Без четверти двенадцать

Дженни чувствовала, как её жизнь внезапно разделилась на две половинки, «до» и «после».

Она плохо помнила промежуток от звонка Джису — о том, что Тэхён доставлен в больницу в критическом состоянии — до того, как оказалась в типичном холле с запахом медикаментов и стерильности. Дженни увидела кровавую одежду подруги, руки, по локоть замаранные в красном, и упала на колени, издав страшный истеричный клич.

Ким сразу же всё поняла. Джису впопыхах успокаивала, старательно что-то объясняла, кое-как взваливая на своё болезненное тело Дженни и дотаскивая её до диванчика, и пыталась всеми силами казаться сильной. Она мельком обрисовала сцену предполагаемого нападения и в тысячный раз повторила, что Тэхён борец, и что он обязательно выкарабкается.

Обязательно.

Дженни не знала, как ей пережить эти страшные часы, минуты, секунды. Всё существование разом потеряло смысл. Её голова безвольно лежала на коленях Джису, глаза стеклянно смотрели в одну точку. Ким не чувствовала слёзы и не понимала, что плачет, однако периодически всхлипывала и впивалась ногтями в обшивку. В какой-то момент весь сказочный замок рухнул прямо ей под ноги, не оставив и шанса на счастливое завтра. Реальность разъедала.

Господи, Дженни же сама вложила пистолет в руки Кая, когда согласилась выйти за Тэхёна.

И хотя камеры наблюдения в доме оказались отключены, Ким и без них знала, что попытка убийства исходила от её бывшего молодого человека. Кай пребывал под стражей, точнее под домашним арестом, но не было никаких сомнений, что всё это — его затея. Когда ты наследный принц целого состояния, нанять киллера и поручить ему совершить деяние в доме оппонента оказывалось легче легкого. Однако откуда в Чонине нашлось столько изощренности, чтобы спланировать подобное символичное покушение?

Если даже не убийство.

Перед лицом Дженни возникло два стаканчика с темным напитком. Сокджин присел справа от неё, поддерживающе проходя рукой вдоль спины, останавливаясь где-то у основания шеи.

— Нет новостей? — шепотом поинтересовался он. Дженни не нужно было обладать телепатией, чтобы представить, как Джису отрицательно кивает головой и обеспокоенным взглядом указывает на девушку перед собой. — Ты сама в порядке?

Она тоже волновалась за Джису, на которую сейчас взвалилось слишком многое. И часть из-за того, что её непутевая подруга когда-то в прошлом влюбилась в гребаного психопата. Ким медленно выросла на диване, упершись ладонями в колени.

— Лучше бы он убил меня, — огорошило комнату ледяным тоном. Дженни ощутила сильные руки Сокджина, привлекшие её к себе, заставившие уткнуться в грудь. От него пахло знакомым одеколоном, сладким Hugo Boss, тем, что подарил ему Тэхён на прошлый Новый год.

Если её жених не перенесет эту операцию, Дженни не знала, как жить дальше. Наверное, она засадила бы подонка до скончания века за решетку, а затем перерезала себе горло. Какой смысл оставался во всём этом без него?

— Ты ни в чём не виновата, — попыталась ободрить её Джису, поднося к губам странный напиток, — пожалуйста, выпей успокоительное. Ты должна быть сильной, чтобы помочь Тэхёну восстановиться, когда он придёт в себя.

Ким глотала горькие слезы, аккуратно оттолкнув руку подруги. Сокджин медленно перенял стакан из рук жены, как бы намекая на то, что сейчас бессмысленно было даже пытаться.

— Ты хотела сказать «если»? — скептически пробормотала Дженни, мысленно выливая на себя все матерные изречения, на какие оказалась способна. Кольцо на безымянном пальце безумно обжигало, Ким стянула его и неловко бросила на столик перед собой. — Оно его убило. Я его убила!

— Тише-тише, принцесса, — успокаивающим и вкрадчивым голосом промолвил Сокджин, наблюдая за тем, как Джису забрала с хаотично разбросанных журналов кольцо и сообразительно убрала в карман кардигана, — он выкарабкается, вот увидишь. Тэхён не оставит тебя без присмотра. Не смей сдаваться раньше времени.

— Нужно было вернуться к Каю. Пусть я, но только не Тэхён. Пусть под этой пулей была бы я…

Дженни вновь залилась слезами, не зная, как остановиться. Она почувствовала, руки Джису на своих, короткий поцелуй на макушке. Они с Сокджином успокаивали её, как родители малого ребенка, хотя оба тоже безумно переживали за Тэхёна.

— Дженни, хватит, мы бы тебя никогда не отпустили обратно к этому уроду, — важно сказала подруга, медленно и заботливо перебирая темные пряди, — и Тэхён тем более. Кай пользуется твоими слабыми точками. После такого…

Ким оборвалась на полуслове, поскольку к ним с важным видом подошел опытный хирург, что оперировал их друга. По его непробиваемому, но уставшему лицу было сложно догадаться какие новости он готовился сообщить. Дженни чувствовала себя загнанной в угол, испуганной и потерянной. В реальности, она так боялась узнать правду, что хотела зажать уши руками и считать эмоции с лиц Сокджина и Джису.

«Только бы он выжил».

Ничего другого ей сейчас не нужно было.

~

Чимин не мог сосредоточиться на работе, поэтому выпил. Он рассказал обо всём своей напарнице, и они вместе пригубили две стопки водки, несмотря на то, что вечер, вообще-то, только начался. Чеён оказалась довольно сентиментальной личностью и очень живой; Пак поднесла ладонь, испуганно приземляясь на барный стул, копчиком. Стрельбу в Тэхёна она восприняла, словно собственную трагедию.

— Он… он жив? — всё также растерянно уточнила Розэ, её глаза едва ли не намокли. Если бы ситуация была менее острая, возможно, Чимин даже поймал привычный укол ревности. Но речь шла о жизни друга.

— Стабилен. Очнётся ли под большим вопросом.

— Ужасно, — эмоционально выдала Чеён, рефлекторно распустив волосы и поправив их, — Дженни, должно быть, просто подавлена. А ты… Ты вообще сможешь сегодня работать? Может тебе стоит поехать к мистеру Киму? Уверена, мы с Хосоком всё уладим.

— Вряд ли наш табор поможет ему прийти в себя быстрее, — правдиво подметил Чимин, массируя слезящиеся глаза, — лучше я хоть где-то побуду полезным…

Розэ рефлекторно потянула бизнесмена на себя, заставив ощутить всю теплоту и заботу, исходящую от неё. Пальцы легко сомкнулись на шее, щека прижалась к правому плечу напарника. Чимин тут же сгреб танцовщицу в свои объятия, прикрыв глаза и совершенно забыв про то, что вообще-то они находились в клубе не одни. Под «прицелом» окружающих.

Чеён ощущалась такой хрупкой и беззащитной, наверное, своей робостью она и покорила его сердце. Несмотря на всю сексуальность и грацию, которые выплескивала на сцене, в жизни Пак оставалась просто наимилейшим созданием. Как один человек смог уместить в себе обе эти стороны — в голове не укладывалось.

— Всё будет хорошо, — тонким и приятным голосом продолжила Розэ, ласково поглаживая по спине. Она чуть отстранилась, осознав вопиющую фамильярность со своей стороны. Чеён знала, что Чимин нуждался в поддержке и успокоении, и не смогла удержаться от нахлынувшего порыва подарить ему это. Виновато улыбнулась, озираясь по сторонам, — прости, я…

— Нет-нет, — быстро остановил её Пак, задержав пальцы на ладонях танцовщицы, — я… Мне это нужно было. Спасибо, Чеён.

— Вряд ли я сделала многое. Просто если тебе нужно будет поговорить, то знай, что есть тот, кто готов выслушать. В любое время.

Чимин почувствовал будто ему снова семнадцать, и он абсолютно безоружен перед самой красивой девушкой школы. Хотя сейчас Пак считался даже немного излишне самоуверенным, тогда это было далеко не так. Низенький, пухлощёкий, в очках… В элитных заведениях такие не пользовались особой популярностью, их принимали лишь из-за дохода родителей. Его первая серьёзная влюбленность, сногсшибательная одноклассница опозорила перед всеми, растоптала сердце. Сделала отстраненным, не ищущим взаимности, а лишь удовольствие без обязательств. Психологические травмы, полученные в столь нежном возрасте, оставляли отпечаток на всю жизнь.

Он клялся, что никогда больше не даст другим возможность ранить его. И теперь столько лет воздвигнутых стен разрушились лишь от одного прикосновения. Чеён… Господи, она бы и мухи не обидела; да её сам кто угодно мог задеть и ранить. Розэ выглядела смущенной от их близости, заметно покраснев.

— Возьми столько времени, сколько тебе нужно, — сглотнув, сообщила Пак, тактично высвобождая ладонь и поправляя свой наряд, — я вернусь к девочкам и гостям.

Она отошла в сторону, но всё же украла последний взгляд. Если бы не другие обстоятельства, Чимин бы ликовал. Однако его беспокойство за Тэхёна не дало насладиться моментом.

— Всё образумится.

— Я знаю, — кивнул Пак, тяжело вздохнув. — Точнее, хочу в это верить.

~

Лалисе было ужасно неловко за нервный срыв, за свою некомпетентность и за то, что она показала давно забытые чувства. Однако после их разговора ей стало намного легче, ненависть, подпитываемая невысказанными словами, испарилась. Осталось лишь странное равнодушие и опустошение; им обоим не мешало бы друг от друга отдохнуть, но слежка не требовала отлагательств.

— Порядок? — аккуратно поинтересовался Чонгук, когда детектив подошла к барной стойке в конце которой совсем недавно обнимались… Паки? Манобан взяла поднос, в надежде отнести тот ожидающим посетителям. Сегодня была суббота, клуб забит доверху, а значит, стоило наблюдать за юркой Юнджи намного тщательнее.

— Да, спасибо, — быстро отмахнулась Лалиса, — мы можем… Отложить разговор о вчерашнем до конца дела? Я обещаю, что не буду выкидывать подобные фокусы.

Чону, честно говоря, идея не пришлась по душе.

— Не думаю, что нам следует, Лиса.

— Но теперь между нами нет недоговоренности, — важно подметила Манобан, а затем бросила беглый взгляд в сторону Хосока, который грозился надавать Чонгуку тумаков при помощи полотенца для рук, если тот не возьмется за работу. — Я нуждаюсь в этом, Чон.

И как он мог ей в таком отказать? Её светлая чёлка чуть растрепалась, так что Чонгук приподнял руку и неловко поправил сбившиеся в одну сторону волосы. Их глаза встретились; Лалиса смотрела на него со странным переосмыслением (если так вообще можно было смотреть), изучая каждую черту лица. Она благодарно улыбнулась.

— Так что там насчёт Сехуна? — быстро перевёл тему Чон, надеясь узнать, что же всё-таки ответила напарница, как вдруг…

Внезапно ему со всей силы прилетело обещанное полотенце, сопровождаемое разозленной физиономией Хоби. Лалиса прикрыла рот рукой, стараясь не рассмеяться, пока Хосок наносил ещё два слабых удара по напарнику.

— Иди. Работай. Лодырь, — отчеканил бармен между каждым из них. Чонгук закрывался руками и тоже не мог сдержать смеха, — ну-ка, вперед. Потом поворкуете, голубки.

Манобан быстро потянула на себя поднос, постаравшись скрыться от разъяренного работника как можно быстрее. Буквально бросила Чона одного отбиваться от напора. Не то, чтобы ей было жаль…

Она приветливо отнесла напитки бизнесменам, извинившись за долгое ожидание, и уверенно направилась за кулисы. Ей следовало уточнить у Чеён кое-что по поводу нового номера: числилась ли Лалиса в команде ещё или из-за вчерашнего пропуска её заменили? Манобан легко скользнула за бархатную штору, петляя по коридору и практически доходя до гримёрок, когда резко замерла на месте.

Из комнаты доносился мелодичный голос Юнджи; при желании, если заглянуть внутрь, можно было даже хорошенько разглядеть танцовщицу. Лалиса потянулась к ботфортам, облегающим нижнюю часть ляжки, и аккуратно достала чувствительный диктофон. Приластилась к стене спиной и приложила устройство к косяку.

— Простите, Сухо, я уверена, что на флэшке был нужный материал, не знаю, почему она у вас оказалась пустая, — тараторила Юнджи, нервно петляя по гримерке; стук каблуков был достаточно громкий. Манобан надеялась, что он не перебьет слова на записи, — но я добыла кое-что новое. Вы были правы, мистер Пак и эта выскочка Розэ наконец проявили себя… Да, всё засняла… Паку старшему однозначно будет интересно, чем занимается его сынок… Среда, потрясающе. Я продолжу слежку, вдруг случится что-то весомое…. Нет, мистера Кима не было сегодня на посте…

Лалиса округлила глаза, но не успела дослушать, поскольку вдали послышались голоса других танцовщиц. Она без паники спрятала диктофон обратно в сапог и спокойно вошла в комнату с самым невинным видом. Манобан подарила коллеге легкую улыбку, пытаясь унять дрожь за странными движениями. Разминка посреди гримерки — очень нелепо, однако неподозрительно.

Юнджи обменялась ещё парочкой безобидных фраз с Сухо и сбросила трубку, затем поправила юбку и сделала вид, словно в разговоре не было ничего криминального.

«Такая лицемерная», — подумала Лалиса, а затем встрепенулась, — «о нет. Чеён! Нужно сделать так, чтобы этот компромат не дошёл до Сухо!».

~

Джису смотрела на тарелку перед собой и понимала, что аппетита у неё совершенно не находилось. И хотя желудок протестовал на этот счёт, Ким не могла с ним согласиться. Вынужденно затолкала внутрь себя две неполные столовые ложки пюре и отхлебнула чай, дабы дать организму хоть какую-то порцию энергии. И всё.

— Суя, — позвал жену Джин, сжав её руку в своей ладони. Она подняла на него глаза, мечтая поддерживающе улыбнуться и показать напускное спокойствие. Но, правда в том, что тело Джису колотило, перед глазами до сих пор возникал образ лежащего полуживого Тэхёна. Её одежда в его крови, — думаю, пока будет лучше остаться у моих родителей.

Ким сразу же понурила голову, а затем вырвалась из захвата и уткнулась локтями в стол, выронив ложку на поднос. Пальцами прикрыла глаза и попыталась сдержать слёзы. Она должна была быть сильной — ради Сокджина, ради Дженни, ради лежащего в больничной палате Тэхёна. Но не смогла…

— Прости.

— Ч-что? — непонимающе уточнил Джин, бережно отводя длинные волосы жены назад. — За что ты извиняешься?

Джису не знала. Ей было настолько плохо внутри, что она даже объясниться не сумела. Обычно у неё не возникало проблем с формулировкой своих мыслей, однако в данный момент и мыслей как таковых не было. Просто: «Прости». Жалобное, усталое и слёзное.

— Джису.

— Нам нужно возвращаться к Дженни, — только и отрезала Ким, встав из-за стола, слишком резко. Джису в последний момент успела ухватиться за спинку стула и пошатнуться. По телу разлился неприятный дискомфорт.

Сердце Сокджина сжалось, он тут же вырос рядом, стараясь не привлекать к ним внимание. Его широкая мужская рука легла на её хрупкое плечо.

— Может быть, нам стоит показать тебя доктору? — встревоженным голосом осведомился Ким, разглядывая жену на предмет изменений. У неё всегда была светлая кожа, но сейчас Джису казалась белее снега. Из-за этого ссадины после стычки с Каем стали особенно видны, багровые отметины на шее приобрели желтоватый оттенок. Лишь разбитая губа практически зажила.

— Всё… — она быстро остановилась, чтобы исправиться, — … я в относительной норме.

— Ты ужасно бледная, — нахмурено сообщил Джин, — Суя, это не шутки. Если ты неважно себя чувствуешь, то давай, я отвезу тебя к родителям домой, а сам останусь с Дженни.

— Нет, — Джису упрямо замотала головой. — Мне не станет легче, если я сменю локацию. Тем более так вы оба будете под присмотром…

— Мы не маленькие дети, чтобы за нами присматривать. Ты еле держишься. — Он властно заставил облокотиться на себя, вместо стула. Джису свела ладони за его спиной. — Представляешь, что будет с Дженни, если ещё и ты пострадаешь?

Она кивнула и тяжело выдохнула. Перспектива теплого душа и мягкой постели смотрелась ужасно заманчиво, и Ким так не хотела отказываться. Но это было эгоистично по отношению к друзьям, не важно, насколько привлекательно и сладко звучало данное предложение. Джису зажмурилась, сглотнув ком подступающей тошноты. В мыслях беспорядочно мелькали пугающие картины: слабый пульс, лужа крови на полу, её руки зажимающие рану, полный беспорядок. Она даже не успела оправиться от Кая, когда вдруг накрыло ещё одно потрясение. В тот момент Ким не знала, сколько ожидала подмогу — это казалось сродни вечности.

Сокджину показалось, что он неспособен двинуться с места. Просто сжал тонкое тело жены, дав Ким хотя бы на несколько секунд ощутить чувство безопасности. Его губы сложились в ровную линию.

— Самое неприятное, что это не конец, Джинни, — с неестественной хрипотцой заявила Джису, — и мне нужно, кое-что тебе сказать, но не сейчас…

~

Кап. Кап. Кап. Кап. Кап. Кап. Кап.

Капельница, стоящая рядом с Тэхёном, издавала странный издевательский звук. Дженни засекала через сколько он раздаётся, — каждые тринадцать секунд — и поэтому смело могла сказать, что сидела здесь довольно долго. Вообще-то находиться рядом с ним было запрещено, однако кто мог остановить горюющую невесту с деньгами?

Ким смотрела на ровное лицо, на прикрытые глаза и пушистые ресницы. На лохматые брови, закудрявившиеся темные волосы, ссадины. Возле палаты стояли охранник — Сокджин решил, что это будет не лишним — и их темные силуэты как ничто другое напоминали о произошедшем.

— Тэ, — тихо позвала его Дженни без особой надежды. Ничего в выражении не поменялось, он также безмятежно спал. Ким встала с кресла, присев прямиком на кафель палаты и переплетя их пальцы. Теплая рука, без рефлексов. Она оставила по поцелую на каждом пальце. — Я буду рядом столько, сколько потребуется…

Тэхён был похож на живого манекена. Его тихо вздымающаяся грудная клетка говорила о том, что внутри ещё теплилась жизнь. У Дженни не осталось слёз, она просто сидела, сжимая его ладонь, облокотившись на матрас ухом и смотря на своего жениха.

— Я отомщу Каю, вот увидишь, — продолжила свой диалог (?) Ким, нервно закусив губу. Каждая клеточка её тела надеялась, что он вот-вот приоткроет глаза и что-нибудь скажет, однако Тэхён всё также молчал. — А потом мы уедем далеко-далеко… Помнишь, как ты хотел посмотреть Лондон? Сходить на стадион Wembley? Бросим всё, только ты и я.

Тишина. Дженни почувствовала себя абсолютно беспомощной; ей хотелось закричать, потрясти его, чтобы вывести из такого состояния, однако она не могла. Точнее, даже если бы и могла, это вряд ли бы оказало хоть какую-либо помощь. Теперь всё зависело от Тэхёна.

— Тэ.

Слов больше не осталось. Ким прикрыла глаза, дав себе чуть отдохнуть и забыться. Их пальцы всё ещё были переплетены, тепло его тела согревало и обнадеживало. Он должен был справиться, ради неё, ради их будущего. Дженни никогда и никого так отчаянно и сумасшедше не любила; жизнь без него виделась чем-то разбитым и пустым.

Только провалившись в сон, она поняла насколько за сегодня устала. Дженни ничего даже не видела: ни красочных сновидений, ни кошмаров, её заволокла лишь сплошная темнота. Посторонние звуки исчезли, капельница перестала давить на мысли, время будто остановилось. Ким даже не сразу почувствовала, когда кто-то бережно потянул одинокий силуэт в сторону кресла. А когда поняла, уже ощутила мягкую обивку и что-то теплое накинутое на плечи. Поэтому вновь уснула, объятая чувством безопасности и спокойствия.

— Теперь ты позволишь позаботиться о тебе? — шепотом поинтересовался Сокджин, проводя по оголенным плечам супруги, которая отдала свой кардиган в качестве одеяла.

Джису слабо кивнула, задержав ещё один взгляд на неприятной картине. Тэхён и Дженни наверняка сильнейшие среди всей их компании. Пройти через столько препятствий, чтобы быть вместе и закончить… Нет, это был не конец. Ким отказывалась в это верить.

Они отвернулись в сторону выхода, медленно покидая палату. Ни спящая Дженни, ни уходящие супруги, никто из присутствующих не заметил малозначительное изменение, которое, однако, имело большой вес.

Указательный и средний палец Тэхёна слабо приподнялись на доли секунды, а затем тут же опустились.

~

Чонгук подул на свои ладони. Чёрт возьми, было холодно! Не так, чтобы очень, но ждать три минуты напарницу у мусорного бака в одной лишь одежде бармена никак не прельщало. Лалиса в своём более откровенном наряде, казалось, чувствовала абсолютный комфорт в этой стуже. Она явилась немного запыхавшись, но тут же поднесла к ушам Чона диктофон, не дав даже опомниться.

— Значит, у Юнджи есть новый компромат, — замерзшим голосом подытожил детектив, растирая руки после окончания записи. Он выглядел забавным неваляшкой, перекатывающимся с одной ноги на другую. Иногда пританцовывая под такт музыки, звуки которой доносились даже до этого края улицы, — нельзя было сообщить мне об этом в помещении?

— Тебя бы снова побил Хоби, — игриво подметила Лалиса, посмотрев на выход из закоулка, куда-то к машинам, — к тому же, здесь не будет лишних ушей.

— Очень предусмотрительно.

Манобан несдержанно хихикнула, но тут же попыталась взять себя в руки. Они коллеги. Не друзья. Не бывшие любовники. Между ними сугубо профессиональные отношения.

— Что будем делать? — без прелюдий поинтересовалась она, наконец, показав робость и обняв достаточно продрогшие плечи.

Чонгук без промедлений поддел её за локоть, а затем потянул за собой в открытую дверь, куда оба ввалились как два пьяных посетителя. Их тела обдал жар служебного коридора, такой родной и приятный, Чон закрыл черный выход и вернулся к опешившей напарнице.

— Во-первых, мы сейчас же пойдем к бару, и я налью тебе что-нибудь согревающее, — приказным тоном заявил детектив, не принимая возражений, — во-вторых, проследим за нашей любительницей играть в шпиона. Вполне возможно, что удастся прижучить подозреваемого с поличным. И в-третьих…

— Третьих? — Манобан непонимающе изогнула бровь.

Чонгук тяжело выдохнул, а затем завел руку в волосы. Его пальцы дотронулись до холодных локонов, взъерошивая их.

— Что. Там. С. Сехуном? — отчётливо произнес Чон, боясь выдать голосом личный интерес в этом вопросе.

Она застопорилась.

«Это ведь плохой знак, да?», — отдалось в его сознании, — «обдумывать ответ?».

— Я поеду на родину, — мягко зашла Лалиса, одернув топ и поправив складки на шортах, — нам важна любая информация, так что я приняла предложение Сехуна и в понедельник лечу в Бангкок.