька, но пострадает психика их ребенка, если я лишу его отца. Баланса нет, как и понимания того, что то, или иное — вещь ужасная. А поставить кому-то свою голову на плечи я не могу. Люди сами рушат себе жизни.
— Глубокомысленные выводы, — кивает ХаБин и хихикает, когда парень начинает выводить замысловатые узоры своим пальцем у нее на ладони.
— Так где ты была, говоришь? В магазине? — неестественно шутливо меняет вопрос Чон, продолжая «играться» с ладонью девушки.
— Я была с Чимином, — на одном дыхании выдала та и замерла, ожидая реакции, пусть и знала, какой она будет.
Чонгук прекратил движения и чуть сжал маленькую девичью ладонь, медленно поднимая голову. Чхве сталкивается с совершенно неспокойным взглядом и спешит оправдаться, пока не поздно.
— Стой-стой-стой! — тараторит она и вскакивает с места, начиная яро жестикулировать руками. — Это не то, о чем ты можешь подумать! В том смысле, что я не защищаю его и не планирую защищать, как ты думаешь! Я просто хотела поговорить с ним спокойно!
— Да ты с ума сошла! — повысил голос Чон и поднялся следом, заставляя ХаБин опасливо отступить и съежиться, готовясь к гневным тирадам. — Мало того, что ты вышла, так ты еще вышла к этому ушлепку, а у него еще хватило смелости согласиться! Мало я ему врезал, да?!
— Вот! Вот опять ты за свое! — в ответ недовольно кричит девушка.
— Тогда как тебе еще понятливей сказать, что он источает сплошной риск? Как?! — лицо парня искажается в гримасе ярости. Он вновь теряет над собой контроль и теперь его не останавливает тот факт, что он кричит на девушку, как последний мудак. То, что он кричит на ХаБин. — Он подозреваемый номер один, черт возьми, и ты это прекрасно знаешь!
— Не замешан он в этом, не замешан! Понятно? Я говорила с ним и он честно сказал. Честно, Чонгук! Ты даже дослушать меня не можешь!
— И ты думаешь, что это изменит мое мнение о нем? Нихрена, Бин, вот нихрена! Этот мудак распускает руки на девушек! Ни одно чистосердечное признание не покроет все сотворенное им дерьмо!
— Что? — не веря услышанному, осекается темноволосая.
— Думаешь, я не знаю о его проделках? У меня тоже направо и налево знакомые, не надо меня недооценивать!
— О чем ты говоришь, господи?!
Только потом до нее доходит, о чем говорит Чонгук. Отрывок из прошлого врезается резко, так, что боль к голове подступает сразу, а не постепенно. ХаБин пошатывается, стоя на месте, но равновесие удерживает, говоря себе, что в этот раз она выдержит. Вытерпит это мучение через силу.
Все верно. Чимин грешил таким. Поднимал руку на слабый пол без причины. Как и на нее однажды.
— Почему ты веришь его словам? — теперь голос полицейского был просто полон отчаяния, не натянутого до предела напряжения. Видимо, он увидел, в каком состоянии девушка и все же сумел остановить себя. — После всего, что он сделал. Почему? Неужто до сих пор любишь?
— Да не верю я! Не люблю! Хватит! Прошу, хватит! — взрывается новым вскриком Чхве, хватаясь за волосы. Она оттягивает их и шипит, перекрывая тем самым желание разреветься от безысходности.
Чонгук молча смотрит на нее и не принимает никаких попыток как-то успокоить. Он обратно садится и проводи по лицу ладонью, понимая, что нереально устал ото всего, что его окружает.
Нет. Он устал не от этого. Он устал видеть то, как ХаБин мучается изо дня в день, терзает свою и без того израненную душу, трепет нервы не только себе, но и ему. А все из-за чего? Из-за того, что какая-то девчонка решила испробовать на вкус месть. Но, кажется, вскоре этому придет конец, потому что в этот момент, в эту минуту Чон решает, что отбросит все остальные дела, лишь бы разобраться в этом. Таком простом, не касающимся его, но решающим дальнейшую жизнь ХаБин.
— Иди сюда, — Чонгук призывает темноволосую к себе в объятья. Та не решается подойти, неуверенно косясь с лица юноши на его руки. — Смелее.
И все же подходит. С мило надутыми щеками, скворечником на голове и безумно холодными руками, которыми тут же обвивает широкую спину парня. Он чувствует этот холод даже через ткань футболки, отчего кожа покрывается мурашками, но они тут же пропадают, потому что его начинает согревать их общее тепло, созданное обоими. Полицейский сидя прижимает к себе хрупкое создание, в то время как сама девушка удобно пристроилась у него между расставленных ног. Распутывает пряди темных волос, от которых так приятно пахнет приторной ванилью, ощущает пришедшее в норму дыхание.
Чонгук слегка отталкивает девушку, заставляя ее поднять лицо, и воспользовавшись этим, едва весомо прикасается своими губами к ее. Она шевельнула губами в ответ, но, кажется, углублять поцелуй они не собирались. Вот такое детское и невинное прикосновение, наполняющее обоих фееричными эмоциями.
— Ты ведь знаешь, что мы виделись намного раньше? — шепчет он, поглаживая ХаБин по щеке большим пальцем.
— В смысле? — тут же меняется темноволосая из-за вспыхнувшего интереса, но Чон не дает ей полностью погрузиться с головой в энтузиазм. Шатен вновь нежно целует девушку, что просто не позволяет той думать о чем-то другом, и коротко смеется, когда Чхве досадливо мычит.
— Со временем поймешь, в каком смысле, — уклончиво говорит юноша. — Просто знай, что ты мне понравилась еще задолго до того, как мы встретились в полицейском участке.
— Еще задолго до того момента я понял, что не оставлю тебя. Ты вспомнишь и поймешь.